Глава 15

Мизуки отвели в просторную комнату без окон. Как и везде в этом странном месте, мебели здесь было очень мало – узкая кровать, длинный белый стол, совершенно пустой, несколько удобных кресел. Как ни странно, имелась дверь – обычная дверь с ручкой. За ней располагался вполне приличный санузел. Но выход в коридор оставался скрытым. Первым делом Мизуки ощупала все стены, но они оставались твердыми и плотными. На какое-то время девушку охватила паника, ей показалось, что она задыхается. От бессилия и страха Мизуки принялась бросаться на стены, но только еще больше изранила свои руки.

Трудно сказать, сколько времени она пробыла в одиночестве, когда вдруг вновь появился Тиртен. Он возник словно из ниоткуда, и в руках держал серебряный поднос. На нем стояла тарелка с поджаристыми кусочками какой-то еды. Через секунду до Мизуки донесся ее запах, и она скривилась.

– Что это за хрень такая? – спросила Мизуки.

– Мясо, – равнодушно ответил Тиртен.

– Оно воняет, – заявила Мизуки.

– По нашим данным, ваш вид из племени хищников.

– Может, и так, но на Форисе нет животных, и вот уже полтора века люди на этой планете питаются только овощами, фруктами и бобовыми, – зажимая нос, сказала Мизуки. – Я ни разу в жизни не ела мяса. Боюсь, мой организм его не примет.

– У Рябинина принял.

– Рябинина? – спохватилась Мизуки. – Я хочу с ним поговорить!

– Зачем?

– Что значит, зачем? Он отец моей подруги! Я должна знать, для чего вы его забрали, и что он тут делает.

Тиртен пожал плечами:

– Как хочешь. Могу позвать его. Это вполне допустимо. Но советую тебе все-таки поесть.

После чего Тиртен исчез, оставив поднос на столе. Она вновь приблизилась к блюду и осторожно его понюхала. Запах по-прежнему был отвратительный. Несмотря на вегетарианскую диету, у Мизуки не было строгих убеждений насчет того, что животных нельзя есть. Однако она понимала, что организм вегана вряд ли справится с такой тяжелой пищей. Конечно, Тиртен сказал, что у Рябинина организм принял подобную еду, но ведь он мог и соврать, и рисковать возможным отравлением ей не хотелось. К счастью, рядом с мясом лежали какие-то овощи, так что Мизуки их и съела.

Прошло, наверное, полчаса, когда Тиртен объявился снова. Он был не один. Мизуки сразу узнала отца Инны, как обычно холодного и равнодушного ко всему происходящему. Рябинин настолько вписывался в местное общество, что у Мизуки даже мурашки по коже пробежали. Если бы не разница в росте и более коренастое строение, его и самого можно было бы принять за квантовита.

– Мне сообщили о том, что ты тоже здесь, – не здороваясь, произнес он. – И что ты хочешь меня видеть.

Мизуки сдержанно кивнула, чувствуя на себе взгляд квантовита. Какое-то время Тиртен смотрел на нее, словно изучая, но потом как будто прочел в ее мыслях желание, чтобы он ушел, и испарился в воздухе. Мизуки осталась с Рябининым наедине.

– Как хорошо, что я Вас нашла! – тут же воскликнула она. – Инна очень о Вас беспокоится.

– Я знаю, – кивнул мужчина. – Я наблюдал за ней через вероятномер.

Мизуки не очень поняла, что это значит, но решила не уточнять. Вместо этого она понизила голос на случай, если их как-то подслушивают:

– Нам нужно как-то выбраться отсюда.

– Это невозможно, – все так же ровно ответил Рябинин. – И, кстати, можешь не шептать. Громкость твоей речи не имеет значения. Они могут узнать обо всем, что происходит внутри этой комнаты и тысяче таких же. И они это сделают, если им покажется, что твое поведение может как-то повлиять на исход событий.

Мизуки стиснула руки в кулаки:

– Но должно же быть хоть что-то, что можно сделать!

– Только они знают, как можно покинуть комнату. Даже я пока не понимаю, как они это делают. Похоже на то, что это какая-то особенность их вида, и что человек вряд ли сможет повторить ее. Но самое главное даже не в этом. А в том, что я…, – он опустил голову. – Я должен остаться.

– Почему? – удивилась Мизуки. – Зачем они Вас забрали? Мне сказали, что Вы делаете какую-то важную работу.

– Я не могу тебе сказать, что конкретно я здесь делаю. Но дело в том, что я совершил преступление по отношению к квантовитам. И теперь не могу уйти, – в его голосе впервые за весь разговор послышались какие-то эмоциональные ноты. – Как я понимаю, ты тоже теперь их пленница. Они хотят получше изучить влияние квантового дерева на отдельных индивидуумов.

– Какого дерева?

– Квантового. Я имею в виду соммелис. Оказывается, что квантовиты разместили это дерево, которое, по сути, и не дерево, в Форисе, для изучения его влияния на наш вид. Они просто замаскировали его под растение, чтобы мы воспользовались им и не заподозрили постороннего вмешательства. Это не дерево. Оно состоит из множества особых устройств, которые я бы назвал нейрочипами. До тех пор, пока соммелис никто не трогает, они неактивны, но стоит только его вскипятить, как нейрочипы получают заряд энергии и активируются. Попав в организм человека, они продвигаются в мозг, где взаимодействуют с его нейронами и перепрограммируют их, после чего человек начинает видеть квантовую реальность и перемещаться из одной вероятности в другую.

– Ничего не понимаю, – поморщилась Мизуки.

Рябинин вздохнул:

– Будь здесь Инна, я бы ей объяснил, но тебе просто не хватит знаний, чтобы осознать все то, что происходит в этом месте. Знаешь, Мизуки, оно ведь удивительное. Здесь столько возможностей…

Впервые в жизни Мизуки слышала в голосе Рябинина восхищение. Может, он и пленник в этом странном месте, но он явно наслаждается своим пребыванием здесь. Возможности… какие, к черту, возможности? Они не могут даже из комнаты выйти без чужой помощи! Девушке даже вдруг подумалось, что… Рябинин просто не хочет уходить.

– Инна по Вам очень скучает, – тихо произнесла Мизуки. – Она просто места себе не находит, все пытается найти Вас. А теперь, когда пропала и я… Боюсь, это может ее сломить.

– С Инной все будет в порядке, – уверенно произнес Рябинин.

– Откуда Вы знаете? – вспылила Мизуки. – Вся ее жизнь заключалась в Вас и квантовом компьютере, который Вы вместе восстанавливали, а теперь у нее нет ни того, ни другого! Зачем Вы с собой забрали изолятор, кстати?

– Изолятор принадлежит квантовитам, – вроде бы ровно сказал Рябинин, но Мизуки заметила, как его руки сжались в кулаки.

Ага! Все-таки он недоволен создавшимся положением. Мизуки наклонилась к нему поближе и принялась шептать:

– Послушайте, мы не какие-то там лабораторные крысы, на которых можно проводить опыты. Я знаю, что если мы объединим усилия, то сможем сбежать! Конечно, у этих квантовитов крутые технологии, оказывающие разрушающее воздействие на нашу планету, а значит, и с нами расправиться им не составит труда. Но мы должны бороться!

Рябинин посмотрел на нее с сомнением, а потом неожиданно и сам наклонился так, что его губы оказались прямо около ее уха. Он выдохнул:

– Тебе не о чем беспокоится. Пока я делаю свою работу, я изучаю их технику. Мне уже многое стало понятно и, кажется, я могу придумать план. Поэтому просто расслабься и постарайся им понравится. Если они сочтут тебя бесполезной, то могут и убить.

После чего Рябинин встал с кресла, на котором сидел и подошел к столу, на котором лежала тарелка с мясом. Задумчиво взяв в руку вилку, он наколол на нее один кусок, медленно прожевал и проглотил. Мизуки невольно скривилась и ожидала, что его сейчас же вырвет, но мужчина продолжал стоять со спокойным видом, как будто он не съел только что пищу, которую его вид не потреблял уже более полувека. Его губы даже тронула легкая улыбка. Девушка с изумлением отметила, что Рябинин становится гораздо более эмоциональным, чем был в Форисе.

– Попробуй, очень вкусно, – напоследок сказал он.

В следующую секунду в комнате появился Тиртен и исчез вместе с ним. Мизуки некоторое время сидела в напряжении, но внутренне она ощутила облегчение. Если у Рябинина есть план, то это хорошо. Пожалуй, ей следует предоставить всю работу гению. Они обязательно выберутся отсюда. Нужно лишь немного подождать.

– Ты же вроде говорила, что после принятия отвара сразу засыпаешь, – заметил Клод.

– Это так, – согласилась Инна. – Но в парке я вроде не заснула, и вообще, наверное, если стараться не уснуть, то можно остаться в сознании, я так думаю.

– Но что ты рассчитываешь увидеть? Даже если ты своими глазами увидишь скалу, это ничего не даст. Твой отец, вероятно, где-то внутри нее, но инопланетяне не дадут тебе туда проникнуть.

– Все равно я должна попытаться, – упрямо сказала девушка. – Если мы не можем найти Мизуки, то только так можно увидеть то, что происходит в суперпозиции.

И в этот момент нейроресивер принялся вибрировать. Оказалось, что ей звонит Кроссман. Инна не желала с ним разговаривать, а потому не стала отвечать. Он звонил еще около минуты, а потом прислал сообщение. «Нам нужно поговорить. Пожалуйста, ответь, это очень важно».

– Кто звонил? – спросил Клод, тоже услышавший легкое гудение.

– Кроссман.

– Может, он передумал, и все-таки решил рассказать обо всем?

– Даже если так, я ему не верю, – сквозь зубы выдавила Инна. – Если папа дал ему указания охранять меня от опасности, то он сделает все, чтобы я не отправилась на его поиски. Нет, я не могу с ним разговаривать.

Клод лишь вздохнул. Холодный ветер неожиданно усилился. Инна поежилась. Подняв взгляд к небу, она увидела, что на нем сгущались тучи. Очевидно, собирался дождь. Нужно было убраться с улицы как можно скорее, а также раздобыть немного соммелиса. Похоже, что у нее не оставалось выбора.

– Я возвращаюсь домой, – заявила Инна. – Постараюсь избежать общения с моей матерью и приготовить отвар, а потом принять его. Тогда я смогу увидеть скалу и решить, что делать дальше. Ты со мной?

– Конечно, с тобой. Но мне кажется, что ты совершаешь ошибку, отвергая помощь Кроссмана.

– Я не могу принимать помощь от человека, которому не доверяю.

– То есть мне ты доверяешь?

Инна задумалась над этим вопросом. Клода она знала всего ничего, в то время как Кроссман с самого детства постоянно присутствовал в ее жизни. Кроссман всегда был где-то рядом, к тому же они работали вместе, и девушке казалось, что она знает его. Но теперь она понимала, что не знает ничего. Даже родной отец ее обманывал. Разумеется, Клод тоже может оказаться не самым надежным человеком, но пока что он ее ни в чем не подвел. Мизуки вновь куда-то пропала, а Инна просто не могла справляться со всем этим в одиночку.

– Я хочу тебе доверять, – наконец, сказала она. – В моей жизни так мало людей, которые могли бы меня понять… И мне почему-то кажется, что ты понимаешь.

Клод посмотрел на нее очень внимательно, словно пытаясь заглянуть ей в душу. Инна приложила все усилия, чтобы не отвести взгляд. Так хотелось, чтобы в ее жизни было хоть что-то искреннее. Но в таком случае она и сама должна быть такой.

– А мне не хочется бросать тебя в этом деле одну, – сказал Клод. – Так что пошли. Не знаю, что там задумали эти инопланетяне, но, скорее всего, ничего хорошего, поэтому лучше поспешить.

Вновь встав на ховерборды, они поехали к дому Инны. Рабочий день подходил к концу, поэтому на дорогах оказалось довольно много народа, и все они стремились добраться до своих домов прежде, чем прольется дождь. Холодный ветер усиливался, а взгляд с неба, направленный на нее, был очень сосредоточенным. Обычно Инна не полагалась на свои ощущения и интуицию, предпочитая работать с фактами, но то, что за ней наблюдали, было настолько очевидно, что это бесполезно отрицать.

И вот, они вновь стояли у порога ее дома. Сделав глубокий вдох, Инна поспешила зайти в дом. Как обычно, с кухни доносился аромат вкусной еды. В животе у нее громко заурчало – скудная еда больничной столовой не насыщала так, как блюда ее матери. Лучше всего было бы пробраться в свою комнату, пока ее не заметили, и заняться своими делами, но ей нужно приготовить отвар. Поэтому Инна с Клодом зашли на кухню и замерли. Мать девушки здесь была не одна.

Инна с изумлением обнаружила за своим столом директора научно-исследовательского института Эриксона, уплетающего свежеприготовленные оладьи ее матери. Та мило беседовала с ним о чем-то, но заметив Инну, они оба замолчали. Понятно, говорили о ней.

– Здравствуйте, – растерянно протянула Инна. – А что Вы здесь делаете?

Директор ответил:

– Вообще-то, мисс Рябинина, я пришел поговорить с Вами. Но Вас дома не оказалось, и Ваша мать угостила меня довольно вкусным ужином.

– Инна, где ты пропадала весь день? – с долей беспокойства спросила мама. – Мистер Эриксон сказал, что в институте сегодня выходной.

– У меня были другие дела, – уклончиво сказала Инна, посмотрев на Клода с безмолвным криком «помоги!».

Тот подхватил:

– У меня на работе были проблемы с некоторыми приборами, и я просил ее посмотреть.

– А кем Вы работаете? – сузил глаза Эрикссон.

– Я интерн в нашей больнице.

Кажется, этот ответ Эриксона вполне удовлетворил. Но само его присутствие мешало планам Инны. Она хотела сейчас же сварить отвар соммелиса и принять его, но вряд ли стоило это делать в присутствии ее начальника.

– Иннусь, ты садись, – поспешно сказала ее мать. – Наверняка опять весь день ничего не ела. Поешь, а заодно обсудите с мистером Эриксоном пропажу твоего отца.

Инна не нашла, что возразить, а потому села за стол. Клод опустился на стул рядом и вопросительно на нее посмотрел. Мать положила ей на тарелку немного оладий с ягодами и плитку синтетической еды. Не придумав ничего лучше, Инна принялась за еду. Клод последовал ее примеру.

– Судя по всему, Ваш отец не торопится появляться,– начал Эриксон.

Инна кивнула, жуя оладьи. Они были очень вкусными, однако девушка слишком нервничала, чтобы в полной мере наслаждаться пищей.

– Должен признать, что я не особо рассчитываю на то, что полиция его найдет. Особенно учитывая то, что за дело взялась мисс Маклейн. Она не производит впечатления профессионала, а детективов в нашем городе всего двое, и Родригес занят чем-то другим.

– Да, наверное, – уклончиво протянула Инна.

– Значит, Вы утверждаете, что не знаете, где Ваш отец? – строго спросил Эрикссон.

– Не знаю.

– Но Ваша мать рассказала мне, что, похоже, Вы не очень-то переживаете из-за его пропажи, – заметил директор. – Вы не пытаетесь его найти. По ее словам, Вы продолжаете работу, хотя я не могу понять какую. Изолятор пропал вместе с Вашим отцом, поэтому Вы не можете заниматься этим проектом, к тому же институт временно закрыт. Миссис Домбровская сообщила мне, что Вы всю ночь провели за разглядыванием в микроскоп листьев соммелиса. А ведь недавно произошел пожар рощи этих растений, плюс еще отравление в институте. Такая активная деятельность вызывает вопросы.

Инна чуть не поперхнулась куском синтетической плитки. Он что, всерьез хочет обвинить ее во всех бедах, произошедших с Форисом в последнее время? Странно еще, что Эриксон не повесил на нее плохой урожай. Девушка растерялась, не зная, что ему сказать в свое оправдание – врать она никогда не любила, да и получалось у нее это плохо. Но не могла же она рассказать ему правду об инопланетянах – он ей просто не поверит! Но тут ей на выручку пришел Клод.

– Все дело в том, что я сейчас провожу одно исследование, – начал он. – Видите ли, в колледже при больнице мало объясняют теорию производства лекарств, да и вообще биологию, поэтому я в целях самообразования (ну и в научных, само собой, тоже) пишу статью про влияние соммелиса на пациентов. Мой прадед был биологом и изучал это растение, и у меня сохранилось много информации из его дневника, но я никогда раньше не занимался подобной деятельностью, а у Инны большой опыт. Она направляет меня в моих исследованиях, плюс у нее более мощный микроскоп, чем у нас в больнице, вот я и приходил к ней домой. Простите, если я слишком сильно ее загрузил, но я так понял, что в институте у нее сейчас нет работы, а потому она может заниматься и другими вещами.

Инна посмотрела на него с восхищением. Как он складно все придумал, а ведь даже почти не соврал, все так и есть, только Клод никакую статью не пишет. Хотя кто знает, если они выберутся из этой передряги живыми, то, когда все закончится, он может и написать ее, почему бы и нет? То, что соммелис неорганический и позволяет видеть суперпозицию – определенно великое открытие.

– Научные исследования – это похвально, я всегда их поощряю, – кивнул Эриксон. – Но почему же Ваша мать сообщила, что Вы ни капельки не переживаете из-за пропажи отца? Если Вы не знаете, где он, если дело всей Вашей жизни пропало вместе с ним, разве Вы не должны места себе не находить?

Инна с возмущением посмотрела на свою мать, но та отвела взгляд. Как только она смеет сплетничать с ее начальником о том, чего не понимает? Однако тут ей даже не потребовалась помощь Клода. В ее голове сразу всплыли подходящие слова:

– Вообще-то мы с моей матерью не очень близко общаемся, – заметила Инна, отодвинув тарелку с остатками еды. – И, разумеется, в связи с этим я не делюсь с нею своими чувствами. Конечно, я переживаю из-за пропажи папы, но если он меня чему-то и научил за свою жизнь – так это тому, что чувства и эмоции только мешают работе. Поэтому, когда нужно, я стараюсь их прятать,– она тяжело вздохнула. – Вообще-то мне так плохо, что я даже почти не сплю в последнее время. Если это все, что Вы хотели узнать, я хотела бы сварить себе отвар соммелиса. Как Вы знаете, он помогает уснуть.

Инна широко зевнула. Ей и в самом деле хотелось спать, и под глазами у нее наверняка чернели круги от недосыпа. Девушка посмотрела на Клода, и тот показал ей под столом большой палец. Она с трудом сдержала улыбку. Отличное объяснение, и ведь ни слова вранья.

– Конечно, Инна, – ее мать тут же всполошилась, проигнорировав явное неуважение в тоне дочери. – Я и не знала, что у тебя проблемы со сном! Безусловно, девочке надо отдохнуть. Мистер Эриксон, думаю, что на сегодня с вопросами нужно закончить. Если Вы хотите еще что-то узнать, спросите завтра.

Эриксон смерил Инну подозрительным взглядом, и та поняла, что ей не удалось его так просто провести. Однако возражение прозвучало бы слишком грубо, и директор определенно не хотел терять маску своей холодности и отстраненности.

– Ладно, – согласился он. – Но я бы хотел тогда пообщаться с Клодом. Парень выглядит достаточно бодрым, чтобы ответить на пару вопросов.

Тот хотел возразить, но Инна крепко сжала его руку под столом, чтобы он умолкнул. И сказала сама:

– Клод ответит на все Ваши вопросы, но сначала я бы хотела, чтобы он помог мне приготовить отвар.

Когда Эриксон кивнул, она встала, увлекая за собой Клода. Они подошли к кухонным ящикам, в которых хранились сухие листья соммелиса. Тем временем ее мать вновь принялась беседовать с Эриксоном, и тот неохотно отвечал на вопросы о работе в институте. Инна прошептала:

– Ты должен их отвлечь. Не нравится мне его появление, а особенно мне не нравится то, что он, похоже, считает меня виновницей всех бед.

– Но ты не можешь принимать отвар в одиночку, – возразил Клод. – Ты просто заснешь, и все на этом.

– Не засну. У меня где-то завалялась плитка шоколада, я съем ее, и это даст мне достаточный заряд энергии, чтобы немного нейтрализовать действие отвара. Умоюсь холодной водой, сделаю зарядку – да мало ли способов не уснуть?

Инна достала небольшую кастрюлю, налила в нее воду и поставила на плиту. Клод отмерил необходимое количество листьев и подошел к ней, готовый забросить их в сосуд в момент начала кипения. А тем временем прошептал:

– Допустим, тебе удастся не уснуть. Но что будет потом? Мы же договорились все делать вместе. Вдруг ты увидишь скалу и инопланетян? Я не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело одна.

– Что-нибудь придумаем, – отмахнулась Инна.

Вода закипела, и Клод кинул в нее листья. Почти сразу по кухне поплыл приятный аромат, от которого Инне захотелось спать еще сильнее. Но она встряхнула головой и постаралась держать глаза открытыми. Ей предстояла непростая задача. Да и что-то давно инопланетяне не проявляли никакой активности. Вдруг они готовят какой-то злодейский план?

Прошло минут пятнадцать, и отвар был готов. Перелив коричневатую жидкость в кувшин, она попрощалась со всеми и отправилась в свою комнату. Клод проводил ее недовольным взглядом. Но вот, дверь за ней закрылась, и девушка оказалась отрезана от всех людей, способных ей помешать.

Инна зашла к себе в комнату и поставила кувшин на стол. Честно говоря, ей было немного страшно. Но, с другой стороны, соммелис – это не наркотик. И он не разрушит ей мозг, а позволит видеть суперпозицию. Как ученому ей было очень интересно увидеть все нереализованные возможности этого мира.

Поэтому она сделала несколько решительных вдохов и взяла кувшин в руки. Инна не принесла с собой никакого стакана и намеревалась пить прямо из этого сосуда до тех пор, пока не увидит суперпозицию. Она уже предполагала, как это может проявиться – вероятно, девушка просто размножится по комнате. Представив эту картину, Инна задрожала, и немного жидкости выплеснулось на пол. Больше не теряя ни секунды, она принялась пить.

С первых же секунд ее тело окутала такая усталость, что, казалось, она умрет, если сейчас же не заснет. Однако Инна лишь встряхнула головой и продолжила пить. Руки и ноги стали очень тяжелыми, нахлынувшее спокойствие убило все зачатки эмоций, однако никаких проявлений суперпозиции заметно не было. Инна пила и пила, пока не допила все до последней капли. Руки больше не могли держать тяжелый предмет, и кувшин упал на пол, разбившись на тысячи осколков.

Инна покачнулась и облокотилась об кровать. Кажется, в тумбочке у нее лежала шоколадка. Выдвинув ящик, она поспешно открыла упаковку и принялась есть так, как будто от этого зависела ее жизнь. Вообще-то ей еще никогда не приходилось съедать всю шоколадку целиком, и она не знала, как это отразится на ее здоровье, но ей нужен был кофеин. Усталость чуть спала, однако, не до конца. Кровать казалась такой мягкой и манящей, что Инне стоило больших трудов не лечь на нее. И тут, похоже, соммелис подействовал. Инна громко вскрикнула от неожиданности. Потому что на кровати лежала она сама и спала сладким сном.

Испуг выбросил ей в кровь немного адреналина, и это помогло ей не отключиться вслед за своей копией. Инна попятилась прочь от кровати и тогда обратила внимание на то, что вся комната была заполнена ее двойниками, почти все они с испуганным видом отшатывались друг от друга. Сработало! Она находилась в суперпозиции и видела все возможности того, что могло произойти.

Инна медленно поворачивалась по кругу, с изумлением смотря на себя со стороны, и тут застыла на месте. В комнате была не только она. Три фигуры в плащах с капюшоном стояли около двери, словно поджидая ее. Инопланетяне! Один из них откинул капюшон, обнажив свое неестественно вытянутое лицо.

– Мы ждали тебя, – раздался шелестящий голос, и Инна поняла, что инопланетяне заполнили всю комнату, почти скрыв ее собственные версии. – Ты пойдешь с нами.

В следующую секунду откуда-то сверху, пройдя через потолок ее дома, опустился светящийся синий луч. Инна громко закричала от испуга, но было уже поздно. Вспыхнул яркий белый свет, и мир вокруг нее исчез.

Клод с некоторым раздражением рассказывал директору Эриксону о своей жизни. Он, право, не понимал, почему должен отчитываться перед совершенно незнакомым человеком, но Инна просила прикрыть ее, а потому он послушно отвечал на вопросы. Но краем сознания он размышлял о том, как там справляется девушка. Не уснула ли она ненароком, а если нет, то что она видит. Сам он никогда в жизни не принимал соммелиса, и, нужно признать, его терзало любопытство. Способность увидеть суперпозицию… должно быть, это очень увлекательно.

Виктория Домбровская поглядывала на него с большим интересом, Эриксон сидел, сложа руки на груди. Сам Клод рассказывал о том, как он сдавал экзамен по фармакологии, когда вдруг откуда-то донесся громкий женский крик. Все трое резко замерли и замолчали, не сразу осознав, что кричит Инна. Но когда они это поняли, то чуть ли не синхронно встали из-за стола и бросились бежать к ее комнате.

Клод добрался до нее первым и, распахнув дверь, осмотрел комнату. По полу были рассыпаны осколки разбитого кувшина, но самой девушки нигде не было. Окно было закрыто. Ничего не понимая, Клод бросился проверять в шкафу и под кроватью, а также в кладовке, где она хранила приборы и инструменты. Инны нигде не было. Но не могла же она просто исчезнуть из закрытого помещения!

– Что случилось? – в панике спрашивала миссис Домбровская. – Где моя дочь?

Если бы у Клода был ответ! От отчаяния он даже принялся вышвыривать Иннину одежду из шкафа, устроил жуткий бардак, но девушка не появилась. Парень распахнул окно, выглянул из него, размышляя, не могла ли она выскочить наружу в приступе сумасшествия, но на улице тоже не осталось никаких следов. Вернувшись в комнату, он даже зарычал от бессилия.

А потом заметил то, что не заметил сразу.

– Микроскоп пропал, – выдохнул он.

– Что? – спросил Эрикссон.

– Микроскоп пропал, – повторил Клод. – На этом столе стоял микроскоп, мы с его помощью изучали листья соммелиса. Я точно помню, что мы его не убирали обратно. Если только…

Он еще раз заглянул в кладовку, на случай, если Инна сама его спрятала, но не нашел там нужного прибора. Нет, микроскоп пропал вместе с девушкой, совсем как…

Совсем как ее отец вместе с изолятором.

Кажется, Эриксон что-то говорил, но Клод его не слушал. Парень обессиленно плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками. Он подвел Инну. Он был последним человеком, которому она доверяла, и не смог ее защитить. Инопланетяне похитили девушку, как и ее отца, и теперь неизвестно, что с ней будет. А виноват во всем он сам.

В ее теле царило странное ощущение, оно ее совершенно не слушалось и покалывало то там, то сям. Но вскоре все прекратилось. Последняя вспышка света, и она почувствовала, что где-то находится.

Инна открыла глаза и увидела, что стоит в чем-то, напоминающим душевую кабину, вот только вместо крана у нее над головой висел шланг, испускающий яркий свет. Ручки на двери видно не было, но не успел у Инны начаться приступ клаустрофобии, как кабина сама собой открылась. Девушка осторожно выглянула оттуда и тут же испуганно нырнула обратно. Снаружи стояло существо, отдаленно напоминающее человека, но гораздо превышающее его ростом и имеющее более вытянутое строение тела. Оно даже не было одним из виденных ею раннее капюшонов.

– Прямо в кабине, как предсказуемо, – раздался голос, очевидно, принадлежащий тому существу.

Инна вновь выглянула из кабины и спросила:

– Кто Вы? Что это за место?

– Вероятность девяносто пять процентов, – сообщил ей инопланетянин. – Следуй за мной. Твой отец желает тебя видеть.

Инне было очень страшно, однако упоминание ее отца придало ей сил. Сделав глубокий вдох и сжав руки в кулаки, она осторожно вышла из кабины.