Два еретика пришли в Безансон. Худые и бледные, босые, ежедневно постящиеся, прилежно посещающие церковные службы, они снискали приязнь народную и принялись разливать среди неграмотных людей яд своего лжеучения. Чтобы им верили, они велели рассыпать муку по мостовой и ходили, не оставляя следов. Ходили они и по водам; входили в хижины, велели их поджигать и, когда те сгорали дотла, выходили невредимыми. «Если не верите словам нашим, — говорили они, — верьте чудесам». Епископ, растревоженный этими проказами, пытался им помешать, но, когда клирики начали называть новых чудотворцев обманщиками и слугами дьявола, народ едва не побил их камнями. Тогда епископ призвал одного клирика, искусного в чернокнижии, и сказал, что-де эти люди учинили в его городе то и то и что не мог бы он, клирик, вызнать у дьявола, кто они такие и какой силой все это творят, ибо не может быть, чтобы они, с их еретическим учением, делали что-то Божьею силой. — Клирик говорит: увольте, я с этим делом давно завязал, никакой некромантии, только балет и керамика. — «Войди в мое положение, — говорит епископ, — либо принять их учение, либо меня камнями побьют. Выполни мою просьбу, будь любезен, а я тебе грехи отпущу». Видя, какая кругом напряженная политическая обстановка, клирик, натурально, вызывает дьявола; тот приходит и, помня, что они официально порвали отношения, очень сухо спрашивает, что причиною, что про него, убогого, вспомнили. «Мне очень жаль, — говорит клирик, — что мы расстались; давай начнем сначала; а чтобы впредь быть тебе послушней, прошу, поведай мне, кто эти люди, и в чем их сила, и кто им вождь, и как они творят свои чудеса». — «Все это, — отвечает дьявол, — мое: мной они посланы, что я им в уста вложил, то они и проповедуют». — «Как же так выходит, — говорит клирик, — что им нельзя причинить вреда: ни в воде не тонут, ни в огне не горят?» — «Моею рукою, — говорит дьявол, — написаны грамотки, в коих эти люди принесли мне оммаж, и зашиты у них под мышками, между кожей и плотью; с их помощью все чудеса учиняются». — «Что же будет, если эти грамотки у них отнять?» — «Будут немощны, как все прочие люди». — «Спасибо, — говорит клирик, — поди покамест, а когда надобно будет, я тебя позову». Он отправляется к епископу и излагает ему это дело во всех подробностях. Епископ, в великой радости, сзывает все горожан и говорит: «Я ваш пастырь, а вы овцы; если сии мужи, как вы говорите, подтверждают свое учение знаменьями, я хочу с вами вместе им подражать; если же они заслуживают наказания, вы со мною вернетесь к вере отцов ваших». — «Много мы видели знамений от них», — отвечают ему. «Но я не видел», — говорит епископ. «Так за чем дело стало?» Призывают еретиков, разводят костер посреди города; однако епископ тайно призывает к себе этих людей и говорит: «Прежде чем вы войдете в огонь, хочу видеть, нет ли при вас чего колдовского». Они тотчас раздеваются и спокойно отвечают: «Ищите усердно, и на телах наших, и в платье». Воины, предупрежденные епископом, поднимают им руки и находят под мышками шрамы; вскрывают их ножами и вытягивают грамотки. Епископ выходит с еретиками к народу и, дождавшись, когда все умолкнут, восклицает: «Теперь пусть войдут пророки ваши в огонь: коли останутся невредимы, поверю им». Несчастные, охваченные дрожью, говорят: «Сейчас мы войти не можем». Тогда епископ открывает народу их злодейство и показывает бесовские хартии; разъяренный народ хватает клевретов дьявола и швыряет в огонь. Так милостью Божией и усердием епископа истреблена была ересь, а чернь, обольщенная еретиками, очищена покаянием (Caes. Dial. V. 18).