Я всегда был убежден, что если какая-то проблема вдруг встала так остро, что решать ее нужно срочно, – то решать ее уже поздно. Надо думать о ее последствиях. Кризисное управление работает с прошлым и будущим, давая настоящему двигаться по его траектории. Ибо при попытке ему себя противопоставить оно вас раздавит, сомнет.

Поэтому надо уметь ставить дальние цели. Пытаться строить что-то, не учитывая, как это будет действовать через сто и двести лет, – бессмысленно. Неслучайно люди пожилые и богатые опытом понимают тщетность происходящего и чувствуют, как мало один человек может сделать в жизни. Нашему поколению была дарована возможность увидеть огромную, сложнейшую социосистему на сломе. Те из нас, кто были достаточно зорки и способны к широкому взгляду, могли увидеть всю эту систему и понять, как она существует, как устроена. Это знание уникально. Но нам дарована и другая возможность. Наше сознание было расколото вместе с этой социосистемой. Осталось только самое твердое и важное. Остальное – в том числе многолетняя накипь – пооблетело. Мы оказались в той же ситуации, что Германия или Япония после Второй мировой войны, когда их производственные активы были частью сметены с лица земли, частью вывезены в качестве репараций. И почти ничего старого у них не осталось. Поэтому они строили промышленность на основе самых современных технологий.