Книга: Зов черного сердца
Назад: Глава 1
Дальше: Часть вторая

Глава 2

Слежку Жора даже не заметил, а скорее почувствовал. Майор не прятал свои мысли, все они вышли, как солдаты на плац, оставалось только слушать. Ему верили, и Жора хотел оправдать доверие до конца. Слишком уж ему понравилось быть нормальным. Он только к слову такому привыкал почти полгода, потом еще год боялся потерять его, хлопал себя по карманам, будто оно где-то там завалялось.
То, что это не его привычка, Жора понимал и очень хотел вспомнить, чья именно. Перед внутренним взором часто вставала шаманка, которую он сначала испугался, ведь она настроила против него его знакомца ворона и помогла сбежать жертве, которую он собирался обменять…
Голова заболела, Жора остановился, сжал виски едва ли не до хруста, пережидая приступ, присел прямо на обочине в траву. Вспоминать каждый раз было больно. Невыносимо больно, и он бы отказался от своей затеи, если бы обрывки чужой жизни не лезли к нему сами, требуя взять их в руки, рассмотреть, понюхать, может, даже лизнуть, совсем как служебный пес, который ищет спрятанную взрывчатку.
Именно со взрывчаткой Жора чаще всего сравнивал свои приступы. В голове раздавался небольшой взрыв, в оглушенных ушах начинало звенеть, и приходила боль.
Вот и майор сегодня называл его чужим именем. Ну как чужим? – вроде и его собственным, только оно постоянно им отторгается, как неподходящий донорский орган. Имя было предвестником взрыва. Жора боялся его и ненавидел. Потому и не позволял так себя звать.
Он хорошо помнил только последние пятнадцать лет своей жизни. До того – пустота! Чистый лист. И только перед внутренним взором откуда ни возьмись встает темноглазая шаманка, задающая вопросы, на которые он отвечает на два голоса. Противоречиво отвечает, пусть и твердо: «Хочу умереть!» и «Хочу жить!».
Два полюса, которые тянут его теперь не весть куда, разрывая на две равные части!
Лена, его дорогая Леночка, в такие моменты всегда гладит его по взрывающейся головушке, шепчет успокаивающе, мол, на чистом листе можно писать все, чего только захочется. И он писал, старательно выводя вроде своим, но будто чужим почерком на страницах дневника все, что с ним происходило. Не хотел снова забывать. Боялся забывать! А так возьмет, перечитает и снова помнит.
Записывать все очень скоро вошло в привычку, и Жора начал вести дневник не только своих будней и праздников, но и истории тех людей, которые шли к нему теперь за помощью, ведь у него имелся дар видеть то, чего другим не видно.
Откуда в нем такой дар – неизвестно, но он радовался как ребенок каждому обратившемуся. Особенно был счастлив, когда видел полные светлых слез глаза и отчего-то виноватую улыбку Лены. Его любимой жены Леночки.
Майор тоже говорил сегодня о его, Жориной, жене. Будто она вышла за другого. Но ведь Лена никуда не уходила. Выходит, у него была и другая жена? Кто она? Как выглядела и куда пропала?
Боль заставляла пресекать попытки вспомнить.
Странно, чужие воспоминания, мысли и даже чувства Жора считывал запросто, точно открывал свой дневник с записями и читал с листа. И боль его не терзала в такие моменты, наоборот, ему становилось хорошо, телом овладевала нега, раскачивала на волнах покоя.
Жора называл это состояние путешествием. Без конкретного адреса, просто путешествие туда, куда заведет его новый проситель. Он не знал, вернется ли обратно, погружаясь от раза к разу все глубже.
Но возвращался, видя вдалеке маячок.
Его ждала Лена. В ее руках всегда был зажат будто бы подсвеченный изнутри клубочек, и от него тянулась золотая нить, конец которой оказывался повязан на запястье путешественника Жоры.
Наступал момент, когда нить натягивалась, звенела подобно струне, и Жора шел обратно. Не шел даже, летел.
Лена улыбалась, обнимала его и наливала большую кружку крепкого чая. Рядом на блюдечке всегда лежала плитка горького шоколада для восстановления сил.
Сейчас его путь лежал к монастырю. Поймать попутку не составило труда. Правда, до места не довезут, придется прогуляться. Да ничего, там уж близко совсем. Главное успеть дотемна.
Темноту Жора не любил, хотя и не боялся, но все же встречаться с ней в незнакомом месте, в котором следы такого серьезного выброса исчезли за пару часов, не хотел бы. Заметали следы после принесения жертвы специально или они как-то сами собой рассосались, не принципиально. Так и этак вывод один – силы замешаны серьезные.
Даже на кладбище, где с похорон могло пройти не одно десятилетие, насильственные смерти можно почуять на раз. А здесь и половина ночи не минула после того, как Жора услышал нечто напоминающее зов. Он бы сразу рванул, да у Лены разболелся зуб, она ходила из угла в угол, держась за щеку, заснула ближе к четырем утра, и тогда он тихонько вышел из квартиры.
Как добрался в потемках до стройки, не помнил, шел на автомате. Понял лишь, что к его приходу все закончилось. Зова больше не слышалось, и никакого фона не осталось. Заходить внутрь не стал, точно зная, что увидит.
Убитый вышел к нему сам, пройдя сквозь доски забора, зябко повел плечами и, оглянувшись назад, тяжко вздохнул. Эти привычки уйдут к сороковому дню. Не чувствуют они тепла или холода, дышать тоже отучится. Почти невидимый, стремительно становящийся частью предрассветных сумерек, призрак открывал рот, не догадываясь, что сразу после смерти никто не позволит ему разговаривать.
А этому еще и язык вырвали.
Не помеха, конечно, язык таким вовсе без надобности. Просто пока нельзя говорить, и все тут.
Явится если позже, там уже не заткнешь. Любят неживые поболтать. Только за гранью действуют свои законы. У Жоры были догадки, почему запрет лишь первые дни действует, но подтверждения им пока не нашлось.
С этим духом творилось странное. Он почти исчез, когда его со всех сторон окутали черные щупальца и затащили обратно в храм, из которого он только что вышел. Жора моргнуть не успел, как все закончилось.
Понять ничего он также не успел.
Нынче Жора шел уверенно и целенаправленно. Остановился лишь раз, осторожно осмотрелся, не потерял ли его майор, и, убедившись, что тот следует за ним, успокоился и хода не замедлил.
Он не сразу прошел за забор, постоял, прислушался к ощущениям. Попробовал позвать тех, кто здесь когда-то обитал, никто не откликнулся.
Стерильная чистота.
Ненормальная какая-то тишина давила на слух, вызывая желание нарушить ее, закричав во все горло.
Жора аж поежился, прежде чем решился шагнуть в незапертую калитку.
Закрыл глаза, прислушался к внутренним ощущениям. Очень мешало присутствие майора, но вскоре Жора перестал отвлекаться на него, полностью погрузившись в состояние транса. Зрение больше не играло роли, окружение изменилось. Вместо недостроенной церкви из земли бил яркий столп света, пронзающий небеса. Там, где стояло второе здание, предназначения которого Жора не знал, просто плыла сизая дымка.
Он повернулся вокруг своей оси, осмотрел четкую границу влияния места, метров сто пятьдесят или даже больше в длину и примерно столько же в ширину. Простор и чистота. Мелькнула расплывчатая фигура майора – тоже изменившаяся, не было больше физической оболочки, все внутренности видны. Если не бросит курить, внуков рискует не понянчить, да и поджелудочная барахлит, все от неправильного питания.
Но искал Жора не чужие болячки, а следы. Они не могли просто пропасть, что-то осталось бы в любом случае. Со стороны он выглядел просто стоящим на месте, в то время как на самом деле обходил по периметру территорию, останавливаясь у самых границ.
Ничего. Пустота.
Попытался войти в свет и не смог. Упругая стена отпружинила, отбросив его в сторону. Жора улыбнулся.
Не зря пришел.
Почему-то он решил, что именно в храме ничего не найдет, хотя именно в нем происходило основное действо. Но он ссылался на то, что стены не прошли обряда освящения и вряд ли могут представлять интерес. Однако не учел того, что монастырь мог стоять на том же самом месте много десятков, а то и сотен лет назад. Границы никуда не делись. Да и бьющий из земли свет должен был сразу натолкнуть на правильные мысли.
Медленно, потому как влияние света распространялось и на невидимый спектр, Жора, или его астральный двойник, приблизился, протянул руку, едва коснувшись кончиками пальцев, и… упал на колени, оглушенный птичьим клекотом, перешедшим в протяжный гул.
Свет – нечто иное, как пламя, ревущее, сжигающее все, что в него отправится. В нынешнем состоянии он не чувствовал жара, хотя и пытался сравнить его с чем-то, но не смог. Само солнце – серая ледышка рядом с таким-то пожарищем. И пламя это не святое, как показалось Жоре в самом начале.
Неспроста столп из земли бьет!
Из самых адских глубин прорывается!
И если присмотреться, то небо не принимает его, отсекая у самой границы.
Как же здесь мог существовать монастырь? И кто на самом деле служил в нем?
Кому служил?!
Стоило так подумать, как из недр адского огня вырвались черные щупальца, бросившиеся в Жорину сторону: одно прямиком отправилось к сердцу, второе через темя вошло в череп. Щупальца по-хозяйски шерудили внутри и, казалось, перемешали все внутренности, если бы они существовали в этом его состоянии. Будь Жора в физическом теле, уже помер бы, теперь же он беззвучно орал, хватая то одно, то второе щупальце, пытался рвать их голыми руками, но ничего не получалось.
Чувствуя, как стремительно из него уходят силы, Жора упал, глядя расширившимися глазами в черноту космической бездны, разверзшейся над ним. Оттуда на него смотрел черными круглыми глазами ворон. Жора поспешил обрадоваться, знать, вернулся знакомец, поможет!
Не тут-то было!
Знакомец глазами смотрел белесыми, в этих же плескалась непроглядная тьма. Да и от птицы у него была лишь голова, тело от головы отходило человеческое. Тощее, лишенное красок и будто увечное из-за выгнутых назад коленей.
Однако с каждой секундой оно изменялось, наполняясь цветами и оттенками. Под тонкой кожей проступили мышцы, наливаясь кровью, будто живой водой, расправились плечи, а колени с хрустом встали на место.
Монстр питался остатками Жориной силы, медленно уничтожая его самого.
Жора уже приготовился совсем исчезнуть, когда щупальца с хлюпающим звуком высвободились и втянулись в живое пламя. Образ ворона исчез, истаяв в чернильной глубине неба.
Он распахнул глаза, обнаружив себя лежащим на голой земле, в спину упирался острый осколок кирпича. Над Жорой склонился напуганный майор и что было сил хлестал его по щекам.
– Да вставай ты, черти тебя дери!
Стемнело. Выходит, пролежал он долго, и лучше бы теперь поскорее убраться. Вряд ли те, кто был здесь прошлой ночью, вернутся, но разве это повод рисковать?
Он получил самый главный ответ: сюда он пришел не по своей воле, а по чьему-то приказу!
Жора приподнялся сначала на локтях, потом смог сесть и, приняв протянутую руку, тяжело встал на ноги. В груди пекло, голова раскалывалась.
Уже дома, укладываясь спать, он приметил на коже, там, где тревожно билось сердце, красную круглую точку, которая будет потом зудеть и воспаляться. Зов надолго утихнет, но вернется, все время нарастая, пока однажды не станет таким, что Жора уже не сможет ему противиться.
– Идти сможешь? У меня машина недалеко. Или сюда подогнать?
Жора помотал головой, майор спорить не стал. Его мысли снова выстроились ровной шеренгой, но озвучивать их он не спешил, хотя и очень хотел.
– Спрашивай, майор, – сжалился Жора, видя его потуги, – только я уже в кабинете тебе сказал, не поймешь ведь. А поймешь – не поверишь!
– Какого хера произошло? Ты стоял там, таращился в одну точку, а потом упал и забился в конвульсиях. Я решил, что у тебя приступ, думал «скорую» вызывать.
– И чего не вызвал? – усмехнулся Жора.
Майор растерянно моргал глазами, не найдя что ответить. Не знал он почему не вызвал.
А Жора знал и объяснил.
– Место это само себя охраняет. Если не захочет, чтобы кто-то сюда пришел, ни за что не подпустит. Потому и вызвать никого ты не смог.
– Почему же нас с тобой подпустило?
– Ты за мной шел, я ему нужен.
– Кому ему?
– Месту, говорю же.
– Слышь, прекращай ваньку валять! – Майор потянулся к кобуре. Он даже не понял, что ощущает отголоски увиденного Жорой, вот и пытается защититься, не представляя, насколько бесполезен здесь его пистолет. – Обратно в камеру захотел? Могу устроить!
– Камеры не боюсь, – искренне ответил он. – Того, что здесь творится, боюсь!
– Кто ты такой? – Задал неожиданный вопрос майор.
– В городе меня многие знают, колдуном называют. Неужели не слыхал?
– Колдун, значит? – Майор сплюнул себе под ноги. – Ну пойдем, колдун.
– В камеру?
– Пока в машину, а там разберемся. – Отвернулся от Жоры, чуть ссутулившись, поплелся вдоль протоптанной дорожки и, не оборачиваясь, то ли спросил, то ли просто рассудил: – Стемнело слишком быстро, или мне показалось.

 

Местное отделение полиции машина проехала, не сбавляя скорости. Жора и в самом деле не боялся, однако мысленно выдохнул, когда приземистое двухэтажное здание осталось позади.
У нужного дома майор не стал глушить двигатель, дождался, когда Жора войдет в подъезд, и только потом машина сорвалась с места, подняв облако пыли.
Он размышлял о том, что произошедшее убийство теперь самая большая головная боль для него. И когда расследование закончится, он в тот же день подаст заявление на отпуск. За десять последних лет там наверняка накопилось столько дней, что хватит на кругосветное путешествие. Настолько замечтался, что, конечно же, не обратил внимания, как светло было в городе, где майские сумерки только начинали набрасывать прозрачные чехлы на дома и деревья, укрывать уютными пледами улицы. С чего бы тогда у монастыря, где они были пятнадцать минут назад, уже темень расползлась?
Майор предпочел не думать об этом и пока еще не подозревал, что до отпуска ему далеко, ведь на самом деле все только начиналось.
* * *
Молодой мужчина в темной футболке быстро пересекал двор, воровато озираясь по сторонам. Он специально выждал время, чтобы зайти в подъезд одному и не столкнуться ни с кем из соседей.
Поднимаясь по лестнице, он сунул руку за пазуху, подхватил висевшее на шее украшение, крепко сжал его в кулаке.
– Я дома! – крикнул он, снимая в прихожей обувь. – Ужинать не буду, лягу пораньше.
Он слышал голос матери, окликнувшей его, но не стал отзываться, давая понять, что очень устал и не расположен к общению. Мать потопталась за дверью, так и не решившись постучать, и едва стихли ее удаляющиеся шаги, как он разжал пальцы, уставившись на свое сокровище.
На раскрытой ладони лежала засушенная птичья лапка. Он не помнил, как лапка оказалась у него и что она вообще означала, но абсолютно точно знал одно: расстаться с ней он не согласился бы ни за какие сокровища мира. Просто знал и все тут.
Назад: Глава 1
Дальше: Часть вторая