«Находясь в здравом уме…» – именно такая формулировка обычно содержится в начале завещаний, составляемых едва ли не во всех странах мира. Однако более близкое знакомство с данным жанром деловой прозы существенно расширяет наши представления о здравости ума.

Самое длинное в мире завещание оставила одна американская домохозяйка Фредерика Эвелин Стилуэл Кук в 1925 г. Оно состояло из 95 940 слов и никогда не было прочитано целиком вслух, как это обычно происходит. Миссис Кук не обладала большим состоянием, но у нее была блестящая память, и, нажив за свою долгую жизнь множество друзей и врагов, она решила написать несколько слов о каждом из них. Миссис Кук сочиняла завещание 20 лет, и многие были уверены, что она пишет роман. Кстати, те, кто все-таки смог прочесть завещание целиком, утверждают, что оно и читается как настоящий женский роман, а если его напечатать, то читательский успех гарантирован.

Самым коротким признано завещание немца Карла Тауша, который написал собственноручно на листе бумаги в присутствии нотариуса всего два слова: «Всё жене».

Большое количество странных завещаний, написанных в Британии, Америке или прочих государствах, законодательства которых основаны на англосаксонском праве, объясняется как раз тем, что права завещателя там практически ничем не ограничены. Ваша воля – только ваша. Оспорить последнюю волю можно, лишь если есть основания сомневаться, что завещатель находился в здравом уме.

* * *

Чемпионом среди эксцентричных завещателей по праву может считаться канадский адвокат Чарльз Миллар, чье завещание – не просто собрание не слишком добрых шуток над ближними, но еще и документ, оказавший фантастическое влияние на жизнь не только его родного города Торонто, но и всей Канады.

Чарльз Миллар умер в 1928 г., и его последняя воля сразу стала сенсацией. Двум своим приятелям, судье и священнику – ярым противникам азартных игр, он завещал крупный пакет акций одного из ипподромов, что делало их получателями прибыли именно от азартных игр. Кроме того, они автоматически – как акционеры – становились членами жокей-клуба, с которым оба многие годы боролись. Судья и проповедник приняли дар.

Еще пятерым своим товарищам, принципиальным противникам пьянства и алкогольных напитков, Миллар завещал акции пивоваренной компании. Лишь один из пяти отказался от наследства. Троим же своим знакомым, которые терпеть не могли друг друга настолько, что отказывались находиться рядом, он завещал виллу на Ямайке.

Но главным сюрпризом в перечне условий завещания была небывало крупная сумма денег, которую адвокат хотел оставить «той из жительниц Торонто, которая в течение десяти лет со времени моей смерти произведет на свет наибольшее количество детей». То, что происходило затем, назвали «большим торонтским дерби». Всплеск рождаемости в Торонто, да и по всей Канаде в это десятилетие был феноменальным. 30 мая 1938 г., ровно через десять лет после смерти Миллара, городской суд начал рассматривать заявки на наследство. Женщина, успевшая за десять лет родить десять детей, была дисквалифицирована – оказалось, что не все ее дети от одного и того же мужчины, как этого требовал Миллар. Дама получила утешительный приз в $13 тыс. Еще $500 тыс. были распределены равными долями между четырьмя семьями, в которых за десять лет родилось по девять детей. Как позже сообщали газеты, больше детей в этих семьях не было.