Глава IX
Doublespeak: больше, чем лицемерие

В мини-сериале «Шака, король зулусов», посвященном создателю зулусской государственности, с которой Британская империя долгие десятилетия ничего не могла поделать и которая представляла собой огромную потенциальную угрозу ее колониям, английский колониальный администратор мотивировал свою абсолютную уверенность в конечном уничтожении своего туземного противника (несмотря на скудость тогдашних английских ресурсов в том регионе) тем, что «за нашей спиной двести лет doublespeak».

Двоеречие (из которого потом выросло оруэлловское «двоемыслие») представляется одним из фундаментальных и фатально недооцениваемых сторонними наблюдателями факторов британского превосходства над остальным, неанглосаксонским миром. Он имеет лишь отдаленное отношение к «демагогии», как обычно (и поверхностно) переводят это слово, и значительно глубже и более объемлюще традиционного «лицемерия».

Doublespeak подразумевает одновременное нахождение пользующегося им субъекта в принципиально разных ценностных измерениях. Он предусматривает, с одной стороны, полное приспособление к собеседнику, безупречное следование его логике, системе ценностей и интересам, а с другой, в то же самое время, – осознание при этом себя представителем интересов империи и своих собственных с манипулированием собеседником ради их достижения. Этот термин подразумевает сознательную и успешную ложь в полном соответствии с принципом «правдивого мошенника» [10], в рамках которого лжец абсолютно уверен в правдивости своих слов, воспринимаемой в глубине своей личности как их простая целесообразность.

Зулусы.

Фото конца XIX века

Подмена истины целесообразностью восходит еще к иезуитам, но именно английская управляющая элита сумела поднять ее до уровня культурной и юридической нормы: «правда» для нее (и для наследовавшей ей в этом американской элиты) означает не «реальное, объективное положение дел», а лишь «то, что выгодно мне и ложность чего не доказана английским (или американским) судом» и глубоко переживается на личностном уровне именно в этом качестве.

Поэтому разоблачение прямой лжи представителя английской элиты (и в целом носителя англосаксонской управленческой культуры), как правило, не вызывает у него ничего, кроме искреннего негодования, так как с точки зрения doublespeak является наглой манипуляцией, подменяющей священные и основополагающие интересы сверхчеловека (каким он себя ощущает и сознает, отказываясь признавать это в явной форме ишь из-за скомпрометированности термина Гитлером) не имеющей непосредственного значения для него реальностью.

Английский джентльмен

На личностном уровне doublespeak представляется результатом частного школьного воспитания, приучающего постоянно совмещать жесткий мир формально однозначных официальных норм с инициативной реализацией собственных интересов – от карьерных и учебных до еще не до конца выжженного естественного детского стремления к шалости.

Уличная жизнь Лондона. Вторая пол. XIX в.

Органическая естественность корыстной лжи джентльмена всем, стоящим ниже него по классово-сословной лестнице (и тем более иностранцам), составляющая практическую сторону феномена doublespeak, естественно дополняется принципиальной невозможностью лгать равному себе и тем более стоящему выше него по этой лестнице (см. глава 7): иначе основанное на данном принципе общество просто не могло бы существовать.

Таким образом, doublespeak является мощным фактором не только повышения конкурентоспособности общества, но и сплачивания его элиты, что дополнительно повышает его стабильность.