Воздаяние

Летит время… Избитая фраза. Часто повторяет ее каждый из нас. Большинство не задерживается на глубинном смысле ее в силу многих причин – молодости, склада ума, обстоятельств. Только подходя к последнему порогу на своем пути, человек начинает осознавать цену времени, своих деяний и неизбежность воздаяния за них. С юных лет мы знали известную фразу, что жизнь прожить надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Эта идея принадлежит не большевикам, а идет из глубины древности и затрагивает самую суть и смысл существования человека на земле. Задайте себе вопрос: «Зачем мы все живем?» Неужели только сытно поесть, крепко попить да сладко поспать, а потом со страхом уйти в небытие? Любое здравое рассуждение приведет к выводу, что здесь что-то не так. Должно быть в человеке нечто более высокое, нежели только тело, возвышенная сущность – душа, дух. Ну возьмите хотя бы совесть. Бессовестными люди не рождаются, ими становятся. Даже отпетые негодяи не могут отрицать наличия особого гласа, идущего изнутри человека. А глас этот взывает к правде, истине, справедливости, к тем высшим ценностям, которые отрывают человека от животного мира и возносят к небу.

Дорога жизни. Путь длиною в жизнь. Почему так говорят? Ведь не всегда человек идет ровной дорогой, вдыхает полной грудью аромат полей и лесов. Чаще же этот путь и дорогой назвать нельзя – сплошной бурелом житейской чащи, а то и болотное хлюпанье. Однако все, ну почти все, начинают с ровного места на прямой дороге, а тем не менее большинство оказывается на обочине. Если человек к концу жизни вольно, то есть после определенных усилий, или вроде бы случайно оказывается опять путником, он обязательно оценит разницу и задумается. Жаль, что в наш сложный век надобится иногда целая жизнь, чтобы понять неотвратимость воздаяния за временное или окончательное покидание светлого коридора Божиих заповедей. Сколько же впустую, а чаще во вред себе тратится сил, времени, здоровья, чтобы понять эту простую истину!

Беда надвигалась постепенно. Сначала на фоне недолеченного гриппа развилась мощная простуда, потом настигло воспаление легких с плевритом, которое в сельских больницах купировать не удалось. Смерть уже стояла рядом. Я отдал последние распоряжения, где и как похоронить, попрощался с близкими и приготовился к неизбежному концу. Однако стараниями жены и друзей меня смогли перевезти в Москву. Там лечение пошло эффективно, и через полтора месяца я был на ногах. Правда, еще стоял вопрос об операции, поскольку не поддающийся лечению «уголок» давал о себе знать. Теперь нельзя было париться в бане, вообще перегреваться, простужаться, все время нужно было быть начеку, контролировать себя и беречься. И как только ослабевало бдение, тут же поступал предупредительный звонок.

Ежедневная суета, как топкое болото, засасывает человека, не дает ему оглянуться назад, оценить пройденный путь, не дает и посмотреть вперед, различить ориентиры в тумане. Больничная койка – хорошее место для размышлений, особенно если ты постоял на краю пропасти и успел заглянуть в нее. Можно невозбранно плыть по прожитому, собирая, сортируя свои деяния, раскладывая их по полочкам, составляя прейскурант. Потом, если выбрать наиболее заметные события, плохие и хорошие, получится панно, вполне равновесная картина, и в ней ничто не отягощает взгляд. Не знаю, как у других, но я получал за свои дела быстро, почти без задержки, и это позволяло связывать свои деяния и последующие события тонкой, но прочной ниточкой. И только на больничной койке набор этих цветных ниточек позволил соткать красочное полотно жизни.

Древние говорили: «Когда созреет ученик, придет учитель». Не обязательно это случится буквально. Человек может наткнуться на нужную книгу, встретить интересного человека, услышать обрывок фразы, которая ляжет недостающим звеном в цепи размышлений. Несомненно одно – это станет ступенькой на выбранном или предложенном пути.

Видно, я никак не мог «закусить», чтобы гайка уверенно пошла по резьбе, и Господь послал мне человека. Решил я после значительного ремонта деревенского дома освятить его. Обратился по этому случаю к настоятелю петушинского храма отцу Андрею, и тот, выяснив местоположение, отправил меня к иеромонаху Афанасию, который проживал недалеко от меня.

После чина освящения, слово за слово, разговорились, и батюшка остался. Он никуда не торопился, треб в тот день не было. Мы проговорили несколько часов. Была какая-то взаимная тяга к общению, и тридцатилетняя разница в возрасте не стала помехой. Отец Афанасий оказался весьма начитанным и, несмотря на отсутствие специального образования, хорошо ориентировался в богословии. Мы поднимали различные темы, подходили к ним с неожиданных ракурсов. Потом наши встречи продолжились. Если погода позволяла, много бродили в тихие вечерние часы по пустынным улицам, проселкам, полям. Не все вопросы можно было разрешить в таких беседах, но они постепенно таяли в прочитанных книгах, которыми в избытке снабжал меня отец Афанасий. Читал я с огромным интересом, читал и впитывал. Все отрывочные знания, когда-то полученные по жизни, постепенно стали связываться воедино, начали проступать контуры того великого, ради чего и живет человек, весь смысл его земной жизни.

Известно, что Бог дал человеку разум, свободную волю и бессмертную душу, и ему уже с момента рождения ставятся посильные задачи, которые со временем усложняются. При решении каждой задачи вокруг человека находятся люди, адекватные данной ситуации, поскольку каждый из них по-своему может влиять на решение. От того, как человек оценит и обработает поступающую к нему информацию, и зависит движение человека – вверх, вниз или топтание на месте. Посмотрите вокруг себя, кто они – ваши близкие, что для них дороже – благоухание души или смрад телевизионных передач, звезды на небе или «звезды» ядовито-голубого экрана, сделайте необходимые поправки, учтите девиацию компаса.

На Руси испокон века по субботам парились в бане, омывали тело, счищали недельную грязь. В воскресенье на литургии отмывали душу, совершали великий труд покаяния, счищали с себя грехи. Покаяние есть основа всего движения вперед и вверх, без него оно невозможно. Невоцерковленный человек как бы постоянно падает, и у него совсем немного времени, чтобы спастись. Сначала он должен осознать свое падение, а потом грамотно остановить его, не погибнуть. Здесь полная аналогия с парашютистом, когда он идет на задержку раскрытия в свободном падении, и не важно, 10, 20 или 30 секунд. Поскольку времени немного, нужно четко знать, как вести себя в этой опасной ситуации. Парашютист должен твердо усвоить три кратких правила, которые основаны на печальном опыте других. Первый раз я услышал их от Инны Захаровой – летчицы и парашютистки. Мы с ней примерно в одно время, в 1965 году, получили звания мастеров спорта: она по парашютному, я – по самолетному, и относились друг к другу с большой симпатией. Я использовал любую возможность «сходить» на задержку раскрытия, проверить себя в экстремальной ситуации, оценить свои чувства и мыслительные способности. Мне повезло тем, что я мог получить консультацию у опытного человека. Инна сама была ученицей известного парашютиста Ивана Ивановича Савкина, который первым в мире выполнил 5 тысяч прыжков, а тогда он готовил команду парашютистов ВВС. К тому времени я имел некоторый опыт «парашютиста», и мне уже доверяли ручное раскрытие парашюта. Слово «парашютист» я взял в кавычки потому, что парашютистом можно назвать только такого спортсмена, который в свободном падении владеет своим телом, мыслями и чувствами. При оставлении самолета над человеком довлеют инстинкты и рефлексы. Например, рефлекс упереться рукой в струю воздуха за бортом. А это чревато большой опасностью. Если правая рука лежит на запасном парашюте, а левая вытянута, сразу после прыжка (с левого борта самолета) человека начинает крутить, а при ручном раскрытии и кувыркать. Это может привести к большим неприятностям и даже трагедии при самом раскрытии парашюта. Но даже если парашютист отделился правильно, но не прогнулся в падении, его все равно может закрутить, поскольку положение фигуры неустойчиво – центр тяжести выше центра давления. Одновременно важна и симметрия положения рук и ног. В общем, тут целая наука, а Инна сказала только несколько слов: «Как высунешься, режь поток плечом. После отделения делай крест (то есть рука – продолжение ноги). В падении думай, что у тебя мал прогиб». Смотрите, как все просто, четко, лаконично. Это позволило мне сэкономить уйму времени в постижении данной науки, и при отделении от самолета я сразу уверенно вставал на поток. Так и в постижении науки о покаянии нужно всегда помнить о кресте и что у тебя «в падении мал прогиб», что ты несовершенен и тебе еще надо много работать над собой. Это позволит не совершить ошибки, не закрутиться и не погибнуть, когда есть прекрасная возможность спастись через крест.

Все мы плывем по бурному морю жизни вроде бы и вместе, а по сути, в одиночку. Каждому дано в жизни решать свои задачи, каждому самому принимать решения и держать за них ответ. Последние годы я продирался через буреломы своей души. За плечами был обрыв пропасти, когда в тяжелой болезни я совершенно явственно за спиной почувствовал ледяное дыхание смерти, потом медленное выздоровление и наконец ощущение выхода в какой-то новый для себя мир иных душевных измерений, новых выводов и установок. Все болезни человека происходят от неотданных духовных долгов, нерешенных задач на этом уровне, невычищенных уголков души, куда он, часто того не ведая, не пускает недремлющее око совести. Однако нет худа без добра – со скорбями всегда обретается и новая высота, ощущение радости продвижения вперед, хотя для этого каждый раз надо проходить маленький, но строгий экзамен.

Поехать в Дивеево, где почивают святые мощи великого старца Серафима Саровского, долго было неосуществимой мечтой. Наверное, для посещения этого святого места с пользой для души человеку отводится нужное время, когда он для этого созрел. В августе 1997 года собрались туда ехать мои знакомые монахини и пригласили меня.

Трудно передать красоту этих мест былинной Руси. Речь идет не только о внешних признаках, в значительной степени ныне утраченных. Красота Муромского края Владимирской земли не только в ландшафтах, она висит в воздухе. Чтобы увидеть ее и почувствовать, нужно только чуть приоткрыть душу. То же и вокруг Дивеева. Красота осталась. Ее сохранили соборы.

Я не буду говорить о всех маленьких чудесах, которые сопровождали нас в пути и по прибытии в Дивеево, они достойны отдельного рассказа. Остановлюсь на главном, на кульминации нашего пребывания в этих святых местах.

Вечером мы отстояли всенощную, в половине шестого утра были на полунощнице у раки преподобного, потом часы, исповедь, литургия, причащение. Пять часов пролетели как одно мгновение. Такая была благодать.

У иконы «Умиление» несла послушание сухонькая старушка с очень живыми глазами. Смотрю, мои монахини с улыбкой раскланиваются с ней. О чем-то быстро пошептались и разошлись. Оказывается, это их знакомая по лавре. Теперь живет в Дивееве. Обещала показать нам дорогу на источник Серафима Саровского, совсем недавно еще находившийся в закрытой зоне.

После скромного обеда, который предоставляет каждому паломнику монастырь, мы тронулись к источнику. В машине шестеро. Учитывая практическую невесомость монахинь, надеюсь, что рессоры выдержат. На штурманском сиденье Александра Федоровна. Она показывает нам путь. Милицейские посты миновали благополучно – сзади лишнего пассажира удачно прятали.

Наконец мы у границы Мордовского заповедника. У источника народу сравнительно немного, хотя на площадке стояло несколько автобусов. Одна очередь за родниковой водой, бьющей из обрыва, другая – для омовения в озерке. Температура воды 4–5 градусов, для «моржей», но люди идут в воду и с молитвой погружаются в нее с головой. Александра Федоровна предлагает всем нам не упустить такую редкую возможность исцеления от недугов. Я объясняю, что после тяжелой болезни мне никак нельзя, это равносильно смерти. Старушка смотрит на меня как на неразумного ребенка и молча направляется к воде. Я слышу: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Александра Федоровна как-то медленно, с достоинством погружается в воду. И так три раза по три. Она не спешит выходить из ледяной воды, приглашает колеблющихся.

Я задумался, говорю себе: «Какая же цена твоей веры, если ты боишься с молитвой переступить через этот смертельный страх? Знаешь ведь, что вера без дела мертва. Докажи, что веришь по-настоящему, и Господь не допустит рецидива болезни, не даст умереть». Внутри заклокотала битва. Тело бурно протестовало, а душа тянула в водоем. Рядом со мной стояла Ольга, староста нашего храма. У нее, видимо, тоже был не меньший накал борьбы. Последнее время она ходила с давлением 240/120, мир временами качался и плыл перед глазами. Когда Ольга засобиралась в Дивеево, а это день пути на машине, дочь ее, медсестра, ложилась на дверь, как на амбразуру, не пускала. Когда же поняла неколебимость матери, насобирала целый мешок таблеток, пилюль, ампул, шприцев.

Пока мы с Ольгой воевали каждый сам с собой, мои монахини уже устремились к лесенке. Первая Варвара, за ней Людмила. Я ведь знаю, не блещут они здоровьем, хвори постоянно одолевают, то одно, то другое, а тут такая спокойная решимость. При виде их у меня наступил перелом, появилась какая-то легкость, уверенность. Но то была не та уверенность у обреза двери, когда отделяешься от самолета, встаешь на поток, падая, выполняешь комплекс фигур и потом раскрываешь парашют. Там присутствует расчет. Уверен, что правильно уложил парашют, что умеешь владеть телом в падении, когда воздух струится меж пальцев, как вода, знаешь, как соблюдать правила безопасности, если вдруг закрутит. У источника это чувство шло только от веры, от глубокого осознания своей защищенности Тем, Кому принадлежит мир.

Когда спускался по лесенке и щупал ногой дно, тело стянуло, сдавило ледяным панцирем. Последним усилием произнес: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь» – и окунулся. Сил хватило только на три раза. Многие паломники после омовения говорили о последующем комфорте, тело, мол, горит огнем. Я этого не почувствовал, но ощутил какое-то сладостное обновление.

Последней решилась Ольга. Она геройски выдержала испытание, и сердце не лопнуло.

Александра Федоровна, которая деликатно не присутствовала при нашем испытании, увидев мою мокрую голову, вся засветилась, молча вынула свой синодик и предложила мне вписать туда всех, кого пожелаю. Ежедневное поминание о здравии на литургии у мощей преподобного – это, конечно, была высшая награда.

По возвращении я замер. Прошло три дня, контрольный срок при простуде. Никаких признаков. Минуло еще несколько дней. Самочувствие нормальное. Я понемногу стал смелеть, позволяя себе расширять границы дозволенного врачом. Примерно через месяц я наконец понял – по великой милости свершилось чудо.

У Ольги то же самое. Давление нормализовалось. Она полностью отказалась от лекарств и почувствовала себя вполне здоровой.

Где же границы чудес? А их, наверное, и нет. Вся наша жизнь – сплошное чудо, только надо научиться его видеть, пропускать через себя и благодарить Создателя. Это изначально дано без исключения каждому. Но если в душу напущен туман и ты падаешь в пропасть, надо осознать это, остановить падение, раскрыть парашют и ощутить необыкновенное счастье.

Сейчас Россия находится в глубокой черной яме, куда она попала если не по своей воле, то по своим делам. Честный, трудолюбивый, доверчивый народ поддался злому искушению бездуховности, своими руками лишил себя высшей поддержки, и сейчас нужно полностью откинуть чуть приоткрытый люк у этой ямы, чтобы туда хлынул живительный воздух Православия. Без этого Россию не спасти. А без спасенной России многих и многих ждет погибель. Православие без русских тоже ослабеет. Спасение только в единении. Русским надо проникнуться Православием. Наша сила в этом особом сплаве, который должно содержать в полноте, чистоте и непрестанно лелеять. Все в наших руках и вполне по силам. Православие – наше спасение, единственная надежда, которая всех объединит, Духом всех пропитает, насытит, поможет подняться и даст необходимые силы. Пока каждый из нас не осознает, что именно он в ответе за все, пока не встанет в полный рост, пусть даже зная, что уже взят на мушку, дело с места не сдвинется.

Многие спросят: с чего начать? Пойдите в ближайший православный храм, выберите себе священника по душе, доверьтесь ему, и он вам все расскажет. Надо всем нам очистить себя покаянием, просветленные ручейки помыслов и дел направить в одну сторону, чтобы получилась полноводная река, которая со временем станет могучей. А помощь, верьте, обязательно придет.

Август 1997 – июнь 1998 года