Шум вокруг действий и заявлений посла США Майкла Макфола поднимается с завидной регулярностью. Все началось с момента его прибытия в Москву. Уже на второй день после приезда, еще не успев вручить верительных грамот, Макфол пригласил в посольство США более десяти представителей несистемной оппозиции во главе с Рыжковым, Немцовым и Чириковой, слегка разбавив их представителями думской оппозиции в лице трех депутатов от Справедливой России и КПРФ. Сделано это было в момент, когда столица была наэлектризована политической борьбой, вскоре после митингов оппозиции на Болотной площади и проспекте Сахарова. Попытки Макфола объяснить, что послы США всегда встречались с оппозицией и что ничего особенного на сей раз не произошло, успеха не имели. Всем было ясно, что одно дело — всегда, и совсем другое — в создавшейся напряженной обстановке и накануне президентских выборов в России. Возникли вопросы: в чем же видит свою основную миссию новый посол — в развитии и укреплении межгосударственных отношений или же в поддержке радикальной оппозиции и идеи «оранжевой революции»?

Раздосадованный Макфол заявил тогда, что поражен тем, насколько силен в России антиамериканизм. А затем, возмущенный расспросами российских телевизионщиков о целях его встречи с оппозиционером Львом Пономаревым, в гневе назвал Россию «дикой страной». Тогда, как и в первом случае, МИД России вежливо промолчал. Но на третий раз уже не выдержал.

Поведение нового посла США настолько отличается от общепринятой практики поведения дипломатических представителей, что вопросы возникли даже у американских журналистов. «Уверены ли вы, что посол Макфол является эффективным представителем США в Москве, учитывая, что каждый месяц у него возникают публичные трудности с МИД России? И что каждый раз когда он открывает рот, у русских начинается припадок?» Такой вопрос был задан представителю Госдепа США Виктории Нуланд, в ходе брифинга 29 мая в Вашингтоне. В ответ г-жа Нуланд заявила, что как один из архитекторов политики перезагрузки, Макфол теперь имеет возможность продвигать ее в Москве и в этом смысле считается в Госдепе чрезвычайно сильным послом. Тем не менее, именно вокруг нового посла случилось три скандала за неполных пять месяцев его пребывания в Москве. Напомним, что за шесть лет пребывания здесь двух предшественников Макфола — Уильма Берта и Джона Байерли — не было вообще ни одного скандала. В чем же дело?

А дело в том, что Макфол, судя по всему, решил произвести революцию в функциях американского посла в Москве. Он провозгласил линию на так называемое «двойное участие», то есть на параллельную работу с руководством России и с радикальной оппозицией. Причем, так и осталось неясным, что для него все же важнее — иногда складывается впечатление, что встречи и контакты с оппозиционерами перевешивают все остальное.

В итоге Макфол ведет себя в Москве не как дипломат, а как политик, сделавший выбор в пользу политической поддержки праволиберальной оппозиции, к которой он близок и идеологически, и эмоционально. Однако не факт, что с ролью, избранной Макфолом, смирятся в Москве. В ходе брифинга в Госдепартаменте Виктория Нуланд выразила мнение, что российскому правительству «придется привыкнуть» к стилю поведения нового посла. Боюсь, однако, что г-жа Нуланд ошибается. Во всяком случае, в российском МИДе уже заявили, что не намерены привыкать к несдержанности г-на Макфола. Видимо, следует внимательнее отнестись к этим словам. Ведь вряд ли США будет нужен посол, который не будет иметь ни влияния, ни доступа к ключевым фигурам в столице России, и круг общения которого будет ограничен в основном радикальными оппозиционерами и другими противниками Владимира Путина.