Слово, произнесенное архимандритом Агафангелом, перед отпеванием архимандрита Алипия 15 марта 1975 года в Сретенском храме Псково-Печерского монастыря

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!

«Весьма полезно, – говорит святитель Димитрий Ростовский, – вспоминать о тех, кто любил и готов был отдать жизнь за Христа, ибо самое воспоминание об их мучениях может возбудить в нашей душе любовь к Богу и дать нашему стремлению к добродетели как бы некоторые крылья, – дабы мы, ради будущего воздаяния, мысленно претерпели те самые страдания, которые мученики понесли плотию». В другом месте тот же святитель задает вопрос: «Что в жизни достойно удивления?» – и отвечает: «Человек добрый между злыми».

Дорогие братья и сестры! Сегодня мы собрались здесь проводить в последний путь – путь всея земли – нашего дорогого отца Алипия. Вспомянем укрепляющие нас в нынешней скорби слова Церкви: «…души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их… Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия. И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы…» (Прем 3, 1, 4–5). Будем помнить, что наш «Бог же несть мертвых, но живых: вси бо тому живи суть» (Лк 20, 38).

Возлюбленные братья и сестры во Христе! Язык мой нищ, чтобы достойно восхвалить богомудрого руководителя, собрата, авву нашей святой обители, верного сына Святой Руси, славного гражданина нашей родины – в Бозе почившего отца наместника архимандрита Алипия. Сердце рвется сказать, ум изнемогает сказать, слезы не дают сказать о переполняющей нас скорби и жажде молитвы о прощении прегрешений и упокоении почившего с праведными аввы Алипия.

Для верующего смерть – это лишь переход в жизнь вечную. Для христиан страшна не смерть, разлучающая душу с телом, а страшен грех, разлучающий душу с Богом, то есть страшна смерть духовная. И вот тут-то и помогают душе молитвы Церкви и всех близких и любящих эту душу, а также дела милосердия, за нее творимые. Нашему верующему сердцу хочется возможно теснее соединиться с Господом, чтобы не только чувствовать Его около себя, но и входить с Ним в теснейшее общение. И в этой жажде нашего бессмертного духа Спаситель идет нам навстречу. Накануне Своих страданий Он учредил Таинство Святого Причащения, чтобы мы соединялись с Господом и духом и телом, причащаясь Святых Таин.

И чего еще жаждала душа нашего почившего аввы Алипия? Просил ли он Господа чем-либо иным утолить скорбь его в последние дни и часы его жизни? Только Святым Причастием! И не оставлявшие его в это время досточтимый старец и духовник наш, архимандрит Афиноген, и архимандрит Иоанн, и монастырский врач иеромонах Феодорит, и послушница Нина – умолчат ли о том, как все время в течение последних двенадцати дней его жизни он жаждал божественной силы Святого Причастия, как ежедневно, торопя, как бы не опоздали его причастить, взывал: «Скорее, скорее, я умираю!» И Господу было угодно утешить нашего авву в последние мгновенья его земной жизни. За два часа до смерти он воскликнул, весь просияв последней великой радостью: «Матерь Божия! Смотрите, смотрите, какой чудесный у Нее лик! Скорее, скорее начертать этот дивный образ!» Он, монах-иконописец, получивший и имя свое в память преподобного иконописца Алипия Киево-Печерского, остался таковым и до самой смерти: даже на смертном одре он просил дать ему что-нибудь, чем он смог бы запечатлеть образ Пречистой Девы, но карандаш уже выпадал из его ослабевшей руки. Больше уже никто не слышал из его уст ни одного слова; заранее попросив у всех прощения и всех простив, он мирно отошел ко Господу в 4 часа 30 минут утра. Скончался прекрасный человек, монах, иконописец, монастырский строитель, всеобщий благотворитель, истинный воин Христов.

Отец Алипий, как бы подчеркивая промыслительный характер своего прихода к пастырской деятельности, нередко указывал на свое прошлое: «Отец мой всю жизнь пас скот по деревням, беря иногда с собой и меня попасти какое-нибудь стадо, вот почему, наверное, я и теперь пасу малое, но Божие стадо, не без Промысла Божия, не без заступничества Царицы Небесной. Я пастырь по призванию!» На вопрос же, который весьма часто задавали отцу наместнику: «Как Вы стали верующим и почему именно монахом?» – отец Алипий обыкновенно отвечал, что «нет людей до конца неверующих, все мы – верующие, ну а уж так, как надо по-настоящему веровать, так каждый уверует, когда придет время: один Господь знает, каким путем. Ну а монах я – тоже по призванию, как вы, например, инженер, а не учитель».

Говоря о духовном прозрении, о встрече человека с Богом, отец Алипий часто приводил в качестве примера любимую им притчу: «Слепому от рождения мальчику была сделана операция – и настолько удачная, что он стал видеть. Но приучали мальчика к свету только постепенно, всякий день ненадолго снимали повязку с глаз. Один раз мать поставила его на порог дома, лицом к выходу, и сняла повязку. Мальчик впервые увидел голубое небо и зеленую даль полей. “Мама! – воскликнул он, – отчего же ты никогда не говорила мне, как все это прекрасно?” – “Я пробовала, сынок, – отвечала мать со слезами, – но ты, слепой, не понимал меня тогда!” А ребенок стоял, очарованный, и не мог наглядеться на красоту Божиего мира. Вот так, – заключал отец Алипий, – бывает с нами, покуда не открываются наши духовные очи. Словами нельзя выразить то счастье, которое испытывает человек, познавая Бога и приближаясь к Нему. Надо, чтобы каждый из нас открыл Ему свое сердце, – и светом, и радостью наполнится вся жизнь наша».

Особенно часто проповедовал отец Алипий об основе основ христианской жизни – Любви, говоря: «Страдавший на кресте Христос заповедал нам: “Любите друг друга!” И потому (вся жизнь нас этому учит), чтобы избавиться от зла, нужно только одно: исполнять последнюю заповедь Господню – и все!»

Хочется сказать сегодня о том, как много сделал авва для нашей святой обители. С начала его пребывания на столь трудном, но почетном послушании, каким является должность наместника, в обители, можно сказать без преувеличения, настала новая эпоха. Именно его инициативе обязаны мы восстановлением обветшалой, полуразрушенной монастырской крепости – этого замечательного памятника древнерусской архитектуры. В лице отца Алипия обитель приобрела одного из славных продолжателей и хранителей русской православной культуры – благоустроителя, строителя, стоятеля за православную веру, богомудрого авву.

Следует особенно подчеркнуть, что в его лице мы потеряли ныне не только монаха и отца-руководителя, но и деятеля нашей национальной культуры: он по духу был глубоко верующим, истинным сыном православия не только в своем повседневном монашеском послушании, но и в своем отношении ко всему прекрасному в мире, сотворенном Богом. Любя красоту земли – деревья, цветы, птиц, любя все добрые проявления земной человеческой деятельности – литературу, музыку, живопись (в первую очередь, конечно, церковные), он всегда помнил, что все это – дары Божии, нам грешным, отражение в нашем мире небесной красоты Божией, укрепляющей нас на земле и возводящей к Небу.

А как он заботился о благоукрашении обители – о красоте и первозданном лице церковных зданий, храмовых икон, богослужебного чина, церковного монашеского пения. Он был человеком широкого кругозора и большого сердца. Широта его взглядов и обширные знания давали ему возможность легко устанавливать контакты с самыми широкими слоями русского народа: с простецами и интеллигентами, с простыми крестьянами и известными деятелями культуры. Свою православную убежденность он умел передать и многим мирским, светским людям, порой любившим, как и он, красоту тварного мира, но не всегда умевшим найти в ней высший смысл и гармонию вечности, гармонию Творца.

Общение с отцом Алипием открывало им окно Правды Божией, что всегда вызывало их признательность батюшке, а многих из них привело в ограду церковную. О нем знали и его любили не только в Церкви, но и люди светские – ученые, поэты, художники, музыканты Москвы, Ленинграда, Киева, Риги, Таллина. Он и сам хорошо владел не только кистью художника-иконописца, но и пером историка, как монах-летописец, издавший в «Журнале Московской Патриархии» ряд статей по истории нашей обители.

Наш пастырь был большой труженик – каждый согласится, что святая обитель Печерская ныне приведена в такой порядок и исполнена такого благолепия, что последующим продолжателям его послушания, последующим аввам обители остается только ревностно хранить плоды его трудов, хранить крепость и красоту нашего воистину прекрасного Дома Пречистой Богородицы; Дома, в красоту которого вложена теперь и часть прекрасной и доброй души нашего дорогого батюшки.

Он ушел от нас рано, и мы уже не могли ничем ему помочь нашими слабыми человеческими силами: Ангел смерти закрыл книгу его жизни. Что можем мы сделать для него теперь? Теперь ему уже ничего не нужно – ничего, кроме наших горячих молитв. И, однако, сознавая молитвенный долг наш перед ним, мы должны в то же время понимать, что он отошел в мир иной, который ближе к Богу, чем наш, ибо есть мир духовный; мы должны сознавать, что по своей земной жизни отец Алипий – по делам своим, по любви своей к Богу и к людям – ближе нас ко Господу и Матери Божией, и потому мы и сами должны просить его молитв о нас, многогрешных, осиротевших его чадах.

Возлюбленные братья и сестры! Благословим в последний путь нашего доброго отца, собрата и богомудрого монаха, верного сына Святой Руси, помолимся все вместе – с верой, надеждой и любовью, которыми жил и дышал наш авва: «Пощади яко Бог человеколюбив и милостив Твое создание, и упокой в селениях святых Твоих, идеже мученицы все веселятся, верою преставленного от временных, многомилостиве. Аминь».

Память об отце Алипии и поныне жива в Печорах. Это подтверждается в Слове, произнесенном в обители архимандритом Нафанаилом (Поспеловым), в 20-ю годовщину смерти отца наместника. В нем для нас еще более проясняется светлый и благородный образ незабвенного аввы.