Из кабинета известного профессора-окулиста был слышен странный диалог:

— Слушаю Вас, уважаемый.

— Я хотел бы сделать моему отцу операцию хотя бы на один глаз.

— Поясните ситуацию, пожалуйста.

— В молодости произошел несчастный случай, и он полностью ослеп.

— Сколько ему лет?

— 75.

Окулист удивленно взглянул на посетителя:

— Человек большую часть жизни прожил в таком положении и давно привык к этому. Имеет ли смысл делать операцию, когда в любой день он может умереть? По крайней мере, это нелогично. Может, Вы не в курсе, но это дорогостоящая операция и общая страховка на нее не распространяется.

— Понимаете… у меня такая мечта… Я хотел бы успеть. Долго копил деньги…

— Мечта?

Габо замялся, раздумывая, стоит ли рассказывать здесь историю тридцатилетней давности.

* * *

В том году зима выдалась на редкость снежной и холодной.

Увязая в снегу, Нино из последних сил пыталась добраться до дома. Резкая боль то и дело вспыхивала внизу живота. Единственная мысль заставляла идти вперед: «Хоть бы не родить прямо здесь, в лесу, без людей».

Время от времени она оглядывалась назад, нет ли погони.

Сумерки сгущались, а большая луна светила всё ярче и ярче. Рождественская ночь вступала в свои законные права. Самый любимый семейный праздник в деревнях, отмечавшийся даже в безбожное время.

Эх, как она надеялась, что к Рождеству случится чудо: смягчится сердце у ее отца, и он простит ей ее ошибку. Увы, надеялась она напрасно.

Нугзар, как увидел на пороге дочь с пузом, озверел:

— За этим я посылал тебя в город? — и залепил пощечину. — Без ножа зарезала!

Выбежал брат и добавил свою порцию радости — вцепился в волосы.

— Опозорила нас перед людьми, негодная! Как теперь по улице ходить?!

Хорошо, что мать вмешалась:

— Поздно уже орать! — цепким взглядом оглядела живот. — Какой месяц?

— Уже девять, — пробормотала Нино.

Забрезжила надежда. Мать всё уладит, уговорит.

Но и от матери услышала совсем не то, что хотела услышать:

— Она вот-вот родит. Нам надо кому-то сбагрить этого ребенка. Чтоб никто ничего не узнал. У меня знакомая акушерка в Они как раз такими делами занимается. Продаст его каким-нибудь бездетным. Еще, может быть, корову новую купим. Пока заприте ее в комнату и смотрите, чтобы не сбежала. Хорошо, что скоро Рождество и все по домам сидят. Нам свидетели не нужны.

Брат, немного успокоившись, втолкнул Нино в свою пристройку.

Вырванный клок волос и пылающее лицо не заботили ее совсем. Куда больше терзала мысль: «Они продадут моего мальчика без всякого сожаления. Надо бежать… Но как?»

Нино дождалась, когда страсти утихли и родственники перебралась поближе к столу залить стресс вином, не дожидаясь праздника. И вылезла через окно.

На улице было пустынно. Начинало темнеть… Она шла уже больше часа, с надеждой вглядываясь в заснеженную даль. Показались очертания соседней деревни. Нино собрала остаток сил и направилась к крайнему дому. Через редкую изгородь было видно, что во дворе возится человек у поленницы дров.

— Откройте, пожалуйста! — крикнула Нино.

— Кто ты? — отозвался хозяин. — Я не узнаю тебя по голосу.

И пошел вперед, выставив руки перед собой.

— Неужели слепой? — мелькнула догадка у незваной гостьи.

Но ей было не до приличий, и она закричала:

— Помогите мне, я сейчас рожу!

— Мама, иди скорей!

Из дверей, вытирая руки о фартук, выглянула женщина средних лет.

— Посмотри, какой у нас меквле! — крикнул ее сын.

Через пять минут Нино сидела у железной печки и грела окоченевшие руки о чашку чая. Жизнь снова обретала радостные очертания.

Через час родился ее сын. Темо — так, как выяснилось, звали слепого хозяина дома — предложил назвать мальчика Габриэлом в честь Архангела, принесшего благую весть. Так и сделали.

— Я дам ему мою фамилию, чтобы никто не посмел косо смотреть на него, — предложил Темо. — Мне его Бог послал за все мои мучения.

Потом неожиданно попросил:

— Может, ты останешься у нас. Тебе всё равно некуда идти.

И рассказал свою историю.

Пять лет назад, как раз на Рождество, Темо готовился к свадьбе и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Его жена была беременна, и впереди их могло ждать только всё самое лучшее, о чем вообще можно было мечтать.

В двенадцать ночи в деревне началась праздничная стрельба. Темо тоже вынес отцовскую двустволку и пальнул в небо. После выстрела наступила кромешная темнота. Ружье разорвалось у него в руках. Месяц он пролежал в больнице. Раны на руках залечили, а вот зрение вернуть не удалось. Жена, испугавшись дальнейшей жизни с инвалидом, сделала аборт и ушла к родителям. И вот сейчас, на Рождество, такая удивительная встреча…

Потом у Габо появились еще три брата.

* * *

«Пожалуй, не стоит ворошить старое», — подумал Габо и обрисовал свою мечту профессору самым тривиальным образом:

— Мне хотелось, чтобы отец увидел всех, с кем прожил эти годы…

Примечание

Меквле — человек, который первым приходит в дом после Нового года и приносит благополучие.