Мы не стали брать десерт и сразу перешли к коньяку и сигарам. Ароматные Циферовы панателы были действительно великолепны. О деле мы больше не говорили. Я, как мог, поддерживал беседу, а в животе тяжелым комом залег страх. Но, может, мне только показалось, что Цифер подмигнул? Может, и не было насмешки в его взгляде? В конце концов, телепатия – трюк, известный со времен Адама. Я все понимал, но руки мои дрожали.

Выходили мы вместе. У тротуара Цифера дожидался серебристо-серый «роллс-ройс». Шофер в ливрее открыл заднюю дверцу.

– Мы с вами еще увидимся. – Он сжал мою руку и уселся в просторном салоне автомобиля. Внутри была сплошь лоснящаяся кожа и полированное дерево, как в джентльменском клубе, куда еще не всякого примут. Стоя на тротуаре, я смотрел, как «роллс-ройс» мягко огибает угол.

Когда я сел в «шевроле» и поехал в центр, мой железный друг показался мне несколько потрепанным. В салоне пахло, как в кино на Сорок второй улице: застарелый табак и забытые воспоминания. Я ехал по Пятой авеню, следуя зеленой линии, оставшейся от давешнего парада. На перекрестке с Сорок пятой я повернул на запад. Между Шестой и Седьмой авеню нашлось свободное местечко для парковки, чем я не замедлил воспользоваться.

У себя в приемной я обнаружил Епифанию: она спала, свернувшись на буром диване, обитом поддельной кожей. На ней была серая атласная блузка с широким воротником и синий шерстяной костюм. Свое темно-синее пальто она сложила и подсунула под голову на манер подушки. Рядом на полу стоял дорогой саквояж. Епифания поджала ноги, а руками обхватила пальто. Получился прелестный зигзаг, резная фигурка на носу корабля.

Я тихонько тронул ее за плечо. Ее ресницы дрогнули.

– Епифания?

Она распахнула сияющие янтарные глаза и подняла голову.

– Который час?

– Почти три.

– Уже? Ох, я так устала.

– И давно ты ждешь?

– С десяти. У вас, видно, гибкий график.

– С клиентом встречался. Ты где была вчера вечером? Я в аптеку заходил, тебя не было.

Она села и спустила ноги на пол.

– У подруги была. Страшно было дома ночевать.

– Почему?

Епифания посмотрела на меня, как на несмышленыша.

– А вы как думаете?! Сначала Ножка. Потом в газете читаю: убили женщину, с которой Джонни был помолвлен. Кто следующий? Я?

– Почему ты так говоришь: «Женщина, с которой Джонни был помолвлен?» Ты что, не знаешь, как ее зовут?

– А откуда мне знать?

– Врать нехорошо, Епифания. Когда ты вчера ушла, я за тобой следил. Ты поехала к Маргарет. И я слышал, о чем вы говорили. Так что ты из меня дурака не делай.

Ноздри ее маленького носа раздулись, глаза вспыхнули, как пара драгоценных камней.

– Я жить хочу!

– Тогда не мечись. Что там у вас с Маргарет было?

– Ничего. Я с ней только вчера познакомилась.

– Неубедительно.

– А что вам надо? Чтобы я наврала?

Епифания выбралась из-за низкого столика и подошла ко мне.

– После того как я с вами вчера по телефону поговорила, мне позвонила эта ваша Крузмарк. Сказала, что она мамина подруга еще с незапамятных времен и хочет приехать повидаться. Я сказала, что еду в город, и тогда она предложила зайти к ней, когда будет время. И все. Ни про какого Джонни разговора не было, пока я не приехала. Это правда.

– Ладно, поверю на этот раз. Свидетелей все равно нет. Где ты ночевала?

– В отеле «Плаза». Я решила, что в таком шикарном месте никто чернокожую искать не будет.

– И что, ты до сих пор там?

Епифания покачала головой:

– На такое у меня денег нет. Да мне и там страшно было: всю ночь глаз не сомкнула.

– Значит, здесь тебе не страшно. По крайней мере, когда я пришел, ты спала как сурок.

Она ладошкой разгладила лацкан моего пальто.

– С вами мне гораздо спокойнее.

– Ну да, я же ведь великий и бесстрашный сыщик!

– Не скромничайте.

Епифания взяла меня за лацканы. Она стояла совсем близко. Ее волосы пахли свежо и нежно, как чистое белье, высушенное на солнце.

– Вы должны мне помочь…

Я взял ее за подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Ты можешь пожить у меня. Все лучше, чем в конторе ночевать.

– Спасибо.

Это прозвучало торжественно и скромно, словно я был учитель музыки, похваливший ее за хорошую игру.

– Давай я тебя прямо сейчас отвезу.