Глава 14

Странное все-таки чувство у нее осталось после прогулки. Вроде бы ничего ужасного не произошло, все было мило, она не наговорила гадостей, а Старицкий даже развлек ее необычными финтами с усыплением «топтуна», который оказался обычным босяком, одним из тех, кто нигде не работает или промышляет гоп-стопом, пока не будет пойман на месте преступления. Капитан Марченко даже кличку незадачливого топтуна откуда-то выкопал: Гном. Но загадкой оставалось поведение юноши на признание, что она знает семью Китсеров, и даже многих из родовитого клана. Он сразу замкнулся, ушел в себя… Даже не в себя, а в какие-то метафизические глубины, куда даже архимаги боятся заглядывать. Черная бездна попыталась затянуть и ее, когда попытка проникнуть в мысли Старицкого не удалась. В ужасе девушка отпрянула назад и сразу же оборвала контакт. Что стоит за его словами? Какая-то тайна? Чем ему не угодили Китсеры?

Когда они приехали домой, их встречал сам капитан. Как только ворота закрылись за «Ладогой», он едва дождался, когда Тамара вылезет из машины. На Григория он обратил внимание только потому, что кинул ему фразу:

— Не уходи, ты мне нужен. Тамара Константиновна, я очень прошу вас пройти в гостиную. Появились сведения о сегодняшнем соглядатае.

— Уже проверили? — удивилась девушка. — Вы меня радуете, господин капитан.

В большой гостиной устроили что-то похожее на военный совет. Помимо молодых людей и Марченко, сюда подтянулись Валентин и оба лейтенанта-гвардейца. Галина предупредила, что скоро подаст небольшой ужин, чтобы никто не голодал. Время было не вечернее, но все восприняли идею с энтузиазмом.

— Что вы намерены мне рассказать, господин капитан? — Тамара с явным неудовольствием села во главе стола. Ей хотелось переодеться, но верный служака потянул ее сразу на разговор. Почему-то в этом платье среди взрослых мужчин она почувствовала себя неудобно. Ладно, Старицкий. Ей удалось сегодня вогнать его в краску и ступор своим нарядом. Но это-то матерые мужики, с оценивающими взглядами. Она тяжело вздохнула.

— Как только вы ушли гулять, мы сразу же пустили оперативника следом за «топтуном». У него было задание проследить до конечной точки объекта. Как только вы оторвались от слежки, шнырь запаниковал, не зная, что делать. Охранник кафе показал ему совершенно другое направление, благодаря чему наш человек отследил его маршрут. Кстати, Тамара Константиновна, как вам удалось обхитрить «топтуна»?

— Это заслуга Григория, — пожала плечами девушка. — Он усыпил его, и мы убежали. Она намеренно пока не говорила о фотографиях, чем заслужила одобрительный кивок молодого волхва.

— Этот шнырь привел на Моховую, 17. Там трехэтажные дома старой постройки, еще шестидесятых годов. Были такие с неудобной планировкой, но с большими ванными комнатами. Для рабочих строили, — пояснил Марченко. — Квартиру мы теперь знаем. Оперативник остался на месте, фотографирует всех, кто заходит и выходит в этот подъезд. Вечером мы его сменим, но наблюдение продолжим в течение следующих суток. Прогнали фотографию этого человека по доступной Сети, но потом пришлось запрашивать разрешения в Департаменте полиции. Господин Астапов после предъявления моих полномочий дал команду проверить по своим базам. Так мы и вышли на некого Гнома. Мелкий уголовник, сидел дважды с коротким сроком. Обыкновенный «балконщик», мелкая сошка в механизме преступного мира.

— Кто, простите? — не поняла Тамара.

— «Балконщиками» называют квартирного вора, — пояснил Шубин. — Через балконы проникает в чужую квартиру и выносит все ценное.

— Продолжайте, — поджала губы княжна.

— Оба срока как раз и получил за квартирные кражи, — Марченко поглядел почему-то на Григория, смотрящего на свои руки, сжатые в кулаки. Теперь можно сказать, что за господином Старицким ходят по пятам уголовники. Есть что сказать, молодой человек? Откуда такой интерес к вашей персоне? Осознаете ли вы, что подвергаете опасности Тамару Константиновну своими непонятными и мутными историями, случившимися в прошлом? Мне нужно знать…

— Я даже не представляю, чем мог заинтересовать блатных, — Григорий прокашлялся. — Ну, была история с одной компанией. Совершенно случайная встреча. Они хотели куда-то увезти женщину и изнасиловать ее, а может — и убить потом. Я вмешался, успокоил идиотов, и пошел домой. Все.

— А потом? — Тамара вдруг с интересом посмотрела на поникшего парня.

— А потом их кто-то завалил, всех троих в одной квартире, — глаза Старицкого блеснули торжеством. — Я от ребят знакомых слышал. Просто сопоставил некоторые факты. Да и репортаж оттуда был. Программа «Криминальная хроника Албазина».

— Ты хочешь сказать, что сумел в одиночку утихомирить трех взрослых мужиков? — не поверил Марченко.

Валентин насмешливо фыркнул, словно капитан сказал что-то несуразное. Парень на это лишь пожал плечами. Он сказал то, что было на самом деле и не выдумывал ни капли.

Полагаешь, что след тянется оттуда? — осторожно спросил Еремко. — Может, друзья с отсидки вышли, тоже занялись своим расследованием. Кто-то тебя видел, потом узнал в городе. Времени ведь не так много прошло.

— Как-то все это на дешевый детектив смахивает, — не годам взросло рассудил Григорий.

— Кто мог меня видеть и сопоставить факт появления в том районе за несколько дней до убийства бандитов? Версия ваша притянута за уши, господин лейтенант.

— Любая версия полезна, — отстал от него Еремко и погладил свою больную руку.

— А как вы можете объяснить тот факт, что в кармане уголовника оказались наши фотографии? — Тамара, наконец, выложила основной козырь и с недовольным видом оглядела своих охранников. — Причем моя фотография сделана в Петербурге, заметьте! Уж такие мелочи я замечаю исключительно точно!

Марченко побагровел и посмотрел на подчиненных. Лейтенанты, в свою очередь, переглянулись между собой, а потом синхронно покачали головами. Только волхв сидел спокойно, даже глаза прикрыл.

— Ваша столичная фотография в руках бандита? — Марченко не нашел ничего лучшего как переспросить Тамару.

— Вот именно! Я не говорю, что это та самая фотография из моего личного альбома; возможно, что цифровую копию передали по Сети в Албазин, а здесь распечатали. Все приближенные княжны знали, если Тамара Константиновна начинает очень сильно сердиться, нужно смиренно ждать, пока магический шторм, электризующий воздух, не пролетит мимо. Так ненароком можно угодить под каток, который размолотит и расплющит по поверхности. Валентин открыл глаза, спокойно закрылся от любых проявлений гнева, сложив руки на груди. Григорий поморщился. Слишком часто Тамара выходила из берегов, черпая мощь из бездонной кладовой своего Дара. Это тоже плохо. Потом, когда она успокоится, надо ненавязчиво напомнить, как себя вести в таких ситуациях.

Остальным оставалось лишь уповать на извечное «авось». Может, девушка изволит утихомириться.

— Здесь какое-то недоразумение, — осторожно высказался Марченко, как самое главное лицо. — Кто может, по-вашему, сбросить фото из семейного альбома?

— Проверить фотографа, — вдруг предложил Шубин. — У него же должны остаться снимки на компьютере, или их полностью изымают?

— Вообще-то — да, — кивнула Тамара, приходя в себя. — После фотографирования мастер обрабатывает снимки, добавляет фильтры, придает красочности изображениям, и все архивы отдаются в семью. Это обязательно. Потому что существует риск компрометации. А мой отец категорически не любит, когда что-то попадает в газеты или в сетевые издания без его ведома.

— Как вариант — проверка фотографа, — согласился Марченко. — Мог и сохранить какие-нибудь снимки. Человеческая порода в своей сути — подлая и жадная до денег. Кто-то из прислуги… Если вас, Тамара Константиновна, этот вопрос очень волнует, я могу связаться с… вашим отцом и обсудить проблему.

— Найдите мне этого предателя, — мрачно произнесла Тамара и резко встала. — Я иду к себе. Галя, ужин подай наверх. Всего хорошего, господа, доброго вам вечера.

Мужчины остались одни, и капитан сразу же насел на Григория:

— Моя обязанность — защищать девушку. Но я не знаю, стоит ли доверять тебе после сегодняшнего события? Мне не нравится, что за тобой ходят какие-то уголовники с фотографией Тамары.

— Мне тоже не нравится, — пожал плечами Григорий, — но я же не паникую. У вас есть все технические возможности купировать возможные проблемы. Я, например, загрузил «шпионами» этого Гнома по самую маковку. Теперь знаю все его маршруты, передвижения, где у него происходят контакты со своими корешами. Это не видеонаблюдение, аура не дает доскональной картины происходящего, но кое-что я смогу проанализировать.

— Молодец, что не растерялся, — вынужден был признать капитан. — Может, мне запретить выходить девушке на улицу некоторое время? Так мы выясним, кто именно является объектом слежки.

— Вы же не ее отец, чтобы запрещать, — буркнул парень.

— Не наглей, а то по шее получишь, — беззлобно ответил капитан. — Разберись сначала со своими призраками. В свои молодые годы ты что-то их много приобрел.

Возникла пауза, которую ловко заполнила Галина. Она тут же предложила мужчинам выпить чаю, пока готовится ужин. Никто не отказался, кроме Григория.

— Если ко мне больше нет вопросов, я пойду. Господин капитан, так я могу приглашать Тамару на прогулки? Поверьте мне, я в силах защитить не только себя, но и девушку. Ничего с ней не случится. Держать ее взаперти — не самый лучший способ.

— Антон, проводи гостя, — ничего не ответил на это Марченко. — Заодно проверь операторскую, что там снаружи.

Странное поведение начальника охраны озадачило Григория, пока он шел к своему дому. Марченко должен был категорически запретить Тамаре встречаться с Гришкой до выяснения обстоятельств, ограничить все ее передвижения по городу, а он не сказал ни «да», ни «нет». Словно переложил проблемы на плечи самого молодого волхва. Дескать, ты же рыцарь, вот и защищай. Но больше всего заинтриговала фотография. Как она попала в руки босяков? Григорий не был искушен в интригах аристократических кругов, и почему-то наивно думал, что фото без разрешения родителей никак не должно попасть в чужие руки. Доступ к семейным архивам строго ограничен узким кругом людей… А еще признание Тамары, что в их дом вхож барон Китсер, сам Патриарх рода. Разве это совпадение? Надо бы встретиться с Полозовым, но тот сам просил пока не искать с ним контакты.

Остановившись возле своих ворот, парень окинул взглядом улицу. Сейчас она была оживленной, как никогда. К соседским усадьбам подъезжали автомобили, из них выходили оживленные люди, о чем-то разговаривали. Неподалеку катаются подростки на велосипедах. Вон еще двое парней неподалеку на скамейке и лузгают семечки. Оба в кепках, надвинутых на глаза, как будто не хотят, чтобы их не видели. Ничего необычного, может, кто-то и пасет его. Вопрос — для чего? Возня, если рассуждать логически, должна исходить из ближайшего окружения Тамары. Именно те люди должны плавно подвести девушку к нему, чтобы между молодыми людьми завязались не только дружеские отношения. Да, пока они не в том возрасте, чтобы думать о чем-то другом.

Вера в человечество дала трещину, — усмехнувшись, подумал Григорий, поражаясь глубине своей мысли. — Интересно, сама Тамара знает, что ее используют во взрослых играх?

Зайдя во двор, плотно закрыл калитку, снова осмотрелся по сторонам, проверяя работоспособность «сигналок». Все они оказались в порядке. Никто не покушался на собственность Кондратия Ивановича. Так и должно быть в жизни. Тишина и спокойствие, а не эти непонятные игры.

Забежав домой, быстро переоделся в спортивную форму, крикнул маячившей на кухне работнице, что вернется через час. Хотелось проветриться, сбросить с себя накопившуюся негативную энергию (не магическую — с ней он успешно справлялся), выплеснуть злость на турнике. Вдруг вспомнил, что неподалеку от «Ориента» открылся спортклуб, где можно найти хороший спарринг по контактному бою. Купцы расстарались и пробили через своего главного представителя в городской Думе Белоярова молодежную секцию, куда теперь шлявшиеся по городу подростки направились скидывать свою агрессию. Бокс, борьба, тренажеры, «руссбой» в облегченном варианте — неплохое местечко, в общем-то. С Тамарой решил просто: если настойчиво начнет искать с ним встреч, надо постепенно ограждать себя от назойливого влияния соседей. Пока не узнает, чья она дочь — контакты ограничить. Дел хватает и без этого. Надо еще к деду Фролу заскочить. За прошлый год только три раза к нему приезжал, почерпнул много интересного, но дело дальше не пошло. Непорядок. К выездным соревнованиям еще подготовиться не мешало бы. Мало что запасной. Вдруг ситуация изменится.

Выскочив на улицу, он рванул в сторону стадиона, и в тот момент, пробегая мимо любителей семечек, до сих пор сидящих на скамейке, нацепил на них «маячки». Вздумают за ним тащиться — он будет знать об этом.

Интуиция не подвела. Они проводили взглядом Гришку, но как только он исчез за поворотом, вскочили и быстрым шагом направились следом. Гришка особо не торопился, значительно сбавил бег, и, ухмыляясь, считал информацию с новых «топтунов». Один, кстати, оказался из тех, кто пытался на острове раскопать дверь. Не зря, значит, цеплял на искателей сокровищ метки. Пригодилось. А что здесь удивительного? Албазин — город не слишком большой, весь уголовный мир знает друг друга, начиная от верхушки и заканчивая мелочью, сявками, исполняющими простенькие поручения. В идеале надо бы всех их пометить, создать вроде личной базы, каку полиции. В любой момент нужная информация перед глазами будет. На стадионе он с удовольствием позанимался на турнике, чувствуя, как хрустят мышцы от нагрузки, каменеют бицепсы и трицепсы, а из головы выветриваются ненужные мысли. Сделав пять подходов по двадцать раз, он немного походил по мягкой дорожке, восстанавливая дыхание, а сам разглядывал «топтунов». Они примостились на невысокой противоположной трибуне и лениво продолжили щелкать семечки. Вроде бы смотрели, как пацаны гоняют мяч, а сами зыркали в сторону Григория. Хорошо бы их мысли прочесть, но до таких виртуозных высот он еще не добрался. Не умел, к сожалению.

Присоединившись к пацанам, сыграл в футбол минут двадцать, даже гол забил, который после долгих споров, решили отменить. В офсайд залез, видите ли. Хлюзды малолетние!

Уходил со стадиона, когда зажглись уличные фонари. Шел не спеша, поглядывая на блестящие витрины магазинов, которые еще не закрылись. Большинство работали допоздна, и это было правильно. Основной поток покупателей приходился на конец рабочего дня, то есть не раньше семи вечера. И выручка начиналась именно с этого часа. Остановившись возле часового магазина, принадлежавшего роду Жилиных, он с любопытством поглядел на новинки, ожидая, когда «топтуны» подтянутся. Они ведь так и продолжали идти следом за Григорием.

Ускорившись, волхв оторвался вскоре от своих преследователей, но дальше идти не стал, а свернул в темную арку, попавшуюся на пути. Дождавшись, когда парни в кепках проскочат мимо, он пристроился к ним в след и с ухмылкой шел до тех пор, пока ярко освещенная улица не осталась позади. Сейчас по правую сторону тянулся решетчатый забор усадьбы какого-то богатого купца, а за ним сразу начинались дворы многоэтажек, уходивших от Второй Купеческой перпендикулярно ей в северном направлении.

— Не меня ищете? — громко спросил в спину «топтунов» Григорий.

Такой неожиданной реакции он не ожидал, привыкший к тому, что уличная шпана отличается крепкой нервной системой. Один из них подпрыгнул чуть ли не на метр вверх и с шумом влип в забор. Второй действовал предсказуемо. В руке щелкнула «выкидуха».

— Бл…, ты кто такой? — выдохнул вооруженный ножом парень.

— Давай сразу выясним, зачем вы меня пасете, — миролюбиво произнес Григорий, уже закрыв себя «сферой». Рисковать он не хотел. — Какого черта ваши кореша целыми днями возле моего дома торчат, ходят следом? Могу и полицию вызвать.

— У тебя здоровья навалом, зема? Ты вали дальше, а мы сами по себе.

— Как дела у Гнома, братан? — с ухмылкой спросил Григорий.

Раздался шумный выдох. Вовка-Валет (это был именно он) как-то странно взглянул на высокого худощавого парня. Может, сейчас ему навтыкать? Сделать пару порезов, чтобы кровушка потекла. Хотя… Он, наверняка, уже защиту поставил. С такими драться — себя не уважать. Трусы, крысы аристократические, прикрываются своей магией.

— Откуда Гнома знаешь?

— Вместе на горшке сидели в детстве, — пошутил Григорий. — Я тебе конкретно вопрос задал: нахрена вы пасете меня? Ко мне какие претензии?

— А ты что так забздел? — ухмыльнулся Вовка-Валет, щелчком приподняв козырек кепки свободной рукой. — Наверное, защиту поставил, да?

— Ты как еврей, вопросом на вопрос отвечаешь. Короче, передай своим дружкам, или пахану — увижу еще раз возле своего дома ваших сявок — пожалеете. Будете следом ходить — ноги переломаю. Задрали уже.

Что-то было не так в поведении уличной шпаны. Обычно они сразу ищут причину, чтобы жертва была морально подавлена и готова на все условия. Хорошо, что Григорий был настороже. Валет уже поворачивался, как бы давая понять, что уходит, но его рука, в которой была зажата выкидуха, стремительно полетела вперед. Еще немного — и лезвие располосовало бы левую щеку Гришки. Настолько стремительно все произошло. На отработанных рефлексах волхв выставил ладонь перед собой, и активная защита сработала на замедление движения. Пальцы перехватывают кисть противника, вторая рука в противоходе бьет под локоть, что-то хрустит, и Валет с криком оседает на землю. Дальше следует мощный удар ногой в пах прыгнувшему на него напарнику Валета. Тот снова отлетает к забору, хекает, выпуская воздух из груди — приложился неслабо — и мгновенно получает тычок в горло. Оставив корчившихся от боли «топтунов», Григорий перешагнул через них, и спокойно направился домой. Никаких угрызений совести. Ему просто надоело, что возле него всегда кто-то постоянно крутится, чего-то хочет. Ярость, скрутившаяся в огненный ком, затаилась чуть выше солнечного сплетения, и потребовалось немало сил, чтобы сбросить энергию в пустоту Нави.

«Пусть приходят, — мрачно подумал Григорий, шагая по затихающим улицам. — Всех сломаю. Устрою в этом городе филиал преисподней. Тайны, вражда, чьи-то желания — все побоку. Надоело быть куклой, которой играют, а она ведь понимает, что от нее требуют».

Домой он вернулся в плохом настроении, не заметив даже, что попутно спалил новые «сигналки» Валентина, висящие над дорогой, призванные отслеживать любые перемещения посторонних лиц и их намерения. Сложная система, на которую волхв княжны Тамары потратил целый день, вспыхнули в ауре багровым пламенем и перестали существовать. Сгорела и часть личных «шпионов». Злость, бушевавшая по энергетическому контуру, внезапно куда-то исчезла, сменившись умиротворенностью. Остановившись как вкопанный, парень прислушался к себе. Кто-то серьезно подчищал прорехи в его ауре ласковыми и нежными прикосновениями. И в гостиную он зашел уже другим человеком. Поздоровался с Кондратием Ивановичем и с Богданом, которые терпеливо дожидались его прихода. Извинился за опоздание и сел за стол, немного озадаченный странным вмешательством в эмоциональную сферу.