6.7. Положительная и отрицательная компетентность
Никогда не нужно прерывать врага, который совершает ошибку.
Наполеон Бонапарт
В своей жизни композитора я учился главным образом на собственных ошибках и в попытках реализовать ложные предположения, а не припадая к неким источникам мудрости и знания.
Игорь Стравинский
В самом начале первой главы мы отметили, что многие чувства, которые мы считаем «положительными», частично являются результатом цензуры аспектов ситуации, которые иначе могли бы показаться отрицательными. Таким образом, конкретная ситуация может показаться «приятной» активным в настоящее время ментальным процессам, но крайне неприятной процессам, которые в этот момент подавляются.
Например, процесс воспитания ребенка заставляет родителей долгие годы заботиться и переживать о том, как его кормить, мыть, одевать, обучать, обеспечивать крышей над головой и защищать. Какой стимул может побудить человека отказаться от огромного разнообразия других целей и стать до такой степени самоотверженным и бескорыстным? Конечно, мы воспринимаем материнскую любовь как положительную черту – но, если бы процесс эволюции не научил людей игнорировать такое количество пугающих перспектив, ни у кого не было бы потомков. Вот еще несколько примеров того, как мы скрываем от самих себя неприятные аспекты ситуации:
Юмор: Юмор обычно воспринимается положительно, несмотря на то, что большинство шуток по сути своей отрицательны – в том смысле, что в них почти всегда упоминаются вещи, которых человеку не следует делать, потому что они запрещены в обществе или же просто абсурдны или смешны. [См. Минский, 1980].
Решительность: Мы часто говорим о «выборе» так, как будто это намеренное действие. Однако вполне возможно, что это «действие» – не более чем тот момент, когда вы остановили процесс, который сравнивал альтернативы, – а затем по умолчанию просто стали выполнять то, что оказалось вверху списка. В таких случаях еще используют понятие «свободы воли» – что тоже можно было бы рассматривать как всего лишь признание (или даже выпячивание) того факта, что у человека нет четкого представления о том, в результате какого процесса у него получился этот результат.
Красота: Мы склонны считать красоту положительным качеством, но когда человек называет что-то красивым, а вы спрашиваете, что именно ему так нравится, он часто уходит в оборону или просто заявляет: «Нравится, и все тут». Это наводит на мысль, что какой-то активный в это время процесс не позволяет ему замечать недостатков или дефектов.
Удовольствие: Когда нам кажется, что мы выбрали вариант, который нам больше всего по душе, на самом деле, возможно, решение за нас принял некий процесс, заставивший замолчать всех соперников. Любому, кто знаком с феноменом болезненной зависимости, известно, что она заставляет забыть обо всех других желаниях. Если это так, то чем большее удовольствие мы ощущаем, тем более негативным может быть скрытое влияние на остальные наши психические процессы! В таких случаях «мне нравится» может означать: «Я хочу оставаться в нынешнем состоянии, поэтому постараюсь подавить все импульсы, которые могут его изменить».
Мы также способны иногда отключать процесс без прямого его подавления – включая другой процесс, который с ним конкурирует. Например, в разделе 8.3 показано, как можно прогнать сон, представляя себе неприятную ситуацию. Другой способ – просто использовать стимул, пока он не перестанет вызывать реакцию – как в старой басне про мальчика, который баловался, крича: «Волк!», и, когда в самом деле завидел волка, ему уже никто не поверил.
Учитель: Меня учили, что обучение идет лучше всего, если для «укрепления» связей, которые привели к успеху, использовать удовольствие, – а неудачи, наоборот, отвращают и лишают нас стимула. Поэтому учителям нужно делать каждый урок приятным, раздавая награды и поощрения.
Теория о том, что каждый учебный опыт должен быть «положительным», во многом основывается на результатах исследований, которые проводились по большей части на голубях и крысах. Затем многие педагоги перенесли то же предположение на учеников-людей, заключив, что лучше всего учить каждый предмет крошечными шажками, чтобы ученикам все удавалось. Однако для того, чтобы понять сложную ситуацию, нужно также узнать на собственном опыте, что может пойти не так, – это поможет в будущем избегать наиболее распространенных ошибок.
Учитель: Но мы ведь можем придумать, как учить людей избегать ошибок, но чтобы при этом обучение оставляло приятные и положительные впечатления. Можно вознаграждать их за выполнение сложных задач, обнаружение и устранение ошибок, за настойчивость и оригинальность. Есть ли какая-то фундаментальная причина, почему находчивость нельзя поощрять саму по себе?
В разделе 9.6 я постараюсь доказать, что ответ – и да, и нет, потому что тут мы сталкиваемся с кажущимся парадоксом: выполнить сложную задачу «приятно», но процесс выполнения почти всегда связан с переходными этапами сильной тревоги и дискомфорта. Поэтому, чтобы ученики справлялись с такими задачами, как я расскажу в разделе 9.4, им нужно будет научиться выдерживать – и даже ценить – эти мучительные периоды. Также, с другой стороны, вот несколько причин, почему поощрение только успешных попыток может оказаться не самой удачной стратегией:
Поощрение может привести к закоснелости. Если система уже работает, дополнительное «поощрение» может чрезмерно упрочнить некоторые из внутренних связей. Это может усложнить позднейшую адаптацию системы к новым ситуациям.
Поощрение может оказывать отрицательный побочный эффект. Если определенный ресурс работает настолько хорошо, что другие процессы начинают зависеть от него, то любое изменение в этом ресурсе может повредить работе этих других процессов (поскольку незапланированные изменения обычно ухудшают ситуацию).
Принцип Пейперта. Некоторые наиболее важные шаги в нашем умственном развитии основаны не только на приобретении новых навыков, но и на совершенствовании высокоуровневых ресурсов, помогающих нам выбрать, какие уже существующие навыки использовать.
Само собой, я не пытаюсь сказать, что в «поощрении» есть что-то плохое, но мы часто больше узнаем из провалов, чем из успехов, – особенно если нас интересует не только то, какие методы обречены на неудачу, но и то, как и почему эти неудачи происходят, а также то, что заставило наш разум выбрать неверную дорогу. Другими словами, человек гораздо большему учится, изучая результат, а не просто радуясь ему.
Скептичный учитель мог бы спросить, подтверждаются ли идеи, высказанные в этом разделе, какими-либо экспериментами на животных. Мне пришлось бы ответить отрицательно, потому что большинство процессов, которые мы здесь обсудили, могут происходить только на уровнях рефлексии, недоступных никаким другим животным.
Ученик: Я не понимаю, зачем тут вообще нужна рефлексия. Почему мы не можем учиться на своих неудачах – просто разрывать использованные тогда связи, чтобы после серьезной ошибки мозг не тянуло снова поступить так же?
Иногда уничтожение связей может сработать, но оно подвергает нас другому риску: всякий раз, когда вы вносите корректировки в соединения системы, это может нанести ущерб другим ресурсам, которые также зависят от этих соединений. Если вы не понимаете, как работает система, то, слепо исправляя кажущиеся ошибки, рискуете сделать хуже.
Программист: Каждая попытка улучшить программу, скорее всего, приведет к появлению багов. Вот почему в современных программах так часто попадаются огромные куски древнего кода: никто не помнит, как они работают, и поэтому их страшно менять. Поэтому, если какой-то сегмент требует исправления, лучше всего установить небольшой локальный патч и надеяться, что остальная часть системы не перестанет от этого работать.
В общем и целом, начать обучение обычно можно с маленьких шагов, но в конечном итоге они перестанут помогать, потому что вы достигнете локальной вершины. Для дальнейшего совершенствования вам, скорее всего, придется преодолеть некоторый дискомфорт и затруднения. Вот простой пример:
Чарльз находится в Танзании. Он хочет забраться на максимально возможную высоту, при этом оставаясь на твердой почве, поэтому каждый следующий шаг делает в направлении самого крутого подъема. В какой-то момент он может оказаться на вершине небольшого холма, но если ему повезет, то в итоге доберется до вершины горы Килиманджаро. Однако с такой стратегией ему никогда не достигнуть вершины Эвереста, потому что любой из возможных маршрутов включает в себя спуск.
Само собой, это правило также применимо к развитию умственных способностей. Какое-то время мы можем использовать метод «самого крутого подъема», внося большие количества мелких приятных изменений. Но затем, чтобы продвинуться дальше, нам придется хотя бы немного попереживать. Таким образом, пусть удовольствие и помогает нам учиться легким вещам, но, когда требуются более масштабные перемены в мышлении, приходится учиться «наслаждаться» и страданиями. В этой связи в разделе 9.4 высказывается предположение, что если сделать образование слишком приятным, то дети, может статься, так и не научатся покорять концептуальные вершины своего разума.
В этой главе мы поговорили о житейских знаниях, которые необходимы человеческим существам для существования в цивилизованном мире. Я затронул многие из вопросов о том, что мы имеем в виду под «здравым смыслом», каков объем знаний обычного человека, что такое цели и как они функционируют, как мы обычно рассуждаем, проводя аналогии, и как догадываемся, какие единицы информации могут иметь значение для принятия решений. Я также подчеркнул важность «отрицательных» знаний о том, как избегать наиболее распространенных ошибок, и высказал теорию, что наш мозг комбинирует различные виды репрезентаций в то, что в главе восьмой мы будем называть «паналогиями».
Однако недостаточно просто много знать – нужно также использовать эти знания. Поэтому в следующей главе мы поговорим о процессах, которые используем во всем множестве своих повседневных способов думать.
