Многие стокгольмцы считали, что недавно построенное здание на панораме Стокгольма было в архитектурном и эстетическом отношении «ниже уровня моря», и закономерно проголосовали за него как за самое уродливое здание Стокгольма. Ванья была с этим не согласна, она находила «Вотерфронт» с его обилием стекла и странной выступающей металлической конструкцией, обращенной к заливу Риддарфьерден, довольно стильным. Ей казалось, что крупный город как раз характеризуется тем, что он растет и со временем меняется. Она никогда не понимала боязни нового, находившей отражение в бурных дебатах, которые возникали, как только кто-нибудь хотел построить что-нибудь по-другому. Современный город нуждался в современных зданиях.

Мероприятие должно было состояться в части, отведенной для конференций, через стену от гостиницы. Ванья никогда не бывала внутри здания, только проезжала мимо, поэтому, хоть она и подозревала, что действо будет скучным, она отправилась туда вместе с Юнатаном с удовольствием. Они поехали на его машине и поставили ее в подземный гараж. Ванья взяла его ключи и бумажник к себе в сумочку, чтобы они не отягощали его тонкий льняной пиджак, который он надел поверх голубой рубашки. Сама она была в светло-желтом летнем платье с маленьким белым жакетом. В конференц-зал они поднимались на лифте вместе с несколькими другими нарядными гостями.

— Что мы скажем, если встретим кого-нибудь из твоих коллег? — с интересом спросила она. Он мягко улыбнулся ей.

— Ничего. Поздороваемся. Немного поговорим. Они мои коллеги, а не Сусанны, — ответил он и поцеловал ее в щеку.

Двери лифта раскрылись, и они вышли, очутившись в гудящей толпе. Довольно много народу направлялось в зал, но многие по-прежнему стояли возле круглых высоких столиков. Одетые в белое официанты ловко перемещались между приглашенными, предлагая вино и канапе. Ванью никогда особенно не интересовало общение с политиками и знаменитостями, но сейчас это казалось чудесной и желанной передышкой. Возможно, этому предстоит стать частью ее новой жизни. С Юнатаном.

Она прихватила программу с подставки на одном из столиков и открыла ее.

— Когда мы сможем отсюда уйти? — поинтересовалась она, показывая программу Юнатану.

— После этого, — ответил он и показал.

— 20:15. «Неужели будущее уже здесь?» Андерс Грунделль, генеральный директор «Колдока», — прочитала она вслух ту строку, куда он поставил палец.

— Он всегда срывает овации, — улыбнулся Юнатан.

Ванья взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал холодного белого вина. Где-то зазвонил маленький колокольчик.

— Настало время занимать места, — произнес какой-то голос. — Пора занимать места. — Колокольчик снова зазвонил.

До начала оставалось примерно десять минут. Согласно программе, сперва предстояло краткое, минут на десять, приветственное слово руководителя Управления связи и телекоммуникаций, а затем, уже с настоящей вступительной речью, должен был выступить министр по информационным технологиям. Ванья и Юнатан медленно направились к дверям.

Когда они вошли в зал, Ванью поразило количество собравшегося народа. Зал был почти полон, а согласно табличке при входе, он вмещает до шестисот человек. Впереди, на приподнятой сцене два больших букета цветов обрамляли подиум, рядом с которым стоял высокий круглый столик с открытым ноутбуком. На задней стене висел большой, как в кинотеатре, экран с логотипом Управления связи и телекоммуникаций.

Ванья и Юнатан, немного спустившись вниз, сели возле прохода. Когда они уселись, Юнатан взял ее за руку.

— Я так рад, что ты здесь.

— Ты был бы еще более рад где-нибудь в другом месте, — сказала она, осторожно положила руку ему на бедро и сжала.

Он улыбнулся ей. В его глазах светились радость и желание с примесью некоторой грусти.

— Поначалу нам какое-то время будет трудно, ты ведь понимаешь? С Сусанной, — произнес он, наклоняясь ближе.

— Понимаю, — серьезно ответила она, но руки не убрала.

— Как ты думаешь, ты выдержишь? — почти с беспокойством спросил он.

— После всего, что произошло, я выдержу что угодно.

— Даже речь министра по информационным технологиям о расширении оптоволоконных сетей?

— Даже ее, — усмехнувшись, ответила Ванья.

Звук сирен эхом разносился между каменными домами. Билли ехал быстро, но на этот раз Торкель считал, что получалось недостаточно быстро. Он надеялся, что они успеют вовремя. Из полицейской рации доносилась бурная активность, слышался непрерывный поток голосов и команд. Казалось, будто вся стокгольмская полиция движется к «Вотерфронту». Первый наряд должен был скоро прибыть на место, но пока никому не удалось связаться с кем-нибудь из ответственных за мероприятие, и эвакуация еще даже не началась. Женский голос сообщил, что они дозвонились до сотрудника ресепшна находящейся рядом гостиницы, который пообещал помочь им найти одного из организаторов. Торкель пытался связаться с ответственным в СЭПО, поскольку министрам полагалась на этот вечер личная охрана, но в СЭПО, как всегда, было трудно найти нужного человека, особенно вечером. Торкель с раздражением подумал, что Служба безопасности, похоже, исходит из того, что покушения происходят только в рабочее время. Саперы уже ехали, но им потребовалось еще минимум десять минут — они ехали из Сольны, после ложной тревоги. Торкель ощущал все больший стресс. Минуты ускользали, а эвакуацию из помещения по-прежнему еще даже не начали. Если их теория верна, они движутся к потенциальной катастрофе. Они знали, что Лагергрен обладает бомбами с часовым механизмом, и для достижения максимального эффекта он, вероятно, позаботился о том, чтобы бомба взорвалась во время вступительной речи министра по информационным технологиям.

Согласно программе, речь начиналась в десять минут восьмого, поэтому людей просто необходимо вывести.

Наконец поступило подтверждение, что машина 67 прибыла на место.

— Выводите их, выводите всех как можно скорее, — взяв микрофон, распорядился Торкель. — Мы буквально в минуте от вас.

Билли вывернул на встречную полосу и до отказа нажал на газ. Визжание мотора почти перекрывало сирены. Они миновали площадь Булидерс-план и увидели перед собой виадук и «Вотерфронт» — стеклянное здание, от синих огней снаружи временами сверкавшее голубым, как топаз. Однако Торкель видел только бегущих внутрь полицейских, в обратном направлении никто не двигался.

— Черт, нам ни за что не успеть их вывести, — взволнованно произнес Торкель, и у него на лбу выступили капли пота.

Гул в зале стих, и на сцену вышел седеющий генеральный директор Управления связи и телекоммуникаций. Подойдя к подиуму, он взял микрофон, чтобы приветствовать собравшихся. Прежде чем начать, он нажал на клавишу компьютера, и изображение на стене у него за спиной сменилось. Логотип Управления связи и телекоммуникаций исчез, и вместо него теперь появилась карта Швеции, через которую шла надпись большими буквами: «ПЕРСПЕКТИВА 2020». А в самом низу, буквами поменьше, было написано: «Самая охваченная Интернетом страна в мире», и, судя по аплодисментам, на всех в зале это произвело огромное впечатление.

Генеральный директор как раз собрался заговорить, когда из-за двери внезапно послышались шум и несколько властных голосов. Ванья сначала не поняла, что происходит, но вскоре увидела вбегающих в зал полицейских. Аплодисменты смолкли.

— Мы вынуждены просить вас покинуть помещения! — громко закричал один из них. Люди стали вопросительно смотреть друг на друга, вокруг и на полицейских, но поднялись лишь немногие.

— Выходите! — опять крикнул полицейский. — У нас угроза бомбы.

Теперь волнение распространялось по залу со скоростью огня, все поднялись и начали с максимальной быстротой пробираться к выходам.

— Выходи, я приду, — сказала Ванья Юнатану, а сама стала протискиваться сквозь растерянную толпу народа к полицейскому, направлявшемуся к подиуму, где по-прежнему стоял с микрофоном в руке генеральный директор. Она догнала полицейского и предъявила удостоверение.

— Ванья Литнер, Госкомиссия. Что произошло?

— Мы получили приказ очистить помещение. Вообще-то, от вас, — ответил полицейский, продолжая пробираться к подиуму. Ванья посмотрела на него с удивлением и двинулась следом.

— От Госкомиссии? — переспросила она.

— Вы говорите, что здесь может находиться бомба, — сказал полицейский, запрыгнул на сцену и подошел к подиуму. Он взял микрофон у генерального директора.

— Как я сказал, мы вынуждены просить всех немедленно удалиться, — донеслось вскоре из усилителей. — Как можно скорее, но без паники. Спокойно и аккуратно.

Гул нарастал, кто-то взволнованно кричал. Ванья поняла, что полная эвакуация займет много времени, и почувствовала, как у нее участился пульс. Это наверняка связано с Лагергреном. Иначе почему здесь замешана Госкомиссия? Ванья поискала глазами Юнатана, но не увидела его. Она огляделась и обнаружила чуть подальше, за сценой, два незадействованных аварийных выхода.

— Используйте аварийные выходы тоже! — решительно закричала она и стала пытаться направлять народ к альтернативным выходам. — Скажите, чтобы они пользовались теми выходами тоже! — крикнула она полицейскому с микрофоном, показывая рукой.

Внезапно она увидела Юнатана, который пробирался к ней сквозь толчею. От его чарующего взгляда не осталось и следа, теперь он выглядел только обеспокоенным.

— Пошли, нам надо выбираться отсюда! — услышала она его крик.

Она отрицательно покачала головой.

— Я останусь и помогу. А ты иди. Я тебе потом позвоню.

Он подошел к ней и схватил за руку.

— Ты уверена?

— Да, чтобы вывести всех, им требуется вся возможная помощь, — сказала она, всматриваясь в окружавший ее хаос.

— Ладно, только будь осторожна, — попросил он и быстро поцеловал ее в губы.

Он кивнул, отпустил ее руку и удалился.

Секунду посмотрев ему вслед, она развернулась и продолжила пытаться дирижировать толпой.

Билли припарковался посреди Кларабергсгатан, чтобы перегородить улицу. Проблесковый маячок он оставил включенным. Уже покинувший машину Торкель стоял возле одного из полицейских начальников. Вокруг них из здания выбегали нарядные взволнованные люди. Многие из них, очутившись на улице, останавливались. Торкель размахивал рукой, чтобы заставить их двигаться дальше, и одновременно разговаривал с начальником.

— Ты должен отправить их как можно дальше, препроводить через виадук в сторону Кунгсхольмена, — сказал он.

— Будет сделано. — Начальник рьяно закивал.

— И полностью перекрой движение транспорта. Поездов и метро тоже.

— А мы знаем, что там бомба? — тихо, но с некоторым беспокойством спросил начальник.

— Мы из этого исходим, — ответил Торкель, стараясь выглядеть спокойнее, чем был. Он наклонился ближе, чтобы его не слышали проходящие мимо.

— Как только подъедут саперы, посылай их внутрь, — сказал он. Начальник опять кивнул, и Торкель обратился к Билли. — Я пойду внутрь. Ты можешь остаться здесь и проследить за тем, чтобы все огородили?

— Конечно.

Торкель помчался против потока выбегавших гостей и скрылся в здании.

Себастиан вышел из машины и огляделся, пытаясь понять, что ему следует делать. Какая-то его часть понимала, что если то, чего он опасается, соответствует действительности, значит, и ему, и всем остальным поблизости от здания, грозит смертельная опасность. Он быстро взглянул на часы. Три минуты восьмого. Согласно программе, предполагалось, что министр по информационным технологиям начнет свою речь через семь минут. На месте Лагергрена он постарался бы, чтобы бомба сработала во время речи.

Максимальная символическая ценность.

Он посмотрел в сторону Билли, который вовсю дирижировал прибывающими полицейскими машинами и отправлял других полицейских огораживать большую территорию вокруг здания. Какая-то его часть чувствовала, что ему следует убираться отсюда как можно быстрее. Они не хотят оставлять его в Госкомиссии. Тогда чего ему беспокоиться? Если бомба есть, она может взорваться в любой момент.

Однако он чувствовал, что не может уйти. Уже хватит. Чельмана он спасти не сумел. Но больше Лагергрену никого убить не удастся.

Он не даст ему одержать победу еще раз.

Себастиан двинулся против потока людей.

Конференц-зал был почти опустошен, но половина гостей еще оставалась в холле, где очередь по лестницам двигалась медленно. На полу валялись разбитые бокалы, канапе и несколько серебряных подносов. Персонал стоял возле лифтов, отгоняя тех, кто пытался ими воспользоваться. Впрочем, все происходило спокойно и без шума. Эвакуация, казалось, удалась, хоть и потребовала времени.

Ванья достала мобильный телефон и позвонила Билли. Он звучал, мягко говоря, нервно, и вокруг него она слышала множество сирен.

— Что происходит? Почему вы опустошаете «Вотерфронт»? — спросила она, даже не поздоровавшись.

— Это показывают по телевизору? — поинтересовался он.

— Может, и показывают, но я внутри в «Вотерфронте».

— Что? Почему? — Голос Билли звучал, мягко говоря, с удивлением.

— Это неважно, что происходит?

— Мы думаем, что Лагергрен собирается нанести удар по этому мероприятию, — ответил он. — Во время речи министра по информационным технологиям.

Ванья почувствовала, как у нее внутри все похолодело, особенно при виде людей, которые все еще толпятся, чтобы выйти на улицу.

— Она должна была начаться через пять минут, — сказала она.

— Мы знаем, — ответил Билли. — Саперы уже едут.

Ванья развернулась и побежала обратно в конференц-зал.

— Вы имеете какое-нибудь представление, где он мог ее установить? — с беспокойством спросила она, осматривая по пути к сцене пространства между рядами.

— Мы не знаем даже, есть ли там бомба на самом деле.

Ванья запрыгнула на сцену, посмотрела под подиум и уже собиралась заглянуть за сцену, когда ее осенило.

— Черт, — произнесла она, спрыгнула со сцены и помчалась обратно в холл.

— Что случилось? Ты нашла ее? — с тревогой спросил Билли.

— Нет, но я кое-что сообразила. У них тут есть гараж. Под зданием.

Молчание Билли она истолковала как то, что он понял, что означали ее слова.

— Автомобильная бомба под домом, — под конец проговорил он. — Тогда нам надо эвакуировать гостиницу тоже.

— Я еду вниз, — сказала Ванья и побежала к веренице лифтов.

— Будь осторожна, — успела она услышать, прежде чем отсоединилась, и голос Билли исчез.

Она добралась до лифтов. Один из официантов попытался ее остановить, поэтому она вытащила удостоверение, оттолкнула официанта и нажала на кнопку «вниз». Долго ждать ей не пришлось. Двери в самом конце справа сразу открылись — лифт, видимо, стоял и ждал ее. Она забежала внутрь и нажала на «Г». Ее взгляд упал на зеркало.

Она едва узнала себя. Взгляд говорил, что она — полицейский. Одежда говорила, что она по-прежнему на свидании.