Ближе к полуночи Торкелю наконец удалось выбраться из здания полиции. Он не ответил на конкретные вопросы о возможной связи между двумя убийствами, полностью проигнорировал вопрос о том, арестовали ли они по подозрению в убийстве кого-нибудь из сотрудников Пальмлёвской гимназии, но все же надеялся, что сумел показать: расследование постоянно продвигается вперед, и раскрытие преступления является просто вопросом времени.

Торкель поспешно направился в гостиницу в надежде на то, что кухня еще не закрылась. Он безумно проголодался и собирался перекусить в гостиничном ресторанчике. Добравшись до места, он обнаружил, что плохим день сегодня выдался не только у него одного. В баре сидел Микаэль. Перед ним стояла рюмка — плохо. Торкель собрался было незаметно выскользнуть обратно, но Микаэль успел его увидеть.

— Торкель!

Торкель остановился и слегка помахал рукой:

— Привет, Микаэль.

— Иди выпей со мной.

— Нет, спасибо. Мне завтра работать.

Торкель, улыбаясь, попытался отделаться от него и продемонстрировать полное отсутствие интереса, не показавшись невежливым. Тщетно. Микаэль слез с барного стула и насколько мог прямо направился к Торкелю. «Черт, он же пьян», — успел подумать Торкель, прежде чем Микаэль подошел. Он встал слишком близко. Торкель ощутил его дыхание — виски и какое-то более сладкое спиртное. Он не только стоял слишком близко, но и говорил чуть слишком громко.

— Черт возьми, Торкель, я на хрен оскандалился.

— Вижу.

— Может, ты поговоришь с ней?

— Думаю, это едва ли поможет. Это ваше с ней…

— Но она к тебе хорошо относится. Она тебя послушает.

— Микаэль, я думаю, тебе надо идти спать.

— Но мы ведь можем выпить по рюмочке? По одной?

Торкель решительно замотал головой, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой ситуации. Он не имел ни малейшего желания сближаться с Микаэлем. Он уже и так чувствовал себя достаточным подлецом, а мысль о том, чтобы узнать Микаэля получше, его просто пугала. До него сразу дошла важность правил Урсулы.

Только в командировках.

Дома — никогда.

А здесь еще хуже, чем дома. Впрочем, правило нарушила Урсула. Ведь она сама пригласила сюда мужа, который теперь стоял, прислонившись к нему, и нуждался в собеседнике, чтобы излить душу.

— До чего же я, черт подери, оскандалился. Я ведь люблю ее, понимаешь? Но она непростой человек. Понимаешь? Ты ведь с ней работаешь. Ты же знаешь?

Торкель решил действовать. Он проводит его до номера Урсулы и оставит там. Это единственное, что приходило на ум. Он взял Микаэля под руку и мягко, но решительно повел его из бара.

— Давай я помогу тебе подняться наверх.

Микаэль послушно пошел. Лифт уже стоял на первом этаже, поэтому им удалось быстро покинуть рецепцию и косившуюся на них из-за стойки девушку. Торкель нажал кнопку четвертого этажа. «Его, наверное, удивит, откуда я знаю номер комнаты Урсулы», — подумал Торкель, но быстро успокоился. Они ведь коллеги и, естественно, знают номера комнат друг друга. Микаэль посмотрел на него:

— Ты хороший. Урсула говорит о тебе много хорошего.

— Приятно слышать.

— Все-таки чертовски странно, что она позвонила. Ты же знаешь, когда Урсула на работе, она на работе. У нее есть правила: если работать, то работать. Тогда она пропадает с концами. Так было всегда. Я свыкся.

Микаэль глубоко вдохнул. Торкель стоял молча.

— А тут она вчера позвонила и захотела, чтобы я приехал сюда. Как можно скорее. Понимаешь?

Эта поездка на лифте стала казаться Торкелю одной из самых долгих в его жизни. Только второй этаж. Наверное, все-таки лучше было оставить Микаэля в баре и просто уйти.

— У нас, чтоб ты знал, в последнее время все складывалось чертовски паршиво. Поэтому я вообразил, будто она хочет сказать, ну, типа, конец. Знаешь, что она приняла решение. Иначе за каким чертом ей просить меня приехать? Такого раньше не случалось.

— Микаэль, я не знаю, но тебе бы лучше поговорить об этом с Урсулой.

— Она ведь такая. Бац, и приняла какое-то решение. И тогда его надо выполнять незамедлительно. Что же мне было думать?

Они наконец доехали до четвертого этажа. Торкель поспешно открыл стеклянную дверь и вышел. Микаэль продолжал стоять в лифте.

— Может, и нет, но мне так подумалось. Она ведь ничего не сказала. Поужинала со мной и оставила сидеть в номере. Я спрашивал, зачем я ей понадобился, но она говорит только, что хотела повидаться. Но ведь этого не может быть.

— Выходи. — Торкель махнул рукой Микаэлю, который с известным трудом выбрался из лифта. Они вместе двинулись по коридору.

— Ну вот я и взял бутылку из мини-бара. Я нервничал. Был уверен, что она собирается меня бросить.

Торкель не ответил. Что он мог ответить? Микаэль снова затянул ту же песню. Дойдя до двери, Торкель постучал.

— Думаю, ее там нет. Она ушла. Не любит видеть меня таким. Но у меня есть ключ.

Микаэль принялся рыться в карманах и через некоторое время, показавшееся Торкелю вечностью, вытащил белую карточку-ключ и протянул ему. Встретившись с Микаэлем взглядом, Торкель увидел у него в глазах слезы.

— Зачем бы ей иначе просить меня приехать?

— Не знаю. Я действительно ничего не знаю, — солгал Торкель.

Он открыл дверь. В номере Урсулы пахло спиртным — такая комбинация была Торкелю в новинку. Они вошли, и Микаэль уселся в углу на одно из двух имевшихся в номере кресел. Вид у него был напуганный.

— Черт, я оскандалился.

Торкель посмотрел на полную развалину в кресле, и ему стало жаль Микаэля. Ведь он не виноват. Виноваты они с Урсулой. Торкель хотел уйти, но не мог заставить себя двинуться с места. Какое-то мгновение он поиграл с мыслью рассказать ему.

Рассказать все.

Объяснить причину, по которой Микаэль сидит пьяный в углу гостиничного номера в Вестеросе.

Что виноват он, Торкель.

Наказать хотели его.

Не Микаэля.

Вдруг в дверях возникла Урсула. Она молчала. Вероятно, как и Торкель, чувствовала, что ей хочется и надо бы многое сказать и сделать, но что момент неподходящий. Созвучной ему мелодией казалось лишь молчание.

Торкель коротко кивнул Урсуле и вышел.