Kогда Чип проснулся утром, Вайолет исчезла. Его первоначальная реакция на ее отсутствие была сдержанной. Яркий солнечный свет струился сквозь пластиковые планки жалюзи, когда его глаза открылись, освещая пустую часть матраса, где она спала с ним в последние часы предрассветной темноты. Подумав, что она в ванной, он закрыл глаза и снова уснул. Когда он снова зашевелился, солнечный свет стал еще ярче, и он чувствовал его тепло на своей обнаженной спине.

Вайолет все еще не было.

Хотя он все еще не был по-настоящему встревожен, он стал более бдительным, когда осознание ее отсутствия стало более явным. Он не знал, как долго ее не было, и имел смутное представление о том, как долго он дремал на этот раз. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, а может быть, и полчаса. Голова у него кружилась сильнее, чем следовало бы, почти так же, как после ночной попойки.

Чип со стоном перевернулся на спину и посмотрел на прикроватные часы. Он нахмурился, когда понял, что проспал почти все утро. Через двадцать минут наступит полдень. Еще через несколько мгновений бодрствования начало появляться чувство чего-то нехорошего. Он все еще был не в своей тарелке, и ему потребовалось несколько дополнительных моментов, чтобы понять, в чем дело. Он прищурился, глядя на тумбочку, и его способность к восприятию постепенно начала обостряться.

На тумбочке была лампа.

Старый телефон с круглым циферблатом.

И часы.

Но пистолет исчез.

Глаза Чипа широко распахнулись.

Он откинул одеяло и перекинул ноги через край кровати. Его взгляд сразу же метнулся на стол. Его куртки нигде не было видно. Сердце Чипа начало стучать все быстрее и быстрее. Во рту у него пересохло, и в горле пересохло. Начиналась паника.

Он прошел весь этот ад прошлой ночью не для того, чтобы потерять эти проклятые деньги. Из-за этих денег погибли люди. Вся его жизнь перевернулась в погоне за ними. Не может быть, чтобы вся эта дикая ночь хаоса, смерти и разрушения была напрасной. Перспектива этого наполнила его душераздирающим, парализующим чувством боли. Но паралич вскоре сменился гневом, направленным как на него самого, так и на Вайолет за то, что она обманула его. Он не мог поверить, что попался на ее нелепую слезливую историю. В ярком свете дня он ясно понял, что его измученный и перенапряженный разум был слеп прошлой ночью. Она играла с ним как с идиотом, пользуясь его бесхитростной натурой, развлекая его своим соблазнительным телом и эмоционально манипулируя им своим рассказом о несчастьях.

В его голове промелькнули мысли, чуждые всему, что он когда-либо делал. Это были воспаленные образы крови и мести. Он представил, как выслеживает Вайолет и забирает деньги. Это разворачивалось, как сцены из фильма. Вот он мчится по ленте черного шоссе, с мрачным лицом за рулем, на заднем плане гремит подходящая драматическая музыка, пока он идет по следу улик, ведущих к его добыче. Затем последовали сцены допроса, в которых он запугивал или выбивал нужную ему информацию из сообщников Вайолет. А потом большой финал, окончательное столкновение с коварной злодейкой, которая забрала у него все. Они дрались, как враги в боевике. У нее был необъяснимый арсенал разрушительных приемов боевых искусств, которые она использовала, чтобы выбить из него дерьмо. И все же, каким-то образом, он все еще стоял в конце, весь в синяках и крови, но не побежденный. Как и любой самоуверенный злодей, она допустила ошибку, недооценив героя. Он взял себя в руки, воспользовался ее внезапным разгильдяйством и забил ее до смерти голыми руками. После чего он забрал украденные деньги и, пошатываясь, ушел в закат с торжествующей музыкой, истекающий кровью при заключительных титрах.

Все это промелькнуло у него в голове примерно за минуту. Он понимал, насколько нелепым было его мысленное кино, но оно все равно подействовало на него возбуждающе. Может быть, у него и не хватило бы духу наброситься на Вайолет, как Джейсон Стэтхэм, но это не значит, что он не может пойти за ней и попытаться вернуть деньги. Это могло бы случиться с гораздо меньшим количеством драк и, возможно, не так, как с музыкой из саундтрека.

Чип встал и подошел к окну. Взгляд сквозь жалюзи подтвердил еще один его страх. “Понтиак” тоже пропал. Итак, она забрала его деньги, транспорт и средства для самозащиты. Он был в невыгодном положении по нескольким пунктам, но были еще некоторые шаги, которые он мог сделать. Он был недалеко от Чаттануги. Он мог позвонить своему деду. Старик мог бы приехать за ним и отвезти его к себе домой, где он пробудет достаточно долго, чтобы начать разрабатывать план. Чип полагал, что ему придется проглотить свою гордость и одолжить у него немного денег. Сесил может немного дать. Он не был богат, но и не был беден. А с деньгами в кармане у Чипа вдруг появится еще несколько вариантов.

Его сотовый исчез вместе с курткой, но он мог позвонить Сесилу по телефону в номере. Он отвернулся от окна, намереваясь сделать именно это, но в этот момент понял, что пропало кое-что еще. Одежда, которую он оставил на полу, прежде чем забраться в постель к Вайолет, тоже исчезла.

Чип приложил руку ко лбу и хихикнул в веселом смятении.

Он представил себе, как она быстро и бесшумно бегает по комнате, тщательно собирая все его вещи и одновременно внимательно наблюдая за ним в поисках признаков близкого пробуждения. Покачав головой, он задумался, как долго ее не было. Неужели она ждала до рассвета? Или она встала, как только поняла, что он крепко спит? Интуиция подсказывала ему последний вариант. Придумав план, она бы не хотела тратить слишком много времени на его реализацию. И она сделала бы все возможное, чтобы задержать его, когда он проснется и поймет, что произошло, и, таким образом, забрала его одежду. Ее рассуждения на этот счет было легко понять. Не может же он разгуливать голым по улице, правда? За такое могут задержать копы, и она знала, что он не хотел бы, чтобы это произошло. Ну, это был риск, на который он мог бы пойти, если бы впал в отчаяние, но он надеялся, что до этого не дойдет.

Чип присел на край кровати и снял трубку старого телефона с рычага. Он уже держал палец на вращающемся циферблате, когда поднес трубку к уху и понял, что гудка нет. Нахмурившись, он несколько раз нажал на кнопку в надежде вызвать сигнал. Будучи относительно молодым, почти тридцатилетним, он почти не имел опыта работы с телефонами такого типа, но он видел этот трюк в старых фильмах.

Но сейчас это не сработало.

Он сунул руку за телефон и потянул за шнур. Не было никакого сопротивления, и через мгновение стало ясно, почему - линия была перерезана.

- Да, ну ёб жеж...

Чип с отвращением отбросил шнур и положил бесполезную трубку обратно на рычаг.

Ну что ж, она, конечно же, обо всем позаботилась, надо отдать ей должное.

Чип закрыл лицо руками и долго сидел, не зная, что делать дальше. Он представил себе сюрреалистическое будущее постоянного заключения в этой грязной, кишащей тараканами, яме комнаты. Он был бы как персонаж в романе Кафки. Не то чтобы он когда-либо читал Кафку. Но он слышал слово «сюрреалистическиe», когда интеллектуалы - или позеры - говорили о его романах. Кроме того, он думал, что в одном из них есть что-то связанное с тараканом, так что это отчасти соответствовало его ситуации. Далее он представил себе, как будет описывать эту фазу своей жизни зачарованным слушателям в более поздний момент, когда все это безумие останется позади. Он скажет: Да, это была совершенно кафкианская хрень. А потом все бы глубокомысленно кивали и ничего не говорили, потому что никто не знал, что, блядь, он имел в виду, но всё это было очень глубоко и экзистенциально, и все такое прочее дерьмо...

Но, конечно, все это чушь собачья, потому что очень скоро менеджер мотеля придет и либо выгонит его, либо потребует плату за еще одну ночь. Без одежды и денег это должен быть действительно интересный разговор. Чип изо всех сил пытался представить, как он мог бы адекватно объяснить свою ситуацию, и потерпел неудачу. Даже притом, что некоторые из более сомнительных моментов были скрыты, это звучало как нечто ненормальное. Менеджер позвонит в полицию, и тогда все будет кончено. Он еще сомневался, что представляет интерес в деле об убийстве Маккензи, но любой мало-мальски компетентный полицейский сразу заподозрит, что он замышлял что-то нехорошее.

Может быть, они и не смогут арестовать его ни за что, по крайней мере пока, но и помочь ему ничем не смогут. Сообщать об угнанном “Понтиаке” было очень рискованно. Теперь, когда Вайолет бросила его, он мог сказать о ней много гадостей, но она не была глупой. Она не станет проводить много времени в угнанном автомобиле. На те деньги, что у нее были, она могла купить еще один дешевый тарантас или билет на автобус куда-нибудь подальше. Но если копы случайно поймают ее за кражу машины, она, несомненно, начнет выбалтывать много информации, которую Чип не хотел бы, чтобы они знали.

Чип сидел на краю кровати, размышляя еще немного. Его полная неспособность что-либо сделать в сложившейся ситуации весьма разочаровывала. В конце концов, он понял, что ему нужно отлить, и встал, чтобы пойти в ванную.

И именно тогда он испытал свой самый большой шок.