По моем возращении я застал Антеро за необычным для него занятием. Что-что, а такого я от него не ожидал. Я предполагал, что он будет пить до умопомрачения от ощущения неминуемого, я ожидал, что вернусь в самый разгар пьянки, но, на моё удивление, в доме было тихо. Бродяга, сидя в кресле у погасшего камина, вырезал ножичком что-то из дерева. Ну, никогда бы не подумал, что у дегенерата есть тяга к творчеству. Результат его трудов – неказистый деревянный пеший рыцарь стоял на столике, а бродяга вырезал уже второго, в этот раз конного. Пеший и конный бродячие рыцари, ну тут не надо быть великим психоаналитиком, чтобы понять, кто скрывается под неказистыми деревянными личинами. Э-э, как тебя припекло, родной. Может, стоит опять задуматься, а не сделать ли мне ноги из города, пока вслед за тобой меня вагоном к паровозу не прицепили на плаху?! Моё молчание и рассматривание творчества отморозок расценил по-своему.

– Он ушёл по делам нашей дурочки, – безэмоционально сказал Антеро в воздух, видимо неправильно уяснив, что я уставился не на пустое кресло деда Олави, а на его художества.

– Что со Слепым Ёжом? – задал я мучающий меня вопрос.

– Тихо пока. Жду… – так же без эмоций ответил бродяга. Ну, он сам на себя не похож. Антеро, который не кричит по пустякам, не рычит от сдерживаемого бешенства, не хитрит и не уходит от неприятных вопросов, это нечто необычное.

– А за что его так окрестили? – спросил я, чтобы хоть как-то развеять скуку. – Почему тебя черепахой прозвали, я, кажется, понимаю, а откуда Ёж и к тому же Слепой?

– Да было дело… – неохотно начал бурчать себе под нос отморозок. – Попали в переделку… Попали под залп лучников, и в нём этих иголок сидела куча… Думал, не дотащу его, подохнет… Пока тащил на себе, по нам ещё стреляли… мне досталось, но у него… много в нём булавок сидело…

Антеро, припомнив в деталях момент своего братского подвига, вдруг развеселился.

– А слепой он потому… – бродяга уже откровенно едва сдерживал смех. – Мы же в конских доспехах были! Стрелы большей частью, пробив пластины, неглубоко в теле застряли… У нас только зады не прикрыты были, а ему на излете в зад стрелой и угодило!

Бродяга рассмеялся, а до меня постепенно начало доходить почему Ёж слепой. Доспехи для рыцаря на коне нередко имеют одну незакрытую точку, а именно пятую точку, ведь всё равно эта точка закрыта седлом. Я не настолько хорошо знаю местный язык, но, похоже, у них тут есть аналоги русских шуток про «карий глаз» и «одноглазую змею», то-то Антеро так приободрился от хохота. Чувствую, что мне лучше узнать имя этого Слепого Ежа. Если к нему придётся обращаться, то мне лучше его прозвище не озвучивать. От своих он и не такое стерпит, а от озвучивания его прозвища чужаками вроде меня он может и сорваться.

– Бестолочь! Не вздумай его Ежом назвать! И тем более не называй его Слепым! – словно прочитал мои мысли бродяга, смотря на мою прифигевшую физиономию, которая, наверное, осунулась от осознания, где пучком торчали стрелы. – Для тебя он всегда господин Тазари! Только так! И с почтением!

Да ты можешь не вопить так, отмороженный ты мой. Не дурак, понимаю, что иногда лучше молчать, чем показывать свою эрудицию.

– А где Кайя? – спросил я, переводя нравоучения бродяги на другую тему. Тишина на кухне и в доме целиком несколько напрягала. В животе урчало от голода, и интерес мой не был чисто праздным.

– С Олави ушла. Он её как свою правнучку хочет представить одним людям. За неё не беспокойся. Девчонка вытянула свой счастливый золотой. Если Тазани поможет, то у неё вообще проблем не будет. Нам больше о своей шкуре надо сейчас беспокоиться и надеяться на удачу. – мой отморозок как-то странно посмотрел на меня. – Ты удачливый дурак. Может, всё хорошо и будет, если твоя удача не отвернется. А если отвернётся, то ничего страшного. Все мы рано или поздно сдохнем…

Фаталист чертов! Не мог мне раньше сказать, что тут такие напряги могут быть?!

Чтобы хоть как-то развеять свои нехорошие предчувствия, я сместил весь разговор на Кайю. Что с ней будет, как вообще она жить будет, как к её ситуации отнеслись дед Олави и господин Тазари. Ответы Антеро меня несколько озадачили. Не то чтобы я сама наивность и не понимаю, что не в сказку попал, но не ожидал, что у них тут настолько всё запущено. Случаи насилия над женщинами в этом мире не такая уж и редкость. Что там говорить про простолюдинок, не всякая дворянка может рассчитывать, что её не обидят.

Рыцарь постепенно оживился и припомнил парочку историй про дворянок, использованных по прямому назначению, при этом без конкретики в именах и местах событий. Про случаи захвата в плен женщин я знал. По хроникам подобные случаи встречались, но до рассказа Антеро я даже не представлял, насколько рядовым было событие похищения девицы. Риска как такового нет, а прибыль неплохая, конечно, при условии, что охрана у девицы слабая. Напасть в темноте, вырезать свидетелей, а с девицей всегда можно договориться, если она хочет остаться девицей до брака. Если отец по дурости поведёт дружину дочку отбивать, то шанс отца быстро взять замок подлеца мизерный, а самой дочки он в живых не найдет, если вообще найдет даже труп.

Если моментальный штурм замка не удастся и не будет никаких доказательств плена девушки, то со стороны ситуация для соседей будет выглядеть необоснованным нападением, и у пленителя всегда есть возможность запрашивать помощь соседей и короля. Да и не нужна подлецу никакая помощь. Соотношение потерь при штурме минимум один к трём, задолбаются замок штурмовать силами одной дружины, если в замке сидит такая же по численности дружина.

В случае штурма замка рыцарь просто употребит бедняжку по назначению, или его дружина постарается. Кому нужна такая огласка? Отцу позор, что не сумел девку свою уберечь, самой девке вечно сидеть в девицах, кто её замуж возьмёт опозоренную? Если девица ещё и залетит, то позор двойной, сама хотела.

– А как же слова про честь и доблесть девицы? Не всё же с менестрелями любят уединяться? – прифигев, я задал вопрос, и, задав, уже сам понял, что спросил чушь.

– А тут всегда можно сказать, что девица уже была порченой. Муж сказал! Слову мужчины больше веры, чем слову девицы, что на любом осмотре только подтвердит свою испорченность. А девице это надо? Терпеть позор и лишать себя возможности выйти замуж. Уже порчена. Если упёртая и не будет молчать, то пусть докажет, что она не любительница хаживать по конюхам.

А дальше дегенерат в пример рассказал историю про девицу с норовом, которую сломали не только телесно, но и психологически. Заставили полуголую обслуживать за столом дружину. Заставили дворянку разносить еду простолюдинам! Всякий, включая пажей, мог прокатиться на лошадке с норовом, напомнить ей о её положении. Плохо всё у той девицы кончилось. В общем, многими деталями дегенерат не сыпал, но его качественные примечания давали подозрения, что историю про девицу он слышал не из последних уст, если вообще не был очевидцем. Не случайно, похоже, Слепой Ёж говорил про выбеливание на старости лет. Какие у вас тут всех скелеты в шкафу, копнешь случайно, и самому противно становится. Лучше подробно про эту историю не расспрашивать, а то неуютно от подозрений и всей правды всё равно не узнаю. Может, он в оргии вовсе не участвовал, а наоборот – был в числе тех, кто освобождал. Правды знать не хочу. Конечно, я его выбеляю, но я не мальчик, чтобы бить себя пяткой в грудь и делать морду, как будто дерьма нюхнул. Огрубел душой за прожитую жизнь. В жизни столько всякого плохого происходит, что лишний раз грузиться – это с ума сойти. Бог ему судья, если, конечно, он меня слышит в этом забытом им мире…

Есть у меня друзья по разные стороны закона. Иногда они такие истории рассказывали по бытовухе и прочей чернухе, что кровь в жилах стыла. Не случайно опера хоть и элита, но иногда они самые чёрные бухарики и курят, пока никотин с конца не начинает капать. Не случайно у них башни съезжают при такой работе. Это естественно. Для хорошего опера все люди делятся на три категории: жертва, подозреваемый и преступник. Иногда их клинит, и они тебя, старинного, юношеского приятеля рассматривают в одной из категорий. Надо ли говорить, что ты на семьдесят процентов рассматриваешься в негативном свете, с учётом того, что вы оба росли в девяностые. В России посади любого мужчину, которому за тридцать лет, в одиночную камеру лет на пяток без переписки, общения и объяснения причин, и каждый в глубине души будет знать, за что он сидит. Ничего. Говорят, что оперов года через три после выхода на пенсию отпускает от этой ерунды. Не мы такие, жизнь такая грешная…

– А как же благородные не боятся мести от отца? – спросил я, отходя от своих воспоминаний.

– А что им будет-то? Дружина защитит от угрозы. Вызова на дуэль такие воины, как правило, не боятся. Призвать на суд их тоже не получится. Вот и выгоднее им денег заплатить якобы в благодарность за то, что дочь, жену, племянницу они как будто спасли из лап разбойников и спасли от самого страшного. А то, что страшное уже было, то для всех только предположение, никто ведь рядом с факелом не стоял и не светил. Деньги, в том числе и за молчание, платятся. Кто хочет, чтобы девица возвратилась целой, тот с выплатой денег не затягивает. Захвативший, конечно, не будет говорить, что он занимался разбоем, это ущерб его чести и ведёт к суду королём, но случайно может всем объявить, что девица, находясь у него в гостях, времени не теряла и любила ходить к черни за лаской. Любой осмотр это подтвердит.

– А как же муж и традиция после брачной ночи вывешивать простыни на обзор?

– Ну не смеши меня, даже последняя дура знает, как надо извиваться, чтобы притвориться… А кровь всегда можно на простыню в темноте тайком от мужа капнуть.

Незаметно наступил вечер. В какой-то момент вернулись дед Олави с Кайей, последняя, довольная, тут же начала громыхать на кухне, занявшись готовкой. Дед Олави улыбался украдкой. Я его понимаю. Гостей у него в доме давно не было, и дед рад самому факту общения, оживления его жизни. Дом постепенно наполнялся запахами еды, и я уже предвкушал, что скоро заткну недовольное ворчание желудка, но не судьба. К деду, а точнее, к Антеро заявились гости. Господин Тазари в этот раз был только с одним сопровождающим, да и тот в дом не зашел, а остался за порогом.

– Собирайся. Он тебя ждёт, – без дополнительных предисловий с самого порога заявил Слепой Ёж.

– Как у него настроение? – безмятежно спросил бродяга, но я-то знал, что он не настолько спокойный, каковым хочет казаться.

– Золотом от радости не разбрасывается, но и вешать никого вроде не собирается. Со своей стороны я сделал что мог. Напомнил о былых заслугах, напомнил, сколько из-за твоей выходки его отец пользы поимел. Теперь дело за тобой…

– Я бы предпочел на его месте увидеть его отца… не повезло… – ворчал себе под нос мой отморозок. Он неспешно вставал и стал накидывать новенький, только вчера купленный походный плащ поверх кольчуги.

– Не свезло… Старый граф своих не забывал, помнил, на чьих плечах он теснил баронства, – поморщившись, ударился в воспоминания Ёж. – Да, вот ещё что… Твоего оруженосца граф тоже хочет видеть… Интересно ему посмотреть того, кто к безземельному на службу сам пошел. Так что не обессудь… Если что не так пойдёт, сам понимаешь…

А вот это уже не есть гуд. Не задастся у бродяги оправдаться, в чём бы он там ни был виноват, и можно стать ему соседом по камере, если и не по плахе. Как говорится, один пишем – два в уме. Рубить голову мне, наверное, не будут, званием и рангом не вышел, но дать мне «сплясать с тощей вдовой» ещё как могут. Признаться, сопровождать дегенерата в логово паука мне никак не хотелось. В планах столь опасные знакомства и близко не стояли, а тут такой поворот. И ведь что паршиво, из дома я, допустим, ещё смогу сбежать, может, удастся сбежать по дороге к замку, но из города выбраться проблематично, а из графства, после привлеченного бродягой к себе внимания, вообще нереально…

До этого у меня была надежда, что если у бродяги что-то пойдет не так, то про меня забудут. Кто я такой, чтобы мной лично интересовались палачи?! Посмотрел бы вместе со всеми, как голову рубят Антеро, и тихонько уехал бы из графства под шумок турнира. А теперь даже не знаю, как и быть. Хочешь не хочешь, а надо ехать. Антеро, как мне показалось, понял, что у меня на уме, и незаметно для остальных моргнул глазами.

Как его понимать? Фиг знает, но, наверное, он этим хотел сказать, чтобы я не суетился и не наделал дел по глупости в своём стиле. Другой мир, другие законодательные реалии, а спешка нужна только при ловле блох. Наверное, всё-таки лучше отдаться течению событий, чем пытаться сгоряча или на панике. Ехать так ехать.

Сборы были недолгими. Кистень и каролинг за пояс, кинжал и так там висит, а щит, шлем и прочую амуницию брать не стоит, не на войну еду. Антеро тоже ограничился только мечом и плащом, отхлебнул на дорогу из полупустой бутылки с портвейном, и мы вышли на улицу. И ведь надо было этому Тазари приехать не раньше и не позже. Поели бы спокойно без его присутствия, а тут так вышло…

За лошадьми идти к соседу деда не пришлось. Слепой Ёж приехал с двумя животинами под седло, видимо зная, что у Олави нет своего стойла для копытных и нам нужно время, чтобы дойти до транспорта и снарядить коней в путь. К чему эти понты с поездками по небольшому городу на лошадях, не понимаю. Ладно бы ехать надо было далеко, а тут четыре или пять кварталов, если брать за примеры кварталы современных городов. Я это к тому, что у меня зад болит, непривычно мне на лошадях кататься…

В пути, чтобы хоть как-то развеять наше с отморозком гнетущее настроение, Тазари бросил в воздух:

– С девчонкой всё будет хорошо. Бумаги изъяты, стряпчий будет молчать. Олави, насколько я знаю, ей уже работу прачки нашел. С тебя два золотых.

Антеро глянул на меня с укоризной, словно спрашивая, а надо ли идти на такие траты не пойми из-за кого. Я молчал и сделал морду кирпичом. Дегенерат посмотрел на меня, я на него. К чему слова, когда и так всё понятно. Бродяга, борясь со своей жадностью, полез в кошелек.

– Завязывай. Не доставай. Я просто хотел посмотреть, так ли тебе это нужно, – ухмыляясь во все оставшиеся зубы, остановил душевные муки бродяги Слепой Ёж. Тазари косился то на меня, то на Антеро. Если на бродягу он косился с удивлением, то на меня с откровенным любопытством.

– Сильно тебя годы допекли. Не думал, что на старости лет ты благотворительностью станешь заниматься… – всё так же ухмыляясь, через какое-то время вынес свой вердикт Слепой Ёж. – По мне, так лучше бы ты оставался прежним, но, похоже, старость сильно на голову влияет.

– А на тебя не влияет?! – огрызнулся бродяга. – Раньше за тобой я не замечал любви к тряпкам заместо доспехов.

– Что поделаешь – служба. А потом как-то привык. К тому же, в отличие от тебя, мне каждый день неприятности не грозят. Расслабился я, но не всю же жизнь в железе бегать, – не теряя своего оптимизма, беззлобно и в чём-то снисходительно, словно ребенку, ответил Ёж.

Как-то так, за беззлобной, тихой и неразборчивой пикировкой между двумя старыми товарищами, мы и доехали до замка графа.

Вблизи замок графа уже не казался бутафорским, каким он виделся издалека. За время моих странствий я видел разные укрепрайоны сюзеренов, но замок графа Илмар стоит отметить особо. Ещё подъезжая к замку, я заметил, что, чем ближе к центру города, тем более узкие дома на улице и меньше участки, прилегающие к ним. Центр города он и в Африке центр, близость к власти определяет стоимость земли. Перед замком была большая незастроенная площадь. По бокам от замка примыкали к площади небольшие аллеи, поросшие кустарником и невысокими деревцами. Видны местами светлые пятна раствора на стенах, давая понять, что замок со временем переделали. Ров и подъемный мост если когда-то и были у этого замка, то после реконструкции исчезли. В общем, понятно, замок не нуждается в дополнительных защитных сооружениях в центре хорошо укрепленного города, тем более что на город давно никто не нападает. К тому же и без рва с подъемным мостом замок не так просто взять. Стены замка никак не ниже городских стен, а стальной флейты и обитых медью ворот вполне достаточно, чтобы отсидеться в замке, в случае если городские стены падут. У замка вместо одной надвратной башни две, и они соединены между собой высокой сводчатой аркой. Зачем так, не знаю. В тех замках, что я издали видел в этом мире, таких архитектурных новшеств не было. Возможно, две надвратные башни нужны были для того, чтобы осложнить поднятие стальной решетки в случае захвата ворот. Одно дело, когда ты захватил надвратную башню и сразу поднял флейту, и совсем другое дело, когда надо захватить две башни, контролирующие поднятие решетки.

Внутрь нас пропустили без проволочек. Заехали мы не через главные ворота, а через калитку в стене угловой башни со стороны одной из аллей. Спешились. Как из-под земли появились слуги и увели лошадей куда-то во внутренние пристройки замка.

Мы вышли во внутренний двор. Справа от входа была конюшня, слева сараи и навесы, забитые сеном. Сам внутренний двор небольшой и прерывался четырехметровой каменной стеной. За калиткой в этой стене пришлось немного попетлять между стенок пристроек, и мы вышли во второй внутренний двор, но побольше. В этом внутреннем дворе было что-то вроде небольшого сада с небольшим искусственным озерком посередине. Отсюда по утрамбованной гравием дорожке лежал путь в донжон. Честно говоря, донжон в моём представлении – это большая центральная башня замка, а никак не то, что увидел. Этот донжон был скорее не башней, а небольшим, но целым зданием с элементами декоративных пристроек. Если сам замок, по моим примерным наблюдениям, занимал площадь сто пятьдесят на сто семьдесят метров, то донжон имел площадь пятьдесят на шестьдесят метров. Толстовато для донжона, и это ещё не учитывая декоративных пристроек. Донжон и хозяйственные пристройки разделяли два внутренних двора. Так сказать, один двор для черни и скотины, а второй для любования глаз благородных.

– Всё. Дальше я с вами не пойду, – у входа в главную башню сказал господин Тазари.

– А дальше и не надо, – сказал какой-то седой вояка из-за открытой калитки в здание. – Ну здорово, старый хрыч. Дорогу ты знаешь, но вот Красная Белка тебя проводить должен. Сам понимаешь…

Отморозок, повернувшись на голос, ухмыльнулся. Он несильно стукнул кулаком по кирасе подошедшего и получил такой же удар в ответ по кольчуге. Я же задумался над прозвищем молодого дружинника, пытаясь просчитать, за что он получил прозвище. За спиной парня посмеивались скучающие в карауле такие же молодые балбесы, уж точно знающие, за что их ровесник стал Красной Белкой.

Мы сдали оружие и с сопровождающим пошли дальше. Внутри всё выглядело иначе, чем я представлял. В моих представлениях замок внутри должен быть чем-то вроде пыльного каменного мешка с минимумом мебели и вообще в стиле аскетизма. Мне же то ли замок неправильный попался, то ли мои представления касаются только нищих и знати попроще, вроде баронов. Так или иначе, внутри было на что посмотреть.

Шли мы, понятно, не по главным переходам, а значит, и не по самым богато уставленным местам, кто мы такие, чтобы для нас экскурсию проводить, но и увиденное впечатляло. Монотонные, одноцветные, отполированные, каменные плитки покрывали пол коридоров для прислуги, а в небольших залах плитки были уже разноцветные и складывались в причудливые узоры. По залам висели слегка пропыленные гобелены с битвами и пейзажами. Окна застеклены резными цветными витражами. Впрочем, я не уверен, что окна застеклены, вполне допускаю, что для этого используются вставки из разноцветных, прозрачных местных минералов. Сами окна, похоже, были когда-то бойницами, но со временем были расширены. Вообще какое-то странное впечатление производил замок внутри. Внутри была какая-то смесь из суровости крепости и беззаботности дворца. Вдоль коридоров, через равные промежутки, стояли какие-то пуфики, обитые красным бархатом, или тканью, на бархат похожей. Временами мы проходили через залы, уставленные резной мебелью и увешанные оружием. Людей на нашем пути почти не встречалось, но те, кто встречался, посматривали на Антеро с какой-то настороженностью. Н-да, деревня, все про всех знают!

Мы петляли по замку, поднимались по лестницам и снова шли по коридорам для прислуги. В какой-то момент наш путь завершился у обитой железными полосами внушительной двери с двумя часовыми около неё. За дверь нас пропустили без проволочек. Мы попали в какой-то небольшой зал без окон и уставленный пуфиками и скамейками. В этом зале было ещё несколько резных, декоративных дверей, и у одной из них стояло ещё два болвана в кольчугах, в шлемах и со щитами, мечами и копьями, как и за дверью до этого. Всё, пришли. Похоже, теперь надо ждать. Парень, прозванный Красной Белкой, без слов покинул нас, а мы остались в компании молчаливых болванов.

Э-э, как они тут все вышколены, все всё знают и не задают лишних вопросов. Такое ощущение, что тут не люди, а роботы. Как эти молчаливые статуи отличаются в поведении от старой гвардии из приятелей Антеро, или, может, на них лежат ограничения караульной службы. В общем, что тут думать, служба есть служба.

Я присел, несмотря на неодобрительный взгляд бродяги, оставшегося стоять. Не похоже, чтобы отморозок рассчитывал на скорый прием, но и присесть на пуфик или скамью он не спешил. Может, у них тут есть какое-то негласное правило, что присаживаться имеет право далеко не каждый?! Впрочем, болваны на мою выходку никак не прореагировали, а Антеро пусть усы топорщит. Устал я, и всё, пуфики для того и нужны, чтобы на них сидеть, а что тут у вас за правила, то я не в курсе. Не случайно бродяга говорил, что я по типажу лица дикарь с запада, вот и веду себя соответственно.

Прошло более получаса. За это время в дважды охраняемый зал или кабинет графа входили какие-то расфуфыренные слуги, то ли приближенные. Один раз мимо нас прошмыгнул слуга с подносом, уставленным чем-то вкусным.

Блин, я же голодный! Зачем, спрашивается, выдергивать нас почти из-за стола, когда граф сам принимать не спешит?

Время тянулось медленно, и я уже начал подумывать, что, возможно, нас промаринуют в ожидании до самого утра. Слуга с остатками еды на подносе минут пятнадцать назад прошмыгнул обратно, а мы всё ждали. Хотя, может, и хорошо, что ждали. Сытый человек и голодный человек – это разные люди, но мне не легче от того, что граф сытый, а я нет.

Наконец раздался чуть слышный звон колокольчика. Почти сразу после звонка один из стражников открыл дверь и застыл как на параде. Похоже, нас просят вовнутрь. Антеро, изнывающий от ожидания не меньше чем я, собрался в кучу и решительно зашагал к двери. Он даже не обернулся, следую ли я за ним, а я чуть затупил, застыл под гнётом дилеммы. Звали обоих, и, наверное, мне надо идти вслед за ним. Хотя, может и наоборот, рыцарь идёт на прием, а его слуга ждёт, когда призовут. Всё это обдумывал я уже на ходу, а раз мне не препятствовали, то значит, я поступаю правильно.

За дверью был короткий, узкий коридор, выводящий в комнату примерно семь на пять метров. Три больших окна со вставленными цветными витражами. Красные шторы. На полу ковер. По стенам висят головы кабана, медведя, лося и волка. В стороне от окон большой камин с широкой полкой, наверное, метра три на полтора, и сама полка камина ещё полметра в глубину. Над камином щит с гербом кабана и надписью местными то ли рунами, то ли иероглифами. У камина низкий столик с бутылками вина и свечами в канделябрах. И одинокое кресло с высокой спинкой – с кем-то сидящим в профиль к нам. Антеро прошёл половину комнаты как автомат и опустился на одно колено, не доходя два метра до сидящего, а я опять затупил. Наверное, мне полагалось встать на колено, а по сути, на два колена перед сидящим, но как-то я не успел сообразить, а потом дёргаться было уже поздно.

– Приветствую, повелитель. Я в твоей власти. Отдаюсь на твой мудрый и справедливый суд, – начал до безобразия высокопарную речь Антеро, краем глаза косясь на меня, застывшего столбом за его левым плечом. – Прошу простить, повелитель, моего слугу. Он дикарь с запада и наших законов не знает. На колени, Бестолочь!

Уп-с, а это уже ко мне! Блин! Я на колени даже перед алтарем в церкви как-то не то чтобы не вставал, но вставал со скрипом. Многие годы даже перед Богом моя гордыня не позволяла мне преклонять колена, а тут перед человеком вставать! И ведь знаю, что дебил и сейчас лучше прогнуться по принципу айкидо, ну там прямая ветка под снегом ломается, а ветка ели прогнется и сбрасывает снег, но всё же тяжело себя в момент ломать, ломать свои принципы и убеждения. Подумает сейчас что-то не то граф, и мало мне не покажется, а всё равно как-то стою и только начинаю делать попытку согнуть ноги.

– Не стоит, Антеро. Я знаю, что у варваров есть что-то вроде наших рыцарских обетов. Да и ты вставай, – раздался чуть писклявый голос графа.

Ух-х, пронесло! Точнее, пока пронесло. Сотню раз был прав мой отморозок, мне с моим мировоззрением, воспитанием одному без его помощи сложно будет выжить. Так просто, на ровном месте облажаться до встречи с палачом…

Мой отморозок встал. Одними выпученными глазами показал, что он обо мне думает, и застыл в точности как болванчики на входе. Я же уставился на графа, стараясь не смотреть в глаза. В темноте по комнате ходили оранжевые блики от огня в камине и отсветов свеч. На лицо графа постоянно набегали тени. Молодой, относительно молодой. Лет за тридцать, может старше. О росте судить не могу, сидит, прикрыв колени какой-то шкурой ворсом кверху. Белая рубаха с длинным вырезом и шнуровкой на груди. Из-под шкуры торчат сапоги из тонкой кожи. Лицо овальное. Лёгкая бородка в виде испанки. Чёрные волосы бороды, чуть светлее волосы на голове. Причёска короткая. Цвет глаз не разобрать, а сами глаза какие-то невыразительные, то ли уставшие, то ли с выражением лени. Нос прямой и тонкий, с широкими крыльями. Губы тонкие, как разрез, и сам рот неширокий.

– Отец рассказал, как всё было. К тебе у меня вопросов нет. Сам понимаешь, что на публике я тобой буду недоволен… – после затянувшего молчания сказал граф, имя которого я даже не удосужился спросить у Антеро. – Но я не мой отец! Я не могу позволить себе блажь оставить тебя в живых! Ты при отце хорошо проявил себя, и почему бы не дать ход твоим талантам и теперь? Как я слышал, недавно один безземельный поставил на место одного чемпиона. Как думаешь, способен ты на прежние дела?

– Если на то будет воля и прощение моего господина… – не задумываясь ответил бродяга, поражая меня тем, что он может что-то говорить высокопарно и совсем без мата.

– Ты знаешь, что я не твой господин. Клятвы ты мне не давал. Воля моя будет! Иначе зачем я на тебя время трачу. А насчёт прощения, то его ещё надо заслужить! – закусил удила граф. – Хочу тебя уверить, что ты жив после той недавней истории с наёмниками только потому, что такова моя воля! Ещё за день до появления тебя в Ферреро мне доложили о тебе. Я приказал не трогать тебя, если ты не повернешь назад из графства. Я удивляюсь, как ты на глаза слугам моих баронов не попался? Бароны бы с тобой разговаривать не стали и просто вздёрнули бы на ближайшем дереве как простолюдина.

– Ваша сиятельство, вы же знаете, как было дело в моей истории, – чуть побледнел Антеро.

– Конечно, я знаю. Отец мне рассказывал, что это он тебе приказал вызвать на дуэль этого выскочку. Рассказал он и то, почему для всех официально ты в розыске. Так надо было, пока всё не утрясётся. Только теперь правлю я, а не мой отец, и зачем мне что-то делать для тебя? Официально бумаги на твой арест ещё никто не отменял, и я не вижу повода, чтобы отменять. Может, мне лучше выдать тебя баронам?! Кинуть этим собакам кость?! Может, тогда они хоть на время успокоятся?! Или ты предпочитаешь моё прощение?

– Прощение, ваше светлость.

– Ну вот и договорились. Тогда поступим так. Для всех я объявлю, что ты подал прошение о моём суде. На это время ты будешь находиться под моей защитой и приглашен на пиры и сам турнир. Сам понимаешь, что судить тебя я буду не раньше, чем через неделю после турнира. Арестовать тебя никто не может до моего суда, но от вызова на дуэль ты не застрахован. Делай что хочешь, хоть трусом себя объявляй, но моих баронов не трогай. Мне ещё не хватало новой междоусобицы из-за тебя, – равнодушно цедил фразы сквозь зубы молодой граф. – Твоя цель – посланники от маркиза. Для твоей тупой башки поясню, что посланники от маркиза Вирмирта. Лучше, если ты их зарежешь ещё до турнира. Мне меньше головной боли от того, кто победит и победит ли! Сколько их будет, я не знаю, но лучше будет, если ты всех зарежешь. Маркиз обнаглел! В последнее время не по рту себе кусок примеряет! Ты не мой подданный, и за твои действия до суда я не отвечаю. После я дам тебе прощение, но с моими баронами разбирайся сам. Если тебя отравят на балу или тебе прилетит стрела в спину, то я тут ни при чем. В идеале, чтобы ты убрался из графства после всего, но тут ты думай сам. На службу обратно я тебя не приму, но жить в графстве дозволю. Как ты будешь решать свои вопросы с баронами, не моё дело. Могу только сказать, что не все бароны хотят твоей крови. Некоторые неплохо выиграли от того, что выскочка подох, а отец присоединил к себе ещё одно баронство. У тебя есть вопросы или пожелания?

Антеро молчал и переваривал сказанное, а я немного прифигел. Вот это попадос! Выбор между плахой и мутным делом с непонятными шансами выйти живым из всей истории. Мой отморозок, похоже, думал о том же самом, всё-таки за два месяца я неплохо его изучил. Плохо то, что у моего отморозка были планы осесть у маркиза. После всей этой истории можно ставить жирный крест на том, чтобы податься в рыцари к маркизу Вирмирту. Что за ерунда-то?! Отморозок, оказывается, в чёрном списке будет не только у барона Скансе, барона Грейема, возможно, у их графа Орвика, но и в графстве Илмар ему надо ждать подлянок от баронов, и теперь ещё можно приплюсовать земли маркиза. Не пограничье, а одни сплошные минные поля из коровьих лепешек. Давно бы дал деру от Антеро, но привык к нему и чувствую, что без него не выживу, пока полностью в этом мире не освоюсь. С другой стороны, где бы мне найти такого же рыцаря, который будет терпеть мои выходки, но при этом будет владеть своей землёй, будет меня всем обеспечивать, и чтобы лишнего геморроя от него не было?! Вопрос риторический и решения не имеет…

Пока у меня бешеным галопом промчались все эти мысли, в кабинете у графа повисло молчание. Что же ты, мой родной, замолчал так надолго? Граф ждёт твоего ответа, а ты, бродяга, всё молчишь!

– Ваше сиятельство… – решился заговорить мой дегенерат. – Жизнь безземельного рыцаря ничего не стоит, но безземельному рыцарю тоже надо на что-то жить…

– Достаточно! Понятно! – перебил Антеро граф. – Деньги возьмёшь у казначея! Десять золотых тебе хватит?!

Антеро робко закивал головой, что для местных значит то же, что для русских мотать головой.

– Хорошо! Возьмёшь пятнадцать после дела! Нет, не так. Пять можешь взять сейчас, остальное после, – вспылил граф. – Что ещё?

– Ваше сиятельство… – начал Антеро, но был перебит.

– Говори живее!

– Мне бы на бал моего оруженосца позвать. Редкостный дурак, но полезный. На дуэль сложно будет напрашиваться с моей славой, а он одним своим присутствием уже две дуэли спровоцировал, – зачастил, заторопился в речи бродяга, без зазрения совести меня понося при мне же. – И вот ещё что. Одеть бы его как подобает, да и мне нечего надеть…

– Понятно. Большой, дикий варвар-шут! Как он к тебе в оруженосцы попросился? Хотя не отвечай! Понятно, что он слишком глуп! Обратись к моему портному, он что-нибудь придумает. Времени до завтрашнего вечера у вас полно, так что успеет что-нибудь под вас пошить из старого. Завтра ближе к вечеру за вами зайдут. Не подведи меня. Помни! Лучше, если ты сдохнешь на дуэли, чем на дыбе. Я тебя больше не держу! – сказал граф и потянулся за бокалом вина.

Вот сволочь, меня шутом и глупцом назвал, а к Антеро обращается как к крепостному или собаке. Погрозил кнутом, а после кинул кость! Впрочем, мой отморозок, оказывается, тоже не лыком шит. Притворился рохлей и дебилом, а сам гнул свою линию, свою пользу урвал, насколько возможно. Амнистия от главного судьи по этим землям, плюс деньги, на которые можно хорошие рыцарские доспехи купить, плюс бесплатная одежда для него и меня. Одежда, к слову, денег больших стоит, я уже как-то приценивался. Даже дешёвая ткань для простолюдинов стоит немало, а он элитные тряпки для нас выбил. Если не ошибаюсь, то хороший костюм для выхода в свет тут стоит от пятнадцати серебряных и до двух золотых, но тут как повезет и что будет у портного. За такие приятные подгоны можно и бродягу простить, что он меня дураком назвал. Для моей же пользы старался. Приобрету качественную местную одежду, наверное на золотой, поем на халяву и попью хорошего вина, посмотрю, как тут знать отдыхает, а в качестве платы за это всего-ничего. Пристану к какой-нибудь даме, которая в сопровождении покойничков приедет. Почувствую себя поручиком Ржевским. Даст – хорошо, а не даст и начнёт что-то вопить о чести, то тут и вызов на дуэль. Я оруженосец, мне нельзя в дуэли участвовать по какому-то там закону двести тридцать с чем-то от короля Стефорда, а вот Антеро за этот шанс ухватится. И вроде никто не виноват в смерти идиотов, кроме меня, не знающего законов дурака и варвара с запада. Антеро в ситуации моего хамства вообще чистым получается перед местными. Не хотел дуэли, но своего дурака оруженосца жалко, вот и вступился. Как-то так выходит, так со стороны всё будет выглядеть. Мой отморозок дуэли не искал, и бретёра ему никто не припишет. Все в плюсе. Единственный минус только в том, что мы хотели осесть на земле маркиза, а теперь понятно, что ещё и его земель придётся избегать.