Яркий свет ослепил меня. Стоило глазам привыкнуть к нему, я начал оглядываться по сторонам. Ирин стоял рядом, ему свет не мешал. Это как люди, выросшие на юге, лучше чувствуют себя на жаре.

Мы стояли в центре большой площади. Ее ландшафт менялся в зависимости от того, куда я смотрел. Справа мелькнули и исчезли белоснежные колонны. Где-то неподалеку ворковали голуби. Было ощущение, что я нахожусь в Италии, только вокруг не было ни души. Вернее, я не мог их видеть, но ощущение близости других душ не покидало меня. Они, невидимые, скользили рядом, возможно, явившиеся за тем же, за чем и я.

– Вперед, пожалуйста, – потянул меня Ирин, не убирая крыльев. Было бы пространство поуже, они могли и не влезть. Сам парень на их фоне казался совсем тощим и щуплым. – Нам нужно пройти через Врата.

Стоило ангелу вспомнить о них, Врата появились из ниоткуда. И выглядели они вовсе не так, как я себе представлял. Никакого классицизма, завитушек и позолоченной ковки. Никакой очереди на вход. Ворота были простыми, в цвет слоновой кости, разве что очень высокими. На Воротах не располагалось никаких украшений, словно проектировали в IKEA.

Ирин осторожно постучал, слишком тихо, как мне показалось. Я тоже подошел ближе, приложил руку к створкам и понял, что они из алюминия. Врата отворились незамедлительно, ангел шмыгнул внутрь, а я замешкался. Оглянувшись, я снова увидел бескрайнюю площадь. На ней, как до этого колонны, проявились очертания городской стены с башнями, бойницами и шпилями. Призрачный город, явившийся мне, сиял, как драгоценный камень. В стене виднелось по три прохода, закрытых воротами, переливающимися, как жемчуг. Площадь города была квадратной, что означало, что ворот всего двенадцать. Город показался мне и тут же исчез. Кажется, в Раю все появлялось, как видение, по мере надобности, чтобы лишний раз не захламлять пейзаж и горизонт.

За Вратами Рая раскинулась лужайка, прилегающая к огромному, совершенно круглому, выпуклому комплексу связанных между собой зданий. Все было выполнено из белого и бежевого пластика, совершенно чистого – пыль до Небес не долетала. Комплекс был настолько космическим на вид, что я начал подумывать, а не стоит ли поверить в распространенную теорию о том, что люди произошли от инопланетян?

– Это первый круг Рая, – проинформировал меня Ирин, уверенно направляясь вперед. – Всего их семь, вы же слышали про седьмое небо?

– Класс! Пословицы и поговорки писали те, кто реально был в Раю, – вздохнул я.

– Это называется «крылатое выражение», – развел руками ангел. – Мне кажется, все вполне очевидно. В первом круге Рая у нас места для медитации и реабилитации. Некоторые души не могут поверить, что попали сюда, и впадают в истерику. Поэтому справа – фонтанчик с валерьянкой. Сюда может прийти любой, чтобы просто посидеть, отдалившись от стандартных атрибутов Рая. Мы не держим души в конкретных кругах, они двигаются без ограничений.

– Разве нас не должен встречать апостол Петр? – спросил я, оглядываясь.

– Он в отпуске, – сообщил Ирин. – А что ты думал, это Рай. Тут уважают право на отдых. Можно, конечно, отказаться, ведь работа на Рай – это и не работа вовсе, а радость, но, поговаривают, Петр стал слишком часто терять ключи от Врат. Господь решил, что терпение у него не ангельское, да и сам он далеко не святой, так что Петра отправили отдыхать мягко, но настойчиво. Хотят даже пенсионный возраст ввести для святых и апостолов, так же как больничные ввели для мучеников. Они вечно с какими-то сложностями являются. То лев ногу сожрал, то язычники на костер отправили. Таким нужен отгул не меньше двух-трех недель.

Ирин отлично ориентировался в Раю. Мы прошли по лужайке между рисующих этюды мужчин и женщин. Я успел заглянуть в мольберт одной из душ. Она рисовала своих родных, явно тяжело переживая расставание с теми, кто остался в мире живых. Мне подумалось, что именно за такую безграничную любовь и принимают в Рай: ты уже на Небесах, расслабься и отдыхай, но нет, ты не можешь перестать волноваться о своих близких.

Недалеко плакал ребенок. Его успокаивал ангел, совершенно точно служащий его Хранителем. Мысль о том, что Ангелы-Хранители погибают вместе со своими подопечными, не давала мне покоя. Я беспокойно смотрел на Ирина, идущего впереди, но тот был совершенно спокоен.

Народу в первом круге было немало, и, кажется, они все явились из современного мира. Психологическая помощь и забота первого круга Рая была нужна только тем, кто умер недавно. Потом люди, в большинстве своем, уходили, становясь обитателями других кругов.

– Почему мы так легко прошли? – все еще не понимал я. – В Рай ведь очень трудно попасть, а мы просто явились и гуляем тут, как у себя дома.

– Трудно это, только если душа отходит без исповеди, а Ангел-Хранитель запил, – буркнул Ирин.

– Что?! – я подумал, что ослышался.

– Что? – с ангельской невинностью спросил Ирин, а потом резко сменил тему. – В первом круге Рая все предусмотрели. Тут появляется все, чего мечущаяся душа может захотеть, если это ей необходимо для успокоения. Какао, одеялко, даже наушники и плеер. Правда, фаервол не пропускает death metal, а еще тринадцать лучших песен о Сатане из статьи журнала «MAXIM» пришлось заблокировать. А потом и весь журнал «MAXIM»… к сожалению… – вздохнул Ирин. – Здесь никто не будет тебя трогать и беспокоить без надобности, так что первый круг зовется Раем для интровертов.

– Илья… в смысле, Ирин! – я ухватил его за крыло и заставил притормозить. – Мы все-таки очень просто сюда попали. Что происходит?

– Как говорил святой Макарий Александрийский, это такой лидер мнений из трехсотых годов от Рождества Христова… я, конечно, не знаю кто еще, кроме лидера мнений, может зваться Макарий… Так вот, он рассказал, что «в третий же день, тот, кто воскрес в третий день из мертвых – Бог всех – повелевает, в подражание Его Воскресению, вознестись всякой душе христианской на небеса для поклонения Богу всяческих», – пояснил ангел, понизив голос, хотя в первом круге Рая мы были никому не интересны. – У вас, Антон Олегович, есть три дня в Раю, чтобы осмотреться и убедиться в том, что Бог существует, а также оценить то, чего вы лишитесь, если были плохим человеком.

– Но я только что умер, три дня еще не прошло, рано возноситься… – резонно заметил я, начиная подозревать подвох.

– Ну… да… – помявшись, ангел все же кивнул. – Нас тут как бы формально не ждут раньше послезавтра, но учет посетителей ведется в связи с перенаселением довольно невнимательно. Так что, если все пройдет хорошо, в Раю у нас будет не шесть дней, а на три дня больше. Может, даже двенадцать дней, если никто не заметит.

– Почему я не был тут раньше? – не понимал я. – После первой смерти очнулся сразу в Чистилище.

– А зачем? Вы же адвокат. Все адвокаты попадают в Ад. Вы пока что не исключение, Антон Олегович, решение по вам не я принимаю, – признался Ирин, и ему явно было очень стыдно. – Вам Господь второй шанс дал, но правило все еще действует.

– Класс, два раза осудят за одно и то же пресупление. У вас тут точно не Россия? – буркнул я.

Ирин не ответил и потащил меня дальше. Мы оставили первый круг Рая за собой. Одинарная гладкая дверь, отражавшая солнце, которое тут светило ярко, но не жарко, отъехала в сторону, стоило нам подойти к огромному зданию. Чуть выпуклые стены уходили далеко вправо и влево, и я не мог понять, где они заканчиваются. Недалеко от нас другая душа захотела войти, и для нее в стене образовался собственный проход.

По ту сторону перегородки показался второй круг Рая, больше похожий на общее рабочее пространство. Я удивленно отметил, что тут народу было куда больше. Души сидели за свитками, бумагами, планшетами и ноутбуками, увлеченно стучали по клавишам, скрипели перьями и щелками ручками.

– Это что такое? – прошептал я.

– Второй круг – это единственное место, где есть Рай-Фай, – объяснил Ирин. – Считается, что вдохновение исходит от Бога. Сикстинская Капелла, «Поцелуй» Густава Климта, «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. Души, попавшие в Рай, не только могут лицезреть великое, но и посылать вдохновение смертным.

– «Мону Лизу» рисовали по сигналу с Небес? – удивился я.

– Конечно. У нее на фоне дорога из Рая в Ад, если присмотреться, прямо за ее спиной, – кивнул Ирин. – И вообще, она божественна. Рай-Фай не позволит смотреть порно и не загружает новости, потому что ничего хорошего все равно не передают. Зато все, что сотворит душа, загружается в «облако», после чего с потоком безлимитной благодати передается в мир смертных. Некоторые люди, обладающие особой чувствительностью, и которых поцеловал ангел, даровав талант, могут распознавать сигнал, создавая произведения искусства.

– Ангелы далеко не всех целуют, – заметил я, усмехаясь. Мне нравилось прогуливаться с Ириным, узнавая что-то новое. В кои-то веки не мне приходилось объяснять что-то, а помощник был на позиции лидера. Я все еще считал его помощником, как еще назвать Ангела-Хранителя?

– Всех. Просто некоторые ангелы не умеют целоваться, – развел крыльями Ирин.

Второй круг Рая предназначался для слежения за миром смертных во всех доступных формах. Обитатели Рая за чашкой чая с пирожным читали переписки своих живых родственников, кричали на них, не слышащих ничего, в попытках подсказать способ выбраться из той или иной ситуации. Некоторые души выискивали в Раю Ангелов-Хранителей своих близких и лезли с советами, а те терпеливо объясняли, что «могут помочь вытащить хороший билет, но учить сопромат он должен сам». С вопросами потенции, визового режима и выборов в какую-нибудь Думу ангелы не могли помочь вовсе, так как «это все от Дьявола».

Похожий на смесь офиса и большой художественной студии, второй круг был наполнен светом и гулом. Все души здесь с увлечением занимались своими делами. Те, кто попал в Рай последними, свободно использовали технику, компьютеры и планшеты. Более давние обитатели Рая испытывали куда больше сложностей, но у них впереди была вечность, чтобы разобраться в принципах работы любого устройства.

– Вот сюда нажимаете, Франциск, и открывается окно многозадачности… – вполне современный подросток в белой футболке склонился над экраном телефона, сидя рядом с тощим монахом в коричневой рясе. – Набираем… «Франциск Ассизский»… О, ваше изображение. Похож… Теперь попробуйте поискать через Рай-Фай ваших последователей.

– В мое время такого приспособления не было, – признался монах, пыхтя над экраном дорогого ноутбука.

– Еще бы, вы же проповедовали бедность, – хихикнул подросток. – Ну что, какие результаты? Среди олигархов Евразии ваших последователей – ноль процентов. Негусто.

Там и тут на территории второго круга появлялись кофеварки, книжные полки, гамаки, висящие без опоры. Пару раз я заметил даже принтер и копировальную машину, а также склад холстов, красок, карандашей и мелков, ни один из которых не мог затупиться или закончиться. Там и тут валялись музыкальные инструменты, конструктор LEGO, станки для лепки из глины. Кажется, души в Раю поощряли заниматься творчеством.

– А если кто-то поет или рисует… не очень хорошо? – поинтересовался я.

– Это когда у тебя под боком Луи Армстронг и Марк Шагал? Тут даже белые голуби умеют делать сальто, это же Рай. Не можешь – научим. Не хочешь – благословим и отпустим. Учиться! – ответил Ирин. Я заметил, что он немного рассеянно оглядывается по сторонам, словно не зная, куда смотреть. Мысль о том, что он может погибнуть, сводила меня с ума.

До третьего круга Рая требовалось ехать в небольшой кабине подъемника, медленно передвигающейся по канатной дороге. Под нами была бездна из облаков, которые плыли и меняли форму. На секунду мне показалось, что я смог разглядеть Землю между ними, и мне страстно захотелось домой, но это была только иллюзия. Облака сомкнулись, – просто так из Рая не возвращаются, да и нужно ли?

Канатная дорога уходила в бело-голубой туман, по другую сторону завесы из которого появились очертания парящего в воздухе острова. Это был единственный кусок пространства, имевший границы: первые два круга на Небесах казались безграничными. Остров был покрыт зеленью, а также пестрил цветами. Количество растительности делало его похожим на лохматый шар. Чем ближе подвесная кабина подъезжала к парящему острову, тем больше мне удавалось разглядеть.

Подлесок из кустов с ягодами и цветами переходил в лес, состоявший из деревьев, которые на Земле вряд ли могли встретиться в одном месте. Пальмы, с которых свисали тяжелые гроздья бананов и кокосы, соседствовали с елями и соснами, под которыми в тени росли грибы. Лес заканчивался, уступая место садам и паркам, посреди которых били источники и фонтаны. Третий круг Рая проектировал сумасшедший ландшафтный дизайнер, и ничего плохого в этом не было.

Кабина остановилась. Ирин, легко взмахнув крыльями, выскочил на траву. Я последовал за ним, чуть не наступив на шиншиллу. Живность плотно населяла третий круг Рая, а хищники и травоядные жили в мире. Кажется, отсюда начинался Рай по Библии.

Души гуляли, тихо переговаривались. Родственники сидели вместе, воссоединившись после смерти в лучшем мире. О тех, кто попал в Ад, наверное, старались не вспоминать, а ведь там семьи объединялись гораздо чаще. Они, правда, не могли больше пить, бить друг друга и выносить из дома имущество. Сковорода отвлекала.

– Рай растет в разные стороны, – пояснил Ирин. – Третий круг, возможно, покажется вам наиболее классическим. Именно тут находится знаменитое Древо Познания. Здесь стоит дом Адама и Евы, они вернулись в Рай силами Бога-Сына.

Ирин предложил мне прогуляться, сославшись на необходимость оставить меня на некоторое время. Он хотел найти кого-то из ангелов рангом повыше, чтобы рассказать мою историю. Мне же предстояло просто ждать и не уходить далеко, ведь к новопреставленному Антону Шалькову, известному даже в Раю, могли возникнуть вопросы.

Ангел взмахнул крыльями и улетел. В Раю все ангелы предпочитали летать, возможно, в том числе и потому, что при хождении пешком они становились предметом повышенного интереса мертвых душ. Кому-то требовался совет, кому-то помощь, а отказать было нельзя. Зато летать никто не запрещал. После исчезновения Ирина из виду я начал испытывать неудобство и беспокойство. Рай был прекрасен, но мне было страшно. Возможно ли будет точно узнать, что на мир смертных обрушился Апокалипсис, если сидишь в саду в окружении пингвинов и белок-альбиносов? И что будет, если прямо здесь и сейчас я встречу своего деда, памяти которого я совершенно точно не достоин? То, что дедушка был в Раю, я не сомневался, ведь лучшего человека я в своей жизни не знал.

Мучимый беспокойством, я ушел от места расставания с Ириным, стараясь не поднимать голову и смотреть под ноги. Возможно, стоило остаться в первом круге, а то все было как-то слишком нервно. Тропинка, на которую я свернул, вела меня в чащу леса. Березы смешались с баобабами. Мне на голову чуть было не упала зазевавшаяся панда, а вокруг порхали бабочки.

– Эй, стоять! Частная собственность! – раздался где-то сбоку грубый мужской голос. Я дернулся, удивленно оглядываясь, а мне в лицо смотрело дуло ружья. Мои брови полезли вверх от удивления. Оружье было последним, что я ожидал тут увидеть. – Куда идешь? Поворачивай и шагай обратно.

Ружье держал мужик, которому с виду было около пятидесяти лет. Он был обладателем вполне подтянутой фигуры и накачанных рук, которые перетаскали немало тяжестей. В волосах мужчины блестела седина, но он был гладко выбрит. Самый обычный мужик, но при этом совершенно голый. Его причинное место было прикрыто фиговым листком, но другие части тела оставались обнаженными. От этого он был ровно покрыт загаром, оттенявшим его голубые глаза.

Встреча с голым мужиком в лесу никак не входила в мои планы, так же, как и наличие у него ружья. Чем оно могло выстрелить? В Раю есть оружейный завод? «Конечно, есть, идиот, у них же целое ангельское воинство, потенциальный Апокалипсис в планах, и еще один, о котором они пока не знают!» – подумал я. Глупо было ожидать, что обитатели Рая не могут за себя постоять или будут закидывать врага сахарной ватой. Почти все ангелы, с которыми я встречался, были довольно воинственными.

– Дико извиняюсь, – поднял руки я, отступая назад. – Сами мы не местные, деньги и документы на входе отобрали.

– Адам! Адам, я нашла… О ГОСПОДИ!! – меня отвлек звук нового голоса, на этот раз женского. Его обладательница вышла из леса с противоположной стороны, держа в руках два небольших арбуза. Я был рад, что плоды она притащила с собой, а не оставила дома, так как женщина была, так же, как и мужчина с ружьем, совершенно голой. Арбузы закрывали ее грудь, возможность пялиться на которую в Раю точно бы не оценили. Длинные волосы, лежащие на загорелых плечах, ниспадали и прикрывали все остальное. Мне повезло.

Я хотел отвернуться, но не смог. Моя душа, если бы осталась в теле, просто ушла бы в пятки от ужаса. Передо мной стояла Лилит. Темные волосы, темные глаза, шикарная фигура, отсутствие одежды. Мне захотелось бежать и кричать, что демоны пробрались в Рай, что Апокалипсис начался и, возможно, уже проигран, и что все пропало. Вместо этого я просто стоял и пялился на женщину, не в силах поверить, что я вижу.

– Мне так жаль! – почти взмолилась тем временем она, роняя арбузы и кидаясь отбирать оружие у мужчины. – Адам, ну, нельзя же так! Напугал человека, хорошо, что он не может умереть. Ты же знаешь, что в Рай плохих людей не пускают, а хорошим людям угрожать оружием очень некрасиво.

– Ходят тут всякие, – буркнул мужик, недоверчиво смотря на меня. В ситуации был только один плюс, на голую грудь женщины я смотреть уже совершенно не хотел. – Что нужно?

– Простите моего мужа, – попросила меня Лилит, подходя ближе. Я стал замечать, что она все-таки не полностью похожа на демонессу, так хорошо знакомую мне. Волосы оказались чуть светлее, словно выгорели, а лицо покрывали веснушки. В остальном, сходство просто поражало. – Адам, давно потерявший счет времени, все еще не может привыкнуть, что в Райском саду мы больше не одни.

– Нормально все со мной, что ерунду несешь? – огрызнулся тот. – Арбузы подними, разбила, небось.

– Ох… – вздохнула женщина, подбирая оба арбуза. – Тяжело.

– Руки надо тренировать, – заявил Адам. – Чтоб красивой быть, а то разленилась. Тебе уже не двадцать лет. Были бы дети, носила бы их, держала бы себя в форме.

При упоминании детей женщина на секунду помрачнела, но потом вернула на лицо сияющую улыбку. Лилит так никогда не улыбалась. Я посмотрел на нее, потом на Адама, а потом все понял.

– Вы же Ева… – эта встреча была не менее удивительной. – Адам и Ева, первые люди.

– Очень приятно, – Ева продолжила улыбаться. – Заходите к нам в гости. Очень редко они у нас бывают. Мой муж предпочитает одиночество.

– Нечего в дом кого попало тянуть. Мало ли, кто это. Может он уличный музыкант какой-нибудь или, еще хуже, оппозиционер! – недовольно замахал руками Адам.

Я быстро понял, что в этой семье Ева – спокойная и покладистая, а Адам – так называемый «глава семейства». Такие сами должны думать, что они все решили, иначе ничего не будет просто из принципа.

– Я адвокат, – признался я. – И мне очень приятно познакомиться со знаменитым Первым Мужчиной. Признаюсь, не всегда было легко поверить, что вы существуете.

– Еще как существую, – гордо ответил Адам. – Все, что здесь есть, сделано моими руками. Ну, то есть создал-то это Господь, само собой, но кто пашет? Кому каждый день вставать, чтоб еды дать поросям? За животными кто ухаживает?

– Я… – тихо подметила Ева.

– Да ты бы без моего руководства уже давно носорогам рога пообломала вместо оленей и лосей по осени! – разозлился Адам, сжимая ружье в кулаке. Ева примирительно подняла руки и сделала несколько шагов назад. Семейство начинало напоминать мне героев социальной рекламы, только без хорошего завершения.

– Вы уж не обижайтесь на него, – попросила женщина, когда Адам скрылся в лесу, направляясь, как я полагал, к хижине, в которой чета жила уже не первый год. – Возвращение из Ада далось Адаму нелегко. Вроде бы и наказан был, а простили. Вот он теперь и думает, что, может, и наказали ни за что, и ведет себя, как раньше. Но вообще, он добрый, никому зла не делал. Он с Древа Познания не хотел есть, я уговорила.

– Но вы все-таки с него ели, – напомнил я. – Умнее должны были стать. Ваша жизнь на Рай слабо походит.

– Все просто прекрасно, – устало улыбнулась Ева. – Раньше с ним еще сложнее было, это я его уже перевоспитала.

– Я извиняюсь, а Древо Познания в какую сторону? – спросил я, понимая, что если Ева задержится еще немного, ей попадет от мужа.

– Налево. Такие вещи всегда налево, – указала та.

– Желаю вам решить вопрос с детьми, – ни с того ни с сего брякнул я. – Чтобы выросли вам защитники.

– Спасибо, но это маловероятно, – вздохнула Ева и скрылась в лесу.

Я шел в направлении, которое она указала, и не мог перестать думать о Первых Людях. Адам казался полным невоспитанным мудаком. Красивый мужик с плохим характером, в России таких тысячи. Ева никогда в его глазах не будет идеальной, ведь она не может дать ему детей. Но это странно, ведь у Адама и Евы были дети, Каин и Авель. Что же случилось, что Господь больше не дает им плодиться и размножаться?

Древо Познания возникло передо мной внезапно, словно из-под земли. Оно располагалось на небольшом холме, окруженном забором. Перед оградой, которая была обвита колючей проволокой, кто-то натянул ярко-желтую «полицейскую» ленту и расставил таблички: «Вход запрещен», «Яблоки вредны для вашего здоровья», «Не кусай, убьет».

Путь к Древу преграждал окоп, а рядом с ним, на спуске с холма, находился настоящий танк с опущенным дулом.

Яблоня, а Древом Познания была именно она, выглядела просто великолепно. Высокая и раскидистая, она была больше и выше многих других деревьев вокруг. Древо находилось вдали от любых аллей и тропинок, чтобы не привлекать к себе внимание, но от этого экспонат становится только интереснее.

Ветви Древа украшали спелые яблоки всех цветов и сортов, а еще крона дерева была окутана цветными лентами и даже гирляндой со светящимися лампочками. В Раю вечерело, и фонарики волшебно сверкали на фоне сиреневого заката.

И тут раздался раскат грома. Небо резко окрасилось в красный. Сверкнула молния, а за ней еще одна. Приближалась гроза. Я понял, что что-то идет не так: поднялся ветер и, кажется, похолодало.

– Ирин? – позвал я, остро ощутив, что лучше иметь рядом того, кто ориентируется в Раю и понимает, что происходит. Ангел довольно быстро прилетел на мой зов, вид у него был бледный. Пока он приземлялся и складывал крылья, на меня упало несколько перьев. – Мне кажется, что-то началось. Там, на земле.

– Безусловно, – кивнул Ирин. – Но у меня плохие новости. Руководство… ну, те, что в следующих кругах Рая, ближе к Богу… они считают, что запустить Апокалипсис не в соответствии с Откровением Иоанна Богослова вообще невозможно.

– Совсем долбанулись что ли?! – ахнул я, не в силах в это поверить.

– Возможно, увидев, что Конец Света инициирован без протокола, они изменят свое мнение? – спросил ангел.

– Вот только будет уже поздно, – лихорадочно соображал я. – Как бы мне с ними встретиться?

– Невозможно, Антон Олегович, – покачал головой Ирин. – Верховные ангелы, сидящие у Престола Господня, вообще показываются довольно редко, только, может, незадолго до выборов…

– Ну, уж нет, – я топнул ногой от возмущения, сжав кулаки. – Скажи, Ирин, а что происходит с теми, кто нарушает правила Рая? Все, как и раньше? Является архангел Михаил с огненным мечом и использует его, чтобы тебя выгнать?

– По самую рукоять, ага, – поежился Ирин. – А почему вы… Нет! Антон, нет! Вас тут даже быть не должно!

– Идеально! – провозгласил я, а потом повернулся и пнул ближайшую табличку, установленную на пути к Древу Познания. – Еще один повод обратить на меня внимание.

Перемахнув через забор и разодрав полы пиджака о колючую проволоку, я бросился вперед. Полетела еще одна табличка, которую я вырвал и выкинул. Ирин, откровенно паникуя, ринулся за мной, взлетев в воздух и оглядываясь по сторонам. Интерес к себе я мог привлечь очень легко: орал, рушил все вокруг, пробирался на закрытый объект, да к тому же еще и ругался самыми грязными словами. Моя злость была вполне искренней. Весь мир, включая, возможно, и сам Рай, висел на волоске, а меня все игнорировали.

– Я вам покажу Божью мать! – орал я, продираясь через ров, весь в грязи. – Чтоб у вас нимбы перегорели! Идите сюда, я сейчас тут такое устрою! Святоши…

Атмосфера третьего круга Рая словно наэлектризовалась, но никто не спешил метнуть в меня молнией или уничтожить на месте каким-либо иным способом. Зато гроза бушевала где-то недалеко, мне даже казалось, что я начинаю слышать крики тысяч смертных людей. Конец Света, наверняка, приближался.

Забравшись на танк, я чуть не упал. Меня удивило, как легко на военной машине стоял, а потом соскакивал с нее герцог-демон Астарот, когда я впервые увидел его в Армагеддонской впадине. Райский танк был сделан из пластика, просто муляж, да еще и слишком скользкий.

С трудом удерживаясь на крышке верхнего люка, я огляделся. Мои крики привлекли души праведников, привыкших к тишине и покою, а также некоторых ангелов, удивленно зависших, расправив крылья. Они, возможно, со времен Люцифера не видели такого вызывающего поведения. Я оценил, что мне удалось получить внимание, но этого было недостаточно. Требовалось присутствие тяжелой артиллерии.

Пластиковый муляж танка помог мне достать до плодов Древа Познания. Потянувшись, я сорвал самое большое, красивое, кроваво-красное яблоко. Оно оказалось гладким, тяжелым и прохладным.

– Божечки… – пискнул Ирин, хватаясь за сердце. – Антон Олегович, вы чего это… вы зачем это…

– Я так понимаю, что страшнее нарушения в Раю не придумаешь, да? – прокричал я, смотря вверх и держа яблоко на весу. Душ рядом с Древом становилось все больше, я уже собрал толпу зрителей. – Получается, кому-нибудь все-таки придется явиться сюда, чтобы выпроводить меня с Небес. Пока идем, будет время пообщаться!

– Ничего хорошего из этого не выйдет, Антон Олегович! – взмолился Ирин.

– Да все и так уже плохо, Илья, там Конец Света по плану сумасшедшей демонессы на дворе, а всем все равно, – развел руками я. – Кстати, уважаемые… – в порыве бесконтрольного озорства и наглости, я обратился к праведным душам, удивленно наблюдавшим за мной. – Вы вполне можете вести себя, как я. Никаких правил больше соблюдать не требуется. Вряд ли это вообще скоро будет иметь значение. Весь мир пойдет по перу ангела буквально в течение пары часов. Кому яблоко? Кому пластиковый танк?

С этими словами я, не колеблясь, под возгласы душ и панические стоны Ирина, с хрустом откусил от Запретного плода. Как же мне повезло, что Небо осталось архаичным, несмотря на Рай-Фай и раздвигающиеся двери, и старые правила продолжают действовать. Никакого смысла в запрете на вкушение плодов больше не было: человек давно познал добро и зло. Но требование существовало, будто Бог из принципа просто не хотел делиться яблоками. Впрочем, за сотни лет человечество, кажется, не изменилось. Его тяга к запретному не изменилась: при наличии манго, драконьего фрукта, кокоса и желтых помидоров с квадратными арбузами, люди все еще хотят чертово обычное, но такое запретное яблоко.

Плод оказался невкусным. Отсюда, видимо, пошло выражение про горькую правду. Такое красивое снаружи, на вкус яблоко было довольно неприятным, да и откусить от него было тяжело. Я думал, что показательный акт неповиновения не повлечет за собой реальных последствий, кроме привлечения ко мне внимания Высших сил, но я ошибся.

Кусок плода во рту превратился в прах, перед глазами помутнело. Я упал на колени, хватаясь за крышку танка, чтобы не скатиться в грязь. Вокруг меня начали проноситься картины, меняться эпохи. Передо мной появлялись и исчезали люди, на моих глазах они старели и умирали. Я увидел Рай и Ад с самого первого дня их существования.

Но сначала я увидел огромное облако со множеством глаз, раздраженно смотревших на меня. Осознание того, что передо мной, возможно, сам Господь Бог, чуть не разорвало меня на куски, если внутренние ощущения вообще могут оказывать на нас какое-либо физическое воздействие. Облако клубилось, принимая облик то мужского лица с седой бородой, то женщины без волос с пластиной, вставленной в череп, чтобы тот не развалился. Бог был в ребенке, родившемся с аутизмом и рисующем космос на тарелке с кашей. Он был в коте, которого всем селом спасли, потому что довезли до ветеринарной клиники в ближайшем городке. А еще Он – женщина, взявшая на воспитание внука, потому что родители разбились в автокатастрофе в другой стране, пока ездили в рабочие командировки.

И я осознал, что Бог – это все хорошее, что есть в мире смертных. Нет никакого значения, что происходит в Аду или в Раю, но если не будет людей, что будет делать Бог?

«Прошу тебя, не игнорируй то, что происходит сейчас на Земле! – мысленно кричал я. – Я понимаю, что план Лилит не имеет для тебя никакого значения. Ты легко можешь потратить еще семь дней и создать мир заново, возможно, он даже будет лучше, чем тот, что есть сейчас. Но это будешь уже не ты. Это будет уже не то. Двух одинаковых снежинок не бывает. И не будет больше точно такой девушки, которая на Багамских островах приютила девяносто семь собак от урагана. Не получится больше таких же бойцов отряда особого назначения, спасавших детей от террористов в Беслане. Не будет учителей, которых хоронят в присутствии тысячи бывших учеников, ставших успешными, добрыми, адекватными людьми. Если мы есть Бог, то уничтожая нас, ты уничтожишь себя!»

Облако с множеством глаз вернулось. По сравнению с ним я казался меньше муравья, но я понимал, что меня слышат. Ответа я не получил. Все снова закрутилось, и передо мной предстали новые картины. Я стоял посреди Райского Сада, а мимо меня бежала женщина. Я сразу узнал Лилит с ее темными волосами. Первая жена Адама стремилась покинуть Рай. В тот день Адам был очень недоволен, жалуясь Господу на непокорность женщины.

Ландшафт поменялся. Ночью, пока Первый Мужчина спал, Бог направил ангела с огненным мечом (он у них один что ли на весь Рай?), чтобы тот рассек плоть Адама и вынул ребро. Тайно надеясь, что ангел не прогуливал лекции в медицинском ВУЗе, я наблюдал, как из ребра Адама создают Еву. Женщина была похожа на Лилит, как две капли воды.

И снова все изменилось. Молодые Адам и Ева в Саду, который разросся еще больше. Она распускает волосы, чтобы скрыть пышные бедра и небольшой животик, стесняясь. Мужчина закатывает глаза и с угрюмым видом уходит, бросая фразу о том, что «пора худеть». Я недоуменно смотрю на Еву, чье тело даже по современным жестким эталонам красоты выглядело совершенно нормально.

Новая сцена открылась мне. Ева со сосредоточенным лицом жует зелень, отказываясь от мяса и меда, которых в Раю предостаточно. Адам вкушает трюфель, найденный в земле, закусывая его кабаньей ногой. Женщина убегает, не в силах находиться рядом с едой, из-за которой, по мнению Адама, ее тело не было идеальным.

Я следую за ней, невидимый и невесомый наблюдатель. Ева бежит куда глаза глядят и выходит к холму, на котором я только что находился. Перед ней Древо Познания в яблоках. На ветке посапывает змей.

Ева протягивает руку к плодам, задевая ветку со змеем. Тот падает ей на голову и возмущенно шипит, обзывая женщину неуклюжей толстухой, которая помешала ему спать. Я, молча, наблюдаю, как та опускается на землю рядом с Древом и начинает плакать, высказывая обиду за жестокие слова, которыми ее наградил сначала Адам, а теперь и змей. Кто дальше? И почему Бог создал ее несовершенной, в отличие от ее мужа, к которому никогда и ни у кого не было претензий?

«Нет, ну, ты немного похудела с последнего раза, как я тебя видел… – подумав, признается змей. – Все от неправильного питания. Возьми, вот, яблоко. Ты же хотела? Всего пятьдесят калорий на сто граммов продукта. Много витаминов, и можно употреблять как в сыром, так и в приготовленном виде!»

Ева внимательно слушает змея, кивая. Затем женщина берет яблоко, рассматривает и, наконец, кусает. Вокруг меня все меркнет, и я начинаю видеть уже новую сцену. Недалеко от шалаша Адама и Евы первый орет на свою жену благим матом. Кажется, таких витиеватых ругательств не существует даже в развращенном современном мире смертных.

Адам размахивает руками, крича, что его жена – дура и идиотка. Теперь ее выгонят из Рая за нарушение главного правила. «И что я тут буду один делать? Обо мне ты подумала?! Кто будет готовить?!» – Адам пинал и крушил все, что попадалось под руку.

«Может, обойдется?» – спросила Ева, понимая, что Бог все видит, так что шансов у нее немного. Мужчина, не переставая ругаться и оскорблять ее, скрылся в хижине.

Я стоял и смотрел на Еву. Сначала она плакала. Потом ее лицо ожесточилось и начало напоминать маску из гранита. Оглянувшись на хижину, в которой скрылся ее муж, Ева пошла обратно к Древу Познания.

Проследовав за ней, я увидел, как женщина срывает еще три яблока с ветки. Мне также удалось наблюдать удивленную морду змея, который явно не ожидал такого поворота событий. Ему оставалось только смотреть, как на его, так и на моих глазах, Ева чистит плоды, разбивает их в пюре и готовится испечь яблочный пирог.

Когда картина передо мной сменилась в следующий раз, я увидел Адама, уплетающего за обе щеки шарлотку, приготовленную в каменной печи, и не имеющего ни малейшего понятия, что именно в ней ему кажется таким вкусным. Небо над хижиной Адама и Ева темнело. Богу, наблюдающему за этой кулинарной историей, кажется, надоело это терпеть. Он сделал бы что-то раньше, да просто замешкался: никто его еще так не удивлял, как Ева.

Вместе с ними я перенесся на границу Рая, куда ангел с огненным мечом наперевес (он его у другого ангела одолжил?) изгонял Адама и Еву из Эдема. Адам не понимал, что плохого сделал, а Ева шла с гордо поднятой головой и молчала.

«Что за произвол творится? – кричал и ругался Адам, когда за ними захлопнулись Райские Врата. – Это же ты прогневила Бога, при чем тут я? Ты понимаешь, что происходит?»

«Нет…» – пожала плечами Ева, а затем, отойдя немного в сторону, не без удовольствия окинула своего мужа взглядом. У него начала расти щетина и образовалось пузико от большого количества съеденной на ежедневной основе свинины. Теперь они оба были не слишком красивы и далеко не идеальны. – И это идеально!» – торжествующе прошептала Ева. Никто, кроме меня, ее не услышал.

От перемены сцен, развернувшихся передо мной, меня начало подташнивать. Древо Познания показывало мне добро и зло, но не в первозданном виде, в каком его познали Первые Люди, а уже в сформированном и случившемся. Яблоко давало мне знания о вещах и событиях, о которых я ранее и не подозревал, и это знание приводило меня в ужас.

Я хотел, чтобы это все прекратилось. Мне нужно было прийти в себя, чтобы продолжить борьбу за мир смертных, над которым навис Апокалипсис, к которому никто не был готов. Но Древо не отпускало меня. Я еще не все посмотрел. Неведомая сила перенесла меня в совершенно другое место.

Мне не составило труда узнать покрытое смогом небо Ада, которого на самом деле не существовало: Подземный мир находился под сводами из грязи, без возможности увидеть Солнце. Оглядываясь, я понял, что меня закинуло в Квартал Страданий. В нем все было примерно таким же, как при мне, только грешники варились в глиняных горшках, которые потом заменят на новомодные котлы с автоматическим подогревом.

В Квартале творился хаос. Повсюду сновали демоны, а атмосфера, обычно наполненная криками и стонами, стала тягучей и тихой. Я удивленно отметил, что души, обреченные на страдания, вовсе не страдали, а, не издавая ни звука, смотрели куда-то вверх. Я вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть самое интересное.

Огромный взрыв разразился прямо под сводами Ада, проломив их в форме креста. Проем сиял белым светом, которого в Геенне Огненной почти не было. Повеяло холодом. Порывы ветра затушили огонь, горевший под глиняными емкостями. Кто-то из грешников радостно зааплодировал, и к нему быстро присоединились другие.

На холм, внизу которого располагался Квартал, повылезали демоны. Я удивленно заметил герцога Астарота, его бараньи рога были меньше, а вместо плаща главный обвинитель Ада носил черный балахон с золотыми пластинами и широкие браслеты из того же металла. Мне подумалось, что если нам с Астаротом еще суждено встретиться, я не буду рассказывать, что видел его в таком образе, чтобы не лишиться головы.

Через образовавшийся проем в Ад спустились двое. Обоих визитеров я знал в лицо. Первой была Смерть, представшая в виде взрослой женщины в сером балахоне, с длинными косами и лицом, спрятанным под капюшоном. Вторым был молодой мужчина не старше тридцати трех лет, шатен с глубоко посаженными глазами и бородой, которая была в моде в 2019 году. Он был одет в белую с красным тогу и сандалии. На голове его красовался венец из россыпи звезд.

«Господь Иисус, вот это я попал!» – подумал я, чувствуя себя крайне неуютно. Сейчас бы Бога-Сына встречать в мятом пиджаке и рваных брюках. Сын Божий был ангельски красив. Если бы Иисус устроил второе пришествие в 21 веке, Зло сдалось бы, увидев количество его поклонников и поняв, что бой проигран еще до того, как он начался.

Я наблюдал сход Иисуса в Ад. Он мягко обнимал Смерть, которую очаровал, а грешники вопили от восторга. В тот памятный день он многих вывел из Пекла, избавив от вечных мук и даровав Царство Небесное. Один за другим они протягивали руки и, коснувшись Христа, возносились на Небо. Иисус был так добр и притягателен, что я сам чуть не протянул руку, но вспомнил, что меня там нет, и я смотрю на картину далекого прошлого. Яблоко дает мне познать тонкости истории Рая и Ада, хоть я пока еще и не понял зачем.

Иисус помог Адаму, Первому Мужчине, выбраться из котла. В тот момент Астарот и другие демоны, не рискнувшие приближаться к Кварталу Страданий, выглядели окончательно растерянными.

«Этого-то куда?» – не понимал герцог, озадаченно почесав правый рог.

«Ну, может, он исправился?» – спросила стоявшая рядом с Астаротом молодая девочка с головой котенка. Я удивленно понял, что вижу перед собой Карго, будущую любимую секретаршу герцога. Девочка-котенок, кажется, тоже заметила меня, хотя этого и не могло быть. Сверкнув желтыми глазами, Каргоруша показала мне средний палец. Мы всегда отлично общались.

Грешные души, а также пара шайтанов, у которых работа в тот день встала напрочь, показали Иисусу место, где Сын Божий мог найти Еву. Я знал, что к тому моменту Еву уже вытащила из котла демонесса Лилит. Триумфально, словно звездная пара, Христос со Смертью шли по Аду, освобождая грешников. Я смотрел им в спины, пока видение не изменилось вновь.

В этот раз я оказался в первом круге Ада, в уже знакомом мне замке из глины. Грязь, из которой построили стены, не была свежей и не сочилась из ниоткуда, а создавала мощную защиту в несколько высохших слоев.

Сначала мне показалось, что я в замке один, но это было не так. Прямо над моей головой раздался треск, скрежет и визг. Я не понимал, в какую сторону кидаться, чтобы найти источник шума, но он нашелся сам. В глиняной стене открылся проход, из которого вместе с потоком грязи вывалились две женщины.

Они дрались, казалось, не на жизнь, а на смерть. Перепачканные в глине, драчуньи были совершенно неотличимы друг от друга. Я вжался в стену, будто они могли меня увидеть, но даже если бы у них была такая возможность, они бы ею не воспользовались. Женщины таскали друг друга за волосы, визжали и даже кусались, падая в скользкой жиже.

– Неблагодарная тварь! Я спасла тебя от вечных мук! – кричала одна.

– Он явился за мной! У тебя не получится меня удержать! – пыталась спихнуть ее с себя вторая.

– Я смогу все изменить! Я умнее тебя, ты, глупая курица! – одна из женщин вцепилась в соперницу мертвой хваткой, несколько раз ударив ее головой об пол. – Ты должна мне!

С этими словами, грязная и запыхавшаяся, женщина схватила кривую глиняную тарелку, словно чудом попавшуюся под руку, и с силой ударила о голову соперницы. Та упала без чувств и больше не двигалась. Пока одна из покрытых грязью дам нависла над другой, я еще раз убедился, что они практически одинаковые. У обеих были длинные темные волосы и практически идеальные пропорции тела. Обе лежали на полу без одежды, а губы их стремительно зеленели, потому что на них засыхала глина.

И тут победительница услышала шум за пределами замка. Иисус и Смерть приближались, а с ними толпы обитателей Ада и некоторые освобожденные души, не желающие отлипать от Сына Божьего. Женщина встрепенулась и, вскочив, схватила бездыханную соперницу за ноги. Поскальзываясь и чертыхаясь, она изо всех сил тащила, а потом буквально впечатала бесчувственное тело в стену. Глина перестала быть сухой и жесткой, принимая его в себя, обволакивая и закрывая. Грязь начала сочиться из ниоткуда, покрывая собой вторую женщину полностью, пока ее не перестало быть видно совсем.

«Ева! Где же Ева! Еву Господь простил и на Небо забирает!» – послышались крики с улицы. Я в шоке наблюдал, как победительница, спешно стирая грязь с лица и широко улыбаясь, бежит ко входу, чтобы открыть двери.

«Я здесь! Я – Ева! – кричала она, распахнув ворота и упав на колени перед Богом-Сыном. – Спасибо, что пришли за мной, спасибо…»

«Моя дорогая жена!» – Адам, стоявший подле Иисуса, протянул к ней руки. Женщина немного помедлила, но потом, продолжая улыбаться, кинулась ему на шею.

«Может еще детей надо в Рай забрать?» – умилился кто-то из недавно прощенных душ.

«Я не могу иметь детей, – тихо ответила женщина, продолжая висеть на Адаме. – Но это ничего».

Я не мог ничего сделать. Я был бесплотным, или все окружающее меня было бесплотным. У меня не было возможности кричать, хватать Иисуса за полу туники, привлекать внимание к тому, что только что произошло. Я просто стоял и смотрел, как Сын Божий выводит из Ада Адама и Еву. Только это была не Ева.

Ева осталась в Пекле, брошенная всеми, и даже ее собственный муж, рядом с которым она мучилась в котле, не распознал подмены. Вместо нее в Рай вознеслась первая жена Адама, демонесса Лилит, по образу и подобию которой Еву и создали.

Видение не заканчивалось. Я вернулся в замок, двери которого сами захлопнулись, когда первый круг Ада опустел. Кажется, опустел вообще весь Подземный мир: Иисус забрал с собой всех. Озадаченные демоны засели в здании РейхстАда, не понимая, что теперь делать. Шайтаны так растерялись, что продолжали тыкать вилами в опустевшие котлы.

«Что это, чихать вам в ухо, сейчас вообще такое было?!» – разносился над Адом возмущенный, но очень одинокий крик герцога-демона Астарота. Я ничем не мог ему помочь.

Замок из глины некоторое время утопал в тишине, но затем послышалось хлюпанье. Стена, в которую некоторое время назад впечатали бесчувственное тело настоящей Евы, треснула и вскрылась. Женщина выползла из образовавшейся дыры, грязная и плачущая. Она уже поняла, что произошло.

Свернувшись на полу замка, который теперь принадлежал ей и признал в ней хозяйку, позволяя управлять собой, она билась в истерике от горя и несправедливости. Ей надлежало попасть в Рай, но ее страдания не только не закончились, но и, кажется, только начинались.

«Я вам всем отомщу… – выла она и била кулаками по полу. – Они все поплатятся, когда я найду способ оказаться в Раю!»

Ее заплаканное лицо было последним, что я увидел под действием плода Древа Познания. Что-то подсказывало мне, что после этого дня новая Лилит больше никогда не плакала.

Видение расплывалось и исчезало. Мне в глаза вновь ударил свет, и на этот раз это была не иллюзия. Я умудрился не упасть с танка, пока яблоко посылало мне знания о том, что на самом деле привело к нынешнему Концу Света. Оставалось только его остановить.