Глава 28

– Где он, черт побери?

Пол ворвался в двери тюрьмы, как торнадо, Эбби с трудом поспевала за ним. Глаза у охранника на входе округлились, когда он увидел дикое выражение лица Пола.

– Спецагент Гаррисон, – представился Пол, с огромным трудом пытаясь держать себя в руках. – Вам должен был звонить директор ФБР Эденхерст. Отведите нас к Говарду Уэллсу. Немедленно.

– С-сейчас, с-сэр, – заикаясь, пробормотал охранник и нажал на кнопку, открывающую бронированную дверь.

– Постарайся успокоиться, – тихо сказала Эбби, когда они проходили через рамки, а потом их досматривали контактным методом, ощупывая все карманы. Она видела, как на щеке у Пола билась жилка. Потом он нетерпеливо провел пятерней по волосам, убирая пряди со лба. – Сразу видно, что ты расстроен, и Уэллс использует это против тебя, – продолжала Эбби. – Я знаю его гораздо лучше, чем ты. Я изучила его.

– Я уже в порядке, Эбби, – ответил Пол. Но она продолжала наблюдать за ним уголком глаза.

– Мисс Винтроп, вы вернулись! – прозвучал голос.

Эбби повернулась и увидела Стэна, тюремного надзирателя, который сопровождал ее во время ее предыдущего визита в тюрьму.

– Привет, Стэн! – поздоровалась она. – Да, я вернулась. Вы можете проводить нас к Уэллсу?

– Прямо сейчас, – добавил Пол.

У Стэна слегка округлились глаза, когда он увидел, как у Пола напряжены плечи и весь его облик излучает ярость.

– Отведу, – кивнул надзиратель.

– Держись рядом со мной, – велел Пол Эбби, когда Стэн пошел вперед, чтобы проводить их в нужный корпус.

Несмотря на раннее утро, их все равно сопровождали свист и улюлюканье, причем заключенные кричали так громко, что закладывало уши. С каждым шагом напряжение Пола росло, глаза у него горели так, как никогда раньше. По крайней мере, Эбби никогда не видела в них такого блеска. Но он бесстрашно встречался взглядом с самыми смелыми заключенными, которые висли на решетках.

К тому времени, как Стэн провел их по тюрьме к крылу, где находились одиночные камеры, Пол уже практически вибрировал. Эбби вытянула руку вперед и положила ладонь ему между лопаток, пытаясь хоть как-то его успокоить, но это было бесполезно.

Он действовал на чисто зверином инстинкте. Нужно защищать свою семью. Любой ценой.

Стэн повел их по длинному коридору, в направлении двери в самом конце, где находилась одиночная камера Уэллса. Когда они подошли к последней двери, Эбби повернулась к Полу и напомнила:

– Не забудь то, что я сказала.

Он резко кивнул. В этот момент Стэн отпер последнюю дверь и предложил им заходить.

Мигнули лампочки, и Пол подошел к прозрачной стене из оргстекла, которая отделяла их от серийного убийцы.

– Какой сюрприз! – Уэллс поднялся с койки. – А я-то не одет! Не готов к вашему визиту!

Он улыбнулся Эбби, пошевелил пальцами, потом руками, показывая ей, как они двигаются, и явно наслаждаясь возможностью ими свободно шевелить.

Времени надеть на него смирительную рубашку просто не было. Эбби прикусила губу изнутри и молча сказала себе, что волноваться глупо: ему до нее не добраться. Однако сердце у нее в груди учащенно билось.

– И кто это пришел с вами, Эбигейл? – спросил Уэллс. Глаза у него блестели, когда он осматривал Пола.

Эбби ничего не ответила. А Уэллс на самом деле прекрасно знал, кто такой Пол, не мог не знать после расследования, в результате которого оказался здесь.

– Какой прекрасный экземпляр, правда? – продолжал Уэллс. – Типичный положительный герой. Настоящий американец!

Уэллс произнес эти слова так, что они звучали оскорбительно – или так, как говорят о вызывающих отвращение вещах.

– Где он? – спросил Пол.

Уэллс ухмыльнулся.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

Пол прищурился, его плечи напряглись еще сильнее.

– Хотите поиграть в игру? – спросил он. – Ну что ж, тогда я расскажу вам одну историю, Уэллс.

Пол уселся на скамью перед камерой, склонился вперед, опираясь на локти. Глаза у него блестели. Эбби еще никогда не видела Пола таким.

– Это история о двух мужчинах, которые каким-то образом обнаружили, что имеют общие интересы и вообще имеют много общего – болезненного, извращенного, они одинаково жестоки и одинаково склонны к совершению насилия. Вы нашли кого-то, подобного себе. Это было невероятно. Вы не смогли устоять, когда его нашли, правда? Он напоминал глину, из которой вы могли вылепить то, что хотели. Свое идеальное творение. Только… его это не устраивало, правда? Ему этого было мало. Он хотел большего. И он хотел чего-то другого.

Эбби поежилась, когда Пол еще больше склонился вперед, а ухмылка на лице Уэллса немного изменилась, да и уголки губ дернулись, пока Пол говорил.

– Ваш ученик перерос вас, – продолжал Пол. Каждое его слово было жалом, вонзавшимся в Уэллса, и от этого глаза серийного убийцы вспыхивали и горели нехорошим огнем. – Он превзошел своего учителя. Его не устраивало то, что делали вы: похищать и убивать девушек. Нет, он хотел большего. Он хотел подержать их у себя. Растянуть удовольствие. А вам это не нравилось. Вам нравится момент лишения жизни, Говард, когда ваши руки обхватывают горло и вы видите, как свет меркнет в глазах жертвы. Именно это вас заводит. А потом вам нравится осквернять их тела. Но вы никогда их не резали, пока они были живы. Вам не нравится причинять боль. Вам нужна власть. А вашему мальчику? Вашему ученику? Ему нужен вызов. Ему нужно соревнование. Все дело в соревновании. Вначале это была игра, играли он и вы. Но он выиграл. А сейчас? Это он против девушки. Как долго она сможет оставаться в живых? Как долго он сможет держать ее в плену? Сколько девушек он похитит до того, как кто-то догадается, что происходит? Это и есть соревнование. И это даже не он против девушки. Это он один против всего мира.

На лице Уэллса появилась акулья улыбка.

– Я вижу, что вы не просто симпатичный парень, – медленно произнес Уэллс. – Так и я тоже! Вы знаете миф о Геракле и Антее, агент Гаррисон? – спросил Уэллс. – Он похож на миф об Ахилле. Но, предполагаю, менее известен. Не буду утомлять вас деталями. Я просто преподам вам урок. Я так люблю давать уроки.

У Эбби было каменное выражение лица. Уэллс на мгновение перевел взгляд на нее, потом снова стал смотреть только на Пола.

– Антей считался неуязвимым, – снова заговорил Уэллс. – Но у него была одна слабость. И Геракл ее нашел. И использовал. Вы можете догадаться, кто выиграл.

– В этом сценарии вы отводите себе роль Антея? – уточнил Пол. – А вашему протеже – Геракла? Ставите его на пьедестал? Да еще на такой?

Уэллс рассмеялся.

– О, мой мальчик! Ни то, ни другое! – Он развел руками. – Если я и беру себе какую-то роль, то только самого Зевса. Это вы здесь Антей, агент Гаррисон.

Уэллс перевел взгляд на Эбби.

– Я нашел вашу слабость. И я едва ли могу вас винить. Она хитрая и озорная. Она – огонь. Как лиса. Она хотела сбежать, но я заманил ее в капкан.

На его губах появилась улыбка, и при виде ее Эбби содрогнулась всем телом и никак не могла унять эту дрожь.

Пол никак не отреагировал на слова Уэллса. Он просто приподнял брови, ожидая продолжения.

– Я давно хотел встретиться с вами, – признался Уэллс. – Но я знал, что вы не придете. По крайней мере, пока я не дам Эбби то, чего она хотела.

– А зачем вы хотели со мной встретиться? – спросил Пол.

– Потому что я много чего сделал в жизни. Я обу- чил несколько очень хороших хирургов. Я их создал! И даже несколько вполне приличных патологоанатомов. Я такой учитель, который на самом деле меняет человеку жизнь. Я думал, что венец моих творений, мое главное достижение – это мой протеже. Но потом… – Его улыбка стала шире и просто ужасала – он напоминал акулу, впервые почувствовавшую запах крови в воде. – Потом я создал агента ФБР, – радостно заявил Уэллс и весело рассмеялся. Слыша этот смех, Эбби представила змею, оборачивающуюся вокруг ее тела. – И не просто какого-то агента, а спец- агента, одного из старших агентов, руководителя группы Пола Гаррисона. – Должность Пола Уэллс произносил более тихим голосом и с показным благоговением. – Краса и гордость ФБР. Золотой мальчик с прекрасными перспективами. Ходят слухи, что вы станете заместителем директора еще до того, как вам исполнится сорок лет. И даже идут разговоры о том, что станете конгрессменом, если решите пойти в политику, а не нацелитесь на должность директора ФБР. Уже говорят про избирательную кампанию! А выбрали вы этот путь потому, что это я сделал вполне определенный выбор. Жизнь великолепна, не правда ли? По крайней мере, иногда.

Эбби страшно хотелось протянуть руку и каким-то образом убрать самодовольное выражение с лица Уэл- лса. Он не имел никакого отношения к успехам Пола. Как он смеет?! В ней нарастала ярость, ей стало жарко, и она почувствовала, как эта ярость и этот жар распространяются по ее телу и как у нее запылали щеки.

Но выражение лица Пола нисколько не изменилось, когда он слушал про совершенно невероятные и возмутительные притязания Уэллса.

– Вы не имели никакого отношения к моему поступлению на службу в ФБР, – только и сказал он.

– Не нужно меня оскорблять и ставить под сомнение мой ум, Пол, – зацокал языком Уэллс. – До убийства Касс вы собирались делать карьеру в бейсболе. А затем вы внезапно закончили с бейсболом, подали документы в колледжи с прицелом на «Куантико» – как раз в те колледжи, из которых проще попасть в Академию ФБР. И это все благодаря мне. Предполагаю, что мой протеже тоже приложил к этому руку, поскольку именно он фактически совершил убийство. Но вы же этого не знали, не правда ли? Вы думали, что это сделал я. Именно меня вы видели, закрывая глаза ночью. А когда вы учились в «Куантико», вы представляли мое лицо, стреляя в тире по бумажным мишеням. Я сформировал вас, благодаря мне вы стали мужчиной, способным на геройство.

– Не надо приписывать себе чужие заслуги, не благодаря вам я сделал себя после того, как оказался на пепелище, – сказал Пол, и Эбби слышала решимость в его голосе, от которой ей даже стало немного страшно. – Вы думаете, что вы и ваш ученик, кто бы он ни был, – это самое худшее, что случалось со мной, самое ужасное из того, с чем я сталкивался? Так, Уэллс? – Пол усмехнулся, и эта усмешка совсем не была похожа на смех, а скорее напоминала лающий, резкий и отрывистый звук. – Очень жаль, но должен вас разочаровать: вы даже не дотягиваете до первой пятерки в списке из моего прошлого. Хотите поговорить о жизненном опыте, который меняет жизнь, меняет человека? Можем поговорить про одного человека, который привязал к моему телу достаточно пластита, чтобы взорвать меня, себя, маленькую девочку и дом, в котором мы находились. Можем поговорить о моем отце, который умер на сорок лет раньше, чем ему было отпущено, потому что хотя он и бросил пить, но сделал это слишком поздно, и его печень уже была безнадежно повреждена и не подлежала лечению. Можем поговорить о том, что это такое – держать на руках шестилетнюю девочку и видеть, как она умирает, потому что ее отец застрелил всю свою семью, а потом застрелился сам. Вы хотите поговорить со мной об ужасах, Уэллс? Вы хотите поговорить со мной про зло? Вы – больной человек, который обманывает себя, считая себя великим и великолепным. Это ложное величие. Вы даже не самый интересный серийный убийца, с которым мне доводилось сталкиваться.

Эбби никогда в жизни так не хотелось коснуться его и хоть как-то поддержать. Но она знала, что не может себе позволить это сделать, потому что Уэллсу такая демонстрация чувств – симпатии и обеспокоенности – принесет большую радость. Но ей было очень трудно сдерживаться, когда Пол с такой неистовостью представлял все это Уэллсу. Пол словно бросал гранаты-слова в Уэллса, чтобы показать: у него нет над ним власти.

– Вы на самом деле хотите посмотреть, что я за человек? – спросил Пол, вставая. – Эбби, выйди.

Глаза Эбби округлились. Что, черт побери, он собирается делать?

– И не подумаю.

– Хорошо. – Пол повернулся к Стэну, который все это время молчал, и потребовал: – Выпустите его.

Тюремный надзиратель уставился на него, раскрыв рот.

– Что? – наконец выдавил он.

– Вы слышали меня. Откройте эту чертову дверь.

Стэн попятился.

– Не открою, – ответил он.

– Пол… – произнесла Эбби, а затем в шоке замолчала, когда Пол, не произнося больше ни слова, без колебаний сделал несколько шагов, оказался рядом со Стэном и сорвал связку ключей с цепочки, прикрепленной к ремню надзирателя.

– Вы не имеете права! – закричал Стэн, когда Пол вставил ключ в замок.

Надзиратель прыгнул к тревожной кнопке, со всей силы нажал на нее, а потом бросился вон из помещения, оставив Пола и Эбби.

– Пол! – умоляющим тоном снова сказала она.

– Выйди, – повторил он.

– Я не оставлю тебя одного!

Уэллс визжал от радости и смеялся, когда ключ в последний раз повернулся в замке и Пол одним резким движением распахнул дверь в камеру.

Эбби сжала кулаки, инстинкт самосохранения, все клеточки ее тела кричали: «Беги!», а Пол тем временем схватил Уэллса за горло и прижал к прозрачной стене его камеры. Но вместо того, чтобы мутузить его, Пол схватил прядь волос Уэллса и вырвал с корнями. Потом он с силой прижал горло Уэллса локтем так, что заключенный не мог сопротивляться, а сам быстро достал из кармана небольшой пластиковый пакет для сбора улик и поместил туда волосы.

– Вот такой я человек, – прошипел Пол Уэллсу в ухо и потряс пакетом с волосами у него перед носом, явно насмехаясь. – Я – человек, который доверяет науке. Я верю в закон и справедливость. И в способность членов моей группы перехитрить вас и вашего протеже, Уэллс. Потому что они умнее и сообразительнее. Просто подождите, Уэллс. Ваш ученик в самом скором времени окажется в камере недалеко от вас. Может, даже напротив.

Пол резко отпустил Уэллса, но тот остался стоять, прижавшись спиной к стене из оргстекла. Уэллс тяжело дышал, лицо его сильно покраснело, и выглядел он потрясенным и ошеломленным. Может, он пребывал в полубессознательном состоянии. А Пол спокойно вышел из камеры и запер дверь.

Эбби уставилась на него широко раскрытыми глазами, ей не хватало воздуха.

– Я думала, что ты его убьешь, – выдохнула она.

– У него смелости не хватает, – заорал Уэллс.

Пол с отвращением посмотрел на него.

– Вы не стоите того, чтобы я тратил на вас свою энергию или пулю.

Не говоря больше ни слова, он взял Эбби за руку и вывел из камеры. В коридоре их встретила целая толпа надзирателей во главе со Стэном. Все выглядели очень обеспокоенными, некоторые смотрели на Пола в ужасе.

Пол бросил Стэну ключи.

– Он ваш, парни.