Глава 19

Гонять такси до Золотых Песков оказалось делом недешевым. Водитель по счетчику взял с Григория три рубля с полтиной, и предупредил, что обратный путь для него выйдет гораздо дороже.

— Почему? — озадачился парень, машинально ощупав карман, в котором завалялись последние пять рублей.

— До поселка такси пойдет порожним, — пояснил водитель и усмехнулся. — Дам тебе совет. Если заказываешь кабриолет, сразу оговаривай условия с диспетчером. Ну, например, туда и обратно на одного клиента. Заплатишь чуть дороже, но в конечном итоге выиграешь пару-тройку рублей.

— Спасибо, — благодарно кивнул Григорий. — Я ведь не ездил еще так далеко от города. Машина ушла, отчаянно пыля по гравийке. Основная трасса, ведущая на Джалинду, была чуть в стороне, и поселок расположился между двух живописных сопок, поросших хвойным лесом, вытянувшись в двойную ниточку кирпичных нарядных домов. Гришка сам попросил не заезжать в поселок, чтобы как следует рассмотреть Пески. Судя по всему, здесь проживали не совсем зажиточные граждане, судя по скромным, но аккуратным строениям под разноцветными черепичными крышами. Поселок электрифицирован, единственная улица разрезана асфальтированной дорогой, в каждом дворе густые насаждения садовых растений, а кое-кто решил не спиливать деревья, чтобы возле домов высились огромные стволы то пихты, то лиственницы. Сверху все это глядело нарядно.

Спустившись с обочины, Гришка упругим быстрым шагом дошел до поселка и спросил у первой встречной женщины, где проживает Донской. Его здесь хорошо знали, поэтому сложностей в поиске его дома не возникло.

Глеб словно ждал его. Гришка только успел нажать на кнопку звонка, размещенную на калитке, как она сразу распахнулась.

— Давай, заходи! Где ты пропал? Полчаса назад выехал — до сих пор не появился. Заблудились, что ли?

Григорий с любопытством осмотрел двор. Донской устроился основательно. Большой гаражный бокс на две, минимум, машины, неподалеку от него спортивная площадка с различными простенькими тренажерами под открытым небом, чуть дальше — огород. К дому ведет дорожка, выложенная ребристой темно-красной плиткой. В самом дальнем углу рубленная из кругляка банька. На ее крыше развалился огромный рыжий котяра и настороженно смотрит на пришельца.

— Давай в дом, — толкнул его в спину Глеб. — Еще насмотришься. Сейчас чай попьем, а потом начнем занятия.

Поднявшись по лестнице, Гришка оказался на основательно утепленной веранде из такого же кругляка. Широкие оконные рамы сдвинуты в стороны, давая доступ свежему летнему воздуху. Зимой, конечно, они будут закрыты наглухо, создавая комфортную температуру для хранения различных солений и варений. Вон и шкафы для этого поставлены в дальнем углу.

— Знакомься, Марина, это тот самый юноша, о котором все уши прожужжал Васька, — сказал Глеб, снова подталкивая Григория в спину, чтобы тот не стоял пнем на пороге. — А это моя жена.

Красивая молодая женщина в легком сарафане поднялась из-за стола, за которым или читала, или разгадывала кроссворд. Ее толстая пшеничная коса была закручена в толстый жгут и заколота на затылке, а васильковые глаза с доброжелательностью смотрели на гостя.

— Григорий, — откашлялся парень и слегка кивнул головой.

— Марина, — с едва заметной улыбкой ответила хозяйка. — Проходи, Гриша, к столу. Все уже готово, только вас ждала.

И тут же, как по заказу, на столе появились свежие лепешки с земляничным вареньем, а перед Григорием поставили приличных размеров кружку с чаем.

— А как же тренировка? — опасливо покосился на груду пышущей жаром выпечки.

— Не переживай, — Глеб кивнул жене. — Ничего страшного не случится. Пока ты будешь разминаться, я в паре с Мариной отработаю некоторые элементы. Ешь, не смотри на лепешки, как на врагов отечества.

Пока пили чай, Григорий отвечал на вопросы Марины, скупо рассказал свою легенду, словно вросшую в его жизнь естественным образом, даже ни разу не запнулся. Удивительно, но после этого она слегка взлохматила ему вихры и сказала с уверенностью:

— У тебя все будет хорошо. Только не хорони свои способности, двигайся вперед.

— Откуда такая уверенность? — усмехнулся Гришка.

— Марина — это мощный чувствительный радар, — засмеялся Донской. — Она тебя учуяла задолго до того, как ты выехал сюда. Вот почему я удивился, что тебя до сих пор нет.

— А как же вы меня учуяли, если ни разу не видели в жизни, не знаете мою ауру?

— «Ты», — поправила красавица. — Давай уж по-семейному. Раз с Глебом общаешься таким образом — и я согласна… Я твою ауру воссоздала на основе воспоминаний мужа. Он после вашей встречи все подробно рассказал, и для меня не составило труда сконструировать виртуальный слепок ментального поля. Все просто. Для меня — просто, — Марина улыбнулась.

— Здорово, — восхитился Гришка. — Ни разу не слышал о таких способностях.

— Глебушка, как тебе ученик?

— Странная система подготовки, — признался Донской и положил руку на запястье жены. — Много стилей, подстроенных под боевую составляющую. Не скажу, что такая методика плоха, но забивает врожденные качества.

— У меня были отличные учителя, — почему-то обиделся Гришка. — И ни разу мои навыки не подводили.

Хозяева рассмеялись, переглядываясь между собой.

— Не нужно так реагировать, — мягко сказал Донской. — Я ведь говорю о своих ощущениях. В тебе еще есть потенциал, еще можно спасти то, что не угробили комбинированные методики.

— «Велес» — не панацея, — сумничал Гришка.

— Согласен. Только кто сказал, что я с тобой «велесом» буду заниматься? Что? Удивил я тебя? Ты знаешь, что такое «жива» или «коловрат»? Вот истинная ведическая бойцовская система. По ней и будем заниматься. По сути, все эти «спасы», «ратиборы», «велесы» — суть одной методики, отголоски ушедших знаний.

— Выходит, что ты обладаешь всем комплексом знаний? — насел на него парень. — Или у тебя был такой учитель?

— Был учитель, и не один, — признался Донской. — Они многое мне дали. А сержант Загоруйко только подтвердил правильность выбора. «Коловрат» прекрасно подходит для боевых волхвов, к которым относишься и ты. Работая со Стихиями, мы подключаемся к информационному полю Земли и Космоса, интуитивно воздействуя на их структуры и получая взамен мощный энергопотенциал. Древнеарийское воинское искусство черпало свои силы из потенциала стихий земли, огня, воздуха и воды. А пятая сила — наш Космос. Кстати, я только сейчас понял, что за стиль боя ты предпочитаешь. Так работают потайники. Есть характерные моменты. Учитель твой из Тайного Двора?

— Можно об этом не говорить? — попросил Григорий.

Донской пожал плечами.

— Не говори. Я и так все вижу.

— А ты сам используешь Силу во время боя? — чтобы свернуть с опасной темы, спросил парень.

— Или только надеешься на «коловрат»?

— Использовал, не без этого. Волхв использует потенциал всех стихий, как и боец «коловрата». Огонь — быстрота и агрессия. Дает мощную ударную технику боя. Бьешь из любого положения, всеми частями тела. Удары невидимы и молниеносные. Скрутка и раскрутка тела, возможность уйти с линии атаки и оказаться у противника за спиной, — Донской посмотрел на жену, словно прося прощения за лекцию во время чаепития. Марина только прикрыла на мгновение глаза, как будто дозволяя просветить нового ученика.

— С помощью стихии земли можно работать с вытянутыми вперед руками. Удары одиночные, сильные, проникающие. Так волхв плетет свои руны для динамичной атаки или защиты. Нужно использовать захваты и броски, — Донской словно читал по раскрытой книге. — Работа в партере и лежа тоже входит в эту форму, как и приемы освобождения от захвата и удушающие приемы.

— Да, так и есть, — подтвердил Гришка. — Сходство боевого искусства с магией я давно заметил, думал — случайность. Частенько пользуюсь комбинациями.

— На то и дана тебе Сила, чтобы импровизировать, — усмехнулся Глеб и продолжил: — Воздушная стихия напоминает движения в айкидо. Только разница в том, что в айкидо используются одни броски, а «коловрат» выдвигает на первое место ударную технику. Бросок всегда вторичен, и он не является главным. Стихия Воды требует мощной работы плеч. Все движения длинные, на вытянутых руках. Ноги мало используются, только в крайнем случае. Ну, а Космос объединяет все техники. Движения одной плавно перетекают в движения другой. Для тебя это будет несложно. Базовые навыки есть, только надо отказаться от блоков. Блок только тормозит движение, заставляет вести бой пожеланию противника.

Отставной офицер внимательно посмотрел на развесившего уши Григория и со странными интонациями произнес:

— Как-то странно, что тебе не дали базовых знаний по совмещению Стихий в магическом и боевом контексте. Обычно, если потенциал новика определяется учителем-архимагом, он сразу направляет его возможности в нужном направлении. Господин Борисов готовит тебя по какому направлению?

— Боевая и прикладная магия.

— Вот как? — удивилась Марина. — Насколько мне известно, в направлении прикладной магии работают потенциальные иерархи.

— Так мне все время твердят, что во мне сильный потенциал, — Гришка сцапал еще одну лепешку, уже совершенно освоившись среди новых друзей. — Мы идем заниматься или будем дальше чай пить?

— Тогда сначала разминка, — Донской решительно встал. — Ты же захватил с собой форму? Пошли, я покажу тебе комнату, где ты можешь оставить свои вещи и переодеться.

Больше всего Григорий удивился появлению Марины на улице в спортивных обтягивающих шортах и в футболке. Она засмеялась, увидев вытянувшееся лицо парня.

— Мой спарринг-партнер, — пояснил Донской, закончив разминку. — Не могу же я взять с улицы первого попавшего человека и молотить его до посинения. Дорогая, пятиминутная разминка — и в круг. Покажем молодому человеку, что значит «коловрат».

Супруги встали друг против друга, и, казалось, не торопятся начать бой. Словно присматривались, куда нанести первый удар. А потом все закружилось в вихре атак, мелькании рук, ног, ударов локтей, головы. Самое удивительное, как заметил Гришка, замерев от восторга, что никто из бойцов не нанес сокрушающий удар по корпусу. Все движения были направлены строго в точки скопления энергии. Сначала Григорию показалось, что Донской просто отрабатывает свои боевые связки, чем дерется с Мариной. Потом это ощущение рассеялось. Жена Глеба ни в чем не уступала, активно уходила с опасной траектории удара, меняла вектор атаки, раскруткой уходила за спину супруга и уже сама наносила удары в основание черепа, по копчику, по локтям. Дрались они по-настоящему, и Донской не делал скидок жене по половому признаку. Григорий был зачарован. Казалось бы, ну, что здесь такого? Машут руками и ногами два человека, вертятся по оси, и ни одного удара, достигнутого в цель. Выпад руки не блокировался — противник просто уходил в сторону, и сам в свою очередь бил коленом или стопой. Скруты, выкруты, нырки, проваливание в пустоту, волновые движение — все это слилось в удивительный танец смерти. Молодой волхв осознавал, что любой удар для неподготовленного человека будет смертелен, несмотря на некоторую декоративность «коловрата».

Супруги неожиданно остановились и разошлись в разные стороны. Они даже не вспотели от такой динамики движения. Дыхание ровное, спокойное. Марина спросила:

— Размялся? Тогда иди сюда. Пусть Глеб с тобой занимается, а у меня еще дел куча. Запомнил принцип движения?

— Запомнил.

Марина снова потрепала его по макушке и пошла в дом. Григорий встал напротив Донского, и тот сразу предупредил:

— С тобой будем работать в полный контакт. Не стесняйся бить, как будто перед тобой враг. Расслабься, почувствуй потоки энергии и плыви по ним. Сам увидишь, как легко потом тебе дастся противостоять мне.

Сказать легко — а как это сделать? Магическое искусство, совмещенное с обычным боем, давалось без напряжения. Но это совершенно другая концепция воинского искусства. Там удары совмещались с наложением плетений, и физического контакта, как такового, не было. Попробуй покрутиться волчком, не ставя блокировку ногами и руками!

— Начали! — Донской легко подпрыгнул и резко выстрелил рукой в Гришкину переносицу. Парень от неожиданности отвел удар правой рукой.

— Не ставь блок! Делай скрут! — рыкнул Глеб и тут же хлестко, наотмашь, пальцами — по глазам.

На этот раз Григорий увернулся, лихорадочно ища эти злополучные потоки, один из которых идет с Космоса по нисходящей, а с Земли — по восходящей линии. Теорию он знал из слов Тагира, многое ему дал Кирилл, но на практике сразу же врубиться в систему не позволяла бешеная мельница из рук и ног Донского. Уйдя первым скрутом от хлеста по глазам, молодой волхв внезапно почувствовал, как нужно двигаться. Сначала робко, но постепенно наращивая агрессию в атаках, он стал досаждать Глебу своими точечными ударами то по колену или голени, то в висок или под кадык. Донской улыбался, легко уходя с линии ударов незаметными качаниями по сторонам. Ни одного лишнего движения. Удары выверены. Дважды колено обожгло острой болью. Офицер не щадил ученика. Бил в самые уязвимые места. И вдруг Григорий понял: таким образом его наказывают за постановку блоков и внезапное замедление темпа. Накосячил, инстинктивно выставил защиту — получи. Нервные окончания то и дело взрывались острыми приступами боли, сигнализируя мозгу о повреждениях. Колени, голени, дважды прилетело по уху — до сих пор звенит.

Внезапно Донской нырнул вниз и мощным ударом по стопе Гришки опрокинул его навзничь. Его кулак довершил начатое, замерев костяшками пальцев возле виска.

— Можно было в переносицу, там кость тоньше, — заметил парень, лежа на спине и досадливо морщась не сколько от боли, а от примитивной атаки, завалившей его.

— Можно и в голову, если уверен в своих силах, — хмыкнул Глеб. — Я уверен. Вставай, хватит лежать.

Он помог парню подняться и сразу же начал разбор полетов. Григорий, если честно, ожидал худшего. Оказывается, ему удалось плавно вписаться в потоки энергии, позволившие ему три или четыре раза нанести опасные удары при заходе за спину. Но блоки, эти чертовы блоки — за них почему-то Глеб ругал отчаянно. В какой-то мере молодой волхв признал его упреки. Ведь офицер сам ни разу не поставил защиту с помощью рук или ног, а просто уходил с направления удара.

— Растяжка у тебя хорошая, мышцы и сухожилия в норме, можешь с ходу включаться в бой, — идя к дому, анализировал Донской. — Как я сегодня увидел — тебя учить практически нечему, только доработать. Твой организм перестраивается, и года через два-три изменится масса тела. Нельзя тебе бросать тренировки, особенно если вздумаешь пойти по гражданской стезе.

— Меня уже заприметили в Коллегии, — признался Гришка. — Думаю, после окончания гимназии светит Академия. Там, я слышал, есть военная кафедра?

— В Академии много факультетов различного направления, — подтвердил Глеб. — Военная специализация самая обширная. После окончания обучения получишь значок выпускника и работу в Генштабе. Неплохая карьера.

Они зашли на веранду, и Донской неожиданно придержал Григория за плечо.

— Слушай, а зачем тебе сегодня ехать домой? Останься до завтра. Вечером проведем интенсивную тренировку на мышцы и немножко поколотим друг друга. У тебя все равно каникулы, торопиться некуда. Или есть планы?

Григорий хотел отказаться. Планы у него были: встретиться с Тамарой и поговорить откровенно обо всем, что касалось их обоих. Быть марионеткой в чужих руках, когда сам он являлся одним из богатых людей России, и мог своей Силой растереть в порошок любого, кто осмелится встать на его пути? Ради чего? Девушка из могущественного клана могла заинтересовать молодого волхва только в том случае, если сама не захочет играть по чужим правилам. Григорию Старицкому нужны отношения, в которых его личная жизнь с Тамарой не подвергнется влиянию высокородных родственников девушки. Только так. Если она это понимает, конечно…

— Я останусь, только предупрежу дядю, — решил парень. — Но завтра до обеда я должен быть в городе.

— С утра и уедешь, — улыбнулся Донской. — Я сам отвезу тебя домой.

Переливчатая трель телефонного звонка выдернула Григория из глубокого сна. Не понимая, в чем дело, он лихорадочно зашарил рукой возле себя. Мобильник оказался под подушкой, откуда настойчиво продолжал доканывать своего хозяина. Резко поморгав глазами, чтобы проснуться, он с удивлением посмотрел на имя. Звонил Богдан. В три часа ночи.

— Слушаю, — хриплым голосом буркнул Гришка. — Что случилось, дядя Богдан?

— Ты можешь приехать в город? — управляющий старался говорить спокойно, но чувствовалось какое-то напряжение, которое он пытался скрыть.

— Сейчас? — от удивления парень сел на кровати, свесив ноги на пол.

— Да, если есть возможность. С Кондратием Ивановичем беда.

— Что… Что случилось? — рука зашарила по стене, нащупала кнопку выключателя бра. Щелкнул ею, осветив комнату мягкими приглушенными тонами.

— Он в больнице. Какой-то урод ударил его ножом, когда хозяин возвращался домой… Состояние стабильно тяжелое, но врачи говорят, что выживет. С этим все нормально, но затянется надолго. Приедешь? Ты сейчас нужен здесь.

— Черт, черт! — вскочил Григорий, лихорадочно натягивая на себя шорты. Потом плюнул на все и метнулся по коридору мимо ванной комнаты и кухни в другую половину дома. Там была гостиная и комната супругов Донских. Постучал в закрытую дверь, отошел в сторону.

Сон у бывшего офицера оказался чутким. Через пару минут мужчина выглянул из комнаты.

— Гриша?

— Глеб, выйди на пару минут, — прошептал парень.

— Да что такое? — Донской плотно прикрыл дверь и в одних трусах прошлепал босыми ногами на кухню, включил свет и с удивлением посмотрел на всклокоченного Гришку.

— Мне надо срочно в город. Дядя Кондратий попал в больницу. Говорят — ножевое.

— Какое состояние? — быстро спросил хозяин.

— Стабильно тяжелое.

— Может, до утра?

— Нет, я хочу выяснить, как это случилось, — замотал головой Гришка. — Пока есть возможность, снять ауру напавшего, зафиксировать ее, а потом пойду по следу и вытроплю козла. Уверен, что дядя Кондратий успел «зацепить» слепок.

— Хорошо, тогда одевайся, я сейчас…

Собрались быстро. Не прошло и двадцати минут, как уже полностью одетый Глеб оказался на улице, открыл гараж и выгнал наружу малолитражную «Осу». Григорий закинул сумку с вещами на заднее сиденье и, нахохлившись, стал смотреть вперед на освещаемую фарами дорогу. Донской вел машину уверенно, даже где-то излишне быстро, но пустая трасса позволяла слегка полихачить. Встречного транспорта почти не было, попались только две тяжелогруженые фуры, которые промчались мимо с натужным ревом, да еще раскачали легкий корпус «Осы» потоками воздуха.

— Все будет нормально, — Донской понимал, что сейчас парню не до разговоров, но и молчать тоже неправильно. — Людей с того света вытаскивали с большим количеством ран, а здесь, как я понял, ситуация лучше.

— Хорошо бы, — откликнулся Григорий. — Только куда били? Дядя Кондратий и так ходит, спотыкаясь со своей тростью, а тут еще… Не понимаю, кому мог помешать старик?

— Наткнулся на шпану, не поделили дорогу. Таких встреч до сотни в день по всей стране происходит.

Чуть успокоившись, Григорий стал вспоминать, как в последнее время Кондратий Иванович вел себя. Не было ли в его поведении каких-то странностей, нервозности или замкнутости? Нет, все как обычно. Часто молчал за ужином, читал газеты или разговаривал с Богданом. Со своим «племянником» удосуживался перекинуться парой слов, если Гришка куда-то спешил. Стало не по себе, стыдно. Вот так всегда бывает: живет рядом человек, привыкаешь к его присутствию, и даже теплого слова не найдешь, чтобы выразить свою любовь или благодарность. А вот случилась беда, и он мчится в ночи с яростным желанием покарать тварей, поднявших руку на замечательного старика. И понимает, что жизнь, оказывается, настолько скоротечна, что симпатичные ему люди, оказывается, могут навсегда покинуть этот мир. В наиболее вероятную причину он не хотел верить, но мысли снова и снова возвращались к ней и точили мозг, чтобы Григорий полностью осознал, кто виновник произошедшего. Выходило, что он.

Связь между стычкой с уличной шпаной и последующими событиями отодвигалась в самый дальний угол, пока твердо не заняли первое место в немногочисленных версиях. Неужели тот парень, которому он сломал два пальца, решил таким способом отомстить за ущерб? Может, это намек на что-то? Недаром же за ним следили несколько дней? Но зачем? Зачем? Что бы ни было, молодой волхв решил сам разобраться. Никто ему не помешает. И он найдет того гада и устроит ему «веселую» жизнь.

Донской отвлек его от размышлений, когда машина въехала в город, замерший в предутренней сонливости. Фонари еще горели, освещая сумрачные улицы и стройные ряды деревьев вдоль дороги.

— Куда отвезли дядю?

— В городскую на Приречной.

— Понял. Я знаю, где это. Там новый корпус построили для простолюдинов. Старый чуть в стороне стоит. Он для аристо. Думаю, нам следует сразу туда ехать.

Заложив машину в вираж, Донской направил ее в небольшой проулок, проскочил мимо двухэтажных бараков, распугал небольшую стаю бродячих псов, куда-то бегущих по утреннему холодку, выскочил на параллельную широкую автостраду, не забывая поглядывать по сторонам. Не хватало влететь в какого-нибудь раннего торопыгу.

Вот проехали городской парк, за которым и возвышались корпуса больницы. Сама территория была огорожена высоким решетчатым забором, тянущимся почти двести метров. Глеб не стал останавливаться перед шлагбаумом, ведущим на стоянку больницы, а проехал еще немного, свернул на тенистую улочку. Оказывается, здесь был еще один въезд. Бравый старичок-вахтер с потертой кобурой на правом бедре машину пропускать наотрез отказался. Пришлось Гришке идти пешком, только предварительно выписав пропуск. Вахтер добросовестно заполнил журнал посетителей, вписав фамилию волхва, потом потратил еще десять минут на оформление самого пропуска. Донской сказал, что поспит в машине, если Григорий задержится.

В приемном отделении подтвердили, что Барышев Кондратий Иванович поступил в двенадцать часов ночи с ножевым ранением в тяжелом состоянии. Операция проведена успешно, сейчас мужчина находится в реанимации. Настоятельно попросили прийти завтра, чтобы узнать, как идут дела у больного. Гришка чуть не расплакался (нужно-то было для эффекта чуть сдвинуть ауру эмоционального фона в сторону меланхолии) перед молодой дежурной, после чего она согласилась пригласить господина Ликина, бывшего ассистентом во время операции.

Ассистент появился через сорок минут, когда Григорий, слегка успокоившись, сидел на мягком диванчике и делал вид, что спит. Он уже успел послать своих «амеб» на поиски дяди Кондратия, и те отработали свое задание на «отлично». Обнаружив дядюшку, тут же сняли показания его ауры, несколько «амеб» остались при нем, чтобы подлатать поврежденные внутренние органы, насколько хватит сил. Барышев был в порядке и сейчас спал, напичканный медикаментами. Информация, которую Гришка снял со «шпионов», его удовлетворила. Потом, дома, он разберется с ней досконально. Дядюшка молодец, успел сделать то, на что надеялся молодой волхв. Найти ублюдка не составит труда.

— Здравствуйте, молодой человек, — мужчина в белом халате встал перед Гришкой и нервно поправил очки в тонкой оправе на необычно длинном носу. — Вы хотели меня видеть?

— Да, — вскочил Гришка. — Как там Кондратий Иванович? Беспокоюсь о нем. Когда услышал, сразу сюда рванул, но меня не пустили…

— Сядьте и не частите так, — Ликин вздохнул и присел сам рядом с парнем. — С ним все в порядке. Помимо профессора Зарипова с нами в операционной был дежурный волхв. Бригада опытная, вытаскивали с того света гораздо тяжелых, чем ваш дядюшка. Конечно, рана неприятная. Проникающее ножевое ранение брюшной полости. Мы его сразу подняли в операционную. Была задета селезенка, но экстренное вмешательство волхва помогло нам подготовиться и спасти орган. Опасных повреждений не обнаружили. Удар несильный, больше похож на демонстрационный.

— Почему вы так уверены в этом? — насел на ассистента Гришка.

— Провели ревизию толстой и тонкой кишки, печени, поджелудочной, желудка. Все в порядке. Если бы удар нанесли со всей дури, по саму рукоять, то господина Барышева могли и не довезти до больницы. Да и сама селезенка задета по касательной. Единственная проблема — в возрасте вашего дяди. Сейчас ему понадобится полный покой и профилактические занятия с волхвами-лекарями. Позаботьтесь заранее, если есть возможность.

— Спасибо, вы меня обнадежили, — со вздохом облегчения произнес Григорий. — Значит, завтра я могу проведать дядю?

— Конечно. Завтра он уже будет в палате. Узнаете у дежурного, посетите его, — улыбнулся Ликин и пожал протянутую руку молодого человека.

В машину Гришка сел опустошенный, но довольный. Донской, протяжно зевнув, деликатно отвернувшись, и спросил:

— Порадуешь?

— Да, операция прошла успешно. Дяде повезло. Урод, к счастью, оказался косоруким, и промахнулся на пару сантиметров, а то бы проблемы возникли. Думаю, через неделю выпишут.

— Здорово, — Донской завел машину — движок сыто заурчал. — Что делать будешь? В полицию пойдешь?

— За такие вещи надо не в кандалы заковывать, а руки ломать, — мрачно сказал Гришка.

— Меня интересует, что дядя Кондратий в двенадцать часов ночи на улице делал? Как такое могло произойти? Где он ходил и почему не на такси домой уехал?

— Н-да, ситуация, — покачал головой Глеб. — Показывай, куда тебя отвезти. Надеюсь, наши занятия не прекратятся?

— В ближайшие дни не смогу, — виновато развел руками парень. — А вот со следующей недели без проблем. Могу хоть каждый день приезжать. Потом, правда, в Благовещенск уеду на соревнования.

— Какие соревнования? Спортивные? — поинтересовался Донской.

— Нет. По инициативе иерархов собирают всех лучших учеников по Забайкальской и Амурской губерниям. Будем друг с другом меряться кое-чем, — усмехнулся Григорий.

— Тоже дело полезное, — засмеялся Глеб, поворачивая по жесту парня на сонную улицу.

— Оно, знаешь, способствует самореализации своих желаний.

Проезжая мимо особняка, где жила Тамара, Гришка украдкой посмотрел на окна ее комнаты, которые были занавешены плотными шторами. Конечно же, сейчас еще раннее утро, и никому нет дела до маленькой юркой машины, остановившейся возле ворот барышевского дома. Разве что видеокамеры исправно подавали изображение на монитор в операторской комнате, где несчастный дежурный, ломая челюсть в бесконечных зевках, отчаянно пялится на пустую улицу, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Гришка усмехнулся. Сейчас у них сон пройдет, когда увидят его выходящим из машины. Заодно номер пробьют из интереса, кто же такой новый в друзьях у Старицкого появился.

Попрощавшись с Донским, пообещал ему позвонить, как только управится с навалившимися делами, и проводил взглядом отъезжающую машину. Потом надавил на ручку калитки, открывая ее. Особняк не спал. Окна первого этажа были залиты светом. Пять часов утра, но никто и не думает гасить электричество. Что там у них? Как только он вошел в дом, его на пороге встретила заплаканная Альбина. Сзади маячил хмурый Богдан в своем неизменном халате. Женщина бросилась к Гришке и прижала его голову к своей груди.

— Ты уже был у Кондратия Ивановича? — всхлипнув, спросила она, орошая волосы парня слезами.

— Да. Все нормально с ним, жизни ничего не угрожает, — мягко отстраняясь, обрадовал обитателей дома Григорий. — Я разговаривал с врачом. Рана неопасная, прооперировали удачно. Завтра можно посетить.

— Слава Творцу! — выдохнула Альбина. — Мы такой ужас испытали, когда узнали! Я даже не представляю, за что барина хотели убить!

Богдан взял за плечи женщину и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула согласно и ушла в комнату для прислуги. Управляющий с невыразимым облегчением хлопнулся задом на стул. Гришка устроился напротив.

— Дядя Богдан, что произошло? Расскажи все по порядку, ничего не упускай!

— Если бы я знал — давно полиции выложил, — неожиданно вспылил Богдан. — Хозяин ушел из дому в седьмом часу вечера, сказал, что пойдет в Еврейский квартал, там компания собирается, в преферанс режутся. Вот и позвали его составить компанию. Идти-то недалеко, но с его ногой все полчаса уйдут. Я сказал, что вызову такси, а Кондратий Иванович отказался. Он же упрямый, все будет по-своему делать. А мы — переживай.

Богдан волновался. Вытащив из кармана очки, он зачем-то напялил их на нос, потом резко снял и бросил на стол.

— Его долго не было, я уже стал волноваться, думать, не сходить ли за ним. Адрес знал. Они у одного мелкого дворянчика играли, у Коровина. Что-то долго, думал я. По ночам ходить по Албазину не совсем хорошо, можно и на неприятности наткнуться. Что из того, что Дар есть? По голове стукнут сзади — даже «мама» крикнуть не успеешь. Звоню барину, а тот отвечает, что скоро придет. Уже закончили играть. А потом полиция приехала, сказали о Кондратий Ивановиче. У меня шок. Не знаю, что сказать. Рвусь в больницу, но меня не отпускают. Пока сняли мои показания и Альбины, времени много прошло. Вот тебе и позвонил. Знал, что ты сразу к дядюшке рванешь.

— Полиция хотя бы объяснила, что случилось?

— Коротко, без подробностей. Какой-то гаденыш шел навстречу, и без всяких причин ткнул ножом. Хорошо, что барина сразу обнаружили. Водитель такси увидел, как раз мимо проезжал. Повезло. Вызвал полицию. Кондратий Иванович в сознании был, сказал, что «метка сидит прочно». Ты знаешь, о чем речь идет? Может, полиция напутала? Я-то сразу сказал, что ничего не понимаю, и что означает эта фраза — тоже не в курсе.

— Догадался, — втайне радуясь, что вовремя считал информацию с ауры дядюшки, ответил Григорий. Уже сегодня к вечеру она просто исчезнет, стойкости у событийного слепка всего несколько часов жизни. А вот метка, которую Барышев подсадил на бандита, еще долго будет фонить, и Григорий найдет ее, хоть весь город обойдет, но найдет. И молодой волхв знал, что он точно не будет заниматься уговорами и призывами к добродетели. Око за око. Дядя Кондратий в его стае, а значит, долг Гришки — наказать врага.