Глава 4

На территории спортивно-развлекательного комплекса "Сосновый бор" в летних сумерках зажигались матовые фонари. Белое, похожее на корабль здание тоже парадно светилось огнями. Из летних ресторанов доносилась негромкая музыка. Ужин был в разгаре: все столики заняты, то и дело мелькали затянутые в белую униформу официанты.

На кортах в парке доигрывали последние партии. Хотя корты по вечерам освещались мощной подсветкой, игроки уже с трудом различали мяч на фоне пепельных густеющих сумерек. Мимо кортов проехали всадники: инструктор конного клуба и его подопечные - молодая супружеская пара.

Кони под ними были гнедые и спокойные, даже сонные. Они шли ровной неспешной рысью, бережно несли своих седоков, словно чувствуя в них непроходимых дилетантов. Инструктор повернул в глубину парка. Прислушался, улыбнулся: даже сюда от реки доносилось звонкое кваканье лягушек.

- Подождите, у меня подпруга ослабла, - обеспокоено сказала молодая женщина инструктору и мужу, державшемуся на своем коне на полкорпуса сзади. - Ну да, я и чувствую, что-то не так. Валера, посмотрите, что у меня с седлом! - окликнула она уехавшего вперед инструктора.

Тот повернул коня, подъехал к ним и спешился. Муж женщины тоже спешился, бережно помог жене сойти на землю. Они остановились на небольшой поляне, покрытой мхом и палой хвоей, по краям заросшей молодым ельником. Позади сквозь деревья сияло огнями белое здание. Было слышно, как на корте мяч гулко и ритмично стукается о гравий.

- Ничего страшного! Квадрат, когда вы его седлали, просто надулся. Это они специально иногда вытворяют из упрямства. - Инструктор почесал гнедому коньку белую отметину на лбу и начал умело подтягивать подпругу. - Спокойно, Квадрат, стоять.

- Ах ты черт, комары заели. - Муж то и дело звонко хлопал себя ладонью по щекам и шее. - Кровопийцы.

- А скоро луна взойдет? - спросила его супруга, пытаясь разглядеть вечернее небо меж крон темных корабельных сосен.

- Давно взошла. Только нам в лесу не видно. До реки доедем - увидишь, - ответил муж.

- А тут очень даже прохладно, зря ты куртку не взял. - Женщина нежно погладила его по плечу, обтянутому серой фланелевой футболкой.

- Нормально. Я на реке еще искупаюсь.

Она хотела что-то возразить, но тут конь инструктора, привязанный в стороне, внезапно навострил уши и тихонько тревожно заржал. Инструктор, все еще возившийся с подпругой, удивленно обернулся:

- Что такое? Ты чего заволновался? Конь, прядая ушами, тревожно косил глазом в сторону зарослей. Снова заржал.

- Возьмите повод. - Инструктор передал коня своей подопечной и подошел к своей лошади. - Да что с тобой такое? - Он потрепал его по холке. - Ну? Это же просто тень от кустов на траве. Чего ты, глупый, испугался? Ну, айда по коням. До реки путь неблизкий, - пошутил он.

До реки было рукой подать. Оттуда явственно слышался шум мотора. Видимо, какая-то веселая компания из "Соснового бора" вместо ужина решила отправиться на катере на ночной подлунный пикник.

Женщина подошла к своей лошади. Муж стоял рядом. Она уже поставила ногу в стремя, держась за седло руками, как вдруг…

Конь внезапно и резко шарахнулся в сторону, сбив мужчину. Поднялся на дыбы, панически визгливо заржал. Женщина от толчка не удержала равновесие и упала на спину. Нога ее запуталась в стремени.

- Квадрат, стоять! Стой, кому говорю!!! - загремел инструктор. Он пытался поймать коня за повод, но тот снова дико шарахнулся от зарослей, волоча за собой по хвое свою наездницу.

Инструктор спрыгнул на землю. И в это мгновение ему померещилось… Тень ли то была от играющего на траве лунного света или просто причудливый лесной морок - от зарослей к прогалине, ведущей к реке, бесшумно и быстро что-то мелькнуло… Хрустнула ветка…

Кони захрапели, пятясь задом.

- Наташа, ты не ушиблась? Не ранена?! Скажи же что-нибудь… - Мужчина, уже пришедший в себя от падения, был возле жены. Судорожно и торопливо пытался выпутать ее ногу из стремени.

- Нога… Ой, кажется, вывих, больно… - Она приподнялась на локте, глаза ее были испуганными. - Скажите, а что это было?

- Где? - Муж с помощью инструктора освободил ее. - Перелома, кажется, нет, сейчас я за врачом сбегаю.

- Нет! Не оставляй меня тут! - Она вздрогнула и вцепилась в него. - Там же кто-то был в кустах. Я же видела! Он смотрел прямо на меня!

Вечером Катя с Варварой - Варенькой - Варюшей Красновой достойно отметили и встречу, и новоселье. Придя утром на кухню, Катя взирала на остатки ночного пиршества: две пустые бутылки из-под шампанского, пакетики из-под апельсинового сока, пустая коробка от их любимых конфет "Пьяная вишня в шоколаде".

Около половины двенадцатого ночи веселье достигло апогея, и они запели. Вот здесь на кухне, не страшась гнева соседей: "Вот кто-то с горочки спустился", "Так будьте здоровы, живите богато", "Орел степной, казак лихой".

Катя улыбнулась: чудная штука гены. Можно неделями слушать дома диски Сантаны, Стинга, Сары Брайтмэн и Фредди Мэркьюри, а в теплой компании за накрытым столом все равно тебя потянет петь: "Когда весна придет, не знаю…"

У Варвары Красновой был чистый высокий голос, петь она любила и знала, в отличие от Кати, все песни с первого и до последнего куплета.

О делах служебных говорить за столом как-то не случилось. Не до того было. Да и новостей из лагеря спелеологов Катя не привезла никаких. Тот джип спутал все карты. Всех куда-то сразу унесло. Она терпеливо слонялась у палаток, поджидая эту самую Гордееву, но так и не дождалась.

Спустя час терпение ее лопнуло. Несолоно хлебавши она поплелась назад на автобусную остановку - не ночевать же там! И еще битый час ждала автобуса. Вернулась в Спас-Испольск, прошлась по магазинам: отмечать новоселье с пустыми руками нельзя.

Итак, за исключением классно проведенного вечера, командировочный день ухнул коту под хвост. Не оставалось ничего, как вернуться в ОВД и, воспользовавшись великодушным разрешением капитана Лизунова, покопаться в материалах профилактической антинаркотической операции "Мак". Чтобы было чем отчитаться за поездку.

"Мак" этот чертов проводили каждое лето, и он уже успел набить оскомину всем - и наркоторговцам, и оперативному составу управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (УНОН), и газетчикам. При виде статьи под дежурным заголовком "Мак" наносит удар" в "Подмосковном вестнике" всех перекашивало: опять эта тягомотина!

- Да не расстраивайся ты. - Варя (она как штык вскочила в семь утра) колдовала у плиты, бухая в кипящую соленую воду вареники из картонной пачки. - Ну, не удалось узнать, и что? Начальство тебя за это не съест. Да тут и никто пока ничего не знает. Розыски в тупике. Трупов - и тех нет.

- Может быть, они просто не там их ищут? - предположила Катя, моя посуду - Кероян ведь мне говорил: в эти ваши Съяны много входов.

- Поблизости от Большого провала нашли их машину. Логичнее всего предположить, что они доехали на ней и спустились в каменоломни именно в этом месте.

- Да, это логичнее всего, - согласилась Катя. - И все же я никак не пойму: зачем им вообще понадобилось это?

- Ну а зачем люди с парашютами прыгают? Зачем подводным плаванием занимаются, экстремальным альпинизмом? - Варя шумовкой вылавливала вареники. - Так и путешествие в наши катакомбы. Выброс адреналина в кровь. К тому же в "Пчеле", ты же слышала, как раз в тот вечер и затевалось что-то в этом духе - вечеринка ужасов. И все же темное это дело. Месяц прошел, и ничего пока не ясно. А ты хочешь по-репортерски, наскоком, за два часа все узнать.

- Да, одного дня для ваших тайн маловато, - согласилась Катя. - А вареники вкусные, совсем как домашние.

- Завтракаем и на автобус. Мне к половине десятого в наркологический диспансер. Дело уголовное волочь. Пререкаев, змей, наркологию в сотый раз проходит. Господи, я уже со счета с ним сбилась. А ты в отделе останешься?

- Придется.

- Ну, значит, увидимся еще или созвонимся, в справочнике номер наркологического диспансера посмотришь. Я вечером Катюшку у мамы заберу. Может, ты еще на денек у нас останешься? Она так рада будет.

Но Катя отказалась. Командировка у нее оформлена на один день, и так уж пришлось задержаться.

В ОВД после ознакомления со скучнейшими материалами "Мака" она заглянула к Лизунову, попрощалась, поблагодарила, тепло по телефону попрощалась с Варей и пошла на автобусную остановку.

Было всего-навсего четверть одиннадцатого. Небо затянули тучи, сильно парило. Воздух был тяжелым и влажным. Подошел автобус… семнадцатый номер. Катя секунду колебалась. А, была не была! Может, сегодня ей с этой неуловимой Гордеевой повезет больше.

В лагере на этот раз жизнь так и била ключом. Под навесом дымилась печь полевой кухни. Там крутились дежурные поварихи, с грохотом расставляя на дощатом столе походные железные миски.

- Сейчас пятнадцатый маршрут вернется, а гуляш не готов! Что Женя сказала? - спросила одна из них другую.

- Передали: вроде четвертый уровень прошли. Но это же три часа назад было, - ее подруга озабоченно глянула на наручные "Командирские" часы.

Катя снова чинно официально представилась и спросила, где она может повидать Алину Гордееву.

- Нигде пока. Они внизу, в штольне. Скоро должны вернуться. Если хотите, вон Майя вас проводит. Майка, ну как там у наших дела? - зычно окликнула повариха девушку в брезентовой куртке, камуфлированном комбинезоне и каске, какие обычно носят строители.

Девушка сноровисто рылась в ящике под навесом, где в пластиковых пакетах лежали аккуратно свернутые кольцом толстые капроновые веревки. К поясу девушки была приторочена мобильная рация, она была включена. Оттуда доносились треск и щелчки.

- Свиря ногу, кажется, повредила, поскользнулась на глине. Швед передал, чтобы мы на выходе с пятнадцатого ждали, и еще одну веревку попросил страховочную. Если она подняться сама не сможет, придется на подъемнике вытаскивать. - Девушка наконец отыскала нужный пакет. - А это еще кто? - небрежно кивнула она на Катю.

- Из милиции, говорит, к нам. Гордееву хочет видеть.

- Вы не могли бы меня проводить в эту вашу штольню? - вежливо и холодно спросила Катя.

Девица в каске хмыкнула, быстро оглядела ее с головы до ног.

- Ну, даешь ты, в штольню проводить… Ладно, пойдем, если не боишься. Наши все равно возвращаются.

Катя ожидала увидеть этот самый таинственный Большой провал в образе ну, скажем, пещеры, на манер тех, что показывают туристам в Пятигорске или в Крыму. Сумрачные гранитные своды над головой, заросший зеленью вход, стаи летучих мышей, сталактиты и сталагмиты, стук падающих капель.

Эхо…

В такой пещере искал свой клад Том Сойер, а в черных зияющих провалах скрывался кровожадный индеец Джо.

Но все выглядело совсем - совсем не так. За палатками их ждал старенький мотоцикл с коляской.

- Звездануться не боишься? - лихо хмыкнула девица в каске.

- Звездануться не боюсь. Сериалы смотришь? Мент ничего никогда не боится, - назидательно ответила Катя и села позади нее на потрескавшееся сиденье. - Правда, я уважаю цивилизованную езду.

От прыжков по ухабам, пока они не выехали на шоссе, у нее зуб на зуб не попадал. По полю, мимо дуба, по шоссе, миновали ферму. За ней началось картофельное поле. На самом краю его Катя увидела группу людей Мелькали знакомые оранжевые каски.

- Тут дальше не проехать, в борозде увязнем. Берите, дорогуша, ножки в руки. - Девица заглушила мотор мотоцикла и обворожительно улыбнулась Кате. - А на будущее - совет: если снова к нам заглянете… Короче, если заскочишь на огонек, выбирай вот такие шузы, - она горделиво ткнула на свои шнурованные ботинки на толстой подошве. - А не эти свои итальянские финтифлюшки.

Катя с печалью в сердце смотрела на свои новые босоножки: прозрачный каблучок, ремешки-перепонки - все было заляпано землей.

- А я думала, этот Большой провал - пещера, - сказала она, шагая за своей провожатой.

- А это просто дыра. Только это не Большой провал.

- Другой вход? - Катя нахмурилась: надо же. - А где же Большой провал?

- Там, - Майя махнула в сторону лагеря. - Километра полтора к северу.

- А почему же мы тогда идем?..

- Майка, давай быстрее, шевелись! Швед передал - они уже на подходе. - На кромке поля копошились трое - все в касках, в измазанных землей брезентовых куртках и резиновых сапогах. Но все - существа женского пола. Катя узнала ту самую девицу, которая так нелюбезно разговаривала с ней вчера у палаток. В руке она тоже держала рацию.

- Как там Свиря? Держится? - озабоченно спросила Майя, на ходу разрывая пакет и начиная осторожно разматывать веревку.

- Ничего, сама идет. Швед сказал: вроде что-то есть. Но связь плохая! Слышимость просто никакая.

И Катя наконец узрела "провал", или, как это еще называли, "штольню". Просто на обочине поля была поляна. На ней - пень. Давным-давно здесь грозой с корнем вывернуло старую ель. Ливни размыли глину, часть грунта просела. И теперь в земле зияла узкая черная дыра-лаз. Настолько узкая, что взрослому, пожалуй, и не протиснуться.

У Кати мурашки побежали по телу. Глина по краям лаза была сырой, тут и там торчали узловатые корни, а кое-где копошились жирные розовые дождевые черви. "Штольня" напоминала гигантский кротовый ход, уходивший вниз под углом в сорок пять градусов. Оттуда несло сыростью, плесенью и гнилью, как из потревоженной могилы. Нет, свое первое знакомство со Съянами Катя представляла себе совсем не так.

- Снова вы к нам? - молодая женщина, с которой Катя беседовала накануне, тоже, подобно Майе, смерила ее с ног до головы насмешливым взглядом. - А вы настойчивая. Ну что ж, раз приехали - оставайтесь пока что.

Тут в рации у нее что-то щелкнуло, зашипело, раздались обрывки какой-то фразы.

- Да, да, Швед, слышим тебя! Мы уже готовы! Они идут, - объявила она своим. - Свиря идет первая, замыкающий Швед.

Они все смотрели напряженно вниз. Майя, сделав на веревке скользящую петлю, опустила ее в провал. "Глубоко, - подумала Катя, следя, как исчезает веревка метр за метром. - Очень глубоко там".

Было так странно видеть эту внезапно разверзшуюся посреди обычного подмосковного поля пропасть…

Прошло минут десять томительного ожидания. И вот внизу мелькнул свет - ближе, ярче. Впоследствии Катя узнала, что так ярко горят в подземной тьме портативные карбидные лампы. Послышался шорох осыпающейся глины. Майя бросила вниз вторую веревку. Снизу ее тут же кто-то потянул, сильно дернул, словно проверяя на крепость.

- Свиря, слышишь меня? Здесь закрепить не за что! - крикнула Майя в провал, пнула ногой трухлявый пень. - Поднимайся осторожнее! Мы все тебя страхуем!

Четверо женщин крепко ухватились за веревку. Катя - от волнения и любопытства она затаила дыхание - опустилась на колени, низко склонясь над "штольней". Она увидела, как по веревке, ловко подтягиваясь на руках, поднимается человек - оранжевая каска и брезентовый комбинезон его были сплошь покрыты жидкой бурой глиной.

Трое спасательниц по-прежнему страховали веревку, а Майя подхватила подругу под руки, но та была тяжелой. Катя кинулась помогать. Вдвоем они вытащили девушку из провала.

- Приветик. - Она тяжело и часто дышала. - Ну и переход! Один раз едва назад не повернули! Зато, кажется, не зря этот пятнадцатый маршрут проверили.

Из провала тем временем показалась еще одна каска, потом еще одна - друг за другом по веревке поднялись две женщины, с ног до головы тоже облепленные глиной.

- Швед, давай! - крикнула одна из них. Голос показался Кате знакомым.

Напряженная минута - и еще одна оранжевая каска. Ближе, ближе. Швед выкарабкался из земли сам, правда, едва не застрял.

Катя разглядывала их разгоряченные, испачканные глиной лица. Швед достал из-за пазухи пачку сигарет, закурил, жадно затягиваясь. Пачка тут же пошла по рукам. Кто-то сунул ее и Кате. Она не курила. Но отказаться сейчас значило снова обособиться от них, стать чужой. А ведь лед чуть-чуть уже был сломан, когда она помогла вытащить эту спасательницу со смешным именем Свиря.

Кто-то поднес ей зажигалку Катя подняла глаза. Перепачканное глиной женское лицо, надвинутая на лоб каска, из-под которой выбивались каштановые волосы.

Женщина с наслаждением выдохнула дым.

- Швед, ну не томи, что вы там нашли? - Майя так и светилась от нетерпения. - Кого-нибудь из них?

Вместо ответа Швед расстегнул надетую через плечо туго набитую брезентовую сумку. Осторожно выложил это на траву. Все склонились над находкой. Катя внезапно снова почувствовала, как по спине поползли мурашки.

Это были клочья мужской клетчатой рубахи. Они тоже были испачканы глиной. Но там. на ткани, было и еще что-то. Катя протянула руку, дотронулась и тут же отдернула, словно обожглась. Клетчатая тряпка была обильно пропитана засохшей кровью.