Торкель позвонил через час после того, как статью выложили в Интернет. У него состоялся телефонный разговор с рассерженной Розмари Фредрикссон, которую явно здорово возмутил крупный заголовок: «Полиция расправляется с Убийцей-застекольщиком» и заголовок поменьше: «Себастиан Бергман: Он просто идиот».

Себастиан пытался защищаться тем, что заголовки давал не он, но Торкель в ответ прочел выдержки из краткого содержания под заголовками, выбрав несколько наиболее агрессивных цитат, граничащих с оскорблениями. Себастиан попытался отшутиться. Возмущение шефа, наверное, ничто по сравнению с тем, как возмутился убийца.

Они хотели его встряхнуть. Вывести из равновесия. Таков был план.

Следовательно, кое-что требовалось.

Аргумент на Торкеля не подействовал. Они ведь договаривались, что Себастиан будет сдерживаться, проявит дисциплину и предстанет достойным противником, а не разойдется на полную. Себастиан возразил, что, с одной стороны, Торкелю следовало бы уже знать, что Себастиан не умеет сдерживаться, а с другой — теперь уже поздно что-либо предпринимать. Все опубликовано, но он пообещал, если у Торкеля возникнут проблемы, взять ответственность на себя.

— Вот и хорошо, — согласился Торкель. — Поскольку Розмари хочет видеть нас обоих для объяснений, как только придет завтра утром на работу.

После разговора Себастиан отправился в одно из кафе на Стургатан и купил салат с тунцом. Особого голода он не ощущал, но чувствовал, что нужно глотнуть свежего воздуха и что-нибудь съесть.

Когда он вернулся домой, перед парадным кто-то стоял и ждал. Анна Эрикссон.

На секунду он подумал, что надо попробовать улизнуть, но она уже увидела его, когда он появился из-за угла. Он заставил себя спокойно направиться к ней, хотя внутри у него все клокотало. Приблизившись, он заметил, что она выглядит совершенно уничтоженной. Явно что-то произошло.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, напрягаясь, чтобы звучать дружелюбно.

— От меня ушел Вальдемар, — проговорила она, глядя на него мрачным, укоризненным взглядом. — Это твоя вина, — добавила она, не сумев сдержать злобного сопения. Себастиан удрученно посмотрел на нее. Виноват всегда кто-то другой.

— Каким же образом это моя вина? — спросил он, даже не пытаясь звучать дружелюбно.

— Если бы ты не появился, этого никогда бы не произошло.

— Если бы ты не лгала Ванье всю жизнь, этого, вероятно, тоже не произошло бы, — резко сказал он.

— Я делала это ради нее. Ты же знаешь, — ответила Анна и устало посмотрела на него. Она изо всех сил старалась сдержать слезы.

«Она, должно быть, вконец измучилась, — подумал Себастиан. — Постоянно защищать позицию, невзирая на то, что наверняка давно поняла, что ее удержать невозможно». Что-то в этом придавало ей человечности, и Себастиан впервые почувствовал, что, пожалуй, сможет достучаться до нее.

— Я никогда не хотел отбирать ее у тебя, — осторожно проговорил он. — Мне хотелось только иметь возможность общаться с моей дочерью. Больше ничего.

Она смотрела на него, словно утратив дар речи, потом почти с отчаянием покачала головой.

— Желаю удачи. Вальдемар думает, что уходом от меня сможет вернуть ее. Ради нее он готов на все.

Себастиан почувствовал, как у него внутри начало внезапно холодеть.

— Он так сказал? — спросил он.

— Он бросил меня, чтобы вернуть ее. Понимаешь? Ты будешь общаться с ней так же мало, как и я.

У нее по щеке покатилась одинокая слеза, и Анна с раздражением смахнула ее рукавом куртки. Себастиан молча наблюдал за ней. Стоявшая перед ним женщина перестала быть противником. Она уже все потеряла. Теперь главное — не последовать тем же путем.

Он пригласил ее подняться в квартиру. Они не могли продолжать стоять на улице. Становилось холодно, и кроме того, ему хотелось узнать больше. Каков план Вальдемара? В каком состоянии его отношения с Ваньей?

Они вошли, Анна сняла куртку и сразу огляделась.

— Я не знала, что ты живешь на такую широкую ногу.

— Да, для родителей общей дочери мы знаем друг друга не особенно хорошо, — ответил он, попытавшись улыбнуться. Анна улыбнулась в ответ. Вероятно, в основном от усталости, но тем не менее.

Он проводил ее на кухню и предложил чашку чая. Она согласилась и села за кухонный стол.

— Вальдемар знает обо мне? — с любопытством спросил он, ставя на плиту кастрюлю.

— Я ему не рассказывала. Но, наверное, скоро узнает, это вопрос времени.

Она права. Ванья расскажет. Лгать она ни за что не станет, она честная по натуре. Это качество она не унаследовала ни от кого из родителей.

— Значит, он сейчас у нее? — спросил Себастиан с твердым намерением узнать как можно больше о возникшей новой ситуации. Чтобы победить Вальдемара, ему необходима полная информация, это — ключ к успеху.

— Не знаю. Он сказал, что пойдет туда. — Она опустила взгляд и уставилась в стол. — Он так зол на меня.

Она потянулась за стоявшим на столе рулоном бумажных полотенец, оторвала одно, быстрым движением обтерла лицо и высморкалась. Себастиану стало ее жаль.

— Похоже, на нас все злы, — сказал он.

— Действительно.

— Возможно, у них есть основания. Возможно, мы это заслужили, — задумчиво продолжил он.

Анна отрицательно покачала головой.

— Я не считаю, что заслужила такое.

Он оставил ее последнюю фразу без комментариев. Ему подумалось, что она никогда не возьмет на себя ответственность за случившееся. Она так глубоко закопалась во лжи и обороне, что ей оттуда не выбраться. Это было бы слишком болезненно. Столкновение со всеми ошибками сломило бы ее, поэтому они оба молчали. Себастиан чувствовал, что никакой дополнительной информации о Вальдемаре ему от нее не получить. Она больше ничего не знает и ничего не имеет, так что она сложила оружие и сидит у него на кухне. Он стоял, опершись на мойку, и смотрел на нее. Его вдруг поразило, насколько естественным кажется здесь ее присутствие.

— Я никогда не забуду, как ты появился после стольких лет, — вдруг слабо проговорила она. Себастиан предположил, что она мысленно откручивает время назад, пытаясь найти тот момент, с которого все пошло наперекосяк, где она утратила контроль. — Просто возник в дверях.

— Мне хотелось только узнать, правда ли это. Действительно ли она моя дочь. Разве это было так странно?

Анна подняла на него взгляд, уже не заботясь о том, чтобы утирать слезы.

— Я просто пыталась сохранить все как есть — произнесла она. — Но не получилось.

Себастиан налил в чашку горячей воды, сунул туда чайный пакетик и дал ей. Себе ничего не налил, но уселся рядом с ней.

Вот, они сидят у него на кухне. Двое отвергнутых Ваньей людей. Инстинкт возник ниоткуда. Ребяческий и глупый. Идиотский. Но настолько запретный, что заманчивый.

Он переспит с ней.

Покажет Вальдемару. Если тот взял что-то, принадлежащее Себастиану, то Себастиан возьмет что-то, принадлежащее ему. На самом деле оно ему не нужно, но это лучше, чем ничего. Он наклонился вперед.

— Анна… — произнес он и подождал, пока она встретится с ним взглядом. — Я знаю, что сейчас тебе все кажется ужасным, но я все равно рад, что ты здесь, что у нас появилась возможность немного поговорить.

— Я тоже, — ответила она.

— Если мы не будем друг другу противодействовать, то наверняка сможем с этим разобраться, — тихо и сердечно сказал он. Разумеется, ложь, Ванья никогда не простит мать, и он вовсе не собирается с ней объединяться, но Анна лишь кивнула, ей хотелось верить в ложь, в то, что решение проблемы существует. Себастиан подался вперед и осторожно взял ее руку в свою. Руку она отодвинула, но не отталкивающе, скорее выжидающе. Он потянулся за ее рукой, и Анна позволила ему прикоснуться к себе. Он поглубже заглянул ей в глаза. Слезы высохли, но горе и отчаяние остались.

Он уже предвкушал это. Женщины типа Анны обычно податливы. Секс, первейшая функция которого забыть, как ты на самом деле одинок, обычно бывает очень интенсивным.

Безумно возбуждающе — с одной стороны. Невероятно глупо — если на секунду вдуматься. Но удержаться невозможно.

Он наклонился ближе, сомневаясь, не слишком ли быстро он действует, не следует ли сперва сказать что-нибудь такое, что ей хочется или нужно услышать? Но ему показалось, что он увидел, как она — наверное, абсолютно бессознательно — заметно разомкнула губы и на несколько сантиметров перенесла вес на стуле в его сторону. Он промолчал, положил руку ей на плечо и наклонился вперед. Их губы встретились. Он почувствовал, как она задышала тяжелее. Она открыла рот, впустила его язык и вытянула свой навстречу. Себастиан ощущал ее желание, хотя она пыталась сдерживаться. Он поднял ее на ноги и прижался к ней. Она в ответ стала гладить его по спине, легонько укусила за губу и слегка застонала. Он задрал ей блузку и запустил под нее руки. Начал ласкать ее по обнаженной спине. Одна рука поднялась вверх к бюстгальтеру, вторая — опустилась к поясу брюк. Он почувствовал, как ее руки, покинув его спину, очутились между ними. Они двигались столь же целеустремленно, как его собственные, если не более. Одной рукой она начала расстегивать ему ремень, а другой ласкала его член поверх брюк.

Об этом никто не узнает. Это была его последняя мысль перед тем, как они опустились на кухонный пол.

Об этом никто не узнает.