Краткое предварение

Пожалуй, в истории человечества нет более оболганной и окруженной бесчисленными мифами эпохи, чем Средневековье. Период, который, по мнению значительной части историков, протянулся почти на полное тысячелетие — с 4 сентября 476 года по 29 мая 1453 года (отречение Ромула Августула и падение Константинополя соответственно), — с точки зрения среднестатистического . временного человека представляет собой непрерывную череду ужасов, войн, эпидемий и костров инквизиции.

Стереотипам и предрассудкам несть числа, причем, что забавно, в массовом сознании на фоне кошмаров наподобие тотального отсутствия гигиены, примитивной медицины, бродящих по дорогам прокаженных и грабящих всех подряд банд «ничейных» наемников в пейзаж отлично вписываются абстрактные «благородные рыцари» в сияющих доспехах, «прекрасные дамы», проливающие горькие слезы по возлюбленному в высокой башне грозного замка, и прочие менестрели с трубадурами. Все они чисто одеты, и от них не пахнет конюшней.

Но стоит покинуть стены замка из куртуазного рыцарского романа, как эпоха снова предстает во всей неприглядности — с текущими по улицам городов фекалиями, покрытыми паршой беззубыми маркитантками и шелудивыми псами, грызущими на перекрестье дорог косточки безвестного неудачника, убитого страшными лесными разбойниками...

Или—или, третьего не дано. Или куртуазнейший рыцарь, сошедший со страниц артуровского цикла, или бородавчатая ведьма, едва не закусившая Гензелем с Гретель. Черно-белое восприятие. Тут, конечно, следует поблагодарить советскую научную школу, именовавшую Средневековье исключительно словом «мрачное»: восприятие исторического процесса через призму марксистско-ленинской диалектики сделало свое дело. Исторический материализм Маркса — Энгельса, описывающий ход развития цивилизации как последовательную смену общественно-экономических формаций, обусловленную ростом производительных сил, вполне естественно рассматривал феодализм как отсталую и малоэффективную систему — по сравнению с таким прогрессивным и высокопроизводительным капитализмом.

Экономическая «отсталость», соответственно, проецировалась и на другие области жизни: скульптуры по сравнению с Античностью безобразные, литература обслуживает интересы эксплуататоров и церковников, живопись примитивна, народ сер и забит, феодальная верхушка погрязла в интригах, праздности, несправедливых войнах и, как писали в протоколах инквизиции, иных неисчислимых мерзостях.

Давайте провозгласим главный постулат: сравнивать Средневековье с другими эпохами, и уж тем более с современностью, неэтично. Надо понимать, что после ухода в небытие античного мира варвары на развалинах поверженного Рима построили свою, уникальную и неповторимую цивилизацию, которая пускай и унаследовала многое от погибшей империи, но тем не менее не являлась ее прямой преемницей во всех сферах. Язык, культура, ментальность, образ мысли, религия, экономика — абсолютно все кардинально отличалось от Рима.

Скульптуры на фасаде кафедрального собора постройки 1215— 1263 годов в Сиене по сравнению с образцами древнеримских статуй угловаты, диспропорциональны и уродливы? Да ничего подобного! Они просто другие! Они созданы принципиально другими людьми, в другую эпоху, для совершенно иных целей, нежели статуя Цезаря Августа в Риме!

Постулат второй, не менее важный. Ни в коем случае нельзя оценивать рассуждения, поступки и действия людей того времени с точки зрения человека XXI века. Усредненный обыватель, какой-нибудь бондарь Жак из Арраса, родившийся в 1300 году, внешне ничем не отличался от нас — две ноги, две руки, голова. Он, так же как и мы, ел хлеб, иногда с мясом, пил вино, растил детей, трудился, отдыхал.

Однако тут есть одно существенное «но» — ознакомившись поближе с ходом его мыслительного процесса, устоявшимися и общепринятыми воззрениями на мироустройство и культурным кодом, мы бы пришли к однозначному выводу: перед нами инопланетянин, не имеющий вообще ничего общего с привычными нам людьми.

Да и условный «попаданец», персонаж, столь распространенный в современной беллетристике, очутившись в том же 1300 году, моментально получил бы оглоблей по хребтине с последующим утоплением хладного трупа в омуте от греха подальше — лишь потому, что он абсолютно непонятный, а потому опасный чужак.

Используем ученое слово «менталитет», означающее, как гласит толковый словарь, «совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу».

Вернемся к упомянутому выше Жаку из Арраса, уважаемому цеховому мастеру, человеку небогатому, но вполне обеспеченному, доброму прихожанину и отцу семейства. Навскидку определим совокупность его ценностей.

Бог есть, и это не оспаривается. Бог проводит Свою волю в мир через Святую Мать Римско-католическую церковь, руководимую и направляемую Святейшим папой и его епископами. Не подлежащее никаким сомнениям существование Господа Бога доказывает и обратное — присутствие Его противоположности, того, ком лучше не поминать к ночи. Тот, о ком не упоминают, учиняет всеразличные козни во зло людям через своих прислужников — ведьм, евреев и еретиков.

Итак, основой менталитета средневекового человека является глубокая и искренняя религиозность — скажем больше, людей неверующих в те времена попросту не существовало. Верил каждый, в той или иной степени, а искать агностика пришлось бы с фонарем, собаками и королевскими сержантами, причем безрезультатно. Религиозный менталитет подразумевает и менталитет мифологическо-мистический. Святые творят чудеса — все об этом знают. Ведьмы летают на метлах в Вальпургиеву ночь — тому есть бесчисленные свидетельства. (Заметим, что инквизиция, о которой мы еще расскажем, полагала «неверие в ведьм» серьезным проступком по вполне понятной причине — как можно не верить в очевидное?!)

Мифологический менталитет Жака из Арраса — тема для отдельного и обширного исследования. Постараемся быть краткими. Вне обязательного христианского мировоззрения, привитого младенчества, существовали еще и реликты язычества — кстати, отлично сохранившиеся и до наших времен: домовые, лешие, священные деревья (об одном таком дереве мы расскажем в главе о Жанне д’Арк), целебные источники, некогда посвященные «духам», и так далее.

Но заметим, семьсот лет назад таковых реликтов было на порядки больше — чудесное, мистическое, волшебное окружало человека эпохи Средневековья постоянно, являясь вполне естественной и неотторжимой частью Универсума. А главное, чудеса не были чем-то из ряда вон выходящим, неким экстримом — Франсуаза из Блуа, жена мельника, в паломничестве приложилась к мощам святого Ремигия и тем исцелилась от бесплодия, что ж тут такого удивительного? А бедняга Ренье, сынишка купеческого прево, утонул в пруду, куда его завлекли ундины, — недаром старые люди говорят, что пруд этот нехороший и от него надо держаться подальше.

Лес, поля, озера, реки — весь окружающий мир был населен существами «низовой мифологии», оставшимися во Франции XIV века еще с галло-римских времен; народная мифологическая память очень крепка, принятие христианства и столетия проповедей не сумели изгнать этих неприметных тварей из мира человека, они остались здесь как нечто само собой разумеющееся, привычное и даже необходимое. Кто расчешет гриву уставшему коню? Кто погасит уголек, выпавший из очага нерадивой хозяйки? Что любопытно, зачастую бывшие языческие божества или чудесные существа трансформировались в местночтимых святых — пускай и не канонизированных официальной Церковью, но остававшихся покровителями той или иной местности со времен, когда о Юлии Цезаре в Галлии и слыхом не слыхивали. Христианство лишь поменяло имена и свойства древних.

А потому, когда мы начинаем ужасаться «дремучести» сознания средневекового человека, давайте вспомним, что сами поминаем домового, стащившего в городской квартире зарядное устройство от любимого айфона и засунувшего его под буфет на кухне. Потеряв же тропинку в лесу, надо вывернуть куртку наизнанку или надеть шапку задом наперед, а то и начать материться, чтобы леший вас не узнал или испугался. Смешно? Нет, совсем не смешно — это работает.

Как-то раз автор этих строк очутился в лавовом поле Dimmuborgir на северо-востоке Исландии — страны, где средневековый мифологический менталитет за минувшее тысячелетие сохранился почти в полном объеме. Поговаривают, будто среди лавовых столбов обитает семейка дварфов — хитроумных, но не самых вредных бородатых карликов, о наличии каковых исландцы и предупредили. И добавили, что, если вдруг на прогулке произойдет какая-то странность или неприятность, лучше положить на камень монету. Автор сбился с дороги, проблуждал около часа и откупился от дварфов тремя монетками по сотне исландских крон — как только вира была выплачена, неожиданно появилась тропа.

Местные жители эти действия всемерно одобрили — так и следовало поступить.

Это XXI век. Теперь представьте, как к подобным вещам относились в XIV веке.