Когда Торкель вошел в Комнату, ощущение предвкушения буквально висело в воздухе. Билли уже стоял перед доской с таким выражением лица, будто он лопнет, если ему вскоре не дадут рассказать того, что он знает. Ванья сидела, глубоко сосредоточившись на распечатках, и уже делала пометки. Только Урсула казалась немного подавленной. Она откинулась на спинку стула и большими глотками пила из бутылки минеральную воду.

— О’кей, поехали, — усаживаясь, произнес Торкель.

— А мы не подождем Себастиана? — поинтересовалась Урсула.

— Он не придет, — коротко ответил Торкель тоном, который, как он надеялся, не располагал к дальнейшим вопросам.

— Почему не придет? — продолжила Урсула.

— Он больше не участвует в этом расследовании, — ответил Торкель и взглянул на Ванью, на что та благодарно кивнула. Урсула увидела этот беззвучный обмен и предпочла не продолжать расспросы. Было ясно, что отсутствие Себастиана связано с событиями на личном, а не на профессиональном уровне, и вмешиваться в это ей не хотелось.

Торкель вновь кивнул Билли, который указал на появившуюся на доске новую фотографию. Молодой человек, слегка полноватый, зачесанная набок челка, очки и кожа со шрамами от угревой сыпи, которой он, вероятно, страдал в подростковом возрасте.

— Робин Хедмарк, двадцать два года. Изучал химию в КТИ. Получил двухгодичную стипендию в МТИ, но отказался за три недели до начала семестра. У него умерла мать, и он не мог оставить малолетних брата и сестру.

Билли сделал маленькую паузу, словно оставляя место для реакции на трагическое событие. Ее не последовало.

— Если исходить из того, что наш преступник говорил о Робине, то у нас, как и на медицинских технологиях, имеются два преподавателя и один профессор, — продолжил он, наклоняясь вперед и вынимая новую фотографию. — Вот он, несомненно, наиболее интересный.

Он прикрепил фотографию к доске. Мужчина, чуть за пятьдесят. Самая обычная внешность, наметившаяся лысина, очки в стальной оправе и мощная, но ухоженная борода. Никаких отличительных черт. У Торкеля возникло ощущение, что он мог бы встретить этого человека, даже разговаривать с ним и совершенно не запомнить, и уж тем более не сумел бы впоследствии описать его внешность. Некоторые люди просто не оставались в памяти даже при том, что он хорошо запоминал лица.

— Давид Лагергрен, один из преподавателей, — представил его Билли, отступив на шаг от доски.

— Это имя мне знакомо, — сказал Торкель.

— Зять Кристиана Саурунаса, — кивнул Билли. — Или бывший зять, он был женат на его сестре Лауре. Домик в Херьедален принадлежит ему.

Краткая тишина, пока не отложилась новая информация.

— Значит, когда Саурунаса отпустили, он вполне мог поехать туда, — начал размышлять вслух Торкель.

— Чтобы вернуть ключи, — добавила Ванья.

— Это может объяснить то, что он предварительно не позвонил, он хорошо его знал, тот, возможно, ждал его.

— Есть ли еще что-нибудь, делающее его для нас интересным? — спросила Урсула и потянулась за второй бутылкой воды.

— Безусловно. — Билли опять наклонился к столу и вытащил распечатку. — Он некоторое время назад подавал на профессорскую должность и явно почти не сомневался, что получит ее.

— Но не получил.

— Нет, ее отдали другому. Лагергрен обжаловал во все инстанции, но нигде не получил поддержки.

— Его могли подстегнуть личное поражение или неудача, — кивнула Урсула. — В точности, как говорил Себастиан, — добавила она.

В основном, поскольку представилась возможность. Это всяко кого-нибудь заденет. Она пребывала в плохом настроении с тех самых пор, как проснулась в половине шестого утра с дикой головной болью.

— Нам известно, где сейчас находится Лагергрен? — спросил Торкель, никак не выдавая лицом, услышал он маленькую реплику Урсулы или нет.

— Я звонил в КТИ, — откликнулся Билли. — Он брал отпуск на три месяца, должен появиться у них только после лета.

— У нас есть его домашний адрес?

— Да, и домашний, и домика в Херьедален.

— Что будем делать?

Вопрос задала Ванья. Торкель задумался. Стал взвешивать плюсы и минусы. У них на Лагергрена почти ничего нет. Это с натяжкой можно назвать косвенными доказательствами. Если они его задержат, а он на допросе ни в чем не признается и они не найдут технических доказательств, то будет трудно убедить прокурора дать санкцию на арест. С другой стороны, если они его не задержат, то не смогут искать технические доказательства, а если он тот, кем они его считают, то он убил пять человек и лишил девушку зрения. Торкелю не хотелось, чтобы такой человек разгуливал по улицам. Особенно, поскольку в интервью Веберу он дал понять, что еще не закончил. Далеко не закончил.

— Будем его брать.