Глава 16
– Я… даже не знаю, что сказать. – Протянула Хана, присаживаясь рядом со мной. – А ты, Фан-Фан, что скажешь?
Я тоже сидел на корточках прямо рядом со шмыгающей носом девочкой Зионой. И медленно снимал свой ментальный щит, под которым проводил допрос. И теперь тоже не знал, что сказать. Хотя-я-я…
– Эта хитроумная Зиона, – Спросил я. – Понимает глубину пропасти, в которую ввергнет себя, если расскажет про НАСТОЯЩЕГО автора идеи уничтожить маленькую деревушку Лисьи Лапки?
– Эта хитроумная Зиона все, бля, понимает! – Огрызнулась девочка… слегка, правда, постукивая зубами. – Но после взрывной декомпрессии при разгерметизации отсека меня уже мало чем можно впечатлить.
– О-о-о… самоуверенная Зиона недооценивает фантазию имперских дознавателей.
– Да они сосунки по сравнению с тобой! – Она всхлипнула. – Бля! Гребанное детское тело! – И шумно шмыгнула носом. – Еще и обоссалась!
– Мне очень жаль. – Искренне посочувствовал я.
– Да засунь эту свою жалость…! А, впрочем, спасибо. Не поверишь – на полном серьезе начинаю обдумывать мысль, что ты – очень сексуальный парень и весьма перспективный жених… и как бы тебя окрутить и залезть к тебе в постель. А потом от тебя залететь и поставить перед фактом, что ты должен на мне жениться! Сучья жизнь, бля! И траханный период пубертата! И даже поделиться ни с кем не могу! – Из ее глаз снова брызнули слезы. – И гребанный стокгольмский синдром! Еще и месячные вчера начались, сука!
Я внутренне содрогнулся. Вот кто попал, так попал – так этот конкретный парень… в Зиону. Конкретно так влетел. Меня даже не удивило, что я угадал: действительно, имел место пошлый «гендер-свич», только в качестве «вируса» был не матерый спецназовец-диверсант, а самый обычный инженер-трудяга с орбитальной станции «Вень-Хао-Экваториальный-Шесть». Русский китае-японец то ли во втором, то ли в третьем поколении. И попал он так, что врагу не пожелаешь! Мужик – в тело девчонки, мучающейся гормонами в период полового созревания!!!
– Надеюсь, ты понимаешь, что тебя будут спрашивать и другие?
– Да понял…а я! Поняла! – Поморщилась девочка. – Про тебя ни слова не скажу.
– Напротив! – Покачал я головой. – Расскажешь все то же, что рассказал…а мне. Кроме одного. Про то, что уничтожить Лисьи Лапки – твоя идея – рассказывать не стоит. Ясно?
– Почему? – Зиона несказанно удивилась.
– Потому что в этом случае за твою жизнь я не дам и медного.
– Намекни хотя бы. – Хмуро попросила Зиона.
– Причина того, что сегодня произошло в резиденции Дзе – именно то, что были уничтожена эта деревенька. Так понятнее?
– Там… погиб кто-то важный? – Осторожно спросила она.
– Да. Мои старшие братья.
Зиона посмотрела в мои глаза, содрогнулась и торопливо отвернулась:
– Бля! Гребанное детское тело! – Трясущимися губами прошептала она. – Ты, судя по всему, не обычный психопат. Да ты вообще не психопат, бля! Даже рядом не стояло! И семья у тебя, явно, не простая. Видимо, моя история была чертовски однобокой, да?
– Очень. – Согласился я. – Пожалуйста, учитывай это в дальнейшем, если хочешь выжить.
– Рано или поздно это всплывет. – Резонно возразила она. – Свидетелей того, что я говорила с дядей – дофига и больше.
– А кто их будет допрашивать, этих свидетелей? И с какой стати? – Спросил я. – Вот когда всплывет, тогда и будешь думать. Но если сейчас в этом признаешься, то тебя удавят сразу. И тебе вряд ли понравится способ, которым это сделают. А так – появятся варианты.
– А зачем это ты мне помогаешь? – Подозрительно прищурилась девочка… правда, бледные щечки были мокрыми от слез.
– На тебя положила глаз Гончая Императора. Считай, что я оказываю ей услугу. Ответную.
– Гончая? – Задумалась Зиона. – Вообще-то, она должна была погибнуть… Ну, не самый плохой вариант, наверно. Один из немногих адекватных людей в вашем дурдоме.
Ну, по сравнению с прочими персонажами истории, рассказанной этой Зионой – да. Там один садист-неадекват по кличке Кровавый Снег чего стоит…
* * *
Не знаю, как описать чужое облегчение. Но вот облегчение Мыша, когда через два с половиной часа я вернул ему живую и невредимую девочку – чувствовалось буквально физически. Девочка улыбалась. Правда, была бледной и слегка заикалась, но такие мелочи Мыша не смущали – он был счастлив.
А описать его облегчение я не могу, поскольку тяжело описать ощущение от «лучей счастья», расходящихся веером от замотанной в маскировочный халат темной фигуры.
А еще за время беседы никто на нашу достаточно крупную группу не вышел…
Не знаю, чем еще пугала Мара своих дальних хвостатых родственников-хулицзин – вполне допускаю, что ничего большего, кроме того, что мне рассказывала, она им не озвучивала (прагматичным разумным хватило бы и перечисленного ею) – но сделала она это качественно. За прошедшее время на нас могли выйти раз десять – стоило только лисам шепнуть своим «тотемникам», где нужно искать детей, пропавших во время обширного пожара в поместье Дзе.
Так что вполне можно объяснить облегчение человека, отвечающего за успешное проведение операции в отсутствии Мары Бейфанг. Как и объяснить причины этого счастливого облегчения. Ценный пленник возвращен в целости и сохранности, внешняя упаковка и товарный вид практически не нарушены. А некоторую помятость можно, как это водится, списать на кривые руки работников транспортной компании или на проблемы при транспортировке. Главное, упаковка на месте… кажется, у этих людей какое-то превратное мнение о наклонностях этого Лю Фана – не даром же Мышь так упирал на невинность девочек и на то, что все должно остаться в целости… во всех смыслах – что ж им Мара про меня ТАКОГО нарассказывала?
… и мы, наконец-то, можем выдвигаться на конечную точку.
Что это, если не счастье?
* * *
Мы шли по одной из многочисленных дорожек в этом ухоженном лисьем лесу. Ни факелы, ни фонари путь нашей процессии не озаряли – наверно, даже среди пленников не было ни одного человека, который не мог бы видеть в темноте.
Сестры ко мне не лезли – моя довольная моська их вполне устроила… хоть это и не гарантия того, что они не попытаются пристать ко мне с вопросами позже. Какими бы безбашенными они окружающим не казались, а прекрасно понимали, что сейчас – не время и не место для расспросов. Особенно, в том стиле, к которому они обычно привыкли – в стиле жесткого допроса-прессинга.
А вот Хана, в отличие от них, ждать не хотела. Пользуясь тем, что дорожка была достаточно широкой, она аккуратно взяла меня под руку и прижалась боком.
Звуки вокруг снова отсекло. Контролю Ханы над своей Ци можно только позавидовать – сейчас мы двигались, а ее барьер, отсекающий звуки, двигался вместе с нами, окружая только нас с ней.
– Ты чего такой веселый, Фан-Фан? То, что она тебе рассказала, далеко от «сахарной истории со счастливым концом»! Или ты, действительно, такой ужасный и кровавый, как в ее истории, и тебя процесс зарабатывания всех этих «погремух» несказанно радует? Пф! «Кровавый Снег»! Пф!
– Во-первых, мне не пришлось пытать маленькую девочку…
– Не маленькую девочку, а сурового взрослого мужика в теле маленькой девочки. – Поправила Хана. – Пытать ты его не пытал, но вот запугал его – да-а-а-а… он аж обмочился, бедолага.
– Скорее всего, нахождение в детском девчачьем теле так подействовало. – Отмахнулся я. – Так-то яйца у него есть… ну, были. – Быстро поправился я, упреждая веселое «пфырканье». – Вообще, бедолаге остается только посочувствовать – попал он просто, пипец, как! Еще и гормоны, как выяснилось, сильно сбивают ему гендерное самоопределение. За что ж его так, а? Обычный же работяга! Он же мухи в своей жизни не обидел!
Разумеется, проблемы иномирянина Хане были побоку. Она не собиралась сопереживать тому, как влетел тот мужик. Она ж – настоящее дитя своего мира.
– Зачем ты его с такими сведениями обратно отдал, Фан-Фан? – Задумчиво спросила она. – Со всеми этими знаниями… Наверняка ж его теперь имперские дознаватели выпотрошат! Хотя бы чердак ему-ей двинул бы, как с тем Шу Ливеем.
– Это, как раз, во-вторых. – Усмехнулся я. – Пусть до Императора в очередной раз дойдет глубина жопы, в которую скатится Империя, если не принять срочных мер. Мне эксклюзив на все эти знания и нахер не нужен – я всегда готов поделиться со своим ближним общей головной болью. Одному мне этой мигренью страдать, что ли? Да и, думаю, медведям… и, вообще, фракции волшебных зверей, ну, за исключением всяких чешуйчатых, будет интересно. Да?
Хана только фыркнула на мой любопытный взгляд и с независимым видом отвернулась. Ну, понятно – обязательно доложит. Если только «картинка» и звук не идет с ее артефактов в режиме онлайн. Тогда и докладывать не нужно.
– К тому же, все эти предсказания яйца выеденного не стоят. Им нужно только вербализироваться и осесть в головах окружающих – и они тут же теряют всю свою ценность – проверено на Шу Ливее. Но зато оставят в головах четкое знание о высокой вероятности наступления варианта, при котором Империи приходит полный Песец! Мне, вообще, кажется, основная проблема людей в том, что они не верят в некоторые свои же прогнозы – эти прогнозы для них слишком… призрачны.
– Ну, тут я бы поспорила. – Возразила Хана. – Как известно из исторических примеров, излишне серьезное отношение к предсказаниям как раз и приводит к исполнению этих самых предсказаний. Об этом даже парочка легенд есть!
Я отмахнулся:
– Ты не поняла, Хана. История изменилась. Сценарий той «визуальной книги», что описывала Зиона, ПОЛНОСТЬЮ другой. Там уже нет Шу Ливея. Это даже не продолжение вирт-постановки, которую приводил Ливей, а совсем другая история. Хотя мир, из которого сюда попала эта Зиона – по описанию тот же, но на два десятка лет позже. Правда, китайцы удивили. С другой стороны, они рано или поздно должны были нагнуть весь континент. А все началось – подумать только! – с произведений про культиваторов!
– Это да-а-а… Я сама обалдела, когда об этом услышала! А ограниченный ядерный конфликт из-за повсеместных антитабачных кампаний… Круто!
– Ну, хоть до Марса добрались… Да боги с ним, с тем миром – тут в другом цимес: что б там ни было в тех «канонах», с которыми, как с писанной торбой, носятся эти попаданцы, а все их истории лишь описывают возможное будущее нашего мира, но не цементируют его жестко. И уж тем более, не диктуют, что и как должно произойти. Мы, местные, вполне можем изменить «сюжет», даже если он УЖЕ описан! Вот это – круто! Их истории – полностью вторичны!
– То есть, потом появится очередной «вирус», но уже будет рассказывать тебе совершенно другую… сказку о нашем мире, Фан-Фан?
Я почувствовал, что давлю совсем уж неприличную лыбу. Как бы рожа не треснула:
– Верно! Наш мир – настоящий! И это классно! И, наконец, мелочь. В его… в ее рассказе нет ничего такого, из-за чего Императору или кому-то еще из властной верхушки стоило бы раздумывать на тему превентивной декапитации этого безобидного Лю Фана! Императора не свергал, ничего против него не замышлял, а что Твердыную чуть не разрушил… ну, так это они сами виноваты – нечего было этого безобидного Лю Фана в угол загонять… и все такое в том же духе. Кстати, обрати внимание, Твердыня теперь не «была разрушена Лю Фаном», а «чуть не была разрушена Лю Фаном». История изменилась! Правда, Мара огорчится – ей, видишь ли, сквозняки в Твердыне не нравятся!
– Слушай, я не поняла… ты вот сейчас – что? – снова проверяешь мой словарный запас? – Насупилась Хана. – Я знаю, что такое «превентивный»!
– А что такое «декапитация» – не знаешь, верно? – Покивал я с довольной улыбкой. – Способ умерщвления посредством ампутации головы. Но ты же всегда можешь загуглить. – Я подмигнул. – Мне больше интересно, насколько расстроит медведей мое нежелание составлять ядро оппозиции Императору?
– Пф! С чего ты взял, что медведей это должно расстраивать?
Оставалось только укоризненно покачать головой:
– Хана. Ну, это ж на поверхности! Есть драконы, а есть все остальные волшебные звери… формально возглавляемые скорее всего как раз медведями. Есть Император, ставленник драконов, а есть все остальные люди. Так вот «остальные» – не очень-то довольны таким положением вещей. Я пока не разобрался, отчего такое положение вещей и чего конкретно хотят эти «остальные», но меня, если со стороны смотреть, вполне можно принять за ставленника «оппозиции» – вы на меня даже Жемчужину не пожалели! Да что там Жемчужина! Медведи даже тебя – единственную дочь Высокой Госпожи Заны – для меня не пожалели!
– Эй! – Возмутилась Хана. – Ты не охамел ли, парниша?!
– Пф! – Отреагировал я, с улыбкой смотря на пыхтяющую медведицу. – Вот вы странные существа. Я не про медведей, я про женщин. Я ей комплимент делаю, а она обижается.
– Комплимент? – Задумалась Хана. – Ну… наверно, формально… да… комплимент. – И тут же обличительно ткнула пальцем. – Но ты явно издевался!
– Разве что слегка… наложница!
– И совершенно напрасно! – Воздела пальчик Хана подсмотренным у меня жестом. – Потому что эта Хана, если ты помнишь, держала твой лук! Воть! Который ты САМ же мне и дал! Воть!
– Кхе… – Поперхнулся я. И был вынужден признать. – Логично, чё. Слушай, но я же тогда, с сестрами, сказал это, чтобы тебя от них защитить! Ты ж видишь, какие они хищницы!
– Ниче не знаю! Слово – не воробей! Первое слово – дороже второго! Раз сказал «наложница» – значит наложница! За драку уже уплОчено! Так что этот безответственный Лю Фан должен принять ответственность! Ку-ку-ку!
Ну, никто и не сомневается, что женщина уделает меня на своем поле. И, вообще, что сведет все к ЭТОМУ.
– Меня немного беспокоит твое отношение к тому, что эта девочка сказала про Бейфанг. – Хана попыталась поймать мой взгляд. – Я думала, ты сильно неравнодушен к этой лисице. Да и с ее стороны все совсем не безнадежно.
– Ну… Наверное… – Я задумался и проанализировал свои ощущения от ТОЙ новости. – Да! Я удивился.
– Всего лишь удивился?!
– А! – Вспомнил я. – Еще расстроился из-за облома с гаремом. Очень сильно на это надеялся, знаешь ли.
– Блин… – Выдохнула Хана. – Ты иногда меня удивляешь. Она же тебя обманывала!
– Она меня не обманывала. – Поправил я. – Просто умолчала о некоторых деталях своего прошлого.
– О некоторых?!
– Ну, да. Я же не спрашивал. Она и не сказала.
– Но…
– Хана! Мара Бейфанг поступила абсолютно правильно. Абсолютно. И то, как она поступила… и поступит в будущем… ВОЗМОЖНО, поступит… Так вот это все – напротив, характеризует ее с наилучшей, как человека, стороны. Адекватной и нормальной женщины! А не бездушной Гончей Императора!
– Пф! Ты просто пытаешься найти ей оправдание!
– Да.
– Бли-и-ин! Я ошибалась. Ты меня не удивляешь, Фан-Фан. Ты меня пугаешь!
– К тому же, как ты правильно сказала, ситуация с Гончей не так уж и безнадежна.
– Не. Не пугаешь. Ужасаешь! Кровавый Снег, блин… Стоп! – Она застыла. Даже остановилась на миг. – Как это облом с гаремом?! А как же эта… Шихонг?
– Упс. Забыл. – Рассмеялся я. – Ну, тогда ладно. С гаремом у нас по-прежнему все в порядке!
* * *
В реальном мире вещи происходят… обыденно. Лишний раз это повторяю… и буду повторять. И буду постоянно обращать на это внимание. Наверно, подсознательно ищу доказательства того, что мир вокруг меня – реален. И что я не в какой-нибудь гребанной игрушке полного погружения или каком-нибудь хрено-фанфике, а в настоящем мире, который просто послужил основой для их создания. Подсознательные страхи – они, суко, такие, да – ни тебе покоя, ни окружающим.
Женщина в темных невзрачных одеяниях (кое-где слегка подпаленных) просто стояла прямо посреди дорожки на нашем пути. Стояла так, чтобы ее было видно, чтобы никто сдуру не стал кидаться всякими острыми или тяжелыми предметами, и ждала, когда мы подойдем ближе. Никаких театральных появлений, никаких неожиданных выскакиваний из кустов… ну, потому что эта милая дама прекрасно знала, какая реакция у меня и моих сестер будет на любую неожиданность – метательный нож в центр этой самой неожиданности. Сама же нам этот рефлекс и ставила.
Мы с сестрами склонились в одинаковых поклонах и произнесли одновременно хором:
– Уважаемая матушка! Мы рады видеть вас в здравии!
Хана, настороженно рассматривая мою матушку, просто молча поклонилась вместе с нами. Как и мы – не опуская взгляда.
А вот все присутствующие «диверсы» рухнули на четыре точки. Не просто на колено, как перед ПРОСТО начальником, а на оба колена, уперев обе руки в землю. Так здесь бухаются перед теми, чье положение несоизмеримо выше. Селяне и горожане (из простых) так падают перед главами больших кланов, чиновники – перед императором… и все прочие (ну, где-то до верхушки кланов) – перед драконами (очень уж характер у этих ящериц мерзкий и вспыльчивый)!
Даже не знаю, хорошо это или плохо.
С одной стороны, приказы моей матери будут исполняться этими людьми беспрекословно. И даже не так, как мои приказы до этого – со мной вполне можно было поспорить. С НЕЙ – спорить не будут. Ее приказы по приоритету лишь чуть-чуть ниже, чем приказы Императора или главы Кабинета. Ну, и нам с сестрами каких-нибудь плюшек обязательно перепадет. Так, чисто по родственному.
С другой стороны, получается, что конкретно до этих вот людей доведены некоторые этапы дальнейшей головокружительной карьеры этой женщины. То есть, вопрос – более-менее решенный. А если вопрос с престолонаследованием зашел так далеко… да при остающимся нерешенным вопросом с нашим «доброжелателем», стоявшим за гибелью Лисьих Лапок – то с вышеупомянутыми «плюшками» вполне могут идти прицепом прочие радости: неожиданно падающие на голову плиты, отравленные напитки и пища, внезапные и неожиданные удары в спину кинжалами или тонкими дамскими заколочками в глазик до, после или во время секса, ядовитые змеи в бане и ядовитые насекомые в одежде. Ах, да – еще попытки залезть/затащить в постель, обмануть, подставить, подкупить, спровоцировать… Впрочем, наличие или отсутствие этого доброжелателя вряд ли изменит эту перспективу. Вполне может повернуться и так, что он нас еще и защищать будет, как один из ресурсов для воздействия на кандидата в монархи.
И ведь одно не идет без другого. Феодально-монархическая, ля, диалектика!
Вот, например, сейчас Уй Шубьяо подскочил к матери и что-то быстро зашептал ей на ухо. Еще и прикрылся ладошкой. Брови матушки за время доклада несколько раз в удивлении дернулись. Наконец, Шубьяо отскочил от нее и бухнулся на колени. А матушка направилась ко мне:
– Фан! Мальчик! Как ты вырос! И какой у тебя прелестный ментальный щит!
Это да: ментальный щит – штука замечательная. А уж как под ним прекрасно думается… Жаль, долго не продержишь подобную концентрацию – утомляет сильно.
Меня схватили за плечи и прижали к груди. Матушка у меня невысокая. Чуть ниже меня. Тоненькая, совсем нефигуристая, но изящная и… юркая. Хоть и не очень верноподданически так говорить об одном из самых вероятных кандидатов на императорский престол. Кстати, очень похожа на Шихонг. Точнее, Шихонг сильно похожа на мою мать. И комплекцией, и даже, немного, внешне. Интересно, ее для меня специально так подбирали? Я имею ввиду мою куноичи. Ну, типа, эдипов комплекс, все дела, мальчики ищут в девочках черты своих матерей, и все такое. Или это следствие примерно одинаковой физической подготовки? По-большому счету, конечно плевать, но… любопытно же. Чисто для общего развития.
А еще одежда матери сильно пропахла дымом.
– О! Твоя женщина, Фан, да?
– Да, матушка. – Почтительно ответил я. – Позволь представить тебе эту девушку. Ее зовут Бейдао Хана.
Меня отпустили, а темный вихрь закружился вокруг замершей Ханы.
– Хороша-а-а… – Цокнула моя матушка языком. – Ты у меня молодец, Фан! Я рада, что смогла привить тебе отличный вкус! В том числе и на женщин…
Не знаю, что за инстинкты сработали на этот раз, но Хана не осмелилась фыркать и, уж тем более, огрызаться. Она слегка диковатыми глазами косилась на взметнувшуюся вокруг нее женщину, которой неожиданно стало очень и очень МНОГО.
– Здрасти… – Выдавила медведица.
Кажется, официальная часть завершилась. Мои сестры тоже это поняли, налетев со всех сторон на мать и затараторив:
– Красивая и умная, ма! – Как самая старшая из сестер сообщила первой Хао.
– Правда, своенравная, но братика она слушается. – С некоторым осуждением посетовала Цу.
– Бедра у нее хорошие – удобно будет племянников вынашивать и рожать. – Микки заявила это оч-ч-чень авторитетно. – Ну, и грудь… неплохая, да-а-а…
В этот момент все три моих сестры чуть завистливо покосились на обсуждаемую часть тела… Хана даже сделала непроизвольное движение, будто хочет закрыть грудь руками.
– … можно будет ей потом своих сбагрить – пусть выкармливает!
– Точно! – согласилась Цу. – Микки, ты молодец!
– Представляешь, ма! – Обрадовалась Хао. – У нас будут детки, которых выкармливала медведица! Это же круто! Да все вообще обзавидуются!
– Осталось найти трех отцов. – Задумчиво пробормотала Цу и перевела фокус своего осуждения на меня. – Ах, на Тигра возлагались такие надежды! Но теперь он, кажется, будет очень и очень занят в чужих спальнях… Без обид, уважаемый старший брат! – Церемонно поклонилась она. – Но ты на осколки разбил наши девичьи мечты!
– Ну, он сам виноват. – Микки. – Слишком много обязательств набрал! Представляешь, ма, у него еще лисафья есть! Ну, не чистокровная, конечно, всего лишь половинка, но – все равно! Ах, мама! У нее такие милые ушки и хвостик, м-м-м… Жду не дождусь ушастеньких племяшек!
– Но он все равно крутой, ма! – Хао до конца старалась быть объективной.
– То есть полный отморозок! – Ни на йоту не отошла от своих убеждений Цу.
Редкий момент: Хана стояла и не знала, что сказать – только хватала ртом воздух. Чистый нокдаун! Попасть под моих сестер, когда они действуют слаженно и заодно – это страшно, это я по себе знаю. Поэтому… я тихонько молчал. В ту самую тряпочку. И, к слову, это Хане еще повезло – если б не предварительная «работа», проведенная мною с сестрами – сейчас они могли наговорить совсем другое.
– Это замечательно. – Промурлыкала матушка, тоже с интересом изучавшая реакцию Ханы. – И мы обязательно вернемся к этому вопросу позже. – Она повернулась ко мне. – Фан, сынок, нам надо кое что обсудить.
– Конечно, матушка.
– Девочки, присмотрите за женщиной Тигра! Смотрите, не потеряйте!
– Конечно, матушка! – Хором.
Мать наконец-то повернулась к Мышу и сделала рукой жест «Продолжить движение!». И той же рукой указала направление. Все тут же вскочили, и носилки с «подарками» были унесены в указанном направлении. А Хао, Цу и Микки обступили насупившуюся хмурую Хану (кажется, медведица только сейчас поняла, насколько у нас с ней все серьезно), как заправские телохранители… это они так к матери подлизываются, показывая, что иероглифы на их шапочках таки работают.
После чего матушка оперлась на мой локоть и направилась в противоположную от указанного направления сторону.
* * *
Вокруг опять купол от подслушивания. Только ставила его не Хана, а моя мать. Трудно определить степень защиты – я в этом совершенно не копенгаген – но, на первый взгляд и по ощущениям, абсолютно такой же. И можно точно сказать, что контроль матушки над Ци не уступает контролю Ханы – потомственного и не самого последнего, как я подозреваю, мастера-артефактора. А у артефакторов, пожалуй, самый мощный контроль. Сила может быть не на уровне (но с этим у Ханы тоже все в полном порядке), но контроль – выше всяческих похвал.
– Фан… – Начала она и запнулась.
– Матушка?
Казалось, что моя мать, которая всегда знала когда и что сказать, сейчас словила сильный дебаф на «красноречие» и не знает, как начать разговор. Поэтому я попытался ей помочь:
– Я рад, что у тебя все в порядке, мам. Как там отец?
– Папа… отлучился на время, Фан. По делам. Как ты себя чувствуешь, мальчик? Говорят, сильные лекарственные средства могут быть опасны. И иногда лучше уж без них умереть, чем с ними – жить. Эта беспокойная Лю Тинг испытывает волнение за своего единственного сына!
«Единственного»? Жаль, а я до последнего надеялся, что Джен-Крыс и Джинг-Бык все-таки выжили, а их тела заменили какой-нибудь там крутой волшебной техникой, о которой я не знаю. Или, допустим, загримировали чужие тела так, что это не определяется при первичном осмотре… Глупо на это было надеяться, конечно – ведь тогда логичным было бы обнаружить и тела-обманки матери, отца и сестер. Но кто и когда не испытывал надежду, несмотря на утверждение, что это, де, «глупое чувство»?
– Жаль, что этот любознательный Лю Фан не смог задать несколько вопросов Дзе Боджингу. – Помрачнел я.
– О-о-о, пусть этот Фан-всезнайка не расстраивается! Его заботливая любящая матушка Лю Тинг исправила это упущение и уже задала все необходимые вопросы. – Скулы матери на миг вздулись, а ноздри гневно затрепетали. Но лишь на миг. – И теперь может сообщить своему любопытному мальчику, что, в отличие от своей первой жены, этот Боджинг – совершенно неинтересный собеседник… был. Пусть их предки теперь с ними разбираются – думаю, у них накопилось к этим… множество вопросов! А у наших – вопросов больше не осталось.
Ага… Второй раз называет свое имя. Значит, «мусолить» настоящее «императорское» имя – Лонг Туан – время пока еще не пришло. Ну, да я и не собирался.
– Не думаю, что этому Лю Фану было бы интересно разговаривать с чужими женами.
Мать солидно покивала:
– Я тоже думаю, что Лю Фан не так уж и много потерял. – Согласилась она. – К тому же это не очень прилично – мужчина не должен так настойчиво расспрашивать чужих жен. К тому же, это совершенно скучная и банальная история, мой мальчик, достойная лишь однократного упоминания в одной из сказок, что ты будешь рассказывать маленьким… – Она ехидно заулыбалась. – … медвежатам и лисятам. Хотя, если меня спросят, то этой Лю Тинг хотелось бы обзавестись еще и внучатами без хвостиков и ушек, из-за которых не придется выяснять отношения с кланами волшебных зверей. Ну, да кого интересует мнение этой глупой женщины… Ах, не слушай свою сентиментальную родительницу, Лю Фан! Не слушай!
Да ну его нахер! Пусть, вон, сестры отдуваются и обеспечивают вас легитимными наследниками! Чё сразу я-то?! Или сами берите этот вопрос в свои руки – раз есть силы участвовать во всех этих императорских интригах, значит, и на детишек силы должны найтись!
– Ох, матушка! – Заторопился я. – А давай вернемся к моему здоровью! Тем более, что я рад тебя порадовать – твой сын чувствует себя хорошо. Кроме увеличившихся сил, никаких последствий я не чувствую. К тому же, медведи согласились меня обучать ментальным техникам, и теперь о своем внутреннем состоянии я могу говорить более уверенно. Как и состоянии своего разума.
– Ты поступил очень мудро, сынок. – Довольно покивала мать. – Вся эта Великая Небесная или Божественная Сила – одна большая иллюзия, которой людям так приятно себя обманывать… и которой так удобно обманывать и соблазнять других. Разум – вот тот меч, который пронзит и Небеса, и… тех, кто успел на них забраться! И не передать словами, как рада эта мать, что сын ее столь внимательно отнесся к легендам о Ли-мудреце. Только вот… медведи, конечно, хорошие учителя во всем, что касается Цигун, однако… Помнишь, я тебе рассказывала притчи о Пань-пройдохе? Не слишком ли ты доверился своему… учителю? Вот, помнится, была история про Вана-простофилю…
Я улыбнулся:
– Очень поучительные истории про этого простофилю, матушка. Я помню. Что же касается медведей, то мой нынешний учитель Цигун мне лоялен. Потому что я внимательно слушал ВСЕ твои истории.
– О-о-о… кажется, ты не только внимательно их слушал, но и очень внимательно и вдумчиво прочитал ТУ книжку, мой мальчик…
– Не только. Этот почтительный Лю Фан очень внимательно слушал уроки ВСЕХ своих мудрых учителей и теперь знает, что чем больше нитей в канате, тем он крепче.
– Жаль, что сия книга утеряна – ее мудрость не помешала бы твоим сестрам. С нашей стороны будет в высшей степени эгоистично возлагать миссию по продолжению нашего рода на тебя одного. Но не волнуйся, в свое время твоя мать тоже прочла ее от корки и до корки. Ах, я помню каждый иероглиф и каждую картинку из нее! – Мечтательно сообщила она.
– У батюшки в это самое «свое время» не было и шансов, не так ли? – Я постарался сдержать улыбку, так как в этот момент стала особенно заметно, в кого пошли мои сестры.
Матушка тихонько рассмеялась и шутливо погрозила пальцем. Но тут же стала серьезной:
– К сожалению, возраст не всегда идет рука об руку с мудростью. А старость, как известно, не всегда оставляет ум острым. Особенно, если переусердствовать в медикаментозных попытках его сохранения… в преклонном возрасте… с не очень компетентными целителями… в нервной домашней обстановке.
Я внимательно посмотрел на матушку. Помолчал. Очень уж паузы, которые она делала, были занимательными и… опасными. Осторожно забросил удочку:
– … и только мудрость Императора не подвержена десятилетиям, о которых истово молят Небеса его преданные подданные.
– Долгих лет Императору. – Согласно прикрыла матушка глаза.
– Долгих лет… Императору.
После этих слов я тоже почтительно поклонился… матери.
– Ах! – С деланным смущением отвела она глаза. – Но это еще неточно! Ты и сам должен это понимать, милый Фан! У Его Величества много других преданных подданных, столь же истово молящихся о долгом правлении… достойнейшего.
– Я буду это учитывать… во время своих странствий.
– Только остановись, пожалуйста, на трех! – С серьезными лицом посоветовала она. – Мы, женщины, ведь совершенно разные. Вот я, например, в случае появления второй, скорее всего оторву чьи-то бубенчики!
– Это я тоже… буду учитывать. Спасибо за твою мудрость, матушка!
* * *
– Думаю, эта полянка нам подходит. – Задумчиво произнесла мать, осматривая окрестности.
Мы шли и разговаривали минут десять. И, на мой взгляд, эта полянка ничем не отличалась от парочки других, которые мы миновали. Такая же ухоженная и аккуратненькая, как все полянки в лесу хулицзин. Видимо, значение имело только расстояние, на которое мы удалились от любопытных ушек сестер и Ханы.
Как я и ожидал, снег пошел сильнее. И, хотя температура явно было плюсовая, далеко не весь он успевал растаять. Так что лес вокруг медленно белел. И становилось все светлее. Наверно, мы с матерью могли бы в нем ориентироваться, даже без нашего прокачанного «ночного зрения».
Мать покосилась на меня, вышла на два метра вперед и преклонила колено. Я сообразил, в чем дело, и опустился рядом на оба колена. Мать одобрительно кивнула, глубоко вдохнула и бросила вперед… кажется монетку. После чего тихонько что-то забормотала.
Ясно. Ключ активации портала. А бросила она якорь привязки. И, следовательно, сейчас появится… а хотя, нет. Вначале будет проверка места, из которого идет запрос – вдруг здесь наемный убийца… или, учитывая личность того, кто сейчас появится – небольшая армия этих самых убийц.
Над местом, где лежала «монетка», засиял воздух. Будто кто-то воткнул в землю фонарик лампочкой вверх. Синенький.
