Восемнадцать

Ей хотелось хорошо выглядеть для Гарри. Он всегда делал ей комплименты, всегда замечал, когда она покупала новое платье или делала прическу, и теперь она хотела показать ему, что для нее до сих пор важно его мнение и что она все еще хочет, чтобы он ею восхищался. Это было одно из обещаний, которые она дала ему, да и себе, сразу после того, как его не стало. Некоторые себя запускают, не утруждаясь делать макияж или прическу, обходятся старой одеждой, которую можно просто надеть с утра, ни о чем не думая, но она поклялась, что никогда не позволит себе стать такой. Каждое утро она выбирала что надеть даже более тщательно, чем раньше, подбирала бусы или брошь, обязательно надевала симпатичный шарфик к пальто и чистила обувь, прежде чем выйти на улицу. Она всегда пользовалась только помадой и пудрой, но за кожей тщательно ухаживала и перед сном увлажняла ее кремом.

Но сегодня все было иначе. Это был особенный день.

Она рылась в своем гардеробе две ночи подряд, по ходу выкидывая старые вещи, а остальные откладывая для химчистки или для ателье. Она остановилась на шерстяном бежевом костюме, который она покупала к одной из их годовщин, но с тех пор почти не надевала, к которому подобрала коричневые полуботинки и шарфик карамельного цвета с узором из ромбиков. Без шляпы она решила обойтись. Теперь никто не носил шляпы, только на свадьбы и на похороны, ну и еще шерстяные шапки зимой от ветра.

Она несколько вечеров просидела в одиночестве, пытаясь решить, записываться ей на встречу с медиумом или нет, рассматривая эту идею со всех сторон, решаясь, а потом снова передумывая, спрашивая об этом у Гарри, не в состоянии определить, отвечает он ей или нет. Ни с кем другим она об этом не говорила, даже с Полин. Это было слишком личное, только между ней и Гарри. Однажды вечером, через пару дней после того, как она ходила к доктору Дирбон, она лежала на диване и отдыхала после тяжелого дня. У нее на коленях лежал журнал, огонь тихо шумел на газовой плите, а она скучала по Гарри, скучала по его лицу, его голосу, его шуткам, его забавным привычкам, по его ботинкам, которые он всегда прислонял перевернутыми к решетке очага, его хриплому дыханию, скучала сильнее, чем она скучала по нему с тех пор, когда он умер, ужасно сильно. Тогда она расплакалась, отчаянными, безутешными слезами, и через рыдания громко вскрикнула вслух:

– Гарри, что мне делать? Ну что же мне делать?

– Иди и поговори со мной.

Это был голос Гарри, звучавший в ее ушах четко и ясно.

«Иди и поговори со мной».

Она задержала дыхание и стала ждать, прислушиваясь, надеясь, что он продолжит, скажет что-то еще, объяснит ей.

– Мне пойти к медиуму, Гарри? Ты хочешь, чтобы я это сделала? Почему ты не можешь просто поговорить со мной сейчас, я здесь, тут так хорошо и спокойно, почему мы не можем побыть вместе сейчас?

Голубое газовое пламя заискрилось.

– Гарри?

Но больше ничего не произошло. «Иди и поговори со мной». Ей это не послышалось, она ведь не принимала желаемое за действительное, этого не могло быть. Он проник в ее мысли и сказал ей это.

«Иди и поговори со мной».

Следующим утром она, набравшись храбрости, позвонила по номеру Шейлы Иннис и, услышав автоответчик, испытала такое разочарование, что поспешила сразу бросить трубку. Только через пару часов, после прогулки к газетному киоску, где она расплатилась за подписку на журнал, получения пенсии на почте и целого чайника чая, она решилась позвонить снова. Она поняла, что толком не расслышала, что говорилось в сообщении.

«Здравствуйте. Это Шейла Иннис. Мне очень жаль, что я не могу лично ответить на ваш звонок, но уверена, вы понимаете, что во время работы меня нельзя беспокоить. Если вы хотите записаться на прием, позвоните, пожалуйста, между пятью и семью вечера. В ином случае оставьте сообщение после сигнала. Спасибо».

Ее голос был успокаивающим, чистым, приятным, довольно приветливым, но без ложной доверительности. Айрис Чатер прослушала сообщение полностью, положила трубку и отметила у себя, что нужно будет перезвонить вечером.

Она поняла, что ей было гораздо спокойнее теперь, когда она приняла решение и услышала голос медиума. В ней не было ничего пугающего или странного. Но в десять минут шестого ее руки начали трястись, и она оказалась настолько не уверена, что сможет сказать вообще что-нибудь, что налила себе стакан воды и поставила его рядом с телефоном.

«Что я делаю? Это неправильно, я не знаю, на что подписываюсь, я должна оставить Гарри покоиться с миром, не тревожить его душу».

– Шейла Иннис, чем я могу вам помочь?

Каким-то чудом Айрис удалось заставить себя ответить:

– Я… Я хотела бы записаться на прием, если можно. Я звонила ранее и прослушала ваше сообщение.

– Конечно. Не могли бы вы назвать свое имя?

– Чатер. Миссис Айрис Чатер.

Она также сказала ей свой адрес, номер телефона и дату рождения. Больше ничего не требовалось.

– Я провожу индивидуальные встречи каждый день с двух часов до половины шестого, миссис Чатер, а также групповые сессии по вечерам.

– Ой, нет, я не хочу, чтобы был еще кто-то. Я… Я бы хотела прийти к вам одна.

– Я понимаю. У меня только что отменилась встреча на три часа шестого февраля. Вам это подойдет?

– А до этой даты?

– Боюсь, что нет. У меня всегда очень много записей. Если в этот день у вас не получается, то, боюсь, нам придется рассматривать только вторую неделю марта.

– О да, конечно, я смогу прийти. Я не имела в виду…

– Я знаю. Как только люди принимают решение встретиться со мной, им, естественно, хочется сделать это как можно скорее. Мне бы хотелось, чтобы я могла видеться с каждым в тот самый день, когда они звонят, но я просто-напросто не могу.

– Нет, нет, я все понимаю. Мне это полностью подходит. Шестое февраля. Я могу прийти в этот день.

– У вас есть адрес?

– Да. Я знаю улицу.

– Тогда в три часа.

– Спасибо вам большое.

– И, миссис Чатер? Кажется, вы нервничаете. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я уверена, вы совершенно расслабитесь, когда окажетесь наедине со мной в комфортной обстановке моей гостиной. Сначала все чувствуют неуверенность, это естественно, но я обещаю вам, что после сеанса вы станете гораздо спокойнее и счастливее. С нетерпением жду встречи.

Айрис Чатер сидела рядом с телефоном, все ее тело обмякло от облегчения. Она сделала все правильно, и больше она не будет переживать. Шейла Иннис обнадежила ее.

– Я иду поговорить с тобой, Гарри, – сказала она, – как ты и хотел.

Шестого февраля день выдался похожим на весенний – в воздухе витали ароматы травы и цветов, небо было голубое, а солнце ярко сияло. Подснежники, которые прятались под сиреневым кустом в дальнем конце сада, уже почти отцвели, и начали появляться первые яично-желтые и фиолетовые, словно облачение священника в пост, крокусы, собираясь в небольшие хороводы под деревьями. Гарри никогда не был страстным садоводом, впрочем, как и она, но они оба всегда любили весенние цветы и ухаживали за ними, так что, когда она начала свой путь на Прайам-кресент, она чувствовала, что не одна. В этот день она рано проснулась. Все утро она держала заднюю дверь запертой, чтобы Полин Мосс, которая обязательно захочет зайти к ней после обеда, не смогла войти прямо в дом как обычно. Гарри никогда этого не любил, и, когда он был жив и был дома, Полин всегда стучалась. А в последнее время она перестала это делать. Айрис решила мягко намекнуть на то, что она бы предпочла возобновить эту практику.

Она чувствовала себя немного виноватой, что сохранила в тайне свой разговор с медиумом о встрече, ведь именно Полин это предложила, и она же ее нашла. Может быть, она расскажет позже. Это будет зависеть от того, как все пройдет.

В четверть второго она услышала, как Полин выходит из дома, как и всегда по четвергам. За ней заезжала ее невестка, они вместе отправлялись в Бевхэм по магазинам, а потом к ней домой, на чашечку чая. Лучшего дня для сеанса нельзя было и придумать.

Она больше не боялась и не тревожилась, нисколечко. С этим было покончено. Ей понравился голос этой женщины, и в глубине души она знала, что Гарри хотел этого. Разве не об этом он ее попросил, настолько четко, насколько это было возможно? «Иди и поговори со мной». Что еще он мог иметь в виду? Она была счастлива, когда шла по Прайам-кресент.

Нужный дом оказался небольшим особняком с выкрашенными в белый цвет оштукатуренными стенами и с выступающими окнами по обеим сторонам входной двери. Живая изгородь скрывала его от посторонних взглядов, а длинная дорожка вела прямо к застекленной веранде. В саду перед домом росло дерево магнолии, а под ним – белые и желтые крокусы. У Айрис стало совсем легко на сердце.

Одно-единственное слово «Иннис» было написано на медной табличке рядом со звонком. Она могла бы жить по соседству – так подумала Айрис, глядя на этот милый, аккуратный, самый обычный домик; в конце концов, Шейла Иннис и была чьей-то соседкой. Эта мысль была на удивление успокаивающей. Она не засомневалась ни на секунду, прежде чем нажать на кнопку звонка. Да и с чего бы, если она делает то, о чем попросил Гарри?

Если бы у нее и оставались еще какие-то сомнения или опасения, то при виде Шейлы Иннис они бы точно испарились.

– Миссис Чатер? Проходите, прошу вас. Только я сначала должна вас спросить: вы не возражаете против кошек? Просто если так, мне нужно перенести Отто в другую комнату.

– О нет, не надо, я люблю кошек.

– Он вас не побеспокоит. Он уже очень старый и в основном спит, но в это время дня в моей комнате появляется солнечное местечко, которое его очень привлекает.

На вид ей было около пятидесяти, не больше, она была пухленькая, но не толстая, ее волосы, которые когда-то были светлыми, но сейчас уже начали седеть и выцветать, были коротко подстрижены и аккуратно уложены так, чтобы не закрывать лицо. На ней была твидовая юбка и желтая блузка, на шее висел золотой кулон, а обувь была домашняя, без каблука. А еще она улыбалась, открытой, теплой улыбкой, которая была предназначена специально для Айрис, чтобы успокоить ее, поприветствовать и… что-то еще. Это была улыбка человека, который, как ей показалось, знал ее. Когда она натыкалась на фотографии медиумов, у них всегда были сложные прически и темные, цвета воронова крыла, волосы, черные глаза, золотые серьги и слишком яркий макияж. Шейла Иннис была их полной противоположностью.

Кот Отто лежал, растянувшись, на бледно-зеленом ковре рядом с французским окном, которое выходило в сад, и вытянул лапы так, чтобы захватить каждый сантиметр солнца. Клумбы, расположившиеся вдоль дома и по обеим сторонам широкой лужайки, были засажены розовыми кустами, которые пока еще не цвели и стояли голые, но зато здесь можно было заметить подснежники и крокусы, а еще заросли чемерицы и кусты зимней вишни, которые оживляли сад и добавляли ему ярких красок.

Это была приятная комната. Мягкая мебель из одного комплекта была обита плотной тканью чуть более темного, чем ковер, зеленого цвета, на гладком блестящем деревянном столе стояла ваза с желтыми тюльпанами, на симпатичном комоде – фотографии в рамках: пара новобрачных, несколько детей, молодая женщина с длинными прямыми волосами, пожилой мужчина.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Если вы посильнее надавите на спинку кресла, то снизу должна выдвинуться подножка.

Шейла Иннис села в кресло напротив, спиной к французскому окну и свету. Сбоку от нее на стене висели старинные часы. Айрис подумала, какая же это милая, тихая комната. В ней чувствовалась какая-то умиротворяющая законченность. Она могла бы прекрасно жить в этой комнате и ничуть не скучать по своей собственной. Ничто здесь не заставляло ее напрячься, ничто не волновало и не смущало ее, нигде не было никаких странных изображений или предметов. Она глубоко вдохнула и откинулась в кресле. Действительно, выдвинулась подножка. Такой расслабленной она не чувствовала себя уже много недель. Если даже ничего больше не случится, стоило прийти сюда хотя бы ради этого.

– Миссис Чатер, вы когда-нибудь посещали медиумов или какого-либо рода экстрасенсов раньше?

– О нет. Нет, никогда.

– Я не хочу, чтобы вы мне рассказывали еще что-то о себе. Я хотела узнать это, потому что, очевидно, прошлые опыты влияют на людей, и каждый медиум отличается от другого, мы все работаем по-своему. Так что я просто вкратце расскажу вам, чего ожидать. Вам тут комфортно?

– Да я могла бы спокойно заснуть здесь. Тут замечательно.

– Хорошо. Ну, прежде всего, мы будем и дальше сидеть здесь, вот так, как сейчас. Я не буду закрывать шторы, или зажигать свечи, или что-нибудь в этом роде. Я также не работаю с духовными проводниками, как некоторые другие медиумы и ясновидящие. Я не вижу в этом пользы. Я не использую карты Таро или кристаллы. Я не буду вас гипнотизировать или вводить вас в транс, я также не вхожу в транс сама во время индивидуальных сессий. Но я закрою глаза, чтобы лучше сконцентрироваться. Я попрошу вас отвечать на любые мои вопросы, но только на эти вопросы… лучше, чтобы вы меня никуда не направляли. Другая важная вещь состоит в том, что ничего может не случиться. Может быть, никто с той стороны не появится, и никто не захочет установить контакт с вами через меня. Это вполне возможно, хотя обычно так не бывает, и если это вас разочарует, я пойму, но тут я правда ничего не могу поделать. Я никогда ничего не выдумываю. Я не собираюсь этого делать. Если кто-нибудь – или даже несколько человек – говорят со мной, стараются установить контакт, и если у них есть сообщение для вас, то я слышу их и обычно могу видеть их… это просто картинка, которая появляется в моей голове. Если вы сейчас закроете глаза и попытаетесь представить, например, высокого, симпатичного темноволосого молодого человека с белыми зубами и сияющими глазами… ну, перед вами сразу появится картинка. Это то, что происходит со мной… разница, разумеется, в том, что я понятия не имею, кого я увижу. Или услышу. Иногда ко мне приходят сразу несколько людей и, как дети, начинают бороться за мое внимание, и тогда я не могу их расслышать, и мне приходится прислушиваться, кто из них говорит наиболее внятно, а это не всегда легко. Вы понимаете, о чем я говорю?

Айрис Чатер подняла глаза и увидела, что женщина снова улыбается своей теплой, очаровательной, приятной улыбкой. Эта улыбка будто окутала ее, защищая от всего вокруг. Этой улыбке она верила.

– Да, – сказала она, – мне кажется, да.

– Вы хотите еще что-нибудь спросить?

– Нет, спасибо.

– Хорошо. Тогда просто расслабьтесь, миссис Чатер.

Старинные часы тихо тикали. Кот потянулся во сне и выпустил когти. В окне Айрис заметила островок пурпурных крокусов.

Несколько минут Шейла Иннис сидела с закрытыми глазами, со сложенными на коленях руками, тихо и неподвижно. Айрис ждала, удобно и приятно устроившись в кресле с подножкой. Может быть, на этом все и закончится, и Гарри не придет. Она не знала, расстроится ли.

– Нина… – сказала Шейла Иннис. – У меня здесь кто-то по имени Нина… она спрашивает, помните ли вы голубую… одну минуту… она что-то держит в руках… а, это расческа. Голубая расческа. У вас с ней была шутка про голубую расческу?

Это была какая-то бессмыслица. Айрис попыталась припомнить какую-нибудь голубую расческу, но ничего не приходило в голову.

– Я уверена, это Нина… нет, Нита? Да, извините, это Нита.

– Нита Рамсден? Боже, я и забыла ее, это было кучу лет назад.

Зачем Ните Рамсден понадобилось поговорить с ней?

– Теперь она смеется. Ей где-то… восемнадцать или девятнадцать лет, у нее короткие кудрявые волосы и на ней фартук…

– Комбинезон… это комбинезон. Боже мой, это наверняка Нита. Мы работали вместе… больше пятидесяти лет назад. Что она говорит?

– Она не говорит, она просто смеется. Она выглядит такой счастливой. Она очень красивая, да?

– Нита всегда была красавицей.

– С ней там несколько молодых людей… один симпатичный молодой человек стоит прямо за ней. Он говорит… я не могу разобрать его имени, но он говорит, что вы все были друзьями, в одной компании. Он говорит: «Вот это да, Айрис!» Немножко нахальный молодой человек.

– Дональд?

– Это так? Он крутит пальцем. Не хочет мне говорить.

– Он был женихом Ниты.

На несколько минут Шейла Иннис затихла. Ее глаза были плотно закрыты, и, казалось, она внимательно слушает. Нита Рамсден и Дональд. Это так странно, если попытаться вспомнить всех, кто мог бы прийти. Почему они? Но, если подумать, как она могла быть уверена, что это именно они? Она задавала вопросы, медиум давала подсказки, и она сама их назвала. Все это может быть обманом. Это не то, чего она хотела. Но тут Шейла Иннис снова быстро заговорила:

– Теперь она подошла совсем близко. У нее очень необычные глаза… зеленовато-серые. Красивые глаза. Она говорит, что просит прощения за то, что вам пришлось ее дожидаться, а она так и не смогла рассказать, что случилось. Вы так долго ждали, на холоде. А сейчас она указывает мне на велосипед… Я вижу, как она едет на велосипеде через мост… это мост?

Айрис Чатер почувствовала, что у нее жжет горло. Ее руки стали холодными. Во всей комнате стало холодно, и она туго обернула свой шелковый шарф вокруг шеи.

– Она говорит, что все закончилось в одну минуту, но было мгновение, в которое она осознала, что происходит, и все вокруг как будто остановилось. Она знала, что уже ничего не может сделать, и потом все было кончено. Она сказала, что видела, как вы ее ждали. Она говорит… минуточку… нет, это… она говорит, что вы принесли печенье. Это оно? Печенье?

– Да, – тихо прошептала Айрис, – мы приносили его по очереди. Это был мой день нести печенье… мы таскали его дома из жестянок.

– Она снова показывает мне на велосипед… колесо совсем искорежено, а руль выгнут на сторону.

– Она погибла, когда ехала на велосипеде. Мы встречались на углу, и в тот день я прождала ее двадцать минут, но она так и не пришла, так что я пошла на работу… и она погибла, ее переехал трамвай. Ох, Нита… Бедная маленькая Нита. Это и правда ты?

– Она говорит, что вам было весело. «Правда, нам было весело, Айрис, нам с тобой, вместе с Дональдом и Норманом? Правда же было весело?»

– Да, – произнесла Айрис, хотя во рту у нее пересохло. – Да, Нита, нам было весело.

– А теперь у меня здесь кто-то другой. Элла… Элла, нет, прошу прощения, это Элли. Да. На ней необычная брошь с корабликом, точно… на темном платье.

– Это моя бабушка.

– Она расстроена. Она говорит, что ей было тяжело. Ей жаль, что она проводила с вами так мало времени, когда вы были маленькой, но ей было тяжело справляться с вашим дедом. Он был болен? Ощущение такое, что он очень долго болел.

– У него были проблемы с психикой… От меня многое скрывали.

– Она говорит, что хотела оставить вам свою шкатулку с драгоценностями, но она не успела написать завещание. Она умерла внезапно. Она говорит, что вам всегда нравилось копаться в ней, но она никогда не придавала этому значения. Она продолжает повторять, что ей очень жаль. Здесь еще собака… собачка. Маленькая коричневая собачка, да. Вы знаете эту собаку? Она лает так, будто здоровается с вами.

– Нет. Я не знаю никаких коричневых собак.

– Ну, это дружелюбная маленькая собачка, и она точно говорит вам «привет» и прыгает, чтобы привлечь ваше внимание. Это маленький терьер… йоркширский терьер?

– Нет, – сказала Айрис тоскливо. Она должна была бы знать собаку, уж если она пришла поздороваться с ней.

Шейла Иннис снова замолчала, а ее руки были по-прежнему сложены у нее на коленях. Свет солнца перемещался по комнате, и кот перемещался вместе с ним.

– Там… там есть кто-нибудь, кто говорит, что он Гарри?

Медиум не ответила. Наверное, ей не стоило говорить. Она стала ждать, думая о Ните, милой маленькой Ните, которая погибла, катаясь на своем велосипеде. Это ее Дональд дал Айрис ее первую сигарету. Они тогда все вместе начали. Они были друзьями, приятелями, но не очень близкими, и это все было задолго до Гарри. Почему Нита смогла прийти, а Гарри нет?

«Иди и поговори со мной», – сказал он, и Айрис пришла, но его сейчас здесь не было, он как будто не хотел говорить. Она хотела знать, что с ним хорошо, только это, и чтобы он сказал ей что-нибудь, что угодно, что могло бы быть доказательством, хотела, чтобы он пришел и сказал что-нибудь, что знают только они вдвоем. Это было бы доказательством. Как только они с Нитой знали про печенье.

Старинные часы все тикали и тикали.

Еще через несколько минут медиум открыла глаза и сделала быстрый жест руками, проведя ими по всему своему телу от макушки до пояса, как будто отряхивалась от чего-то.

Она улыбнулась Айрис.

– Извините, – сказала она, – но сегодня больше никого нет. Я чувствую, что разочаровала вас. Вы ждали, что кто-то придет, и этого не случилось. Это был ваш муж? Он недавно скончался?

– Гарри. Мой Гарри умер перед Рождеством.

– Прошло совсем мало времени, миссис Чатер. Может быть, слишком мало. Иногда надо подождать… но не всегда. Нет, не всегда. Я не могу заставить их прийти, понимаете, и я не буду притворяться. Я могу придумать очень много всего, чтобы порадовать людей, но это будет обман, а я не собираюсь никого обманывать.

– Понятно.

– Не хотели бы вы прийти снова? Я всегда рада продолжать попытки. Я не сдаюсь так легко, но я просто не могу приказать человеку прийти, если он не хочет или ему это тяжело. Обычно так бывает, когда человек только умирает… ему это тяжело. Им бывает нужна помощь. Я уверена, что Гарри старается. Может быть, стоит дать ему месяц? Но это исключительно вам решать. – Она поднялась. – Пожалуйста, не расстраивайтесь так. Я чувствую, что Гарри всегда очень близко, и он присматривает за вами, а еще – что он счастлив.

В этот момент у Айрис Чатер впервые появились подозрения. Слишком легко она это сказала.

У дверей Шейла Иннис взяла ее за руку.

– Я тут подумала… Мне кажется, вы можете быть из тех людей, которым помогают мои вечерние группы… иногда сама атмосфера помогает тем из мира духов, кто не говорил… кто раньше не смог прийти. Иногда результат бывает невероятным. Обычно на них бывает человек шесть. Может, тогда вы найдете то, чего хотите.

Ей хотелось убежать. Было что-то гнетущее в том, как Шейла Иннис смотрела на нее, что-то в ее глазах.

– Я… Мне нужно подумать. Я не уверена.

– Конечно. Просто позвоните мне. Но сделайте это. У меня особенное предчувствие. Вы найдете то, что искали.

– Спасибо. Да.

Дойдя до конца дорожки, Айрис быстро обернулась и увидела, что медиум все еще внимательно смотрит ей вслед, наблюдая, как она уходит.

Она не могла прямо сейчас отправиться домой и остаться наедине с собой, но неподалеку, на главной улице, была остановка, и ей нужно было подождать всего пару минут, чтобы автобус отвез ее в город. Ей нужно было в город, где люди, и машины, и магазины, и суета, нужно было оказаться среди самых обычных вещей, реальных и живых. Она купила немного хлеба и еще букет молодых нарциссов у лавочника. Утром она отнесет их на кладбище. А потом зайдет к Тилли, возьмет чайник чая с поджаренными булочками и проведет там немного времени, наблюдая за другими людьми и слушая их разговоры, пока снова не почувствует себя нормально, нормально и спокойно.

Полин стояла у окна и, как всегда, приветственно приподняла свою кружку, но она сейчас была не готова разговаривать с Полин, которая сразу же поймет, что с ней что-то не так. Она не была просто надоедливой соседкой, она действительно о ней заботилась, но сейчас Айрис была не готова говорить о визите к Шейле Иннис, и врать она тоже не хотела, поэтому просто быстро вошла в дом, сделав вид, будто роется в сумке. В доме было очень тихо. Ее радовало, что ночи были уже не такими длинными и ей не надо было включать свет раньше пяти. Она переодела свой костюм и отправилась на кухню. Стоявшие в горшке на подоконнике розовые цикламены мягко сияли в вечернем свете. Это была одна из немногих радостей, которая осталась Гарри, когда он сильно заболел. Он любил смотреть на домашние растения, за которыми она тщательно ухаживала. И теперь, когда она взглянула на них, она произнесла его имя. Но вокруг была только тишина и пустота. Его здесь не было, как его не было и в доме на Прайам-кресент.

– Где же ты, Гарри? Почему ты не пришел поговорить со мной? Если я смогла поговорить с Нитой Рамсден…

Она могла бы махнуть на все это рукой, как на очередное надувательство, ведь Гарри так с ней и не поговорил, если бы не Нита Рамсден. История про ее бабушку, даже про брошку в виде корабля, могла быть просто удачным попаданием; у всех в ее возрасте были мертвые бабушки и дедушки, да и родители тоже, чего уж там. Ошибиться тут сложно. Но Нита Рамсден, Нита и Дональд, печенье, и то, что она долго ждала Ниту на углу по пути на работу, а Нита не пришла. И происшествие с велосипедом… На психологию и чтение мыслей это списать нельзя, потому что о Ните Рамсден она не думала уже лет эдак пятьдесят, и как медиум вообще могла что-либо знать о ее юности?

Но она не получила то, зачем пришла, она не пообщалась с Гарри. Шейла Иннис сказала приходить снова, подождать немного и назначить новую встречу. Она знала, что так и сделает, что она не успокоится, пока не пообщается с Гарри, но вот вечерняя встреча, в группе – это было совсем другое, ее не на шутку встревожил разговор о ней. Кто будут все эти люди и почему медиум сказала, что во время этих встреч все иначе и увеличиваются шансы на успех? Что там происходит такого, чего не произошло сегодня днем?

На кухне постепенно темнело, и небо за окном стало глубокого бархатистого синего цвета. Будет мороз, мороз и полная луна.

Через какое-то время она услышала знакомую заставку шестичасовых новостей, доносившуюся из телевизора в доме Полин Мосс. Она почувствовала укол вины. Она должна сходить навестить Полин, она совсем не хотела обидеть ее. Просто сегодня она не готова была встретиться с градом вопросов, которые наверняка будут настолько хитроумными и настойчивыми, что она не сможет на них не ответить. Гарри не пришел поговорить с ней. Она была расстроена этим гораздо сильнее, чем могла бы признаться соседке, какие бы добрые намерения у нее ни были.