Глава 29
Благовещенск, губернское отделение Коллегии
— Да вы не стесняйтесь, молодые люди, проходите, — широко улыбаясь, сказал мужчина невысокого роста, который, если примериться, едва доставал головой до плеч Григория. Только рост не играл в данном случае никакой роли. Хозяину кабинета хоть и было уже далеко за пятьдесят, но выглядел он по сравнению с высоким и хорошо развитым молодым парнем матерым волкодавом. Впечатление это усиливали серебряные пряди на висках и макушке этот человека. — Садитесь или на диван, или в кресло. Как вам угодно!
Григорий и Тамара, не сговариваясь, сели на диван, стоящий чуть сбоку от большого стола, оббитого сукном мышиного цвета, но с которого можно было, не напрягаясь и не вертя постоянно головой, смотреть на мужчину, пригласившего их на встречу. Тамара сложила руки на коленях и с любопытством поглядела на иерарха. Ей давно не встречался человек с таким мощным притоком Силы, линии которой свободно перемещались по всему контуру ауры, но находились как бы в спящем режиме. Вот если бы произошли какие-то негативные влияния на носителя Дара, тогда защита, искрясь всеми цветами спектра, сможет мгновенно перестроиться на отражение внешних атак.
— Позвольте представиться, — наклонил голову иерарх, пряча в глазах добрую улыбку. — Иван Захарович Лаврентьев, куратор губернских гимназий и школ. — Ваши имена мне уже знакомы. Господина Старицкого я хорошо знаю по Албазину благодаря Павлу Ефимовичу. А ведь я рассчитывал, что увижу тебя, Григорий, на турнире в конце июля.
— Я тоже слышал о вас, — Григорий не потерял настороженности, помня рассказ архимага Борисова о представителях Коллегии. — Приятно познакомиться.
— А вы, милая барышня? — с доброй улыбкой перевел взгляд на девушку Лаврентьев, сразу став похожим на родного дедушку, привечающего внуков. — Признаться, я где-то видел вас, но не могу вспомнить.
То ли играет, то ли на самом деле не помнит, поэтому и закидывает хитрый вопрос с надеждой, что его правильно поймут. Тамара поняла.
— Я из Петербурга, — спокойно ответила она, разглаживая на коленях мелкие складки на брючной ткани. — Приехала в Албазин пару недель назад. Возможно, буду здесь жить какое-то время, но все зависит от родителей.
— А вашу матушку, случаем, зовут не Надеждой Игнатьевной? — осторожно спросил Лаврентьев.
— Да, вы правы, — скрывая досаду в голосе, ответила Тамара. Потом подняла голову. Иерарх, кажется, прочитал в ее глазах осторожную просьбу не распространяться насчет семейных связей.
— Тогда мы в какой-то мере знакомы, — весело произнес иерарх. — Не откажетесь со мной отпить чаю? До обеда еще долго, а я не хочу показаться негостеприимным хозяином. Может, по чашке чаю? Хотя, в таких случаях подобает устраивать прием, согласно статусу.
Ребята переглянулись, и, не сговариваясь, синхронно кивнули.
— Алена! — наклонился над столом Лаврентьев, приникая к переговорному устройству.
— Приготовь, пожалуйста, три чая, печенья и конфет не забудь. Ну, вот, одну проблему решили!
Седовласый иерарх довольно потер руки. Потом, словно настраиваясь на беседу, простучал пальцами по крышке стола.
— Ваша история меня заинтересовала, в первую очередь, из-за упоминания Шара Теслы, оказавшегося в руках какого-то простого контрабандиста. Удивительно, что волхв, который участвовал в захвате яхты, ничего не смог толком объяснить. Якобы, ничего не знал про артефакт, а только его чувствовал. И ведь не врал, шельма! К Шару он не имеет никакого отношения!
— Валентин Сергеевич объяснил, каким образом Шар блокировал все возможности прощупать его. Защитный амулет гасил все волны артефакта, — сказала Тамара.
— Господин Колодин знает, о чем говорит, — кивнул Лаврентьев, словно подтвердил догадки Валентина.
— А где сейчас этот человек?
— Его передали нам после первого допроса в полиции. Действительно, такие ситуации находятся под нашим контролем. Господин Харитонов, как он себя называет, не имеет дворянского статуса. Обычный одаренный простолюдин, слабенький волхв. Не мудрено, что не смог «приручить» к себе Шар. Вижу, вы переживаете за него?
— Он вел себя пристойно, — пожала плечами Тамара, — и к нему нет претензий. Пообещайте, что не будете наказывать его со всей строгостью.
— Милая барышня, для справедливого расследования в недрах нашей организации есть грамотные и опытные специалисты, — покачал головой Лаврентьев. — Если тяжесть преступления будет перевешена благими поступками Харитонова — никто не будет закапывать народного самородка. Найдем ему применение. А вот и чай!
Секретарша иерарха виртуозно открыла дверь одной рукой, потому что вторая была занята подносом, заставленным чашками с чаем и розетками с печеньем и конфетами. Старый пройдоха Лаврентьев знал толк в красоте. Девушка по всем параметрам могла соперничать с подиумными моделями; единственное, что ее отличало от модельных див — строгий деловой костюм, который, впрочем, еще больше показывал идеальную фигуру, скрытую под светло-песчаной тканью пиджака и брюк.
Засмотревшийся на секретаршу Григорий почувствовал резкий удар под ребра. Тамара, уязвленная его поведением, неожиданно для себя заревновала и таким способом решила вернуть парня в чувство. Странно, эта девушка никак не могла стать соперницей (о, боги, о чем она думает?) для княжны, тогда почему такой взрыв эмоций? Как будто в голове щелкнули переключателем из состояния покоя в сферу чувственности.
Секретарша ушла, а Лаврентьев пригласил ребят за стол, и продолжил беседу.
— Как вам удалось нейтрализовать бандита с артефактом? — спросил он.
— Пулей в башку, — просто ответил Григорий и пожал плечами. — О чем можно говорить, когда все решилось до банальности пошло, без противоборства магии с артефактом. Даже какое-то разочарование наступило.
— А вообще, мы хотели объединить свои усилия и попытаться блокировать действия бандита, — охотно пояснила Тамара, в отличие от своего спутника, пытаясь выяснить некоторые вопросы. — Мы исходили из той ситуации, что обладатель Шара мог активизировать его голосом, снимая кодировку. Чтобы не допустить взрыва, хотели одновременно закапсулировать артефакт, лишить бандита голоса и блокировать любое движение руками и ногами.
Лаврентьев покачал головой.
— Три разных техники на одну цель? Вы очень рисковали своими жизнями, молодые люди. А если бы не сработало хоть одно из плетений? Уф, мне что-то жарко стало!
— Так в любом случае он бы не взорвался! — удивился Григорий. — Оказывается, кодировка стояла на одном из китайских наречий. Кто-то явно сглупил, передавая артефакт, не настроенные на нового носителя.
— Или очень умно поступил, — возразил Лаврентьев, отхлебнув чай из маленькой фарфоровой чашки. — Шар явно предназначался другим людям. Я еще не успел узнать, как проходил допрос Харитонова, поэтому строю только свои догадки, исходя из вашего рассказа.
— Как много здесь чаю пьют! — резко увела в сторону разговор Тамара. — Никак не могу привыкнуть! В каждом доме любой разговор с чая начинается!
— Ничего удивительного! Китай и Индия под боком! — засмеялся Лаврентьев, разобравшись в уловке девушки. — В Сибири вообще чай предпочитают другим напиткам. Самые богатые люди у нас — купцы, которые занимаются торговлей чаем.
— А почему вы думаете, что тройное плетение от разных волхвов могло привести к ошибке? — поинтересовался Григорий, возвращая разговор в нужное русло. Опять это ошибочное мнение, что совмещение плетений может привести к каким-то последствиям. Возможно, когда-то случился прецедент, и теперь все, кто соприкасается с техникой плетения, опасаются совмещений.
— Я не думаю, — усмехнулся Лаврентьев. — Я полагаюсь на практику, которая доказывает мои опасения. У каждого волхва своя волновая частота, и каждый по-своему воздействует своими заклинаниями на противника. Подозреваю, что вздумай вы блокировать контрабандиста тройным плетением, у вас все получилось. Почему так думаю? А двое из вашей магической компании работают на одной частоте.
Взгляд «доброго дедушки» остановился на Григории, который вдруг покраснел и поспешно схватил чашку с чаем. Тамара ничего не понимала, почему Лаврентьев одарил ее добродушной улыбкой.
— И, значит, кто-то из вас прекрасно знал об этой особенности, когда предлагал свою версию спасения. Ну, обошлось, и слава Творцу во всех его ипостасях. Надо же, одной пулей в голову. Смелые люди, не думающие о последствиях.
Иерарх задумался на некоторое время, не замечая, как шуршит конфетами молодой волхв. Тамара легонько хлопнула не в меру увлекшегося спутника по руке и прошипела:
— Хватит конфеты лопать! Это уже неприлично, в самом деле!
— А что? Вкусные! — в ответ сделал большие глаза Гришка и, снизив голос, добавил со смешком: — Когда еще такие попробую?
Тамара тихонько вздохнула, поражаясь наивности и какой-то вызывающей ребячливости, наклонилась к уху Старицкого:
— Вот поедешь в Петербург — напробуешься всякого разного добра. Бедненький…
— Это был сарказм?
— Нет, тебя жалею, — хмыкнула девушка и решительным жестом отобрала розетку с конфетами, поставив ее на дальний угол стола.
Лаврентьев очнулся, но разговор пошел совсем о другом.
— Скажи-ка, Гриша, а что ты думаешь делать после гимназии? У тебя ведь есть какие-то планы? Нам известно, как о тебе отзывается Павел Ефимович, и готовы принять в институт при губернском отделении Коллегии. Перспективы хорошие.
— Павел Ефремович говорил немного по-другому, — напрягся Григорий. — Он сулил мне поступление в Академию, защиту гимназического диплома на военной кафедре.
— Хочешь идти по военной стезе? — удивился Лаврентьев.
— Чувствую призвание, — скрывая иронию в голосе, ответил парень. — А военная кафедра только в Петербурге.
— Ну, да, не спорю. Только ты можешь так далеко не ехать. Во Владивостоке тоже есть его прямые отделения, как и в Омске, и в Самаре. Это самые крупные, которые я назвал навскидку.
— Хотелось бы напрямую, — уперся молодой волхв. Он решил, что надо показать свою решимость, упрямство и нежелание идти на поводу ушлых иерархов, которые только спят и видят, как бы накрепко привязать перспективную молодежь к своим отделениям. Такие случаи бывали, отчего подающие надежды волхвы надолго застревали в провинции, теряя свою квалификацию. Зачем такое делалось, Григорий не знал, но догадывался, что все дело в преемственности и нежелании старой гвардии уступать место новичкам. Любая наука — а магия, как говорил один из основоположников Академии волхвов старец Белимир, является наукой чудес — претерпевает большие изменения каждые сорок-пятьдесят лет. Выдвигаются новые теории, формируются методики современного волшебства, переписываются учебники и пособия. В общем, идет фундаментальный сдвиг в видении магии в современном мире. А разве замшелым иерархам хочется в корне ломать мировоззрение, сложившееся в ходе эволюции? Это, можно сказать, одна из причин тотального засилия волхвов высшего уровня в любом из отделений Коллегии. Лучше уж перспективные новики побудут под приглядом, чем начнут рушить уютный мир.
И вот здесь важно не поддаться на сладкие уговоры такого пройдохи, как Лаврентьев. Мягко стелет — жестко спать.
Лаврентьев, в свою очередь, был нимало удивлен утренним звонком из Приамурского таможенного управления. Один из его учеников, работающий сейчас в магическом отделе, сам шокированный, передал интересную новость. Из Албазина пришла яхта, на борту которой находятся очень важные и серьезные люди. Мало того, волхв-таможенник назвал несколько цифр, которые знающий человек сразу же определил как кодовую комбинацию, применяемую для оказания помощи высокородным лицам, инкогнито передвигающимся по территории России. Разом вспотевший Лаврентьев не знал, что предпринять. Практически в губернском отделении он остался один, и все решения принимал на свой страх и риск. Остальные, кто нес ответственность за работу Коллегии, находились или в командировках, или в отпуске. Собраться все вместе должны были в канун молодежного турнира.
Его лицо вытягивалось от удивления все больше и больше, когда он до конца выслушал историю этой яхты, больше похожую на приключенческий роман, в котором фигурировали и контрабандисты, и отважные герои, спасшиеся от гибели. Дешевая романтика, конечно, но для журналистов — хлеб. И как только таможенник-волхв упомянул о Шаре Теслы и об одаренном-отщепенце, Лаврентьев сразу же начал действовать. Барона привезли под охраной в Коллегию и надежно упрятали в ее недрах для вдумчивого допроса.
Каково же было его удивление, когда он увидел Григория Старицкого собственной персоной, сопровождавшего приятной наружности барышню. Такого подарка он не ожидал, и сразу попытался выстроить стратегию разговора, чтобы напрямую воздействовать на талантливого мальчишку и заранее настроить его на благонадежное восприятие учебы в Благовещенске. Но, видимо, парень сам себе на уме. Борисов уже успел как следует промыть мозги Назарову. Интересно, знает ли мальчишка о своем родовитом прадеде? Или ему до сих пор невдомек, что он никакой не безродный? Есть какая-то загадка и недосказанность в его истории. Лаврентьев сам долго пытался воссоздать жизнь Григория до появления его в жизни господина Барышева. Кто-то же подвел его к дворянину? Ничего, Ашвелия уже копает в этом направлении.
— Напрямую… — Лаврентьев откинулся на спинку кресла искрестил пальцы рук. — Это будет сложно. Ведь все рекомендации по губернии даем мы после обучения в коллегиальной школе. А так, получается, что вы, молодой человек, не пройдя апробации, попытаетесь через голову поступить в Академию.
— Но вы же сами говорили, что дадите мне защититься в Петербурге, — все-таки пришлось выложить перед упрямым иерархом факт встречи с Борисовым. — Мне в Благовещенске делать нечего, я значительно перерос свой ранг!
— Но мы же этого не знаем! — коварная улыбка мелькнула на лице Лаврентьева и пропала. — В любом случае, если выпускник магической гимназии решает продолжить обучение в Академии, он обязан пройти курсы в губернском отделении. Это закон, и не я его придумал.
— И сколько эти курсы длятся? — Григорий решил, что спорить не будет. В конце концов на Академии свет клином не сошелся. Если успеть съездить к прадеду и легализовать свое родовое имя, то вариантов обустройства в жизни появится не в пример больше. Пусть тогда этот вредный старикашка зубами скрежещет, хоть в труху их перемелет.
— Не меньше года, — кивнул иерарх, подозрительно поглядывая на покладистость мальчишки. — Если бы ты поступил к нам на учебу с самого начала, то мы сами рекомендовали тебя в Академию напрямую. А так… Получается довольно громоздкая схема продвижения по карьерной лестнице.
Тамара сидела тихо, но внимательно слушала нарастающую перепалку. Ей не все было понятно, а вот эмоциональный фон Григория, еще сдерживающий свою ярость в закрытом коконе, грозился разорвать его в клочья, отчего и ауре достанется. Потом будет ходить больной, пока не восстановится. Лучше уж сейчас…
Она расслабилась и мысленно представила мягкую пушистую субстанцию, накрывающую с ног до головы не в меру распетушившегося Старицкого, и как в прошлый раз стала «упаковывать» его, гася негативные выплески на полпути к напрягшемуся Лаврентьеву. Тому тоже, видимо, досталось от ментальных выхлопов. Морщится, словно не нравится ему Гришкино упорство.
— Ну, хорошо, не буду сейчас настаивать на своем предложении, — вдруг переменил тактику иерарх. — И, правда, зачем вести деловые разговоры, когда каникулы в разгаре? Ты ведь включен в состав группы, Никита?
Сказал и застыл, поняв, что совершил непростительную глупость. Слишком все вертится вокруг этого мальчишки, вот и слетело с языка.
— Я — Григорий, господин иерарх, — спокойно поправил его парень.
— Да-да, я ошибся! Почему назвал тебя другим именем — ума не приложу. Просто в голове сейчас каша, много работы с абитуриентами, списки приходится в памяти держать, вот и ляпнул нечто, — вывернулся Лаврентьев. — Милая Тамара Константиновна, я могу вам чем-то помочь?
Тамара пожала плечами. Ей никакого дела не было до этого господина, а вот реакция Гриши показывала, что здесь не так все безоблачно. Что-то Коллегия от него хочет. Понятно, что: перспективные наработки, которые можно себе пристроить, а парня в сторонку задвинуть. Если бы! Девушка чувствовала такие глубинные течения, в мути которых невозможно разглядеть истину.
— Спасибо, что встретились с нами и поговорили! Только не забудьте мою просьбу насчет одаренного простолюдина, который нашу яхту захватывал. Обещайте, что найдет способ вывести его из-под действия закона.
Вполне разумные мысли, — кивнул Лаврентьев, вставая. — Передавайте привет Надежде Игнатьевне!
Он проводил молодых людей до двери, даже прошел дальше, минуя удивленную секретаршу, от которой не укрылся заинтересованный взгляд Григория, и только потом тяжело выдохнул.
— Пожалуй, я домой поеду. Если будут звонки, Алена, не переадресовывай их на мой телефон. Оставь записи. Завтра разберусь с ними. Можешь сегодня пораньше уйти, разрешаю.
— Спасибо, Иван Захарович! — Алена обрадовалась, скрывая удивление. Но не от решения своего начальника, а от неведомо как попавшей на ее стол изящной голубой орхидеи на длинном стебле.
* * *
— А я теперь точно знаю, кто твой отец, — задумчиво произнес Григорий, когда они с Тамарой вышли на залитую жарким полуденным солнцем улицу. Вот поэтому и не торопились выходить из тенистого сада, окружавшего трехэтажный изящный дворец Коллегии. Медленно шли по дорожке, ведущей к выходу, где их ждала машина таможенного контроля.
— Надеюсь, не будешь об этом кричать на весь город? — вздохнула Тамара.
— А зачем? Мне как раз сейчас нужна тишина, — заговорщицки подмигнул ей волхв.
— Ну-ка, ну-ка! — девушка остановилась и схватила его за локоть. — Ты что задумал, коварный тип?
— Сможешь уговорить своего отца помочь мне поступить в Академию, минуя все эти дурацкие гребенки Коллегии? — Григорий с мольбой смотрел на милое лицо княжны, словно от ее решения зависела его дальнейшая судьба. — Ты же видишь, как меня опутывают! Директору гимназии говорили одно — а здесь мне твердят совершенно другое. Если я сюда суну нос — точно законопатят на несколько лет!
— Надо подумать, — Тамара вообще никогда не торопилась давать обещания. — Отец со мной редко контактирует, и даже письма по электронной почте не читает. Вернее, читает, но отвечать на них не собирается. С капитаном Марченко общается по служебным делам, а меня игнорирует. А ты что так на меня смотришь?
Григорий покраснел, быстро заморгал и уставился на мочку ее уха, с величайшим вниманием рассматривая сережку с мелким красным камешком в оправе.
— Ты еще раз напиши, — посоветовал он, справившись с волнением. — Мою просьбу передай. Вот увидишь — он сразу же тебе ответит положительно. И тогда можешь собирать вещи. Твои каникулы в Албазине закончатся.
— С чего ты так уверенно говоришь, словно знаешь ответ папеньки? — Тамара чувствовала какой-то подвох, но как единственный человек, не имеющий представления, что за спектакль разыгрывается перед ней, не могла правильно построить свои догадки.
— Я иногда умею заглядывать в будущее, правда, ненадолго.
— Врун ты, Гриша, никто не умеет, даже телепаты, — усмехнулась Тамара и снова двинулась к выходу.
— Умею. Хочешь, скажу? Скоро ты вернешься в Петербург, забудешь Албазин, как кошмарный сон, а через несколько лет мы встретимся в столице, и я смогу подарить тебе букет белых роз. Кстати, ты же их очень любишь, но не говоришь об этом.
— Молодец, теперь знаешь мои предпочтения. Да, пожалуй, ты что-то сумел разглядеть в грядущем, — задумчиво произнесла Тамара. — Но в твоих словах затесалась логическая ошибка. Если мой отец поможет тебе, ты обязательно поедешь в Петербург, и наша встреча может произойти гораздо раньше, чем ты нагадал.
— Только в этом случае, и никак не раньше, — кивнул Григорий. — И спасибо тебе, что ты не дала моей Силе разбушеваться. Не хватало еще с иерархом схлестнуться! Вот был бы скандал!
— Он бы тебя уничтожил, не поморщившись. Не злись, Гриша, но ты еще слабенький волхв. Потенциал — это всего лишь аванс на будущее. Надо уметь правильно применять свой Дар и знать, когда. Вот что отличает опытного волхва. Может, тебе действительно стоит поучиться в Коллегии Благовещенска?
— Мне кажется, после твоего письма иерархи останутся с носом, — улыбнулся парень. — Да и не хочу я прожить всю жизнь в этом месте. Вот чувствую, что не мое!
— Угу, — буркнула Тамара, остановившись перед служебной машиной, и дожидаясь, когда спутник откроет дверь. — У нас с тобой одинаковые мысли и чувства. И даже волновые частоты удивительно совпадают. Наводит на мысли.
— Брось, не ищи подвоха в моих словах, — стараясь быть небрежным, сказал Григорий, ныряя следом за девушкой на заднее сиденье. — Меня просто иногда заносит.
— Ага, особенно при виде обольстительных секретарш старперов-волхвов, — язвительно заметила княжна и, отвернувшись, улыбнулась. Не хватало, чтобы Старицкий возомнил себе невесть что.
