3.14. Правила встречного удовлетворения
Разумеется, за эти годы английское право выработало определенные правила встречного удовлетворения. Первое: удовлетворение может быть и несоразмерным, но должно быть достаточным. Иными словами, если вторая сторона согласилась принять встречное удовлетворение в мизерном размере – встречное удовлетворение есть. А договор заключен. Впервые это прозвучало в деле Thomas г. Thomas (1842) 2 Q.B. 851, 114 E.R. 330.
Жил-был Том. Жил, а потом умер. Перед смертью Том устно разрешил жене жить в своем доме, сколько она захочет, если будет платить один фунт в год. По английским меркам 1 фунт за год проживания = «шапка сухарей», сущий мизер, сумма «ниже низшего». Воля Тома не вошла в завещание…
Том умер. Наследники попытались выселить вдову. И напоролись на встречное удовлетворение.
Логика суда: дано обещание «Живи сколько хочешь» на обещание «Плати фунт в год» (встречное удовлетворение). Вдова исправно платит. Оба обещания исполнены. Наследник говорит – мало платит. Да ладно. Как договорились, так и платит. Может, и мало, но достаточно. А раз платит, то и пусть себе живет. Договор исполнен. Решение: «В иске о выселении – отказать».
Вот отсюда, в частности, и пошли схемы с передачей мизерного аванса. Сложился подход: соразмерное удовлетворение или нет – решают стороны, а не суд. Как договоритесь, так и будет. Свобода договора, а как же. Окончательно эту позицию подтвердил судья Самервиль в деле Chappell & Co Ltd г. Nestle Co Ltd [1960] AC 87, и слова судьи мигом «растащили» по учебникам:
«Сторона договора вправе торговаться и выбрать, какое удовлетворение она хочет получить. Если сторона согласилась получить встречное удовлетворение в виде зернышка перца (pepper-corn), то зернышко перца все равно будет хорошим (надлежащим) встречным удовлетворением, даже если сторона не любит перец и, получив, выбросит зернышко».
Более того, это дело обогатило английский язык новым устойчивым выражением – peppercorn rent – дословно: «арендная плата зернышком перца», и в хороших словарях сразу дан смысловой перевод: «номинальная арендная плата».
Зачем это нужно? Очень просто. Допустим, мы хотим сдать в пользование жилье или иную недвижимость, но по каким-то причинам не хотим брать денег со второй стороны. Удивлены? Зря, таких договоров и в РФ хватает. К примеру, предприниматель сдал неиспользуемый амбар детдомовцам под кружок «Умелые руки».
Чтобы обе стороны спали спокойно (детдом мог сказать: «А вот у нас договор аренды, работаем на законных основаниях». А купец не опасался, что придет налоговая и что-нибудь доначислит), вместо договора безвозмездного пользования делают договор аренды, где арендная плата близка к нулю, допустим, рубль за квадрат площади. Мы знаем, что рыночная цена аренды сопоставимого помещения начинается от двухсот рублей за квадрат. Ну и что? А мы вот так договорились!
Хорошо, насчет соразмерности понятно. А «достаточное» встречное удовлетворение – это какое? Практика выработала три критерия. Встречное удовлетворение, в идеале, должно быть:
1) ясно определенным;
2) реально существующим;
3) иметь хоть какую-то ценность.
И, на мой взгляд, достаточно соблюсти хотя бы один критерий, не обязательно все три.
По первому пункту… давайте на классическом примере. Сын задолжал денег отцу. Отец обещал списать долг, если после смерти отца сын «не будет жаловаться» на то, как отец распределит имущество между другими наследниками. Вскоре отец отошел в мир иной. Душеприказчики среди бумаг отца нашли долговую расписку сына. Пошли в суд взыскивать долг.
Взыскали. Аргумент сына: «Я исполнил договор, обещал не жаловаться – я и не жаловался, все, долг списан» – суд не устроил. Поскольку «не жаловаться» сформулировано слишком размыто: если не понятно, что именно должен НЕ делать сын, от каких действий отказаться, то встречного удовлетворения нет. А значит, нет договора. Долг не списан. Плати. Дело White г. Bluett (1853) 23 LJ Ex 36.
Вообще, иногда очень сложно сказать, есть определенность в тех или иных словах или нет. Так, в другом, более позднем деле отец в письме предложил матери платить фунт в неделю на содержание дочки, если «ты будешь хорошо присматривать за дочкой и дочка будет счастлива». До переписки за ребенком присматривал сосед за тот же фунт в неделю. Мать согласилась. Забрала дочку к себе. Поначалу отец исправно платил. Потом мать второй раз вышла замуж. Отец платить перестал. Мать – в суд о взыскании денег на ребенка.
Фраза «ты будешь хорошо присматривать за дочкой и дочка будет счастлива» похожа на «не жаловаться» из предыдущего дела – определенности, прямо скажем, маловато. Не понятно, что именно должна делать мать, чтобы дочка была счастлива. Но суд не стал занимать формальную позицию, а еще по первой инстанции преспокойно удовлетворил иск.
В апелляции решение устояло. Логика суда: письмо отца с обещанием содержания – оферта. Мать взяла ребенка, холит, лелеет – акцепт. Отец платит деньги, а что получает взамен? Взамен – уход за ребенком именно матери, а не соседа. Ага, т. е. на обещание платить деньги отец получил от матери встречное удовлетворение в виде ухода за ребенком. То есть ты мне – деньги, я тебе – услугу.
«Как только мать стала присматривать за ребенком, договор заключен и связывает. И пока присматривает, вправе получать 1 фунт в неделю. В удовлетворении апелляционной жалобы – отказать». Дело Ward г. Byham [1956] 2 All E.R. 318; [1956] 1 WLR. 496, суд в составе Морриса, Паркера и… Альфреда Деннинга.
Оба рассмотренных дела – так называемые частные дела: спор «физиков» между собой. А что в делах предпринимателей, в договорах предпринимателей между собой? Как показывает практика последних двадцати лет, в коммерческих договорах суд всегда найдет встречное удовлетворение. См., к примеру, дело Williams г. Roffey Bros. & Nicholls (Contractors) Ltd. [1990] 2 W.L.R. 1153.
Второе правило: оказанная услуга ничего не стоит. В английских учебниках этот принцип называется past consideration is no consideration, дословно – «удовлетворение в прошлом – не удовлетворение». Но суть именно в том, что оказанная услуга ничего не стоит. Встречное удовлетворение должно быть дано или одновременно с акцептом, т. е. при заключении договора, либо после, но – не до.
Пример. У матери было четверо детей. Все жили в одном доме. Один сын женился, привел жену в дом. Жена заплатила за отделку и ремонт дома. После чего мать заставила всех четверых детей написать расписку: «Обязуемся возместить затраты на ремонт/отделку».
Потом мать умерла. Дети отказались платить невестке. Та – в суд. Суд в иске отказал. Почему? Твои действия – плата за ремонт/отделку – совершены в прошлом. Тогда тебе никто не обещал заплатить. Ты просто сделала доброе дело, без корысти, без расчета на награду. Обещание заплатить, данное наследниками в настоящем, не может быть исполнено судом (наделено принудительной силой), так как ты не дала наследникам встречного удовлетворения. Дело Re McArdle (1951) Ch 669.
ВАЖНО! Здесь главное – сам ли ты решил доброе дело сотворить или же ты поступал по просьбе лица, для которого сделал доброе дело. Если тебя вторая сторона не просила, а ты сделал – договора нет. Оказанная услуга ничего не стоит. Но если ты сделал по просьбе второй стороны – тогда договор есть.
Так, давайте чертить схемы.
Схема 7. «Оказанная услуга ничего стоит»
Теперь рассмотрим случай, когда А сделал доброе дело для Б по просьбе этого Б.
Схема 8. «Оказанная по просьбе услуга стоит денег»
Если сделал по просьбе, тогда договор есть. Даже если ты дал удовлетворение в прошлом, до договора. Впервые дзен «оказанная по просьбе услуга стоит денег» сложился… почти четыреста лет назад, еще в 1615 г. Дело Lampleigh г. Brathwait [1615] EWHC KB J17, (1615) Hobart 105, 80 ER 255.
Том Братвайи (ответчик) убил Патрика Махуна. После чего попросил Энтони Ламплийна (истец) поработать на себя, говоря старым штилем: «Ты мне службу сослужи, ты уж, брат, похлопочи: все усилия приложи, но добудь мне помилование у короля».
Истец «своими силами и за свой счет» ездил из Лондона в г. Ройстон, где тогда пребывал король, и… таки выхлопотал для ответчика помилование. После чего также за свой счет вернулся обратно. Обрадованный ответчик пообещал заплатить истцу 100 фунтов… и не заплатил. Истец – в суд. Суд иск удовлетворил.
Сначала суд широкими мазками описал доктрину встречного удовлетворения, которая существовала уже тогда:
«Если мы с вами договорились: ты отслужишь мне год, а я заплачу тебе десять фунтов – ты не можешь судиться со мной, пока не отслужишь год. Если с обеих сторон даны обещания сделать что-то в грядущем, то иного удовлетворения не нужно: обе стороны, давши такие обеты, уже дали друг другу достаточное удовлетворение (обещание на обещание); и хотя обещание дано до исполнения, на это обещание можно полагаться».
Потом суд заявил: «Истец действовал не просто так, а по твоей просьбе, которая изначально подразумевала оплату. Более того, ты услугу принял, сказал “спасибо” и пообещал заплатить. Плати». Дополнительно и мимоходом суд внес ясность в еще один важный вопрос.
1. Ответчик просил истца именно совершить действия – «похлопочи» – без привязки к результату.
2. Истец выполнил просьбу ответчика и совершил действия именно по просьбе ответчика, а не по своей прихоти.
3. А значит, ответчик обязан заплатить истцу, даже если бы истец не достиг угодного ответчику результата, но приложил все усилия, как и просил ответчик.
Потому что ответчик сформулировал просьбу именно как «приложи усилия» + «подразумевается оплата», а не как «нет результата – нет денег», т. е. «нет помилования – нет оплаты».
Третье правило: встречное удовлетворение дает должник.
Традиционно это правило изучают на деле Tweddle г. Atkinson (1861) 121 ER 762, [1861]EWHCQB J57 – можете почитать сами, ссылку прилагаю, разбирать подробно не буду. Почему? Потому что грызня «физиков» вокруг да около наследства мне уже порядком надоела. Поэтому возьму более ранний и более показательный пример: дело Price г. Easton (1833) 4 B & Ad 433, предпринимательский спор.
Ответчик пообещал третьему лицу: поработай на меня (подряд), а я заплачу деньги истцу. Третье лицо поработало. Ответчик не заплатил. Истец пошел в суд взыскивать деньги и… проиграл.
Как?! А так: истец не предоставил ответчику встречного удовлетворения взамен обещания заплатить деньги – следовательно, договора нет. Истец не вправе требовать чего-то с ответчика, потому что не дал ответчику встречного удовлетворения. Как сказал судья Вайтман: «Лицо, не давшее встречного удовлетворения, не может требовать чего-либо по договору, даже если договор заключен к выгоде этого лица».
Отсюда вывод: безопаснее работать напрямую с той стороной, без третьих лиц. Если у вас договор с фирмой «А», то и расплачиваться с вами должна фирма «А», и платить деньги она должна по договору именно вам, а не третьему лицу. Иначе потом есть риск – третье лицо ничего с «А» не взыщет.
Четвертое правило: исполнение обязательства, установленного законом или договором, не порождает встречного удовлетворения. В переводе с юридического на русский: если в силу закона или договора ты и так обязан что-то сделать, ты не вправе требовать за это деньги.
Первый раз правило сложилось в деле Stilk г. Myrick [1809] EWHC KB J582. Стилк нанялся матросом на корабль к Мирику. Зарплата – 5 фунтов в месяц. Корабль шел из Лондона в Кронштадт и обратно. В Кронштадте двое моряков из команды корабля самовольно «списались на берег», то бишь сбежали. Капитан не смог найти замену. Капитан пообещал отдать Стилку и оставшимся восьми морякам зарплату двоих сбежавших, если команда поработает за них. Моряки согласились и привели корабль в Лондон. А капитан… Вы правильно догадались: капитан отказался платить.
Суд в лице знакомого нам судьи Эдварда Ло:
«Здесь, я считаю, соглашение (между капитаном и командой о дополнительной оплате) ничтожно, так как нет встречного удовлетворения. Перед выходом корабля из Лондона моряки обязались сделать все необходимое (чтобы корабль доплыл туда и обратно), с учетом всех возможных непредвиденных обстоятельств. Моряки продали свои услуги на все время плавания. Если бы у моряков была возможность уволиться с корабля в Кронштадте, исход дела был бы другим. Или если бы капитан уволил тех двоих моряков по своей воле, у оставшихся не было бы обязательства работать за уволенных и дополнительное соглашение о работе за уволенных было бы подкреплено достаточным встречным удовлетворением. Но побег части команды должен считаться непредвиденным обстоятельством – таким же, как смерть. И оставшиеся обязаны по условиям первоначального договора сделать все необходимое, чтобы, с учетом всех возможных непредвиденных обстоятельств, корабль в безопасности прибыл в порт назначения. <…> Соглашение (о дополнительной оплате) ничтожно из-за отсутствия встречного удовлетворения. Истец вправе получить обещанные пять фунтов, но не более того».
Вот так исполнение обязательства, установленного договором, не порождает встречного удовлетворения. «Ты и так подписался…» – увы, но так.
Далее: исполнение обязательства, установленного законом, тоже по общему правилу не порождает встречного удовлетворения. Пример появился чуть позже: Collins г. Godefroy (1831) 1B & Ad 950; 109 ER 1040.
В двух словах: ответчику было принципиально важно получить показания полицейского. Ответчик пообещал полицейскому: приди в суд, расскажи честно, как что было, что ты видел, а я тебе заплачу шесть гиней за потраченное время. Полицейский выполнил. Ответчик не расплатился. Полицейский – в суд.
Суд решил: полицейский и так в силу закона обязан явиться в суд по повестке и дать показания, а значит, его действия по исполнению договора не есть встречное удовлетворение. Нет удовлетворения – нет договора, в иске отказать.
ВАЖНО! ИЗ ОБЩЕГО ПРАВИЛА ЕСТЬ ИСКЛЮЧЕНИЕ!
Я бы сформулировал так: «Хотя исполнение обязательства, установленного законом или договором, и не порождает встречного удовлетворения, но, если ты сделал больше, чем предписано законом или договором, встречное удовлетворение есть и ты вправе получить деньги».
Применительно к договорам исключение впервые сложилось в деле Hartley г. Ponsonby (1857) 26 LJ QB 322 – тоже морское дело, как две капли воды похожее на рассмотренное выше Stilk г. Myrick [1809] – с той лишь разницей, что сбежали не двое моряков, а половина команды. Капитан также пообещал оставшимся: «Парни, вы работайте, а я вам отсыплю жалованье сбежавших». Более того, капитан дал каждому матросу письменную расписку.
Капитан, может быть, слово бы и сдержал. Но собственники корабля платить отказались: «Вы и так отработали, за что вам еще платить?» В суде собственники пробовали прикрыться делом Stilk г. Myrick [1809]. Ну как же, есть прецедент.
Ан нет, не прошло. Суд ответил волшебное «в этом деле другие обстоятельства, прецедент неприменим». И, к радости команды, взыскал с прижимистых судовладельцев обещанное. Вопросы, которые рассматривал суд.
1. Вправе ли был капитан вообще выходить в море с оставшейся командой? Нет, не вправе. Водоизмещение корабля – 1045 тонн. 19 матросов на такую махину – слишком мало. С таким экипажем было крайне опасно выходить в море. Чудо, что вообще вернулись.
2. Мог ли капитан нанять в порте Филипп, Австралия, где сбежала половина команды, других моряков? Нет, не мог – по крайней мере, за разумные деньги.
3. Добровольно ли капитан дал обещание заплатить? Добровольно, потому что иначе был бы или бунт, или побег оставшихся матросов. Поэтому в интересах собственников судна лучше и проще было договориться с оставшимися.
Выводы суда: да, с моряками был первоначальный договор. Но когда половина команды сбежала, вторая половина вправе была не исполнять первоначальный договор с учетом изменившихся обстоятельств: слишком опасно и неразумно выходить в море с жалкой горсткой, которая вряд ли управится с большим кораблем.
А раз так, стороны были вправе заключить новый договор с учетом изменившихся условий. Что и произошло. На обещание капитана заплатить больше команда дала достаточное и достойное встречное удовлетворение: каждый работал за двоих, а то и за троих. Команда исполнила договор. Судно благополучно пришло в родной Ливерпуль.
Стало быть, «решение суда первой инстанции оставить в силе, в удовлетворении жалобы судовладельцев – отказать».
В этом деле команда сделала больше, чем была обязана по договору. Лет эдак через 70 подтянулось дело, где люди сделали больше, чем были обязаны по закону, – и совершенно справедливо получили больше денег: дополнительные деньги за дополнительный труд. Дело Glasbrook Bros г. Glamorgan County Council [1924] АС 270, UKHL 3, где на шахте забастовали шахтеры, а после начались беспорядки. Собственники шахты вызвали полицию. Полиция предоставила достаточно сотрудников, толпу разогнали.
Но собственники письменно затребовали еще подкрепления. Они хотели, чтобы на шахте на время беспорядков дежурил постоянный гарнизон полиции. Полиция предложила летучий отряд, который бы по мере надобности приезжал и уезжал, а не постоянно сидел на шахте.
Собственники настаивали на гарнизоне, более того, открытым текстом предложили полиции денег за такую услугу. Полицейское управление согласилось и бросило на шахту все свободные силы.
Разумеется, когда страсти улеглись и дошло до расчета, шахтовладельцы отказались платить полицейским: «Вы и так в силу закона были обязаны нам помочь». Полицейское управление обратилось с иском в суд. Иск удовлетворили еще по первой инстанции, решение устояло и в апелляции, и в палате лордов.
Суть подхода судов емко передает фраза судьи Баилахи, первая инстанция: «Полиция обязана предоставить эффективную защиту, но если некто просит о большем, о специальной защите в особой форме, этот некто обязан заплатить».
Пятое правило: обещание принять часть долга (меньшую сумму) вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой, так как в таком обещании отсутствует встречное удовлетворение.
Сложилось на заре времен, в 1602 г. Наверное, самый древний прецедент в этой книге. Дело Pinnel’s Case [1602]5Co. Rep. 117a, где ответчик задолжал истцу 8 фунтов 10 шиллингов. Ответчик предложил истцу: давай я тебе отдам 5 фунтов 2 шиллинга – и разойдемся. Истец согласился, деньги взял… и пошел в суд взыскивать остальное.
Взыскал. Суд: «Уплата меньшей суммы не может перекрывать большую, если только к меньшей сумме не приложено что-то еще – лошадь, птица и т. д. – и это “что-то еще” согласен принять кредитор».
А теперь вспомним наше право. Статья 415 ГК, «прощение долга»: «Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».
Неужели в Англии по-другому? А как же свобода договора? Если я принимаю долг в меньшей сумме, могу я простить остаток долга? Конечно, могу. Но, применительно к английскому праву, где здесь встречное удовлетворение? Суд в деле Пиннела подсказывает: «Приложено что-то еще». То есть нет удовлетворения, так создайте.
Здесь принципиальна воля сторон. Давайте на примере. Я вам должен 2000 руб. Я добросовестный должник, в принципе готов вернуть долг, но вот именно сейчас у меня с деньгами туго.
И я вам предлагаю: или жди, или вот тысяча – больше нет. Вы – добросовестный кредитор и, в принципе, готовы подождать, думаете… И тут я вам предлагаю: «А давай так: я тебе отдаю тысячу, а вместо второй тысячи отдам книгу “Английское договорное право”». Вы соглашаетесь.
Будет ли иметь такой договор силу? Да, причем и по английскому праву, и по русскому.
По английскому праву. Кредитор дает новое обещание: «Согласен удовлетвориться тысячей вместо двух (меньшей суммой вместо большей), если взамен обещания ты передашь мне книгу». И это обещание подкреплено моим встречным удовлетворением – передачей книги. Все, новый договор; кредитор, получив книгу и тысячу, не вправе требовать еще тысячу.
По русскому праву. Стороны разбили долг в две тысячи на две части по тысяче. Первую часть должник погасил деньгами. Вторую часть – мое обязательство заплатить вторую тысячу – должник и кредитор по обоюдному согласию прекратили передачей имущества – книги.
Единственный нюанс: такая сделка – это уже не прощение долга, ст. 415 ГК, а чистой воды отступное, ст. 408 ГК: «По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т. п.)».
Это мы с вами такие добросовестные. И, как показывает моя двенадцатилетняя юридическая практика, если у сторон есть интерес и выгода дальше работать вместе, то с вероятностью 90 % спор до суда не дойдет. Сами прекрасно договорятся.
А если – «как всегда»? Если должник пытается уговорить кредитора: «Бери, что дают, иначе вообще ничего не получишь»?
Именно для защиты кредитора от таких недобросовестных должников и создано пятое правило: «Обещание принять часть долга вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой».
О дальнейшем развитии правила и о том, в каком виде оно существует сейчас, вам расскажет все тот же Альфред Деннинг, дело D & C Builders Ltd г. Rees [1965] EWCA Civ 3.
«Истец – компания D & CBuilders Ltd, строительная фирма из двух человек, г-н Дональдсон и г-н Кейси. Ответчица – г-жа Рис. Истец выполнил для ответчицы строительные работы по такому-то адресу всего на 732 фунта. Ответчица заплатила 250 фунтов, должна 482. Если не рассчитается полностью, истец уйдет на банкротство. Ответчица заявила: “Работа выполнена плохо”, – и согласилась заплатить не более 300 фунтов. Истец согласился, принял платеж. Затем, посоветовавшись с юристами, истец пошел в суд взыскивать остаток.
“Должник говорит, что у него сложности. Должник предлагает кредитору меньшую сумму, чтобы разойтись. Должник говорит: больше заплатить не могу. Кредитор думает. Кредитор принимает предложенную сумму и прощает остаток долга. Возникает вопрос: связывает ли кредитора прощение долга? Кредитор может на следующий же день судиться с должником и получить решение суда о взыскании остатка. Такой закон установлен в 1602 году судьей Коуком в деле Пиннела – Pinnel’s Case (1602). Закон подтвержден палатой лордов в 1889 году в деле Foakes v Beer (1884) 9 ЛС, стр. 605.
<…> Позже эта доктрина общего права попала под тяжелый артобстрел. Доктрину высмеял сэр Джордж Джессил в деле Couldery v Bartram (1929) 19 CD, стр.391. Утверждалось, что судья Блэкбурн в деле Foakes v. Beer(1884) ошибся. Схожую позицию занял Комитет по пересмотру законодательства (1945 год, директива 5449, параграфы 20–21).
Но лекарство найдено. Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи. Суды начали применять общий принцип, изложенный судьей Кеирсом в деле Hughes v Metropolitan Railway Co (1877) 2ЛС, стр. 448:' 'Первый принцип, по которому действуют все суды справедливости, таков: если стороны договорились на каких-то четких и определенных условиях, а потом одна сторона своим согласием или действиями в ходе переговоров дала второй стороне надежду полагать, что вторая сторона не пойдет в суд, чтобы насильно воспользоваться правом, которое есть у стороны по договору, или сторона подождет пользоваться правом, или вообще забудет про это право, в таком случае суд не даст стороне воспользоваться правом в принудительном судебном порядке, если пользование таким правом будет несправедливо по отношению ко второй стороне договора с учетом сложившихся отношений сторон”.
Стоит заметить: принцип может быть применен не только для того, чтобы прекратить право, но и для того, чтобы не дать воспользоваться правом в суде. Принцип этот применялся в делах, где кредитор согласился принять меньшую сумму вместо большей. Применялся часто, теперь мы можем сказать:
если должник и кредитор в ходе переговоров дошли до того, что должник верит, что после уплаты меньшей суммы кредитор не пойдет в суд взыскивать большую, и на основании этой веры должник платит меньшую сумму, а кредитор принимает эту сумму как удовлетворение – в таком случае суд не позволит кредитору взыскать большую сумму, потому что так будет несправедливо по отношению к должнику.
<…> Применяя принцип, мы должны особо отметить: кредитор лишен возможности воспользоваться своим законным правом взыскать весь долг в случае, если кредитор несправедливо настаивает на принудительном исполнении права. Если кредитор и должник пришли к истинному согласию и кредитор добровольно соглашается принять меньшую сумму, если кредитор удовлетворен уплатой меньшей суммы, тогда он не вправе потом требовать с должника большую сумму, ибо это несправедливо. Если же истинного согласия нет, тогда кредитор не связан (т. е. вправе взыскать весь долг).
В настоящем деле я не вижу истинного согласия. Ответчица навязала истцу меньшую сумму. У кредитора были сложности с деньгами, о чем ответчица знала. Когда истец попросил заплатить 480 фунтов, ответчица сказала: “Не можем заплатить 480. Но заплатим 300, и это будет окончательный расчет. Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего”.
Ответчица была не вправе так разговаривать. Могла бы сказать: “Возьми 300, остальное потом”. Но ответчица настаивала на 300 фунтах как окончательном расчете. Ответчица была не вправе настаивать. Фразы “Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего” – злонамеренное влияние и давление на кредитора. Ответчица угрожала нарушить договор (“ничего не получишь”), если истец откажется принять условия ответчицы. Истец согласился.
Подобное было в недавних делах, см. Rookes v. Barnard, 1964 АС, стр. 1129 и Stratford v. Lindley, 1964, 2 WLR, стр. 1015-6. При таких обстоятельствах дела истинного согласия нет, так что доводы ответчицы о том, что якобы было согласие и удовлетворение, суд считает необоснованными, см. дело Day v McLea (1889) 22 QB, стр.610. Нельзя ссылаться на согласие, данное под угрозой. При таких обстоятельствах дела кредитор был вправе взыскать остаток долга. В удовлетворении жалобы – отказать». (Судьи Данкверте, Винн и Альфред Деннинг, принято единогласно. «Костяком» решения стало мнение Деннинга, которое вы только что прочитали. Остальные двое судей согласились и дополнили.)
Небольшое примечание к фразе, о которую наверняка «споткнулся» ваш разум. А именно: «Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».
Дело в том, что изначально в Англии было две системы права: общее право (common law) и право справедливости (law of equity). Более того, было два вида судов, две параллельные судебные системы. Соответственно, суды общего права (court of law), которые жили по общему праву, и суды справедливости (a chancery court, они же – equity court или court of equity), которые жили по праву справедливости. Каждый суд формировал свою практику.
Причем в разных судах истец мог рассчитывать на разные средства защиты. Так, суд общего права традиционно присуждал убытки, но не обязывал ответчика исполнить обязательство в натуре. А суд справедливости – наоборот.
Так и жили островитяне до 1873 г. Потом им это надоело, и две системы судов слили в одну. Соответственно, и практику объединили. Практика стала монолитной. С тех пор называется common law – общий закон, общее право. Я не рассказал вам об этой особенности в главе «Азы» по двум причинам:
1) не хотел «грузить» читателя отжившим;
2) сейчас это разделение уже не имеет значения. Любой суд Англии, а если шире – любой суд любой страны англосаксонской системы права может применять наработки и принципы, выработанные столетия назад как в общем праве, так и в праве справедливости.
То же самое и со средствами защиты. Если вы просите суд «обязать ответчика исполнить в натуре то-то», суд может удовлетворить ваш иск – смотря по обстоятельствам дела, есть основания или нет. И если доктрина исполнения в натуре пришла из права справедливости – ну и что, пришла и пришла, будем применять.
Изредка суды, обосновывая решения и найдя какое-то древнее правило, которое можно применить или дополнить и применить сейчас, ссылаются: идея взята из права справедливости. Эхо прошлого и дань уважения к предшественникам. Ссылка может быть любой. Явная, иносказательная или образная: «Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».
Не удержусь от замечания. Читатель, слияние английских судов ради удобства и единства практики вам ничего не напоминает? Правильно, нечто подобное происходит и у нас. Именно так можно оценить попытку слить ВС РФ с ВАС РФ.
«Сегодня бурную дискуссию на комитете по госстроительству с перерывом на “посоветоваться” с судами и учеными вызвала инициатива коммунистов Юрия Синельщикова, Николая Коломейцева, Владимира Бессонова – они хотели, чтобы разъяснения “единого” ВС по вопросам судебной практики стали обязательными для судов. Синельщиков настаивал, что эту норму нужно перенять из действующего Закона “Об арбитражных судах в РФ” (ст. 13), по которой пленум ВАС принимает постановления, обязательные для арбитражных судов.
– Через эту поправку мы выходим на формирование прецедентного права? – удивился глава комитета по госстроительству единоросс Владимир Плигин и заметил, что это превратится в источник права. – Обычно мы эти отношения регулируем федеральными законами [по предложенному подходу], разъяснения в этой части могут замещать [их], – рассуждал Плигин.
– Могут, – согласился Синельщиков. – Но федеральный закон выше. Однако ВС не будет формировать ту нормативную базу, которая входит в компетенцию законодателя. Он в рамках того, что определил законодатель, будет давать толкование, разъяснения. Там, где есть пробел, – рассуждал коммунист, – ВС конкретизировать ничего не сможет, ему придется выходить на законодателя.
– Если мы выйдем на эту формулу, то получится, что в ряде случаев и на долгий период, и не обязательно с нашим участием, будет урегулирован целый ряд вопросов, – возразил Плигин. – То есть фактически мы начнем формировать рядом с федеральным законодательством новый блок, практически равный по уровню федеральным законам.
– Кстати, арбитражный суд этим и занимался, – заметил единоросс Вячеслав Лысаков.
Аргумент Бессонова и Синельщикова, что они лишь предлагают сохранить действующую норму, был отвергнут. “Нельзя согласиться, что [подход] был правильным”, – убеждал коммунистов единоросс Владимир Поневежский. Его коллега по фракции Вячеслав Лысаков напоминал, что в ВАС “зачастую это была подмена законотворчества”.
Глава комитета Владимир Плигин, в свою очередь, обратил внимание на то, что идея коммунистов отличается от действующей нормы в Законе “Об арбитражных судах в РФ”. “[В нем говорится, что] постановления пленумов являются обязательными. Здесь речь идет о разъяснениях, – говорил он. – Кроме того, – напомнил Плигин, – в ст. 126 Конституции говорится, что ВС дает разъяснения по вопросам судебной практики”.
Выяснить, что думают по поводу инициативы коммунистов высшие суды, так и не удалось. “Мы уважаем позицию судов. Они не хотели бы в обсуждении этого вопроса участвовать чисто этически”, – сказал позже Плигин.
Судьба разъяснений ВАС.
Не нашла понимания в комитете по госстроительству идея Коломейцева, Синельщикова и Бессонова сохранить действие практики из постановлений, информационных писем президиума ВАС. Единоросс Дмитрий Вяткин боялся отхождения от цели изменения Конституции создания единого ВС – единообразного применения закона. Его поддерживал Владимир Поневежский, говоря, что “не со многими решениями пленума ВАС можно согласиться”.
В число отклоненных попало и предложение эсера Александра Агеева о переименовании арбитражных судов в экономические. “Полагаю, вряд ли стоит с этим согласиться. Это несколько иное наполнение получается”, – объяснил Владимир Плигин. Спорить с ним никто не стал».
Конечно, поживем – увидим. Может, не все так мрачно… Простите пессимиста, но мое чутье говорит, что все опять будет в полном соответствии с фразой Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
