7

Он поджидал ее снаружи на тротуаре. Свет флуоресцентных букв «ОТКРЫТО 24 ЧАСА» на вывеске в витрине красно-синими конвульсивными всполохами бегал по его спине.

Он обернулся, и Алиса зябко повела плечами. Какую-то долю секунды она надеялась, что он предложит ей свое пальто, но он отвернулся и широко зашагал по улице.

– Эй! – завопила она, до глубины души потрясенная его небрежением. – Да что вообще происходит?

Она припустила за ним, негодуя, что мама не догадалась оставить под кроватью что-то более практичное, чем домашние тапочки.

Она мчалась мимо магазинов с опущенными жалюзи и перебегала дороги, сворачивавшие в тесные темные закоулки, где наверняка притаились грабители и убийцы. Мимо нее проносились машины с горящими фарами и ревущими моторами. Когда она пролетела мимо паба, ей вслед понеслись улюлюканья и крики:

– Тебе не сюда, милашка! Бедлам – в той стороне!

Она ничего не ответила, даже не огрызнулась: кто бы удержался от насмешек, глядя на такое пугало, как она?

На оживленном перекрестке она остановилась, перевела дыхание, пригляделась. Что это за гигантские здания? Неужели это – Эджвер-роуд? Или то? Неужели Оксфорд-стрит? Но как? Она ведь только что была в Хенли-он-Темз, в двух часах езды от Лондона!

Может, она сошла с ума? Может, когда она попала в больницу вместе с Джен, медики упекли ее в психушку? Да и где, вообще, проходит эта зыбкая грань между воображаемым миром и реальностью?

Из-за угла высунулась чья-то голова, и Алиса вздрогнула, не сразу признав ее в потемках. Ах, да это Кроули. Персональный кормчий в пучине ее личного безумия.

– Ну что вы там застряли? – зашипел он.

– Где я? – жалобно застонала она, трепеща всем телом. – Я больна, да? А вы, вы – галлюцинация?

Лицо Кроули смягчилось. Наконец-то заметив, что у нее зуб на зуб не попадает от холода, он сорвал с себя пальто и набросил ей на плечи. Алиса благодарно вздохнула, закутываясь в сукно, хранившее тепло его тела.

– Позвольте мне кое-что показать вам, – произнес он. – Если вам придется не по душе то, что я собираюсь вам рассказать, я отведу вас домой. Согласны?

Он пытливо поглядел на нее, и у Алисы постепенно отлегло от сердца. Она нехотя кивнула, покорно побрела за ним, завернула за угол и увидела блистающую в лунном свете кипенно-белую Мраморную арку. Редкий поток машин огибал ее, как бегущий ручей огибает валун.

– Давным-давно люди верили, – начал Кроули, пропуская ее вперед, – что на свете существует душа-птица сиелулинту… – Алиса ожгла его столь пронзительным взглядом, что он поперхнулся. – Похоже, вы о ней уже слышали? – удивленно спросил он.

– В конверте Сильвии находилась записка с упоминанием этой птицы, и Джен погуглила, что она такое. Это же миф, сказка. Верования древних финнов в волшебную птицу, хранившую душу и тело всякого человека.

Он задумчиво склонил голову и перевел Алису через дорогу.

– Это не миф, – произнес он. – Душа-птица так же реальна, как и мы с вами. Это птах-полуночник семейства козодоевых. Небольшая такая птичка, ведущая ночной образ жизни: маленькие лапки, длинные острые крылья, неброское сероватое оперение, позволяющее сливаться с корой деревьев. Птицы, которых вы видели, – это козодои-полуночники. Они есть у всех и у каждого, но увидеть их способны только птицеловы.

– Вы… Вы уже называли меня так…

– Да. Вы – одна из немногих. Птицелов в этом мире – перечесть по пальцам. Я знаю лишь одного, живущего в Соединенном Королевстве. – Алиса затрясла головой. Чушь. Нелепица! – То перо, – продолжал он, – которое вы нашли в коробке…

– Что с ним?

– Оно послужило катализатором. Сильвия отдала вам перо полуночника. Она ведь тоже была птицеловом. Вы дотронулись до пера, и способности, доселе дремавшие в вас, способности, которые были запрятаны глубоко в вашей душе, возродились к жизни. И вы прозрели.

– Я видела этих птиц и прежде, – буркнула Алиса. – В том-то и дело. Эти птицы преследовали меня полжизни.

– Но затем я расправилась с ними, заставила себя позабыть их.

– Именно! – воскликнул он. – Но перо разметало воздвигнутые вами преграды. И птицы вернулись.

Кроули замолчал, словно подыскивая верные слова.

– Птицеловами рождаются, а не становятся, Алиса. Этому невозможно обучиться, но в полной мере этот дар раскрывается лишь тогда, когда умирающий птицелов передает перо своего полуночника своему преемнику.

Алиса пожала плечами и огляделась. Возле арки прогуливались люди: будет, кого позвать на помощь, если потребуется. И зачем он привел ее именно сюда?

– Ну а если птицелов не получит пера, что тогда?

– Тогда, полагаю, его многообещающий талант так и не расцветет. И он просто зароет его в землю.

– Вот и отлично, – брюзгливо бросила Алиса. – Мне ничего этого не надо – ни таланта, ни пера Сильвии. Я хочу только одного – больше не видеть птиц и жить норм…

– Видеть птиц – редчайший дар.

– Дар? – хмыкнула она. – Да из-за этого дара ребенок превращается в изгоя!

– Полноте вам. Многие бы не задумываясь пошли на убийство, лишь бы одним глазком посмотреть на своего полуночника.

– Да-да, сейчас любителей-орнитологов – пруд пруди, – отмахнулась от него Алиса.

– Птицеловы не просто наблюдают. Опытные мастера изучают полуночников, познают их, читают в их сердцах. Полуночник – образ души охраняемого им человека, и, значит, все движения души этого человека, его чувства и мысли – открытая книга для искушенного птицелова. Один взгляд на полуночника – и птицелов уже знает, что чувствует человек, лжет ли он или говорит правду. Ходят слухи, что некоторые птицеловы способны манипулировать сознанием и эмоциями людей, а некоторые – воссоединять души умерших с их полуночниками. Это – дар. – Кровь бросилась Алисе в голову, молоточками застучала в висках. – Послушайте, это чрезвычайно важно. – Глаза Кроули полыхнули огнем, он шагнул к ней и взял ее за руку. – Ваша подруга, впавшая в кому, находится сейчас между жизнью и смертью. Еще немного, и она заснет беспробудным сном, так же нелепо и глупо, как какая-нибудь Спящая красавица.

Алиса протестующе распахнула рот, но тотчас его закрыла. Что тут возразить? Положение, в котором они с Джен очутились, действительно казалось нелепым и глупым. И виновата была она одна.

– Она не пробудится, – с нажимом сказал он. – Кома… – Кроули немного смутился и выпустил ее руку. – Это довольно сложно объяснить. Травма, полученная вашей подругой, сыграла с ее полуночником, с ее душой-птицей, злую шутку. Полуночник поверил, что смерть неминуема, и улетел, оставив вашу подругу слабой и беззащитной. А вскоре отлетит и ее душа, и от вашей подруги останется только телесная оболочка.

– Итак, – ядовито отозвалась Алиса, – вы хотите меня уверить…

– Да ничего я не хочу! – воскликнул он, хотя его горящий взор утверждал совершенно обратное. – Я просто излагаю вам факты и предлагаю выход из сложившейся ситуации. Ваша подруга сможет прожить и без души. Пока медицинское оборудование поддерживает ее тело, она не умрет. Возможно, вот так вот, не просыпаясь, она проживет еще сорок или пятьдесят лет, превращаясь на глазах любящих ее людей в глубокую старуху. – Алиса побелела. Что-то похожее на жалость промелькнуло на смуглом лице Кроули, но завершил он свою тираду безжалостно: – Не имея души, она никогда не очнется.

– Люди сплошь и рядом выходят из комы, – пробормотала Алиса.

На самом деле она ведать не ведала, как часто люди просыпаются после того, как впали в кому, однако насчет Джен она не сомневалась: если кому и суждено выйти из комы, так только ей. Джен не сдастся. Она очнется назло всем.

– Теперь, когда ее полуночник исчез, дело принимает серьезный оборот, – убежденно проговорил Кроули. – Это уже не обычная кома. Без души ваша подруга – просто мешок, набитый костями и мясом. Поймите, Алиса, лишь всесокрушающая мощь медицины не дает ей уйти в небытие. Но медицина в состоянии поддерживать только тело, не разум. Необходимо, чтобы ее козодой-полуночник вернулся, чтобы он хранил и оберегал ее до тех пор, пока не придет ее время. Лишь в этом случае у нее есть мизерный шанс на спасение.

Алиса затрясла головой, гоня прочь тревожные мысли.

– Нет-нет. Это… Это – мираж. Иллюзия. У меня снова галлюцинации. Все это…

Он придвинулся ближе, требовательно заглянул ей в глаза.

– Это не мираж и не иллюзия. Вы – птицелов. Вы своими собственными глазами видели птиц-полуночников. Вы и только вы способны отыскать полуночника вашей подруги и возвратить его. Когда душа вашей подруги вновь воссоединится со своим защитником и стражем, девушка придет в себя. Так спасите же ее.

«Спасите же ее», – повторяла она как заведенная, понимая, что спасти Джен не в ее власти. Хотя бы потому, что все, сказанное Кроули, чистой воды вранье. Годами она пыталась отделить воображаемый мир от мира реального и точно знала – все, что ее сейчас окружало, являлось выдумкой, бредом, фата-морганой. Пора домой. Она сделала шаг назад, готовясь задать стрекача.

– Я вам докажу, – не унимался Кроули. – Верьте мне, я могу. Значит, то, что вы сейчас, ночью, находитесь у Мраморной арки, вас не убеждает? Вы полагаете, это – галлюцинации? Превосходно. Давайте попробуем кое-что другое.

Алиса замялась. Господи, как же она устала. Может, он отпустит ее домой, если она согласится попробовать еще разок? Вконец обессиленная, она слабо кивнула.

Они подошли к мраморной колонне и остановились в полумраке сводчатого прохода. Потянуло холодом, и Алиса поплотнее запахнулась в пальто Кроули. Мимо них неверной походкой прошаталась группка женщин. Слушая их хихиканье и добродушные колкости, Алиса почувствовала себя брошенной и одинокой. Джен.

– Ладно, – произнесла она, еле ворочая языком. – Допустим, я не слетела с катушек и все происходит в реальности. Получается, у каждого человека есть птах-полуночник, который охраняет душу и не дает ей покинуть тело, так? – Кроули кивнул. – Ну и почему же тогда я не вижу вашу птицу? Или птиц других людей? Птицы пропали. Я не знаю, где…

Алиса внимательно проследила за переходившими дорогу женщинами и не увидела у них никаких птиц.

– Вы видите их лишь время от времени, потому что, во-первых, долгие годы подавляли в себе ваш талант, а во-вторых, потому что вы неопытны. Вы пока не можете видеть их по первому желанию. Дар у вас, конечно, врожденный, но прежде чем вы сможете им воспользоваться, вам придется немало поработать и овладеть мастерством.

Алиса глубоко вздохнула и зарылась подбородком в воротник пальто. Как же вкусно он пах – сандалом и дымом костра.

– Мой платяной шкаф…

– Кратчайший путь, ведущий из вашего дома сюда.

– Куда – сюда?

– В Вестминстер, разумеется, – расхохотался Кроули.

– Значит, все-таки не в Нарнию, – рассудительно заметила она.

– Нет. А вон там, – Кроули указал на центральный свод Мраморной арки, – находится Грачевник, где вы можете укрыться от Вина.

– Но…

– И там же вы отыщете полуночника вашей подруги.

– Ее зовут Джен, – ровным голосом поправила его Алиса. – У нее есть имя. – Она взглянула ему в глаза. – И что такое этот Грачевник?

– Дом. Пристанище.

Он показал ей глазами на арку.

Алиса нахмурилась, огляделась. Пара мусорных урн, торговый центр да офисное здание. Никаких грачей, птиц и уж тем более волшебных птах-полуночников.

– Знаете, – заметила она, – возможно, вы единственный, кто…

Она застыла: воздух в центральном своде арки вдруг задрожал и подернулся зыбью, будто гладь пруда, потревоженная брошенным камнем.

Кроули двинулся к сводчатому проходу и поманил Алису.

– Видите?

Смущенная, она направилась следом. Вязкий и липкий, как паутина, воздух облепил лицо, стараясь преградить ей путь, но она, вдохновленная Кроули, прорвалась сквозь все препоны и очутилась по другую сторону арки. Посмотрела по сторонам и ахнула, схватившись за голову.

Господи, а ведь он не врал. Он говорил ей чистую правду. Исчезло все: запруженные улицы с размеченными для парковки местами, телефонные будки, зазывные вывески автомастерских и величественные дома на Парк-Лейне. По дороге тащилась ломовая лошадь, запряженная в тележку с пивными бочонками, а перед ней… Алиса распахнула глаза: раньше она такое видела только на картинках: перед лошадью ехал, одышливо пыхтя, старый-престарый лондонский автобус с капотом, как у трактора, винтовой лесенкой на задней площадке, ведущей на открытую верхнюю палубу, и рекламой сигарет во всю ширь.

Кованые фонари, стоявшие на страже у края дороги, тихо жужжали, словно рой медоносных пчел, отбрасывая неверный свет на проезжавшие мимо старомодные машины. Дорожная разметка отсутствовала, а дорожные знаки в тонкой пленке из сажи казались неразличимыми в тусклом мерцании ламп. Фантастика! Никогда прежде у нее не было столь отчетливой, детально выписанной галлюцинации!

Прямо перед ней, словно величественный Левиафан, выплыло из сумрака куполообразное здание из белого известняка с двумя боковыми флигелями-крыльями. Вокруг здания раскинулся ухоженный изысканный сад.

– Это не Мраморная арка, – пролепетала она. – Это…

Она крутанулась на пятках. Мраморная арка, прочная и надежная, осталась у нее за спиной, но Эджвер-роуд и Оксфорд-стрит исчезли, а вместо них пышным цветом зеленели кроны деревьев, цвели кусты и мерцала в каналах вода. Ох, да это же… Он! Только совершенно на себя непохожий. Более… дикий и буйный.

– Это же Сент-Джеймсский парк! – воскликнула она. – Джен как-то устроила здесь пикник, потому что в глубине души сочувствует монархии, но полицейские прогнали нас отсюда взашей. Но если это – Сент-Джеймсский… – Алиса прищурилась, разглядывая парк, затем покосилась на здание из белого известняка. – …значит то – Букингемский дворец. Только… только никакой это не дворец! – Внезапно она почувствовала невероятную слабость в ногах, голова ее закружилась… Минуточку! Остановите землю!

– Я… Я сейчас…

Кроули придержал ее за локоть:

– Успокойтесь. Глубоко вдохните… Выдохните.

Он впился в нее пристальным взглядом, заставив позабыть про бушующую в голове кровь. Не отрывая от него глаз, она жадно глотала холодный воздух, пока разум ее не прояснился, пока все в мире вновь не встало на свои места.

– Вам лучше? – участливо поинтересовался он.

Алиса кивнула, и он резко отстранился, словно близость с ней была ему неприятна.

«Нелады с противоположным полом?» – смутно подумалось ей.

Снова зарядил дождь. Влажные капли мягкими бисеринками покатились по ее волосам. Алиса приоткрыла рот и слизнула их языком.

– У дождя иной вкус, – причмокнула она. – Иной запах.

– Виной тому выхлопные газы и лошади.

– А что вы сделали с Букингемским дворцом? – поинтересовалась она. – Куда вы его дели?

– Начнем с того, что его тут никогда не было, – с легкой насмешкой отозвался Кроули. – Грачевник – республика. А раз нет короля, следовательно, нет нужды и в королевской резиденции. Так что это здание вовсе не ваш Букингемский дворец, а университет Горинга. Известно ли вам, что Букингемский дворец возвели на руинах Горинг-хауса? Горинг-хаус сгорел в 1674 году. Так, по крайней мере, утверждают историки. На самом же деле его просто… похитили и перенесли сюда. Взяли и перенесли целый дом – с его стенами из известняка, куполообразной крышей и всем содержимым. – Алиса недоверчиво уставилась на него. – Алиса, – вздохнул Кроули, – вы больше не в Лондоне. Мраморная арка – это портал, ведущий в другой город. Город-близнец Лондона. – Кроули усмехнулся – на сей раз радушно и сердечно – и закончил: – Добро пожаловать в Грачевник.