Часто, наблюдая за ребенком из детского дома, окружающие думают: «Ненормальный какой-то!» Он и в самом деле может вести себя странно и пугающе. Иногда кажется «пожившим», значительно старше своего возраста, порой, наоборот, ведет себя как маленький. Вот он в школе на перемене курит в туалете, сплевывая на пол и ругаясь басом, а через полчаса совершенно по-детски плачет из-за сломавшегося карандаша. Весь он какой-то нескладный, неровный, словно куски его личности не ладно пригнаны, а набросаны кое-как и углы торчат наружу.

Но когда узнаешь все, о чем говорилось в этом разделе, начинаешь понимать, что это не ребенок ненормальный. Это важнейшие обстоятельства его жизни были ненормальными. И он, как мог, приспособился к ним. В романе Виктора Гюго «Человек, который смеется» рассказывается о компрачикосах – преступниках, которые похищали детей и уродовали их, чтобы потом продавать в бродячие цирки на потеху публике. Они помещали маленького ребенка в специальный сосуд. Тело росло, стенки сосуда сдавливали его, и все кости, мышцы, связки деформировались, приспосабливаясь к обстоятельствам. Так из здорового малыша вырастал карлик, горбун, уродец. Или не вырастал – не сумев приспособиться и стать «ненормальным», ребенок умирал. Для детей, оставшихся без родителей, роль такого компрачикоса играет сама жизнь. Все его странности – это всего лишь нормальная реакция на ненормальные обстоятельства существа, которое хотело жить. И победило – иначе ребенок не стоял бы сейчас перед вами. Остается только поблагодарить судьбу за эту его силу, гибкость, терпение. Эти же качества позволят ему, как только жизнь наладится и среда станет благоприятной, наверстать многое из упущенного, выправиться, раскрыться. Если, конечно, окружающие будут относиться к нему по-человечески, а не как зеваки в балагане, которые, тыча в него пальцами, кричат: «Смотрите, какой урод!» и уводят своих детей подальше.

К счастью, с одним конкретным ребенком не может произойти сразу всех перечисленных выше бед и событий. В прошлом у каждого из них было немало хорошего. Возможно, мама забывала покормить ребенка, когда была пьяная, но в периоды просветлений заботилась о нем и придумывала интересные игры. Возможно, в доме ребенка была добрая, сердечная нянечка. Возможно, первые годы жизни в семье все было хорошо и только потом начало разваливаться. Возможно, его отчим бил, но бабушка или брат как могли защищали. Так или иначе, у каждого есть свой позитивный ресурс, что-то светлое и хорошее в прошлом. А в настоящем – новая семья, новые друзья, новая жизнь.

Некоторые дети от природы наделены такой жизненной силой, таким стремлением расти и развиваться, что, как заговоренные, проходят сквозь все невзгоды без явных последствий. Иногда действительно кажется, что ребенка хранит ангел, и приемные родители потом удивляются – нас предупреждали о трудностях, а он – золотой мальчик!

Эта сбереженная ангелом-хранителем часть личности есть у каждого ребенка. Просто у одного она больше, и с ним почти все в порядке. А у другого – меньше, может, особенно тяжело ему пришлось или ангел попался неопытный. Смотришь на такое дитя: все с ним не так. Несуразный какой-то, неправильный, неудобный, и самому ему несладко от своей искореженности, он буквально места себе не находит – ни на стуле, ни вообще в жизни. Но сохранный уголок души и у него обязательно есть. Его нужно найти и начать постепенно укреплять и расширять. Результаты будут ошеломляющие.

Возможно, вникнув в ситуацию конкретного ребенка, с которым вы познакомились и который вам понравился, во все эти диагнозы, прошлые травмы, грядущие сложности, вы окажетесь в сложном положении. С одной стороны, вот ребенок, ему нужна семья, имеем ли мы право пасовать перед трудностями? С другой – как решиться, вдруг ничего не выйдет, вдруг мы не сможем ему помочь?

На этот случай хочу сказать вам кое-что очень важное. Самое лучшее в моей работе – это наблюдать, как происходит чудо. Даже два чуда.

Первое – совершенно чужие друг другу люди, приемные родители и ребенок, становятся родными. Невозможно предсказать, у кого и как скоро это получится. У кого-то случается с первой встречи, с первого прикосновения, с первого взгляда. Смотрит человек и видит – это мой ребенок! Что он вообще здесь делает, почему не дома, со мной? У других проходят дни, месяцы, а иногда и годы, прежде чем «просто ребенок» станет родным и близким. Кого-то буквально бросает друг к другу, кто-то движется навстречу постепенно, маленькими осторожными шажками, кто-то – рывками и зигзагами, то сближаясь, то отталкиваясь.

«Мостиком» к сроднению часто становится жалость, ведь он такой маленький и ему столько пришлось пережить, или тревога за него, когда заболел, или вдруг возникшее взаимопонимание с полуслова, одновременная улыбка одному и тому же, или внезапно же пришедшее осознание, что эти черты лица, эти жесты, эта манера смотреть исподлобья такие родные и знакомые и такие любимые.

Очень по-разному это бывает и всегда – чудо. Негарантированное, непрогнозируемое – то ли будет, то ли нет – и все очень ждут и очень боятся, что вдруг не выйдет, хотя не все признаются, что боятся.

И конечно, редко чудо сваливается как снег на голову само по себе, задаром. Обычно оно рукотворное, а точнее – душетворное. Многое приходится в себе преодолеть, со многими иллюзиями и эгоистичными «хочу» расстаться, многое увидеть по-новому, чтобы за болячками, истериками, непониманием, порой озлобленностью и просто шокирующим ненормальным поведением разглядеть своего родного и любимого ребенка.

Зато если все получается, начинает потихоньку свершаться другое чудо – чудо преображения. Заморыш вдруг оказывается красавцем, ощетинившийся ежик – ласковым и пушистым, ребенок с диагнозом «умственная отсталость» – смышленым и любознательным. Пустой тоскливый взгляд наполняется смыслом и интересом к жизни, жесткая пластика маленького «буратинки» сменяется детской грацией, смягчаются застывшие в напряжении черты лица, появляется настоящая улыбка, настоящий смех. Приходилось видеть, как проходят без следа тяжелые хронические болезни, как у ребенка менялся цвет лица, становились густыми и блестящими волосы, менялась осанка, расправлялись плечи, поднималась голова. Не от лечения, не от специальных каких-то мер, просто – от любви. От этого самого возникшего чувства родности, защищенности, принадлежности семье, от знания, что это кому-то нужно – чтобы ты рос большим, здоровым, умным и красивым. Что для кого-то это очень важно, кого-то это делает счастливым.

Каких тяжелых детей приходилось видеть, переломанных жизнью физически и морально! Приемные родители порой и не говорят вслух всего, с чем приходится сталкиваться, чтобы людей не пугать и не смущать. Только наедине с психологом и прорывается такое, что волосы встают дыбом. Иногда грешным делом думаешь: нет, этого не вытянуть, только намучаются зря, зачем вообще все это. Но помогаешь, утешаешь, что-то советуешь, хотя порой хочется сесть рядом с приемным родителем и заплакать от бессилия. А потом видишь – год прошел, два, три – ребеночек-то выровнялся. Да, трудно с ним, да, в школе дела не очень. Но по сравнению с тем, что было, – небо и земля! Все как-то смягчилось, сгладилось, стало гармоничнее, тоньше, теплее. Ожило дите. Чудо-то вот оно, не обмануло, свершилось, это просто мы, совсем замороченные заботами и проблемами, его не всегда замечаем.

Столько лет уже работаю в сфере семейного устройства, а привыкнуть не могу. С завидным постоянством в самых обычных семьях случается раз за разом обыкновенное чудо – зримое явление животворной, исцеляющей силы любви. С этим чудом даже поставить рядом нечего. Поэтому так многие приемные родители, вытянув одного непростого ребенка, через несколько лет приходят за вторым. А некоторые и за пятым, и за десятым. А потом приходят их друзья и родственники. Чудо заразительно.

Хотите ли вы и ваша семья пройти этот путь, очень непростой, но очень достойный – это вам и предстоит решить.