~ ~ ~
В конференц-зале возникло напряжение, которого не хватало раньше. Вопросов было много, в деле появилось несколько разных линий, и они внезапно оказались перед выбором, на что направить усилия в первую очередь. Последним стало то, что администратор мотеля уверенно утверждала, что видела директора Пальмлёвской гимназии Рагнара Грота у себя в мотеле вечером в ту самую пятницу. К тому же не в первый раз. Он появлялся у них с завидной регулярностью, всегда платил наличными и называл себя каким-то Робертом. В ту пятницу она видела, как он проходил по направлению к номерам левой стороны, но сам он номер не оформлял. Она всегда предполагала, что он встречается тут с любовницей. Ведь имеются люди, использующие мотель для такого, о чем реклама, возможно, и умалчивает, но факт остается фактом. Себастиан внутренне порадовался, ситуация нравилась ему все больше и больше — вполне могло оказаться, что педантичный директор Грот по уши погряз в дерьме. Торкель посмотрел на Ванью с Билли и с гордостью кивнул им:
— Отличная работа. Стало быть, первым делом надо сосредоточить усилия на директоре. На мой взгляд, велика вероятность того, что в вечер убийства они с Рогером находились в одном и том же месте.
Билли достал фотографию Рагнара Грота и вручил ее Торкелю.
— Повесь ее там. Я еще не успел поискать на него материал в интернете, но интересно, что и Рогер, и Петер Вестин имеют привязку к директору. У Вестина был с гимназией договор, и Рогер к нему ходил.
Торкель прикрепил фотографию директора и провел фломастером стрелочки к Рогеру и Вестину.
— Не посетить ли нам снова нашего директора? С некоторыми новыми вопросиками, — обратился Торкель к остальным.
Возникла пауза.
— Думаю, нам следует действовать более осторожно, лучше бы собрать перед встречей с ним побольше информации, — нарушил молчание Себастиан. — До сих пор он на редкость талантливо скрывал важные сведения. Поэтому чем более подготовленными мы придем на встречу, тем труднее ему будет увиливать.
Ванья согласно кивнула Себастиану. Она сама пришла к тому же заключению.
— К тому же мы по-прежнему слишком мало знаем о Петере Вестине. Нам даже не известно, его ли труп нашли в спальне и как начался пожар, — подхватила Ванья. — Урсула еще находится на Рутевеген и пообещала как можно скорее добыть предварительный отчет.
— А взлом кабинета что-нибудь дал? — вставил Торкель, взглянув на нее.
— Нет. Никаких технических доказательств и полное отсутствие ежедневника. Так что тут мы никуда не продвинулись. Коллега Вестина рассказал, что тот не принадлежал к числу любителей обстоятельных записей. Возможно, набрасывал отдельные слова, чтоб не забыть, но записывал их в этом случае именно в пропавшем ежедневнике.
— Удача нам, прямо скажем, не сопутствует, — вздохнул Билли.
— Да, но это значит, надо работать еще напряженнее, — ответил Торкель, глядя на своих сотрудников с некоторой строгостью. — Удача добывается напряженной работой, это нам известно. Давайте будем исходить из того, что взлом кабинета связан с пожаром и что ежедневник Петера Вестина украли из-за имеющихся в нем записей. Пока не получим подтверждения противоположному. Я велел Хансер отправить несколько патрульных обойти жителей вокруг приемной психологов, чтобы узнать, не заметил ли кто-нибудь сегодня ночью чего-нибудь подозрительного.
— А как обстоят дела с Акселем Юханссоном? — Билли кивнул на фотографию завхоза, висевшую в углу стены. — Там есть какой-нибудь результат?
Торкель усмехнулся и покачал головой:
— Да, там провел небольшую частную операцию наш общий любимец Тумас Харальдссон.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, с чего начать…
— Можешь начать с признания моей правоты. Нам следовало исключить его сразу, как только мы встретились с ним в вестибюле, не так ли? — произнесла Ванья с легкой улыбкой.
Торкель кивнул:
— Совершенно верно, Ванья, совершенно верно.
В дверь постучали, женщина в полицейской форме засунула голову внутрь и спросила Билли и Ванью. Она вручила им по конверту. Билли покосился на свой.
— Посмотреть сразу? — он вопросительно посмотрел на Торкеля.
— А что там?
— Предварительные сведения о тех посетителях мотеля, к которым, мы с Ваньей считаем, нужно присмотреться поподробнее.
Торкель кивнул:
— Безусловно. Но, чтобы закончить с Акселем Юханссоном: никаких новых зацепок там у нас нет. Благодаря Харальдссону он теперь знает, что мы его ищем. Поэтому существует риск, что он покинул Вестерос. Хансер пообещала задействовать все ресурсы, чтобы его разыскать, так что пусть доводит дело до конца. Могу добавить, что ей стыдно за случившееся.
Пока Торкель высказывался, Билли подошел к стене и принялся вынимать новые снимки. Он дал Торкелю закончить и приступил к комментариям:
— О’кей, около девяти вечера в ту пятницу было занято семь номеров. Мы исключили три семьи с детьми и пожилую пару, которая оставалась в мотеле до понедельника. Думается, маловероятно, чтобы Рогер или Рагнар Грот посещали семейства с детьми или эту пару. Значит, откладываем их в сторону, и у нас остается три имени, которые могут представлять интерес.
Билли начал вывешивать фотографии двух женщин и мужчины.
— Лисбет Стен, двадцать восемь лет, Франк Клевен, пятьдесят два года, и Стина Букстрём, сорок шесть лет.
Остальные подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть укрупненные паспортные фотографии.
Лисбет Стен, урожденная Рагнарссон, была самой молодой из них — привлекательная, с длинными кудрявыми темными волосами. Согласно полученным данным, она только что вышла замуж за Уильяма Стена. Фотография в центре изображала Франка Клевена, отца троих детей, проживающего в Эскильстуне, — короткие темные, чуть поседевшие волосы, небольшие залысины. Лицо выразительное, обветренное. На фотографии выглядит весьма решительно. Последней была Стина Букстрём — узкое лицо, короткие светлые волосы, довольно нескладная внешность. Не замужем. Билли указал на темноволосую женщину.
— Мне удалось встретиться с Лисбет Стен, она торговый агент и остановилась в мотеле на ночь после какой-то встречи торговых работников в Вестеросе. Она сообщила, что ничего не видела, сразу направилась в номер и легла спать. Живет в Стокгольме. Остальных мне пока найти не удалось, но, как вы видите, они тоже не из Вестероса, во всяком случае согласно регистрации по месту жительства.
Торкель кивнул и обратился ко всей группе:
— Хорошо, надо отыскать оставшихся двоих постояльцев. Исходите из того, что им, возможно, есть что скрывать. Это относится и к Лисбет тоже.
Все закивали, кроме Ваньи. Она просматривала полученные только что бумаги, затем подняла взгляд:
— Простите, но, думаю, это может подождать.
Все присутствующие обернулись к ней. Даже Себастиан. Ванья наслаждалась пребыванием в центре внимания и перед продолжением сделала эффектную паузу.
— Я подумала о том, что оружие, которое применили против Рогера, имело 22-й калибр. Классическое оружие для спортивной стрельбы, не так ли?
Торкель смотрел на нее с нетерпением:
— И?
— Я только что получила список членов стрелкового клуба Вестероса.
Ванья сделала еще одну паузу и, окидывая взглядом остальных, не смогла сдержать довольной улыбки.
— Рагнар Грот является членом клуба с 1992 года, причем явно очень активным.
* * *
Стрелковый клуб находился к северу от города, поблизости от аэропорта. Он располагался в деревянном здании, напоминавшем казарму и явно когда-то принадлежавшем военным. Стрельбища, похоже, имелись как внутри, так и снаружи, и, приблизившись, Ванья, Себастиан и Билли услышали глухие хлопки ружейных выстрелов. Ванья заранее позвонила секретарю клуба, тот жил неподалеку и обещал прийти, чтобы ответить на несколько вопросов. На крыльце появился мужчина лет сорока пяти, который приветливо с ними поздоровался. Он был в рубашке с короткими рукавами и потертых джинсах. По виду он напоминал бывшего военного и представился как Уббе Линдстрём. Они вместе вошли в казарму, где их пригласили в простой офис, служивший канцелярией и складом одновременно.
— Вы сказали, что дело касается одного из наших членов, — начал Уббе, усаживаясь в потертое офисное кресло.
— Да, Рагнара Грота.
— А, Рагнар. Отличный стрелок. Дважды брал бронзу на первенстве Швеции.
Уббе подошел к переполненному стеллажу, достал потрепанную папку и открыл ее. Долго искал среди множества бумаг, пока не нашел нужную.
— Член клуба с 1992 года. Почему он вас интересует?
— Он держит свое оружие в клубе? — спросил Билли, проигнорировав вопрос.
— Нет, все у него дома, как и у большинства. Что он натворил?
Вопрос снова проигнорировали.
— Вы знаете, какое у него оружие? — вступила в беседу Ванья.
— У него несколько видов. Знаете ли, он не только соревнуется, но и охотится. Это как-то связано с парнем из его школы? С тем, которого убили?
Он упрям, этот Уббе. Себастиану уже успел наскучить разговор, и он потихоньку удалился из канцелярии. Чтобы игнорировать вопросы Линдстрёма, троих не требуется. Билли бросил взгляд ему вслед. Ванья продолжала настойчиво задавать вопросы:
— Вы не знаете, нет ли у него оружия 22-го калибра?
— У него есть Brno CZ 453 Varmint.
Уббе по крайней мере перестал задавать вопросы и начал отвечать. Все-таки что-то. Ванья стала записывать название модели в свой блокнот.
— Как вы сказали? Bruno?..
— Brno CZ. Ружье. Превосходное оружие. А у вас какое? Sig Sauer p225? Glock 17?
Ванья посмотрела на Уббе. Ему, несомненно, нравилось завершать каждый ответ собственным вопросом. На этот раз она вполне могла ответить.
— Sig Sauer. Рагнар имеет доступ только к этому оружию 22-го калибра?
— Не знаю. Что вы имеете в виду? Парня что, застрелили?
Себастиан двинулся по длинному коридору и вскоре добрался до помещения для собраний с кофеваркой и большим обшарпанным холодильником. Здесь возвышались два больших застекленных шкафа с кубками и медалями. Перед шкафами стояло несколько простых стульев и прожженных сигаретами столов, оставшихся с тех времен, когда человеку с ружьем, чтобы покурить, не приходилось выходить на улицу. Себастиан зашел в комнату. За одним из столов одиноко сидела девочка лет тринадцати с банкой колы и булочкой с корицей. Она посмотрела на Себастиана исподлобья. Тот коротко кивнул ей и подошел к шкафу с золотыми кубками. Себастиана всегда восхищало то, что победителей во всех видах спорта непременно награждали золотыми кубками невероятных размеров. Можно было подумать, что спортсмены обладают чрезвычайно заниженной самооценкой и в глубине души сознают полную бессмысленность того, чем занимаются. Стремление отрицать эту правду и показать всему миру, насколько все же важно их занятие, выливалось в постоянное совершенствование кубков. В отношении как размеров, так и блеска.
На стенах висели фотографии отдельных стрелков и групповые снимки. Кое-где виднелись вставленные в рамочки газетные статьи. Классическое клубное помещение, только и всего. Себастиан стал небрежно просматривать снимки на стенах. На большинстве из них гордые мужчины с оружием в руках стояли, широко расставив ноги, и улыбались в камеру. Что-то в этих улыбках показалось Себастиану нелепо-искусственным. Неужели действительно так приятно держать эти ружья и такой кубок? Он спиной почувствовал взгляд девочки и обернулся к ней. Она по-прежнему смотрела на него исподлобья. Затем произнесла первые слова:
— Что вы делаете?
— Работаю.
— Над чем же?
Себастиан бегло взглянул на нее.
— Я полицейский психолог. А что делаешь ты?
— У меня скоро тренировка.
— Разве можно тренироваться в таком юном возрасте?
Девочка засмеялась:
— Друг в друга мы не стреляем.
— Пока… Это весело?
Девочка пожала плечами:
— Веселее, чем гоняться за дурацким мячом. А быть полицейским психологом весело?
— Не очень. Я бы лучше стрелял, как ты.
Девочка посмотрела на него молча, а потом опять переключилась на булочку. Разговор был явно окончен. Себастиан вновь обратился к стене. Его взгляд остановился на фотографии шести веселых мужчин, стоявших вокруг одного из громадных кубков. Маленькая золотая плакетка над рамкой описывала данное мгновение как «БРОНЗА НА ПЕРВЕНСТВЕ ШВЕЦИИ — 1999». Себастиан присмотрелся к снимку повнимательнее. Прежде всего — к одному из шести мужчин. Тот стоял с левого края и казался особенно довольным. Широкая улыбка. Много зубов. Себастиан решительно снял фотографию со стены и вышел из комнаты.
* * *
Прежде чем Урсула покинула Рутевеген, они с Сундстедтом еще отчетливее убедились в том, что пожар в доме Петера Вестина возник не случайно. Было твердо установлено, что начался он со спальни. На стене за кроватью и на полу возле нее имелись явные признаки чрезвычайно быстрого развития пожара. Разгоревшееся пламя жадно устремилось к потолку и получило кислородную подпитку, когда от жары распахнулись окна спальни. Вокруг кровати не нашлось ничего, что могло бы объяснить столь быстрое распространение огня. Исследовав место повнимательнее, они обнаружили явные следы катализатора. Следовательно, поджог с целью убийства. Истинная причина смерти Вестина пока оставалась неизвестной, но Сундстедту удалось вытащить тело из-под груды обломков. На это потребовалось несколько часов, поскольку сперва пришлось укрепить снизу пол. Урсула проследила за тем, чтобы тело аккуратно упаковали для транспортировки, и решила сопровождать его до судебно-медицинской лаборатории, чтобы лично присутствовать при вскрытии. Сундстедт пообещал предоставить ей отчет как можно быстрее.
Судебные медики не слишком обрадовались ее присутствию, но Урсула не придала этому значения. Она твердо решила на сей раз никому не уступать первенства, иначе это могло вылиться для Госкомиссии в настоящий кошмар. Заказанное ею сравнение с зубной картой быстро установило, что в наполовину сгоревшем доме ими действительно был обнаружен труп Петера Вестина. Урсула почти не сомневалась в том, что одно убийство превратилось в два и теперь они имеют дело с убийцей двух человек. Она также знала, что убивший дважды способен продолжать убивать снова и снова. С каждым разом — с большей легкостью.
Она позвонила Торкелю.
* * *
Билли и Ванье не удалось особо продвинуться с Уббе Линдстрёмом. Чем дольше они беседовали, тем больше тот уходил в глухую оборону. Они установили главное: директор Рагнар Грот обладает оружием, по крайней мере по калибру совпадающим с тем, из которого убили Рогера. Уббе все время пытался заставить их раскрыть причину интереса, проявляемого к одному из самых преданных и успешных членов клуба. Чем меньше он получал ответов, тем короче и неохотнее отвечал на вопросы сам. Ванья подумала, что Рагнар Грот и Уббе, вероятно, не просто состоят в одном клубе, у нее возникло подозрение, что они являются друзьями, и ее все больше беспокоило то, что, как только они уйдут, Уббе Линдстрём может запросто позвонить приятелю и рассказать о их визите.
— Вы ведь знаете, что ваша лицензия на оружие должна обновляться каждые пять лет. Если я обнаружу, что наш конфиденциальный разговор оказался не таким уж конфиденциальным, то… — Ванья оставила мысль недосказанной.
— Что вы имеете в виду? — спросил секретарь клуба со злостью в голосе. — Вы мне чем-то угрожаете?
Билли улыбнулся ему:
— Она имеет в виду лишь то, что этот разговор должен остаться между нами. Согласны?
Глаза Уббе потемнели, он сердито кивнул. Они, во всяком случае, предприняли попытку, и он предупрежден. Тут в комнату неспешно вошел Себастиан.
— Только еще одно. — Он положил перед Уббе фотографию в рамке и многозначительно указал на какую-то ее часть. — Кто это? Крайний слева?
Уббе склонился над фотографией и стал ее рассматривать. Билли с Ваньей успели подойти и мельком увидеть мужчину с широкой улыбкой.
— Это Франк. Франк Клевен.
Ванья и Билли оба сразу же узнали мужчину. Его фотография уже висела в отделении у них на стене. Правда, там без широкой улыбки, но не было никаких сомнений в том, что именно Франк Клевен останавливался в прошлую пятницу в ветхом мотеле.
— Он тоже член клуба?
— Он был членом. Переехал отсюда через год после первенства Швеции. Теперь, кажется, живет в Эребру. Или в Эскильстуне. Он тоже замешан?
— Никто ни в чем не замешан. Помните о лицензии, — ответила Ванья и вместе с остальными покинула клуб. Все трое шли к машине значительно быстрее обычного. День складывался по-настоящему удачно.
* * *
Франк Клевен жил в Эскильстуне на улице Лерквеген. Однако там Билли никто не ответил, а мобильного телефона, во всяком случае зарегистрированного на свое имя, по сведениям справочной службы, у Франка не было. После некоторых поисков Билли нашел место работы Франка — строительную фирму H&R. Тот работал инженером-строителем и пользовался мобильным телефоном, зарегистрированным на фирму. Билли позвонил ему. Франк очень удивился, узнав, что его разыскивает полиция, но Билли подчеркнул, что им надо лишь задать ему несколько вопросов.
Они с удовольствием к нему подъедут.
Через тридцать минут.
Да, они настаивают.
Ванья с Себастианом уже находились в машине, на полпути к Эскильстуне, когда им позвонил Билли, оставшийся в отделении полиции Вестероса. Он зачитал им короткую выдержку из данных регистрационной службы. Это дало им не слишком много. Пятьдесят два года, женат, трое детей, родился в Вестервике, переехал в юном возрасте в Вестерос, окончил четырехгодичную гимназию, военную службу проходил в артиллерийском полку на острове Готланд, с 1981 года имеет лицензии на пользование пистолетом и ружьем, взысканий и финансовых задолженностей не имеет. Зацепиться не за что. Но они получили адрес.
На подъезде к Эскильстуне они свернули к стройке, где сооружался новый супермаркет. В настоящий момент это мало походило на будущий храм торговли — на месте, где предполагалось возвести стены, пока торчали только балки, но огромный литой фундамент был уже в принципе готов. Вдали виднелось несколько рабочих, возившихся возле какого-то большого желтого агрегата. Себастиан с Ваньей направились к стоявшим чуть в стороне вагончикам. Им встретился мужчина, похожий на начальника.
— Мы ищем Франка Клевена.
Мужчина кивнул и указал на один из вагончиков в центре:
— В последний раз я его видел там.
— Спасибо.
Ванья и Себастиан пошли дальше.
Франк Клевен принадлежал к числу людей, выглядящих живьем лучше, чем на фотографиях. Тонкие черты лица, правда, кожа обветрилась из-за регулярного пребывания на открытом воздухе. Живые глаза, сощурившиеся, как у мужчины на рекламе «Мальборо», когда он за руку здоровался с Ваньей и Себастианом. За все время разговора они ни разу не увидели широкой улыбки с фотографии. Франк Клевен предложил устроиться в его маленьком офисе в одном из соседних вагончиков — там они смогут поговорить без помех. Ванья с Себастианом последовали за ним, и Ванье показалось, будто с каждым шагом по скрипящему гравию его плечи все больше опускаются. Она чувствовала, что они на правильном пути.
Наконец-то.
Клевен отпер дверь и пригласил их зайти. Серый дневной свет проникал в тесный вагончик через два запыленных окошка. Внутри ощущался резкий запах дубильной кислоты. В предбаннике, объединявшем две маленькие комнаты, стояла включенная кофеварка. Франку принадлежала первая каморка. Меблировка состояла из нескольких стульев и безликого письменного стола с множеством чертежей. На стенах кое-где торчали обрывки старого скотча и висел календарь из супермаркета за прошлый год. Франк посмотрел на полицейских, которые, несмотря на предложение садиться, остались стоять. Он составил им компанию.
— У меня плоховато со временем, поэтому надо разобраться побыстрее. — Клевен пытался говорить спокойным голосом, но у него не получилось. Себастиан заметил, что над верхней губой у Франка выступили капельки пота, а жарко в комнате не было.
— Мы временем не ограничены, насколько быстро пойдет дело, будет зависеть от вас, — ответил Себастиан, чтобы еще отчетливее подчеркнуть, что ставить условия они Франку не дадут.
— Я даже не понимаю, почему вы здесь, ваш коллега сказал только, что вам надо со мной поговорить.
— Если вы присядете, моя коллега вам расскажет.
Себастиан посмотрел на Ванью, та кивнула, но стала ждать, пока Франк сядет. После недолгой паузы Клевен решил все-таки пойти им навстречу и сел. На самый краешек стула, точно на иголки.
— Вы можете рассказать, зачем вы останавливались в мотеле Вестероса в прошлую пятницу?
Франк посмотрел на них:
— Ни в каком мотеле я в прошлую пятницу не останавливался. Кто это утверждает?
— Мы.
Ванья замолчала. Обычно в таких случаях человек, которого они расспрашивали, начинал говорить сам. Когда его ставили перед фактом. Конечно, Франку следовало бы понять, что они бы не поехали в Эскильстуну, не имей они железной уверенности. Ему оставалось выбирать между подтверждением или опровержением. Правда, существовал еще третий путь — молчать. Клевен избрал третий вариант. Он переводил взгляд с Ваньи на Себастиана и обратно, не произнося ни слова. Ванья вздохнула и склонилась к нему:
— С кем вы там встречались? Что вы там делали?
— Я же говорю, что меня там не было. — Он посмотрел на них чуть ли не с мольбой. — Вы меня, вероятно, с кем-то спутали.
Ванья стала просматривать свои бумаги, хмыкая про себя. Она явно тянула время. Себастиан не спускал с Франка глаз. Тот облизывал высохшие губы. На лбу у него выступила капля пота. Между тем в комнате по-прежнему было прохладно.
— Разве не вы Франк Клевен, персональный номер 580518? — нейтральным тоном спросила Ванья.
— Я.
— Разве вы в прошлую пятницу не платили банковской картой 779 крон за номер?
Франк побледнел:
— Ее украли. Моя карточка украдена.
— Украдена? А вы об этом заявили? В таком случае когда?
Франк умолк, его сердце, похоже, отчаянно колотилось. Капля пота потекла по значительно побледневшей щеке.
— Я не заявлял.
— А вы ее заблокировали?
— Возможно, забыл, я не знаю…
— Кончайте, неужели вы действительно думаете, что мы поверим, будто у вас украли карточку?
Ответа не последовало. Ванья почувствовала, что настало время дать Франку Клевену понять, насколько плохи его дела.
— Мы расследуем убийство. Это означает, что мы досконально проверим все сообщенные вами сведения. Итак, я снова спрашиваю, были вы в мотеле в Вестеросе в прошлую пятницу, да или нет?
Клевен явно пребывал чуть ли не в шоке.
— Расследуете убийство?
— Да.
— Но я никого не убивал.
— А тогда что же вы делали?
— Ничего. Я ничего не делал.
— Вы находились в Вестеросе в ночь убийства, а теперь лжете. В моих глазах это выглядит несколько подозрительно.
Франк вздрогнул, заерзал всем телом. Он никак не мог сфокусировать взгляд на сидящих перед ним полицейских. Себастиан резко поднялся:
— Хватит. Я поеду к вам домой и проверю, известно ли что-нибудь вашей жене. Ты посидишь с ним здесь?
Ванья кивнула, не спуская глаз с Клевена, который беспомощно уставился на Себастина, медленно направившегося к двери.
— Она ничего не знает, — выдавил он.
— Пусть так, но она, вероятно, знает, были вы дома или нет? Жены обычно за этим довольно хорошо следят.
Себастиан особо широкой улыбкой продемонстрировал, насколько ему приятна одна мысль о том, чтобы поехать домой к Клевену и расспросить его жену и детей. Он успел сделать лишь несколько шагов к двери, прежде чем Франк остановил его:
— Ладно, я был в мотеле.
— Вот как.
— Но жена ничего не знает.
— Да, вы это уже говорили. С кем вы встречались?
Ответа не последовало.
— С кем вы встречались? Мы можем сидеть тут весь день. Можем вызвать полицейскую машину и забрать вас отсюда в наручниках. Как вам будет угодно. Но знайте одно: в конце концов мы все равно это узнаем.
— Я не могу сказать с кем. Это невозможно. Для меня уже будет достаточно плохо, если это выйдет наружу, но для него…
— Для него?
Франк умолк и пристыженно кивнул. Себастиана вдруг осенило.
Стрелковый клуб.
Пристыженный взгляд Франка.
Лживая насквозь Пальмлёвская гимназия.
— Вы встречались с Рагнаром Гротом, не так ли?
Франк слабо кивнул.
Его взгляд рухнул на землю.
Его мир тоже.
* * *
По пути обратно Себастиан и Ванья чуть ли не ликовали.
Франк Клевен и Рагнар Грот долгое время состояли в любовной связи. Они обрели друг друга в стрелковом клубе. Четырнадцать лет назад. Сперва робко, потом всепоглощающе. Самозабвенно. Клевен даже переехал из Вестероса, чтобы попытаться покончить с тем, чего так стыдился. Он ведь женат. Имеет детей. Он не гомосексуалист. Просто не мог удержаться. Это подобно яду.
Наслаждение.
Секс.
Стыд.
Все закрутилось. Они продолжали встречаться. Звонил и просил о свиданиях всегда Рагнар, но Франк ни разу не отказал. Он жаждал встречи. Дома у Рагнара они никогда не встречались. Мотель стал для них оазисом. Дешевый номер. Мягкие кровати. Бронировал и расплачивался Франк. Ему приходилось выдумывать причины. С подозрительностью жены разбираться удавалось вполне успешно. Легче, когда он не оставался в мотеле на ночь. Было проще приехать домой поздно, чем вообще не возвращаться. Да, в ту пятницу они виделись. Около четырех. Рагнар показался ему каким-то ненасытным. Франк покинул мотель почти в десять. Рагнар исчез из номера примерно на полчаса раньше.
Сразу после половины десятого.
В то самое время, когда Рогер, судя по всему, проходил мимо здания.
