На следующий день после ареста родителей Сэми со своим парнем Кейлом отправилась в ресторан «Метрополитен-Гриль» в Сиэтле праздновать свой двадцать пятый день рождения. Несмотря на происходящее, Сэми сказала себе, что нуждается в небольшой передышке. Кому-то такое решение могло показаться странным, но Сэми всегда придумывала способы как-то придать своей жизни видимость нормальной. Вне зависимости от обстоятельств. Она занималась в школьной спортивной секции, надевая леггинсы под шорты, чтобы спрятать синяки. Придумывала оправдания, когда мать не приезжала за ней, и говорила, что сама хотела пройтись до дома.

Сидя за столом, она пыталась осознать, что случилось с их семьей. Хотелось бы ей обратить все в шутку, но нет, это было не смешно. Газеты и телевидение только и говорили, что об их родителях. По всем каналам показывали фотографии Кэти, предоставленные ее семьей, и снимок с водительских прав Рона.

«Насилие и смерть в пригороде Реймонда».

«Семейная пара из Реймонда селит у себя трех посторонних, которые затем исчезают».

«Полиция Реймонда разрабатывает версию об отравлении».

Мысли о том, что происходит сейчас дома, не давали Сэми покоя, и пара покинула ресторан.

Когда они проезжали Такому, телефон Сэми зазвонил. Это оказалась бабушка.

Мгновение Лара молчала, пытаясь найти такие слова, чтобы не причинить внучке боль. Но ей это не удалось.

– Шейн мертв, – дрожащим голосом произнесла она. – Дэйв признался, что убил его.

Сэми уронила телефон и разрыдалась.

– Он мертв! Мертв! Шейн!

Кейл пытался успокоить ее, но не смог. Он просто сидел и вел машину дальше, а Сэми рыдала до хрипоты.

Долгие годы она утешала себя мыслью о том, что Шейн где-то далеко и что он счастлив. Может, у него родились дети. Он вырос, повзрослел, работает – тот самый парень, который жил когда-то с ними на Монахон-Лэндинг, только совсем большой. Теперь ее фантазии развеялись в прах. Испарились.

Она не могла поверить в его смерть. Надеялась, что все это ложь.

«Много лет я высматривала его на улицах, – вспоминала Cэми впоследствии. – В толпе, среди людей. Знала, что что-то произошло и что он не мог просто так исчезнуть, но хотела верить, что он жив и нашел свое счастье».

Дэйв Нотек признался еще во многом. Однако по поводу убийства Шейна Уотсона он так и не сделал официального полноценного признания. Он находился вместе с полицейскими на территории фермы, когда сообщил, что его племянника больше нет.

– Шейн в океане, – сказал Дэйв, стоя на краю поля, пока криминалисты с собаками обследовали ферму.

Позднее он сообщил следствию, что зашел в сарай и увидел, как Шейн вертит в руках ружье, которое он неоднократно приказывал ему не брать.

– Шейн, отдай его мне! – по его словам, приказал Дэйв.

Мальчик отказался.

– Отдай! – настаивал тот.

Шейн продолжал сопротивляться, и Дэйв попытался отобрать у него ружье, когда оно внезапно выстрелило. Увидев, что натворил, Дэйв в панике побежал домой.

Сестры, все трое, находились наверху. Он не был уверен, что они не слышали выстрела. Дэйв сразу рассказал все Шелли, и она начала плакать. Они вдвоем пошли на улицу.

– Я хочу его видеть, – сказала Шелли.

Дэйв пытался ее удержать, чтобы она не смотрела на тело Шейна. Он тоже плакал, и Шелли обняла его, словно ребенка.

– Что мы теперь будем делать? – спросила она.

В тот момент он не смог ответить. Дэйв был в ужасе. Сильнейшее потрясение – настаивал он впоследствии – помешало ему заявить в полицию о том, что произошел несчастный случай.

Если это можно было так назвать.

Хуже и быть не могло. Узнав о том, что Шейна тоже убили, Никки написала бабушке письмо.

Она всегда понимала, что Шейн, скорее всего, давно убит, но очень хотела верить в то, что это не так. Теперь Никки пришлось столкнуться с ужасным осознанием: кое-что, что она сообщила Шелли, могло привести к смерти ее брата.