–  Вы сказали, что большая ответственность возлагается на корпоративные команды, на бизнес. Но что может побудить его к инновационной активности, к инвестиционным прорывам в условиях, когда, к примеру, за последние десять лет у нас, по оценкам, 16 % предпринимателей подверглись уголовному преследованию, когда не выполняют свою функцию суды?

– Конечно, хорошо, когда суды честные и независимые. Но не думаю, что есть такая прямая зависимость между практикой судов и темпами экономического роста. Хотя понятно, что даже если бы это никаким образом не влияло на темпы роста, все равно лучше, чтобы суды работали эффективнее…

К государству претензий много, и трудно найти кого-то, кто бы государство не лягал. В чем-то это справедливо, когда мы говорим об административных вещах, о волоките, – это тяжелейшие барьеры. Есть проблема коррупции, и ситуация, судя по опросам, ухудшается, но государство ведет борьбу и декларирует это как один из своих приоритетов. От государства зависит, будет ли оно работать эффективно, решая именно стратегические вопросы, которые бизнесу решать сложно: выстроить длительные временны́е горизонты, заняться инфраструктурными проектами, которые сам бизнес никогда не реализует. Я думаю, у России все-таки хватит сил, мы всегда себя недооцениваем. Собственно, и в 2000-е гг. – мы даже проводили специальный анализ – иностранцы в своих прогнозах всегда оказывались ближе к фактической динамике роста и были намного оптимистичнее, чем российские компании и банки.

– А сейчас они менее оптимистичны?

– У нас есть шансы – и мы в этом убеждены – сделать определенный качественный рывок. Русское чудо-2 еще может реализоваться. Русского чуда-1 – роста экономики на 7 % – тоже никто не ожидал.

– Но это чудо было обусловлено скорее ростом цен на нефть. И девальвацией 1998 г.

– Не только. Как раз нефтью можно объяснить где-то половину роста, а вторая половина – это были мы сами. Эффект девальвации за три года был полностью съеден. Сейчас мы вступаем в намного более сложные времена с точки зрения и внешних условий, и жесткости конкуренции. В этих условиях поддерживать темпы роста экономики на 4–5 % будет сложнее. Может быть, конечно, чтобы научиться решать эти задачи, нам понадобится еще один шок – мировые кризисы цикличны, и следующий будет – с большой вероятностью, как показывает наш анализ, – в 2018–2019 гг. Но я думаю, у нас все-таки есть возможность стать мудрее и без внешнего шока научиться работать намного эффективнее. Я думаю, что Россия сможет удивить – и себя, и других.