Андрей Белянин, Дарья Менделеева
Ученица царя обезьян

⁂

Где я?!

Почему вдруг стало так темно? И тесно? Я упираюсь плечами, головы не поднять, ноги скрючены, колени давят на подбородок…

Хи-хи, нет, не могу поверить, что этот пустоголовый бык смог поймать меня!

Но я слышу, как он ревёт и бьёт копытами от восторга. Подожди, подожди, рогоносец… Неужели ты действительно думаешь, что так легко смог обвести вокруг пальца Великого Мудреца, Равного Небу? Сейчас я тебе покажу! Мне бы только выпрямиться, мне бы… я бы…

Проклятье! Плечи упираются в стенки темницы. Ничего не получается! А это животное только ещё больше хохочет…

Я размажу тебя по Великой Китайской стене, безмозглый яогуай!..

Как же здесь душно и пыльно… Может, удастся чихнуть погромче и превратить прочные стенки своей тюрьмы в тонкую бумагу? Было бы здорово.

Нет, чихнуть не получается.

Ничего не получается!

Почему?!

Бесконечность спустя

Что это за звуки? Какие странные голоса…

Сколько времени я здесь провёл? Наверное, тысячи лет, и я уже стал совсем сморщенным, как головастик, выброшенный из дурно пахнущего пруда под палящее солнце, или сушёный банан. Даже бык больше не приходит позлорадствовать.

Он спрятал меня где-то? Наверняка этот рогатый яогуай со своими погаными демонами сейчас устроил праздник в Пещере, скребущей облака, и думает, что может заставить мир навсегда забыть моё имя. Но я не позволю себя забыть!

Я – Великий Мудрец, Равный Небу! Я – каменная обезьяна, родившаяся на жерле вулкана из небесного камня! Я… ой!

Что происходит? Опять по голове…

За что-о?!

…В маленькую комнату панельной высотки ворвалось солнце, и Ольга на мгновение зажмурилась. Пожалуй, даже хорошо, что её окно выходит на детский сад. Дети, конечно, ужасно шумные, но зато не проспишь, с ними никакой будильник не нужен. Девушка зевнула, потянулась и поправила отдёрнутую занавеску.

Что ж, раз в университет сегодня не надо, значит, самое время заняться уборкой. Нужно в очередной раз доказать родителям, что она способна жить самостоятельно. Ольга осмотрелась: с чего бы начать? Потом сгребла мелочь со стола и привычно побросала монетку за монеткой в дешёвую керамическую копилку-обезьянку, поправила домашний халатик, собрала светлые волосы в хвост, надела жёлтые перчатки с ладошками в пупырышках. За работу!

С пылесосом по квартире, тёмные вещи в стиралку, весь мусор в два пакета, теперь на очереди полки и шкаф. Ольга осторожно встала на табурет, прошлась по корешкам книг, ловко вкрутила радужный веник в самые труднодоступные места на антресолях, протёрла фланелевой тряпочкой стеклянные дверцы. Вроде всё чисто, не прицарапаешься.

Взгляд упал на шкатулку с украшениями. Девушка аккуратно смахнула пыль с резной шкатулки и уже вернула её на место, и тут вдруг табуретка покачнулась, Ольга пискнула, неаккуратно махнула рукой и зацепила рукавом халата копилку. Глухой «бздынь» с высоты в полтора метра – и вот на полу вместо уродливой обезьянки только черепки и два-три десятка монеток…

– Давно надо было выкинуть этот хлам, – проворчала блондинка, выбрала из осколков монеты, собрала черепки и выбросила в мусорное ведро. – Ну а теперь завтрак, – решила она, направляясь на кухню, но замерла на пороге.

На втором табурете, привалившись плечом к холодильнику, сидел молодой мужчина. Увидев, что она заметила его, незваный гость бросил в девушку монетку. И ещё одну. И ещё.

– Ай! – Ольга пыталась уворачиваться, но монеток у него было много, и кидался подозрительный гость очень метко.

– Ай, больно же!

– Хи-хи-хи! – осклабив белые зубы, хохотнул он в ответ.

– Вы… – Девушка прервалась, уворачиваясь от очередной монетки. – Ты кто такой?

– Хи-хи-хи! Ты мне скажи! – снова рассмеялся мужчина.

Ольга прикрыла кухонную дверь, прячась за ней от обстрела.

– Вот только разбей стекло в двери – убью кроваво! – шёпотом пообещала она, но незнакомец почему-то услышал.

– Понял.

Удивительно, но он действительно сразу перестал бросаться деньгами в хозяйку дома и вообще постарался принять самый благообразный вид, насколько это было возможно в его ситуации. На вид лет двадцать семь – двадцать восемь, грязный, тёмные волосы взъерошены, странная мешковатая одежда грязно-серого цвета. Кожа смуглая, глаза узкие, но лицо вроде приятное…

«Китаец? Кореец? Вьетнамец? Японец? Казах какой-нибудь?!» – лихорадочно перечисляла Ольга, наблюдая за ним в приоткрытую щель.

– Что смотришь? – не выдержав, спросил гость.

– Любуюсь тобой, – саркастично ответила девушка, уже смелее распахивая дверь.

– О да, мне известно, что я красавец, – самодовольно улыбнувшись и слегка откинув голову, ответил мужчина. – Мне часто приходилось слышать об этом. Но я должен, раскрыв свою душу, как ладонь, честно сказать тебе, желтоволосая белокожая женщина, что моё каменное сердце холодно, словно лёд с вершины горы Золотого Дракона, и я никогда не смогу…

– Ты кто такой? – перебив его обещающую быть долгой речь, спросила Ольга, на всякий случай прикидывая, как далеко от неё находятся разделочные ножи и сколько времени ей понадобится, чтобы допрыгнуть до тумбочки, чтобы хоть чем-то вооружиться.

– Что? – сбившись, растерялся незваный гость.

– Кто ты такой? – с готовностью повторила блондинка, как бы невзначай делая пару шагов по направлению к стойке с ножами.

– Я? – искренне удивился мужчина. – Ты не знаешь, кто я?!

«Ага, под дурака косит… – догадалась девушка. – Надо и дальше тянуть время, пусть думает, что он контролирует ситуацию, пока я… быстренько… ап!»

– Ты кто такой? – уже гораздо уверенней повторила она, добравшись до ножей и встав рядом у плиты. – И как ты вообще тут оказался?

– О, наивная желтоволосая женщина… – равнодушно сомкнув веки, протянул узкоглазый. – Если ты думаешь, что сможешь нанести урон моему телу этим скромным орудием, которым только и можно, что пилить тушку цесарки (ведь оно ужасно тупое, и разрезать им давно ничего нельзя), то я развею твои иллюзии, хоть это и огорчит тебя. Мало того что я, обладающий семидесятью двумя магическими умениями, способен на очень многое, но сейчас мне даже не понадобится магия. Прежде чем твои белые пальчики дотянутся до рукояти этого несуразного, лишённого должного баланса клинка, я не только успею вырвать из твоей груди трепещущее сердце, но даже и съем его, наслаждаясь вкусом этого горячего сосуда жизни. Твоё бездыханное тело…

– Ты не ответил, – вновь прервала его речь бесцеремонная девушка.

– Ах да, – вспомнил её собеседник, легко перескакивая с одного на другое. – Твои вопросы законны, но бессмысленны. Разве не очевидно, что ты сама освободила меня, разбив моё узилище?

– Какое ещё узилище?

– Раскрой свой разум, глупая женщина! Откуда я могу знать?! Мне неизвестна форма или название моей страшной тюрьмы, потому что изнутри она напоминала каменный мешок с узкой прорехой в потолке. И в эту прореху ты, неразумная, иногда скидывала вот эти медяки, которые падали вниз, больно ударяя меня по голове! – Прорычав последние слова, он не выдержал и запустил ещё одной монеткой в Ольгу.

– Ай! В копилку, что ли?! – не поверила она. – Хочешь сказать, что ты сидел в этой уродской копилке-обезьяне?!

– Ну конечно! Обезьяна! Какая жестокая ирония… Уродливая обезьяна из обожжённой глины. Этот проклятый У Мован не мог не поиздеваться надо мной напоследок. Безмозглый бык и шутки у него дурацкие…

– Так, – решительно встав перед странным гостем, сказала Ольга. – Ты думаешь, я поверю, что ты сидел в этой маленькой копилке? Извини, мне не пять лет. В сказки не верю. Более правдоподобные версии будут?

– У меня нет версий, а есть лишь истина, которую ты уже услышала, но твой разум слишком приземлён, чтобы поверить в неё.

– Вот не надо оскорблений и лапши на уши, – не унималась девушка. – Говори, как ты сюда попал и кто ты такой, иначе я сейчас полицию вызову!

– Полиция? – приподняв мохнатую бровь, поинтересовался узкоглазый. – Это кто? Стражники?

– Типа того, – подумав, решила Ольга.

– Тогда зови их, мы все повеселимся… – равнодушно пожав плечами, ответил гость. – Что же касается твоего второго вопроса, то я не могу понять, как ты могла задать его? Вероятно, ты необразованна, словно мышь, крадущая рис с полей провинции Ухань.

– Чё?

– Знай же, белокожая женщина, что перед тобой сидит на этом неудобном табурете, словно на каменном троне, сам Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян Сунь Укун!

– Сунь что? Какой царь? Каких таких обезьян? Ты прикалываешься, что ли?

У её собеседника нервно приподнялась верхняя губа, обнажив внушительные клыки, но он сделал пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться, и терпеливо объяснил:

– Просто прими как данность, что сам Сунь Укун, прекрасный царь обезьян, рождённый на вулкане из небесного камня, сидит в твоей тесной хижине и проявляет смирение, достойное самого Золотого Будды, чтобы объяснить тебе истину, которая и так лежит перед тобой словно жемчужина на серебряном блюде, но которую ты не желаешь понять. Весь Китай знает моё имя! Спроси любого крестьянина, любого вельможу, самого мелкого чиновника, монаха в самых изношенных одеждах, благородного генерала, увенчанного шрамами и славой, или даже Нефритового императора, чьи подвески на шляпе звенят, ударяясь друг о друга тяжёлыми бусинами под влиянием своенравного ветра, – все они сразу скажут тебе, кто такой…

– Я счастлива за императора, крестьян, бусины и весь Китай, – холодно ответила Ольга. – Но мы не в Китае, так что я не обязана знать какого-то там китайца. Вас вообще почти полтора миллиарда!

– Как это мы не в Китае?.. – Её гость удивлённо вскинул брови и, оглянувшись, впервые посмотрел в окно. – Но разве это не монастырский сад на вершине заснеженной горы, с которой мы спустимся в живописную долину, усыпанную цветами и плодородными полями крестьян, выращивающих рис с круглыми и овальными зёрнами, а также бурый рис, приготовление которого долго и…

Кажется, он сам понял, что увлёкся, явно заплыв не в ту сторону, поэтому предпочёл оборвать свой монолог на полуслове и вопросительно уставился на девушку.

– Не Китай?

– Ну, мягко говоря, нет, – пожав плечиками, сообщила она.

– Так что же это за земля, желтоволосая женщина? Не томи ожиданием прекрасного царя обезьян, не испытывай моё терпение, расскажи всё, что мне надлежит знать. И отойди наконец от этих смешных железных орудий, имеющих форму ножей, но недостойных называться ножами, они всё равно тебе не помогут.

Ольга тяжело вздохнула. В словах непонятного китайца была такая уверенность, что одна мысль хотя бы протянуть руку к ножу, казалась уже не самой лучшей.

– Ой, всё, ладно, – согласилась она, отступив на два шага и прислонившись спиной к стене. – Ты не в Китае, а в России. Мы не на горе, а в спальном районе. Сейчас зима, конец декабря. Снег в это время года совершенно нормальное явление. На улице, в принципе, тепло, но в такой одежке ты там околеешь.

– Хи-хи-хи… – очень медленно хихикнул гость, после чего резко изменился в лице и даже немножко позеленел.

– Я могу сварить тебе рисовую кашу в качестве утешения… – неуверенно добавила она. – Но потом ты сразу свалишь!

– Н-не в Китае? З-зима? В-всё это неправильно. Так, мне пора, женщина. Ты дала мне приют, и в благодарность за это не убью тебя. Прощай.

Он встал, подпрыгнул, потёр ладони одну о другую и…

– Так… как там…

Ольга молча смотрела на него, приподняв бровь и скрестив руки на груди.

– Почему не получается? – озадаченно пробормотал он.

– Что конкретно?

– Переместиться в пространстве. Или хотя бы во времени.

– А-а, подумаешь… У меня это тоже не получается, – фыркнула блондинка.

– Не смешно, женщина… – сурово ответил так называемый царь. – Из какого неведомого материала изготовлена твоя хижина? Может быть, он препятствует мне воспользоваться своими магическими умениями? Открой окно! Я оседлаю ветер и унесусь отсюда в свою прекрасную страну!

– Ага, щас! Бегу и спотыкаюсь окна распахивать! Ты вменяемый вообще? Зима на улице. Выметайся через дверь. Ну или могу балкон открыть, так уж и быть.

Через пару минут препирательств на тему «кто пойдёт впереди, а кто сзади, не ударит ли узкоглазый по голове доверчивую девушку, не даст ли по шее белокожая варварка прекрасному царю обезьян и так далее», девушка провела своего гостя в комнату, где, распахнув балконную дверь, выпустила его на балкон.

– Холодно! – едва не переходя на визг, закричал китаец, подпрыгнув почти до потолка. – Какой ледяной пол!!! Ты хочешь убить меня, женщина?!

– Нет, я хочу, чтобы ты поскорее исчез отсюда.

Ольга открыла окно и, с хрустом втащив на балкон примороженную москитную сетку, сделала широкий приглашающий жест рукой в сторону заснеженного парка.

– Вэлкам!

Китаец решительно сдвинул брови, высунул нос за окно, поёжился, помялся и сунулся обратно.

– Ветер ждёт, – язвительно напомнила хозяйка, так же ёжась.

Узкоглазый гость одарил её уничтожающим взглядом, но тем не менее, взяв два шага для разбега, щучкой выпрыгнул с балкона и… по маковку ушёл в большущий мягкий сугроб, рухнув с высоты второго этажа.

Ольга от души рассмеялась. Что ж, этот китаец хоть и ненормальный, но смешной. Вряд ли он представляет опасность. Вообще-то родители всегда учили её, что опасно доверять чужим людям. Да и Булгаков предупреждал, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Всё правильно, но если бы загадочный царь обезьян хотел ограбить её, убить или ещё чего похуже – он бы уже давно это сделал.

А раз нет, так почему бы и не помочь человеку? Пока он не превратился в ледышку…

– Эй, ты, ничего себе не сломал? – спросила она у выкарабкивающегося из снега китайца. Мужчина сурово молчал, лишь пыхтел и одновременно стучал зубами, сбивая с себя снег и притаптывая замёрзшими ногами.

– Обойди дом, а лучше обеги, – предложила Ольга. – Найди четвёртый подъезд и заходи. Домофоном пользоваться умеешь?

– Что это ещё за неведомый артефакт?

– Ясно.

Она поставила оконную сетку обратно, закрыла балкон, накинула на плечи тёплую дутую куртку с капюшоном, сунула ноги в меховые тапки-лапки с невесомой подошвой и спустилась вниз. В подъезде было прохладно, но батареи хоть как-то грели.

Высунув нос из подъезда, Ольга увидела, что китаец бежит вдоль дома, высоко поднимая ноги и озираясь по сторонам. Она открыла дверь пошире, чтобы он увидел её.

– Давай шустрей, а то холодно!

– Холодно, холодно, холодно, – стуча зубами, как эхо повторил он, запрыгивая в подъезд и бегом поднимаясь на второй этаж. – Зачем ты живёшь в такой ужасной стране?!

– Ну я бы попросила… – проворчала блондинка, запуская гостя в квартиру. – Я, конечно, не патриотка, но совесть-то надо иметь? У нас тут красота вообще-то, настоящая зимняя сказка.

– У вас тут холод! Снег! Смерть! – возопил капризный китаец. – Я должен срочно покинуть это проклятое место и никогда сюда не возвращаться! Ты должна поднять меня выше, на крышу этого огромного, как гора, здания. Спрыгнув с крыши, я точно смогу оседлать ветер и улечу в прекрасную Поднебесную!

– Ага, нашёл дурочку. Так и скажи, что хочешь суициднуться, вот и вешаешь мне лапшу на уши, – искренне разозлилась Ольга, пропуская гостя в дом. – Вот только я тебе помогать не буду. Мне, знаешь ли, не хочется сидеть в тюрьме из-за того, что тебе жить надоело. Ни на какую крышу ты не выйдешь. И никуда не спрыгнешь, хватит, напрыгался уже. Хочешь – выметайся и своди счёты со своей жизнью где-нибудь подальше. А меня в соучастницы преступления не втягивай. Мне ещё диссер писать.

– Я не хочу умирать, глупая ты женщина! Я просто хочу оседлать ветер и улететь в Китай!!! – закричал отогревающийся мужчина. – Почему мои магические способности не работают в этом мире?!

– Слушай, мне надоело… Как там тебя? Сунь Укун вроде? Так вот, Сунь, я ещё не завтракала даже. А тебе не мешало бы отмыться. Так что вот, держи.

Она открыла шкаф, торжественно вручила гостю мамин махровый халат, полотенце и стоптанные тапочки и указала на дверь ванной.

– Иди, мойся! В розовом дозаторе шампунь, в белом – жидкое мыло. Бальзам для волос в оранжевой баночке на бортике ванной. Зубная паста в стакане торчит, запасная щётка в шкафчике, можешь воспользоваться. Со смесителем сам разберёшься. Аккуратней, он с горячей воды на холодную резко переключается, не ошпарься и не отморозь себе ничего.

– …?!

– Ох, да ладно…

Увидев одновременно удивлённый, возмущённый и растерянный взгляд того, кто упорно продолжал называть себя царём обезьян, Ольга сдалась.

– Пойдём, сейчас я всё тебе объясню и покажу.

– К чему лишние слова, – возразил её новый знакомый. – Лучше просто сама вымой меня, не тратя времени на бессмысленные речи. Мой меня, женщина! Мой меня всего!

– Что-о?! – вытаращилась покрасневшая блондинка. – Ты совсем, что ли?! С какой радости мне тебя мыть?!

– Ну я же царь, – пытался объяснить очевидное нахальный китаец, когда гневная девушка, не церемонясь, толкнула его кулаком в грудь. – Подданные могут с благоговением мыть моё голое тело, мой статус это позволяет.

– Слышь?! В смысле ты, короче, не наглей тут! – Ольга вовремя опомнилась, поймав себя на том, что от возмущения чуть было не перешла на нелитературный язык гопников. – Никакая я тебе не подданная! Припёрся ко мне в квартиру непонятно как, из моего окна выпрыгнул, снега вон на ногах в дом натащил, а теперь мне тебя ещё и мыть надо?! А может быть, лучше просто спустить тебя с лестницы назад, на улицу, в мороз?

– Не пугай меня, женщина, – храбро отмахнулся китаец, но тему закрыл.

В течение пятнадцати минут девушке пришлось проводить подробный инструктаж в ванной, демонстрируя все тонкости современной гигиены. Её собеседник изумлённо приподнимал брови, подпрыгивал от неожиданности, одобрительно пофыркивал и согласно угукал, удивлённо покачивая головой и аккуратно касаясь кончиками пальцев до начищенного до блеска смесителя и лейке душа. Ему всё тут нравилось.

Но, когда хозяйка квартиры оставила его одного в ванной, через несколько секунд она услышала возмущённый вопль с переходом на визг, плеск воды, прыжки и глухие звуки ударов. Судя по всему, узкоглазый гость явно не собирался сдаваться.

В общем, примерно через полчасика распаренный и закутанный в тёплый халат Сунь Укун, смешно шаркая спадающими тапочками и сияя мокрыми волосами, вышел на кухню.

Только теперь девушка вдруг отметила, что, пожалуй, он даже своеобразно красив, у него хорошая фигура, правильные черты лица и…

– Ты что, не закрыл кран?!

Стонущая Ольга срочно бросилась выключать воду, а потом ещё и наскоро вытирать пол, чтобы окончательно не затопить соседей. Казалось, в ванной мылся самый грязный из всех китайских буйволов, драные одежды царя обезьян валялись на стиральной машине, клеёнчатая занавеска с цветочками висела на двух колечках, а синтетическую мочалку в форме сердечка можно было смело выбросить на помойку.

– Ну… зеркало не разбил, раковину не сорвал, душ не выломал, и на том спасибо…

– Волшебный высокий сундук, от которого веет холодом, начал ворчать на меня, едва ты ушла, – предупредил её китаец, отсев от холодильника к раковине прямо на пол. – Что это за странная шумная магия?

– Это холодильник. Ты так и будешь продолжать издеваться, утверждая, что ты какой-то там Укун?

– Сунь Укун, – строго поправил её мужчина. – Прекрасный царь обезьян.

– Ага, Великий Мудрец, равный чему-то там. Я этот бред уже слышала, – утомлённо парировала Ольга, вытирая натруженные руки кухонным полотенцем, – А также про то, что ты из копилки вылез, как джинн из лампы. Теперь давай серьёзно. Кто ты? Откуда? Паспорт или справку об освобождении в твоих вещах я не нашла, так ты бомж? И прекрати сидеть на полу в мамином халате, я его только позавчера постирала. Пересядь к холодильнику, он не кусается. Сегодня уж точно.

Знакомец (незнакомец) послушно поднялся и осторожно присел на указанную табуретку. Холодильник, рыкнув на него последний раз, выключил мотор и затих, и китаец с облегчением прислонился к нему спиной. Так было гораздо теплее.

– Кто такой бомж? – поинтересовался он, не теряя нить разговора.

– Лицо без определённого места жительства, – пояснила блондинка, включив электрический чайник. Чайник зашумел, гость слегка напрягся, но совладал с собой и не вздрогнул от неожиданности.

– Нет, я не бомж. У меня есть место жительства. Мой дом – гора Цветов и Плодов. И я обязательно вернусь туда, чтобы встретить рассвет и закат, насладиться тонкими ароматами лотосов и вкусом бананов, свисающих так низко, что, даже лёжа в сочной траве, до них легко дотянуться рукой.

– Я счастлива за тебя, за лотосы и бананы, – ничуть не вдохновившись рекламой его исторической родины, ответила девушка. – Хоть какие-то документы у тебя есть?

– А что такое «документы»?

Прорычав, Ольга сходила за своей сумочкой и, достав оттуда паспорт, сунула его гостю под нос. Сунь Укун раскрыл документ, удостоверяющий личность, аккуратно пролистал, понюхал и даже чуть-чуть лизнул уголок.

– Дорогая бумага. Много явных надписей и тайных знаков, которые видны лишь на свету. Женщина на этом рисунке похожа на тебя. – Он ткнул пальцем в фотографию.

– Это и есть я.

– Поразительно, – покачал головой китаец. – Нет, такого документа у меня нет. Но это же всего лишь бумага. Бумагу всегда можно выправить. Нам нужно лишь обратиться к чиновнику, и он выпишет мне хоть сотню таких бумаг!

– Э-э… нет, это так не работает…

В последующий час, завтракая чёрным чаем и отварным рисом, несколько разочарованный царь обезьян узнал, что для того, чтобы «выправить такую бумагу», нужно показать чиновнику другую бумагу и даже не одну. Что в холодильнике нельзя спать в жару, а можно лишь хранить продукты. Что электричество – не магия, спички стоят дёшево, на дворе двадцать первый век и, что самое неприятное, зима тут ещё надолго.

– Теперь меня надлежит называть «несчастный царь обезьян». – Он надул губы, недовольно косясь на белые шапки деревьев за окном.

– Ага. Посуду помой, – ответила Ольга, вставая из-за стола.

– Не понял?

– А что непонятного? Я тебе готовила, на стол накрыла. А посуду мыть сегодня твоя почётная обязанность.

Сунь Укун с сомнением и отвращением покосился на грязные тарелки.

– Давай-давай, не тушуйся, – подбодрила его жестокая блондинка. – Процесс со времён Древнего Китая не сильно изменился. Вон губка, вон моющее средство, воду ты уже умеешь включать. Вперёд!

– Я царь… – на всякий случай грустно напомнил мужчина, но послушно поплёлся к раковине и аккуратно приподнял рычаг смесителя, чтобы открыть воду.

– Только хорошо тарелки мой, чтоб скрипели. И кастрюлю не забудь. А я пока электронную почту проверю.

Она раскрыла планшет и первым делом проверила сводки новостей, надеясь увидеть в разделе яндекс-новостей информацию типа: «Сегодня из психиатрического стационара сбежал псих азиатской наружности, считающий себя царём обезьян. Психиатры его ищут. Санитары по нему плачут. Таблетки и уколы скучают. Сунь Укун, вернись, мы всё простим!» Но, увы, нет. Ничего подобного ни в одном паблике не было.

– Мой-мой, тщательнее три посуду, – подбадривала девушка обиженно косящегося на неё китайца. Мысль о том, что с утра она вообще могла его испугаться, сейчас выглядела абсолютно нелепой. Милейший мужчина, и симпатичный, и послушный, и в хозяйстве полезный. Может, пока оставить его себе?

Задумавшись, Ольга автоматически открыла свой Инстаграм, чтобы добавить новую запись. Конечно, она слышала, что ведение электронного дневника – занятие небезопасное, так как выставлять напоказ свою жизнь неразумно и прочее, прочее, прочее. Она и сама не понимала, зачем ведёт эту инсту, которую и читают-то человек десять – двенадцать её знакомых, не больше, ведь ничего такого уж скандально-интересного в её жизни не происходит. И всё-таки…

– Эй, царь обезьян, посмотри на меня! – не очень вежливо попросила блондинка.

Сунь Укун нервно обернулся, капая на пол пеной с намываемой им кастрюли.

Щёлк! – сработала камера планшета.

– Отлично, ты крут. Продолжай мыть.

Мужчина, ничего не поняв, пожал плечами и отвернулся к раковине. Свежая фотография после наскоро проведённой коррекции тут же отправилась в девичий Инстаграм.

«У меня дома случайно завёлся царь обезьян. Вроде китаец. Как его вывести? Мелок от тараканов поможет или лучше сразу дихлофосом?

Вот, заставила его посуду мыть, хоть какая-то польза. А дальше что с ним делать?»

Выложив пост, девушка ввела в поисковой строке слова «Сунь Укун» и нажала кнопку поиска. Затем вышла по первой же попавшейся ссылке на статью из Википедии и быстренько пробежала глазами.

– Та-ак… тут написано, что ты вообще литературный персонаж, – уведомила она насухо вытирающего руки китайца.

Он заинтересованно изогнул правую бровь.

– Про меня написали трактат?

– Ага, юмористический. И родился ты не на вулкане. Тебя это, как бы поделикатнее сказать… Будда высидел… или Гу-ань-инь, – по слогам прочитала девушка.

– Что?! – сжав полотенце руками, вскрикнул мужчина, – Как это?!

– Ну типа кто-то из них сел на камень, нагрел его теплом своей… мм… в общем, своим теплом, а потом вылупился ты. Похоже, это был не камень, а яйцо. Так ты не обезьяна, что ли? Обезьяны живородящие, а не яйцекладущие. Ты утконос! Или, может, ехидна? – прищурившись, чтобы получше рассмотреть его, вслух рассуждала Ольга, – Хотя ни на ехидну, ни на утконоса не похож… А может, ты рептилоид? – озарило девушку. – Аннунак с планеты Нибиру?! Ты прилетел на Землю, чтобы поделиться с людьми знаниями и помочь человечеству совершить скачок эволюционного, социального и технического прогресса!

– Хи-хи-хи, – с самым злобным выражением лица холодно ответил ей гость. – Я Сунь Укун, прекрасный царь обезьян с горы Цветов и Плодов, рождённый на жерле вулкана из небесного камня-а! – срываясь на крик, напомнил он.

Блондинка умиротворяюще подняла руки.

– Ок, без вопросов, из камня так из камня, я не собираюсь менять систему твоего бреда, оно мне непринципиально. Давай лучше вот о чём подумаем. – Отвлекая китайца, она дипломатично перевела тему. – Надо тебя одеть по-человечески. Денег у тебя, конечно, нет?

Китаец промолчал, усаживаясь на свободную табуретку.

– Ясно, я так и думала. У меня тоже, знаешь ли, бюджет органичен, я скромная аспирантка, а не дочь олигарха. На какие-нибудь штаны и куртку в секонд-хенде я наскребу, но на большее не рассчитывай. Собирайся.

Девушка встала и вышла с кухни.

– Куда? – крикнул ей вслед Сунь Укун.

– В магазин, сказала же!

– Холодно! Женщина, ты смерти моей хочешь?! Купи мне одежду сама, а я подожду тебя здесь и с благодарностью её приму.

Он доковылял до комнаты, путаясь в полах широкого халата, и с любопытством уставился на хозяйку, решительно открывшую одёжный шкаф.

– Ага, конечно! Чтоб я тебя тут одного оставила? И вернулась в пустую квартиру, из которой ты вынесешь всё, что не приколочено? Нет уж, пойдём вместе.

– Я не обворую тебя, женщина. Я же царь обезьян! – Мужчина присел на диван и гордо задрал подбородок вверх. – Я умею быть благодарным тем, кто мне помогает.

– Вопрос закрыт, идём вместе, – обрезала Ольга, вытаскивая из шкафа тоненькую дублёнку. – И не мог бы ты не называть меня женщиной? Я девушка вообще-то…

– Девушка?

– Ну да. Это, наверное, разумный эквивалент французской «мадемуазель» или английской «мисс».

– Как много лишних слов для обращения к женщине… Зачем? – недоуменно пожал плечами китаец. – Есть женщина, есть мужчина. Всё просто.

– Ок, тогда называй меня по имени, – примирительно предложила блондинка.

– А какое у тебя имя?

– Ольга.

– Аоэрцзя? – переспросил китаец.

– Чё?! Нет! Оль-га! – по слогам повторила девушка.

– Ао-эр-цзя, – так же по слогам повторил её гость.

– Охренеть, – невольно восхитилась блондинка, – Но я на эту непроизносимую комбинацию букв отзываться не буду. Давай попробуем ещё раз. Оль-га. Оля.

– Аолия! – радостно предложил узкоглазый, захлопав в ладоши, – Такой вариант кажется тебе более благозвучным, о взыскательнейшая из женщин?

– Ну… да, это ещё куда ни шло. А как мне тебя называть?

– Я – Сунь Укун!

– Помню, в курсе. – Девушка побежала в прихожую и, опустившись на корточки, принялась рыться в обувном ящике. – А какой-нибудь более короткий эквивалент этого имени есть?

– Ты можешь звать меня «господин Сунь».

– Сдурел? – Ольга даже на минуту прервала свои поиски, чтобы посмотреть на него и выразительно покрутить пальцем у виска, – Это что ещё за БДСМ? Нет, так не пойдёт.

– Тогда ты можешь звать меня по-корейски – Сон О Гон, – дипломатично предложил её собеседник.

– Самогон?! – удивлённо переспросила девушка.

– Сон О Гон… – по слогам повторил царь обезьян.

– Всё равно на «самогон» похоже. К нам все алкаши сбегутся! Не-э, так не пойдёт… Буду звать тебя Укун. Вроде в Википедии написано, что это значит, что ты что-то там познал.

– Пустоту, – напомнил он.

– Точно. – Девушка извлекла из ящика старые растоптанные кроссовки, вытягивая их за шнурки, и бросила на пол. – Держи! Отец оставил, а я всё выбросить забываю. Ну вот и пригодились, не зря лежали. До магазина как-нибудь дойдёшь, а там новую обувь найдём.

– Поможешь мне одеться? – уточнил узкоглазый гость.

– Ага, конечно. Всю жизнь мечтала, – неудачно съязвила Ольга, потому что китаец тут же счастливо протянул ей одну кроссовку и выставил вперёд босую ступню.

– Вообще-то это был сарказм. Сам оденешься.

– Я же царь… – деликатно напомнил он.

– А у нас тут давно демократия. Монархия пала, ваше величество, – не очень вежливо буркнула девушка. – О, смотри, вот эти носки на тебя налезут? Штанов у меня нет, забирай свои старые из ванной.

– Они грязные, а я вымылся…

– Можешь пойти без штанов!

– Какой несовершенный мир, какие жестокие нравы… – вздохнув, признал царь обезьян и начал переодеваться.

Хозяйка квартиры, вновь вернувшись на кухню, уткнулась в планшет, просто проверить, как и до которого часа в выходные работает секонд-хенд.

Через пять минут китаец вышел к ней одетый как лондонский денди! Дырявые штанины тоненьких брюк, в которых он и появился у неё дома, заправлены в шерстяные носки. На ногах убитые кроссовки, на плечах искусственная дублёнка, которую откуда-то привезла ей мама. Она целый год провисела в шкафу и висела бы ещё, поскольку оказалась изрядно великовата для стройной девушки, но подтянутому китайцу такой размер оказался как раз впору. Ну или почти впору, пуговицы на животе всё-таки не застёгивались…

– Класс! – Ольга подняла вверх оттопыренный большой палец. – Сиди тут, я быстро!

Она наскоро переоделась в комнате, влезла в сапоги и белый пуховик, натянула на голову вязаную шапку, а Сунь Укуну торжественно вручила белую ушанку в цветочек (подарок тёти из Москвы), помогла правильно надеть на голову и замотать горло изящным белым шарфом кружевной вязки.

– Ну извини! – ответила она на немой укор в его взгляде. – Я тебя не ждала, не успела мужскими вещами запастись. Предупредил бы заранее, что придёшь, я бы…

– Выбросила мою керамическую тюрьму на ближайшую свалку?

– Да! – честно призналась Ольга.

На улицу они спускались в напряжённом молчании. Каждый из наших героев был по-своему не доволен ситуацией. Ведь вряд ли в Древнем Китае мужчины носили кружевные шарфики и шапки в цветочек. Да и женщины не вели себя с ними так бойко, отвечая на равных и даже диктуя свои условия. Но, с другой стороны, и в современном мире как-то не принято, чтобы из любого разбитого горшка или копилки выпрыгивал неизвестный мужчина, объявляя себя царём, с которым теперь непонятно, что делать и как быть…

– Кстати, да, что мне теперь с тобой делать? – спросила сама себя Ольга, когда они вышли из подъезда и бледно-лимонное зимнее солнце, отблескивая от сугробов, ослепило их, заставив на мгновение зажмуриться.

– Поклоняться, – тут же, не задумываясь, откликнулся царь обезьян.

– Облезешь, в смысле обойдёшься, – без улыбки ответила девушка, хрустя по снегу сапожками. – Но не это имела в виду.

– А что тогда?

– Ну вот, смотри… Допустим (только допустим!!!), что ты на самом деле царь обезьян из Древнего Китая, а не псих с Алтын-горы. Кстати, ты точно не оттуда? Там у нас хороший психодиспансер, врачи профессиональные, медсёстры добрые, санитары улыбчивые, лекарств успокоительных много… Тебе там помогут!

– Нет, я родился на горе Цветов и Плодов, – видимо до конца не поняв, к чему мягко клонит эта милая блондинка, слегка постукивая зубами от холода, ответил Сунь Укун. – И никакой горы Алтын не знаю, мне не приходилось там бывать.

– Ну, может, ещё будешь… – предположила его спутница и продолжила: – Я к чему клоню. Положим, ты и правда царь обезьян. Попавший не в свою страну, не в своё время, не в свою среду и не сумевший перенестись назад на облаке, на ветре или на мимо пролетающей вороне. Вот что теперь делать? Документов у тебя нет, а без документов ты здесь, в этом мире, никто. Денег у тебя тоже нет. И у меня, кстати, их нет! Я тебя содержать за свой счёт не собираюсь, имей в виду. – Девушка на всякий случай меркантильно расставила все точки над «i». – Билет на самолёт в современный Китай ты без паспорта и денег не купишь. Идти тебе некуда. И что, ты собрался у меня жить?

– Да, – спокойно ответил китаец.

– В смысле – «да»?! – Ольга аж остановилась от неожиданности.

– Пока да. Царь обезьян не столь чопорен, чтобы не позволить тебе предоставить ему кров и стол. А потом, как только я смогу перенестись в свою прекрасную страну, я с наслаждением покину и навсегда позабуду этот заснеженный город. Кстати, что это за город такой, о женщина?

– Саратов.

– Долго ли нам ещё идти? Я замёрз в этих бескрайних снегах.

– Нет, минут пять. Перелезай через вот этот сугроб, так короче будет.

Сунь Укун попытался поудобнее поставить ногу, вытянувшись почти в шпагат и провалился в сугроб почти до пояса, а потом, не удержав равновесия, ещё и вспахал снег носом. Ольга, не выдержав, расхохоталась почти до слёз!

Она смеялась, когда тащила его за шиворот из сугроба. Смеялась, когда он, молча прожевав снег, попавший ему в рот, глухо зарычал, протирая запорошенные глаза. Смеялась, когда он, усевшись в соседний сугроб, пытался пальцами выковырять из кроссовок забившийся туда снег. Она просто стояла и хохотала над царём обезьян, громко, весело, до хрипа, на всю улицу, привлекая внимание прохожих к его несмываемому позору…

Должно быть, это самые северные земли бескрайнего мира. Ведь сугробы вдоль здешних странных жилищ поднимаются выше человеческого роста. В Поднебесной такие снега можно встретить лишь высоко в горах. О-о, коварный У Мован, рогатый демон, быкоголовый уродец, ты поплатишься за то, что отправил меня сюда, ты горько пожалеешь, что посмел так шутить с Великим Мудрецом!

А эта бесстыжая и необразованная… Аолия. Её волосы светлы, а в глазах отражается небо. Как бесстыдно и злорадно эта северная женщина потешалась надо мной, когда я, измождённый холодом, упал в этот проклятый сугроб…

Я мог бы прямо сейчас одним движением руки раздавить её тонкую шею, как раздавливают головы мелким рыбёшкам желтолицые китайские рыбаки, весь день простоявшие по колено в воде полноводной Хуанхэ, а после заката солнца решившие развести костёр и подкрепить свои силы частью улова перед долгой дорогой до своих бедных лачуг. Но пока эта женщина помогает мне. И если я отомщу ей сейчас, мне не у кого будет просить помощи, чтобы вернуться домой. А я должен вернуться, должен…

– Не спи, замёрзнешь. – Тронув его за плечо, Ольга вернула китайца в реальность. – О чём задумался?

– О своей прекрасной стране, – не очень-то и соврал Сунь Укун.

– Хватит мечтать, мы почти пришли. Вэлкам!

Она приоткрыла дверь магазина, на которой висела табличка с надписью «Все по 100», и прошла первая. Дверь чуть не закрылась перед носом царя Ообезьян, но он успел поймать её и ловко просочился внутрь, поднимаясь по ступенькам вслед за девушкой.

В магазине было полно людей – в основном женщин, некоторые притащили с собой детишек. Мужчины попадались тоже, но заметно реже. Играла громкая и динамичная музыка, которая по идее должна была настроить покупателя не выбирать долго, а хватать побыстрее. Замёрзший царь обезьян, более походивший на фашиста под Москвой, как раз таки никуда спешить не хотел в надежде как можно дольше выбирать одежду, чтоб не покидать это уютное и тёплое место. Дурак он, что ли?

Однако его спутница, наоборот, судя по всему, не собиралась тратить на царский гардероб много времени. Ольга быстро-быстро перебирала пальчиками всяческие одежды в поисках подходящих вариантов. Периодически она что-то снимала с вешалок и оборачивалась к китайцу, прищуриваясь, чтобы на глазок прикинуть размер.

Буквально через десять минут царь обезьян, с трудом удерживая на руках кучу джинсов, свитеров, рубашек, футболок, зимних курток и шарфов, был отправлен в примерочную, чтобы… встать там в длинную очередь.

– Извините, а вы нас не пропустите? – Постучав Сунь Укуну по спине, обратилась к нему молодая женщина. Царь обезьян обернулся. – А то видите, я с ребёнком, она устала и капризничает.

Рядом с женщиной действительно стояла маленькая девочка трёх-четырёх лет. Девочка хныкала, капризно размахивала по сторонам пластмассовой вешалкой и уже готова была разреветься.

– Видите? – ещё раз, с нажимом сказала женщина.

Китаец кивнул и прижался к стене, чтобы пропустить их перед собой.

– И меня, и меня пропустите, мужчина, мне тоже надо, я тороплюсь, на работу опаздываю. – Тут же, пока Сунь Укун не успел опомниться, за женщиной с ребёнком вперёд него протиснулся долговязый мужчина в очках.

Вежливый и тактичный царь обезьян заметно приуныл. Но, когда вслед за мужчиной, оттеснив Сунь Укуна к стене бедром, уже без лишних слов полезла вперёд невысокая женщина с фигурой, стремящейся к форме шара, с тонкими губами и мелкими кудряшками, он всё же решил возмутиться:

– Куда же вы, почтенная? Тут стою я, а вам по правилам этой вещевой лавки надлежит встать позади меня.

– Да, конечно, – не оборачиваясь, бросила толстуха. – Ничё, постоишь!

– Ну, что ты тут так долго? – спросила внезапно появившаяся Ольга. – Э-э! Женщина! Вы куда?! Тут мы стоим, идите в очередь! – Она ухватила кудрявую даму за рукав и потащила назад.

– Да он и так всех пропускает, чем я хуже?! – упиралась та. – А-а, он ещё и нерусский, что ли?! У-у, вьетнамцы, понаехали тут, Саратов вам не резиновый!

– Я китаец… – тихо возразил утомившийся и вспотевший царь обезьян.

– Да какая разница, все на одно лицо, косоглазые! – упёрлась женщина, всё ещё пытаясь прорваться в освободившуюся примерочную.

– Только после нас! – грозно рявкнула Ольга и, отодвинув наглую тётку, кулаком в спину подтолкнула своего спутника в примерочную, занавесив за ним шторку поплотнее.

Примерно через полчаса, кое-как сумев подобрать нужную одежду и даже вполне приличные зимние ботинки, шумная парочка вышла из магазина.

– Ты зачем их всех пропускал? – спросила Ольга, на ходу надевая перчатки.

– Но у них у всех были важные дела и непреодолимые обстоятельства… – неуверенно объяснил китаец.

– Да неужели?! Чтоб ты знал, у всех людей всегда самые важные дела и жутко непреодолимые обстоятельства! И у нас с тобой тоже!

– Нет, – безмятежно сощурившись на солнышке, возразил Сунь Укун, пригревшийся в новой одежде. – Мы никуда не спешим.

– А вот и спешим. У нас дома есть нечего, готовить надо, доубираться надо. Я вот приодела тебя, а ты за это мне с уборкой поможешь. Вот так!

– Я царь… – напомнил он.

– Я тебя убью, – прорычала Ольга.

– Ты не сможешь, женщина…

– Тогда макну в сугроб!

– Я буду рад помочь тебе с уборкой!

По дороге домой они забежали в два продуктовых магазинчика. Конечно, хватило бы и одного, но Ольга решила, что она не зверь, и решила не морозить чувствительного к низким температурам китайца. Тем более что в выборе продуктов он оказался весьма привередлив.

Укун настоял на покупке сразу трёх пакетов фунчозы и китайского соуса. Девушка понятия не имела, что делать с этим невнятным подобием спагетти, но, поскольку цена этого удовольствия по скидке была вполне допустимой, она не стала долго сопротивляться. Тем более что моральное давление было достаточно сильным.

Царь обезьян ходил за ней хвостом и нудно ныл, что рис она варить не умеет, что их ждёт голод, есть нечего, а он, Сунь Укун, замёрз, ему нужна горячая острая еда и зелёный чай в неограниченном количестве. Он сам всё приготовит и даже своими руками накроет на стол, только купи-купи-купи-и-и…

Во дворе дома девушка, оставив его на улице с сумками, быстренько забежала в частный павильончик, купила там подвяленные баклажаны по акции, абхазские мандарины, зелень и пошла спасать прыгающего на морозе несчастного царя обезьян.

– Ты так надолго оставила меня одного в этой заснеженной пустыне, женщина! Я опять замёрз! Мой нос онемел и, наверное, отвалится, как и пальцы на руках. Ногам тепло, ты купила мне подходящую обувь. Но вот эти ничтожные тряпицы на руках, – он помахал перед Ольгой пятернёй в вязаной перчатке, – являют собой лишь насмешку над погибающим от холода царём обезьян! Ведь я рождён на огнедышащем вулкане…

– Да ладно, хватит ныть. – Ольга оборвала его речь, которую уже успела выучить наизусть. – Посмотри, сколько снега вокруг! Когда идёт снег – тепло.

– Тепло?!!

– Конечно. Видишь, я даже без перчаток иду, и ничего. Пока бегала с тобой, вся спина взмокла.

– Ты снежная богиня? Богиня зимы и смерти? – опасливо косясь на неё, спросил китаец.

Ольга выразительно покрутила пальцем у виска и запустила теплолюбивого гостя в подъезд. На второй этаж к знакомой двери он влетел, практически не касаясь ступеней, с нереальной для человека скоростью и стал на коврике, пристукивая ногами…

Отправив замёрзшего царя обезьян на кухню – греться и готовить, девушка быстро разобрала пакет с вещами, которые выделяла китайцу для похода в магазин (старые штаны они выбросили в мусорный ящик по дороге), не спеша переоделась, закончила уборку, начатую ещё утром, и вновь раскрыла планшет.

– Чего-о?! – удивилась она, увидев количество лайков и комментариев под своим утренним постом в Инстаграме. Двадцать пять лайков? Восемьдесят один комментарий? Да когда такое было? Никогда!

«Ой, красавчик какой!»

«Фу, чё за бомж?»

«А то ты не знаешь, что с парнями делать надо».

«Он тебя не обчистил?»

«На азиатскую экзотику потянуло?»

«Срочная виза в Китай! Быстро и недорого!»

«А он веган? Я – веган и прекрасно себя чувствую!»

«Он с тобой иероглифами разговаривает?»

«Недельные курсы китайского языка! Самая низкая цена в Москве!»

«Лучшие места для российских туристов в Китае! Наша турфирма поможет вам подобрать идеальный маршрут для путешествия!»

«Он коммунист?»

«Если тебе не нужен, я себе заберу, дай телефончик!»

На каком-то этапе Ольга решила, что читать до конца весь этот бред не стоит. Она быстренько, насколько это возможно, попринимала в друзья шестьдесят с чем-то новых постучавшихся пользователей и, почувствовав, что популярность, оказывается, не так уж недостижима, решила слегка подогреть интерес публики.

«Приодела его в секонд-хенде. Вот теперь он торчит у меня на кухне, что-то там готовит, финансовые вложения отрабатывает. А то не понравилось ему, видите ли, как я рис варю… Ох, что же с ним делать? А мне ведь завтра в универ. И дома его не оставишь…»

Она проверила почту, убедилась что ничего важного нет, прочитала ещё пару противоречивых статей про царя обезьян и, вздохнув, решила со скуки написать вдогонку третий пост в Инстаграм:

«Он странный. Ну, насколько может быть странным мужчина, внезапно появившийся из ниоткуда у вас на кухне. Нет, сам-то он утверждает, что выбрался из копилки-обезьянки, которую я разбила случайно сегодня утром. Но это же бред? Бред.

И ещё он выбросился с моего балкона прямо в сугроб. Объяснил, что хотел улететь на облаке в Китай. Конечно, я сразу проверила в Сети, не сбежал ли какой псих из сумасшедшего дома, но вроде такой информации нигде не встречается. А у него нет ни паспорта, ни денег. Так что формально он бомж, хоть и называет себя царём.

Ох, мама бы убила меня, если бы узнала, что я незнакомого мужика к себе в дом впустила…

Сегодня в магазине, стоя в очереди, пропускал всех вперёд, святая простота. Хорошо, что я вмешалась, а то мы бы до вечера там проторчали. Потом заставил меня купить тонкую китайскую лапшу и что-то там колдует на кухне. Пахнет вкусно.

Красивый он или нет, я так и не поняла – не разбираюсь в китайцах. Но не урод точно.

Подумала я и решила, что на работу он завтра со мной поедет. Будет помогать мне с бумажной текучкой, ход испытаний в тетрадку записывать и всякие реактивы в журнал учёта журналов вносить. Вот только как его через пост охраны провести, если у него даже паспорта нет? Посмотрим.

Так, пришлёпал в комнату, есть зовёт. Иду дегустировать китайскую еду!»

…На кухне уже был накрыт стол. На двух плоских тарелках лежали аккуратные комки тонкой коричневой паутинки вперемешку с овощами. На третьей тарелке было аккуратно разрезано яблоко, на четвёртой выложены пирамидкой кружочки обжаренного баклажана, и каждый украшен сверху шапкой из густого белого соуса. В кру́жках парил зелёный чай. А на полу выстроились аккуратно составленные к стенке пакеты с оставшимися продуктами.

– Это что? – приподняв бровь, спросила хозяйка квартиры. – В холодильник сложно убрать?

– О, женщина, как ты не понимаешь… – устало вздохнул китаец. – Там холодно, а я рождён на вулкане из… Кроме того, – натолкнувшись на тяжёлый взгляд девушки, решил признаться Сунь Укун, – этот магический сундук, в котором целую вечность царит зима, зарычал на меня, как только я осмелился к нему подойти. Я мало знаю об этом новом мире. Но одно я понял точно за свою долгую жизнь, полную славных подвигов: если волшебная вещь угрожает тебе, лучше не использовать её и поскорее избавиться от такого опасного соседства. Мы должны сегодня же выбросить этот страшный сундук из окна в тот самый сугроб, в который я так неудачно упал.

– Холодильник выбросить?! Ты с ума сошёл! Он же почти новый!

– Поверь мне, женщина, он опасен…

– Нет уж, фигу!

За обедом Ольга долго, обстоятельно и так доступно, как только могла, объясняла царю обезьян про холодильники, телефоны, автомобили, электричество, двигатели внутреннего сгорания, горячую воду и газ в каждом доме.

– Про самодвижущиеся экипажи я понял. Про голубой огонь тоже. Про молнию, бегущую по тонким проводам, спрятанным над нашими головами, также уяснил. Это всё очень страшно, Аолия. Зачем ты живёшь в таком жутком мире, где всяческие волшебные предметы, таящие в себе смертельную опасность, соседствуют с тобой ежечасно? Почему ты не хочешь уйти на лоно природы, затеряться в чреслах необъятных просторов нашей прекрасной Земли и жить безмятежно и естественно, как живут все звери, птицы, цветы и сам царь обезьян?

– Не, экопоселения не для меня, – замотала головой девушка. – Там грязно, холодно, нет прививок, лекарств, Интернета. Те, кто на этом бизнес делают, просто разводят народ на деньги, но сами на деле живут, как все нормальные люди, в цивилизованных квартирах. А дураки, которые на их дешёвые разводы ведутся, как только сталкиваются с реальной жизнью на необработанной земле, сразу убегают обратно в город, поджав хвосты.

– Какой суровый мир…

– Типа твой Древний Китай лучше? – недоверчиво хмыкнула Ольга.

– Лучше! Благословенный край! Гора Цветов и Плодов! Тепло, светло, много фруктов, овощей и цветов, и мой народ, почитающий меня как царя и боготворящий, как Будду!

– Круто, – без энтузиазма отозвалась блондинка, вытирая губы салфеткой. – Спасибо, было очень вкусно. Посуду мыть тоже тебе.

– Почему?! – сразу надулся Укун.

– Потому что кое-кто сегодня приоделся за мой счёт и ещё энное количество времени будет на моей шее сидеть. Но я тебя содержать не нанималась, даже несмотря на то что ты царь. Хочешь тут жить, помогай по дому! А я пока Интернет проверю.

Она села на кухне с планшетом и начала по второму разу проверять всё: почту, социальные сети, новости. Ответила на пару сообщений друзьям по переписке, проверила расписание универа: не занята ли на завтра лаборатория? Посмотрела погоду. Что ж, завтра аж минус семь ниже нуля, узкоглазый китаец опять будет ныть, что был рождён на теплотрассе и такие лютые холода не для него. Ничего, пусть привыкает.

Потом Ольга снова открыла свой внезапно ставший всем интересным Инстаграм:

«Кажется, скоро я и сама начну верить, что он царь обезьян из Древнего Китая. По крайней мере, врёт он очень убедительно. Или не врёт? Шарахается от холодильника, потому что тот на него «рычит», орёт как ненормальный при виде проезжающих машин, потом бежит за ними следом и тычет пальцем. Это он ещё самолётов не видел, но ничего, пробелы в знаниях мы скоро восполним, у нас тут самолёты – обычное дело, лётный городок в нескольких километрах.

Ещё он витиевато говорит, использует сложные конструкции и строит речь не так, как мы, русские. И неплохо готовит, кстати. И главное, быстро! А ещё посуду моет. Вообще, очень полезный тип в хозяйстве, рекомендую приобрести».

– Аолия, а что ты делаешь с этой волшебной доской?

Сунь Укун подошёл к столу, с любопытством смотря на дисплей планшета.

– Садись, – вздохнув, сказала блондинка и, дождавшись, пока он послушно сел на табуретку, придвинулась поближе. – Смотри сюда, это называется айпад.

Карие глаза царя обезьян то округлялись, то становились узенькими, как щёлки. Он укал, угукал, ахал и охал от удивления, изумления и восторга. А когда вдруг впечатлительный китаец, с великодушного разрешения хозяйки проведя двумя пальцами по экрану, сам открыл картинку, «превратив» её из маленькой в большую, то завизжал и счастливо запрыгал по кухне почти до самого потолка.

– Э-э! Аккуратнее, люстру мне не разбей!

– Волшебная доска работает от прикосновения Мудреца, Равного Небу! – послушно прыгая пониже, кричал он. – Женщина! Спроси у своей волшебной доски, как мне вернуться домой, в мою благословенную страну! Пусть волшебная доска укажет мне путь!

– Ну, вообще-то такой функции у айпада нет, – развела руками Ольга. – Конечно, «Эппл» – продвинутая техника, и специалисты в их конторе самые крутые в мире. Но машину времени даже они пока не изобрели. Так что извини, но «волшебная доска» не поможет тебе вернуться в Древний Китай.

– А что тогда она может?

– В общем-то всё остальное. Кстати, тут вот, в Википедии, написано, что у царя обезьян должен быть золотой посох. Где твой посох?

– Посох? – сбился узкоглазый красавчик, зависнув в раздумьях на пару секунд. – Посох! Точно! У меня же есть посох! Сейчас!

Он со всей силы ударил себя ладонью по левому уху. Ничего не произошло.

– Так, вот только членовредительством не надо тут у меня заниматься, – поморщилась девушка. – Хорошая попытка, но нет, я на это не поведусь. Посох предъяви, пожалуйста.

– Сейчас-сейчас…

Он ещё раз настроился, а потом, для верности наклонив голову и прыгая на одной ноге, начал часто и звонко бить себя по уху короткими ударами.

– Похоже, на Алтын-горе точно день открытых дверей… – задумчиво пробормотала Ольга. – Загуглю-ка я, пожалуй, их телефончик. Они же там тебя, наверное, давно с собаками ищут…

Она уже ткнула пальцем в поисковую строку, но тут её упёртый гость, невероятным образом затолкав в ушную раковину сразу два пальца, с напряжением вытянул из уха коротенькую палочку наподобие зубочистки, которая тут же увеличилась в размерах и, звонко ударив одним своим концом по кафельному полу, вторым упёрлась в потолок.

– Ух ты… – искренне восхитилась девушка. – Это что?

– Цзиньгубан! – гордо ответил отдышавшийся китаец. – Золотой посох, которым бессмертный Юй усмирял воды! Посох, дарованный мне самим морским драконом, потому что я – Сунь Укун! Прекрасный царь обезьян!

Он приосанился, гордо стукнув себя кулаком в грудь, да так и застыл в этой эффектной позе с посохом в руках. Ольга тоже с нескрываемым любопытством рассматривала волшебную диковинку, появившуюся из ниоткуда. Ну не из уха же в самом-то деле? И хотя она всё видела своими глазами, всё равно сомнения оставались…

Посох выглядел вполне себе настоящим. И, судя по всему, стопроцентно золотым, потому что блестел на ярком солнце. Правда, только в тех местах, которые не были покрыты слоем какой-то мутно-коричневой грязи.

– А в чём это он?

– В ушной сере конечно же! Он ведь хранился у меня в ухе много веков, пока я сидел в заточении!

– Фу-у-у!!! – Девушка недовольно наморщила носик, – Немедленно иди в ванную и отмой его! И не смей больше совать в уши!

– Каждому оружию своё место, Аолия! Это оружие всегда хранилось в моём ухе! – надувшись, возразил Сунь Укун.

– А теперь будет стоять в уголке за занавеской! – не желала уступать Ольга. – Пока ты тут живёшь, будешь жить по моим правилам! Марш в ванную и мой эту палку до блеска!

«Он достал из уха посох! ПОСОХ!!! Длиннющий! Как он ему мозг не проткнул?! И эта железная палка вся в сере из его ушей! Вся!!! Меня аж замутило! Как можно так безответственно относиться к своим вещам и своему здоровью? Как можно хранить в ушах посторонние предметы? Прикиньте, да?! Он точно древний китаец, раз делает такие ужасные вещи!»

Вечером прекрасному царю обезьян постелили на полу, несмотря на его праведное возмущение. Бессердечная женщина почему-то не захотела уступать ему свою постель, а также категорически отказалась спать с ним рядом в одной постели. Конечно, древнему китайскому демону не привыкать спать на жёстком, но должна же быть у этих северных людей хоть капля уважения?!

Он проснулся ещё затемно. Хотя, судя по тому, что за стенами шумели и топали, было уже утро. Но Ольга ещё спала сном младенца и просыпаться не собиралась. Сунь Укун уселся на своей жёстком матрасе в позе лотоса и закрыл глаза, стараясь отрешиться от мира.

Через несколько мгновений он почувствовал, как его физическое тело постепенно немеет, начиная с самых кончиков пальцев рук и ног наливается тёплой свинцовой тяжестью, на смену которой приходит удивительная лёгкость и восхитительная пустота.

Перед его внутренним взором мелькали звёзды и планеты, несущиеся куда-то так быстро, что за ними сложно было уследить. Голову слегка кружило и покалывало в висках, но вот Великий Мудрец уже начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, повинуясь движениям какого-то незримого внутреннего маятника.

Учитель, белый монах Сюаньцзан, ты слышишь меня? Ты нужен мне… Брат Уцзин, слышишь ли ты меня, синекожий гигант? Я в беде… Брат Бацзе, Свинья, познавшая науки, ты слышишь мой зов?.. Будда, прости меня…

Но Сунь Укуна никто не слышал, и никто не отвечал на безмолвный крик его души. Каких бы богов и демонов он ни звал, сколько бы страниц книги, на которой была написана судьба Вселенной, ни перелистывал могучим усилием своей воли, все они оставались пусты и безмолвны. Ни строки, ни буквы, ни звука…

Тогда царь обезьян мысленно вернулся туда, где уже был однажды, – под тёмные своды горы Пяти Стихий, под укрытие пяти пальцев ладони Золотого Будды. Его дух стал единственной маленькой светящейся точкой в темноте огромной пещеры. Он парил в воздухе, не касаясь ни пола, ни потолка, но не покидая глухой тюрьмы, созданной его же разумом. Возможно, именно в этом месте можно и нужно было думать о себе в вечном поиске ответов на все вопросы…

Я ничего не могу. Я не смог оседлать облако и улететь. Мой посох почти совсем не работает. Я в другом времени и в другой стране. А что, если Поднебесная в этом времени стала такой же непредсказуемой, как эта чужая заснеженная страна?

Что, если демонов больше нет? И бессмертных богов нет? И самого Будды нет? Мой внутренний взор не видит их, я не могу до них достучаться. Что, если мир неотвратимо изменился и мне никогда не вернуться домой?

Аолия. Северная женщина с голубыми глазами и несносным нравом. Чем она способна мне помочь? Я думал, что она освободила меня из тюрьмы, но она лишь сменила одно моё заключение на другуе – огромную тюрьму времени и пространства, из которой мне не выбраться так легко. Если из неё вообще можно выбраться…

Демонов в этом мире заменяет техника.

Но есть ли в этом мире замена богам и Будде? Это мне ещё только предстоит узнать. Я – Сунь Укун! Я должен научиться жить в этом жутком аду, чтобы вернуться в свой мир, в своё время, на гору Цветов и Плодов.

Я должен укротить холодильник. Я должен подчинить себе душ и горячую воду. Я должен научиться читать волшебную доску, которую Аолия называет чудным словом «айпад». Волшебная доска знает ответы на многие вопросы. Я уверен, что неразумная женщина просто слепа в поисках истины.

Но я – Сунь Укун! Я найду!

Я обязан…

– Э-э, тебя чего мотает из стороны в сторону?! – Ольга осторожно толкнула гостя кулаком в плечо, и китаец упал. Его сознание с огромной скоростью вырывалось из космоса, возвращаясь в обычное состояние. Яркие образы, вспыхивая, словно неоновые огни, и тут же погасая и сменяясь другими, чуть не ослепили его. Он вскрикнул и широко раскрыл глаза.

– Ты с ума сошла, Аолия?!

– Это ты с ума сошёл! – проворчала блондинка, – Просыпаюсь, а ты сидишь тут в темноте, качаешься и тихо мычишь. Напугал же меня!

Горел включённый ночник. Ольга сидела на кровати, кутаясь в одеяло, опустив ноги в тапках-лапках и неуверенно поглядывая на китайца.

– Ты в порядке? Ты случайно не наркоман?!

– Я медитировал! Я искал ответы на все вопросы! Но ты помешала мне!

– А-а… – с пониманием протянула девушка. – Ну извини. И знаешь, это… не медитируй по ночам больше. А то я пугаюсь.

– Хорошо… – сжав зубы и возведя глаза к потолку, согласился Сунь Укун.

– И вообще, собирайся, нам пора завтракать и в универ.

Ольга потянулась, зевнула и, как была в пижаме и тапках, поплелась в ванную.

– Куда? Когда? Зачем?! – Округлив глаза, китаец кинулся за ней вслед, заваливая девушку вопросами.

– В универ, сейчас, по делам, – односложно отвечала блондинка.

– Но ещё ночь! Даже не рассвело! – Царь обезьян, ничего не понимая, тыкал пальцем в окно, нервно подпрыгивая. – Ещё рано куда-то идти! Алый пожар зари ещё не разлился в светлеющем небе, знаменуя восхождение золотого диска солнца, освещающего весь мир, дарующего жизнь и изгоняющего мрак холода и смерти! Нужно спать, женщина!

– Полностью с тобой согласна, – охотно кивнула зевающая девушка. – Но в университет мне к восьми утра. Даже к семи тридцати, потому что в восемь ноль-ноль я уже веду пару у первокурсников. А потом у меня будут дела в лаборатории. Надо успеть вырастить плесень, понимаешь ли.

– Э-э, ты сказала «печень»?

– Плесень!

– …?!

– Ну диссер я пишу.

– Какой ещё диссер?! – уже в полный голос вопил несчастный китаец, которого явно не радовала перспектива отправляться куда-то по темноте, вместо того чтобы спать в тепле.

– Диссертацию. «Исследование физиологии основных видов плесени в связи с совершенствованием приёмов фитосанитарного мониторинга и защиты лекарственных растений», – монотонно продекламировала Ольга и, закрыв дверь в ванную перед носом своего охреневшего гостя, включила душ.

– Что такое физо… физи…диссо… фито… тьфу! Что это за непроизносимые слова, женщина?! – доносилось из-за двери. – Какое магическое заклинание ты произнесла? Ты колдунья? Ведьма? Богиня? Зачем тебе выращивать плесе-э-энь?! Ты хочешь уничтожить весь мир?

Девушка раздражённо зарычала и открыла воду посильнее.

– Нет, я не против! Уничтожай! Пусть этот снежный ад исчезнет навсегда! Но сначала, пожалуйста, верни меня в мой Кита-а-ай!!!

Сунь Укун нервно долбил лбом по стенке, и только хорошее воспитание и приверженность культурным традициям не позволяли царю обезьян вынести эту дешёвую дверь вместе с косяком. Ведь там, за дверью, – обнажённая женщина, на честь которой никак нельзя бросить тень из-за своей недостойной нетерпимости.

– Что мы будем есть? – спросил царь обезьян, когда Ольга вышла из ванной.

– Есть? Не знаю… – Она зевнула. – Я ещё не думала об этом. Сейчас кофе сварю. Попьём – и вперёд. Наша преподавательница говорила, что есть вредно.

– Это голодать вредно, а есть – полезно, – логично возразил китаец, – В твоём демоническом холодильнике есть еда?

Хозяйка лениво открыла дверцу холодильника и заглянула внутрь.

– Йогурт сойдёт?

– Что это? – Мужчина любопытно приподнял бровь.

– Ну… как бы объяснить… – Девушка на мгновение задумалась, – Подслащённое скисшее молоко в общем-то.

– Не пойдёт. Я – Сунь Укун! Я должен есть горячую пищу! Ведь я рождён…

– На вулкане, на вулкане, на очень, блин, горячем вулкане! Из небесного камня. Я помню, – быстро закивала нечёсаной головой блондинка. – Достало уже, честное слово…

Пока она переодевалась и варила кофе, китаец возился с найденными в овощном ящике кабачком, луковицей, яйцами и парой сморщенных от времени шампиньонов, завалявшихся у задней стенки холодильника и промёрзших до ледышек.

Через полчаса на сковороде уже шипела яичница с луком, грибами и кружочками жареных кабачков. К этому времени ночь за окном из чёрной стала синей, а затем голубой. Снег падал крупными хлопьями, и заскучавший китаец совсем скис.

– Чего? Ешь, это вкусно, – признала Ольга, уплетая яичницу.

– Мясо, женщина. Мне нужно мясо. Я – царь обезьян! Демон. Хищник.

– Угу. Чем же ты питался на своей малой родине, если у тебя там одни цветы и плоды? Откуда ты там брал мясо?

– Лучше тебе не знать, – проворчал Сунь Укун.

– Неужели ты ел своих подданных обезьян?! – наигранно ужаснулась девушка.

Узкоглазый повар взорвался:

– Никогда! Никогда прекрасный царь обезьян не причинил никакого зла своему обезьяньему народу с горы Цветов и Плодов! Они мои подданные, моя семья, моя паства!

– Стадо, значит? – хихикнула Ольга. – Ладно-ладно, признаю, перебор! – Она подняла руки в знак примирения, когда глаза её собеседника засверкали красным. – Спасибо за завтрак. Мой посуду и пошли. А то опоздаем!

…На автобусной остановке, как всегда по утрам, было полно людей. Какой-то высокий мужчина нервно закурил. Троица подростков смотрела видеоролик в смартфоне. Сонная женщина с окончательно уснувшим ребёнком и санками явно торопилась в детский сад. Небольшая компания студентов шумела, смеялась, обсуждала экзамены и штудировала тетрадки с лекциями. Двое молодых военных смотрели на них с лёгкой завистью. Откуда-то доносилась бодренькая песня Шнура:

Депутаты ох…ренели,
И в правительстве бардак!
А я пьяный две недели,
Потому что сам муд… артист!

Все были в приподнятом настроении из-за морозной зимы и предстоящего Нового года. Сунь Укун недоверчиво смотрел на всех этих весёлых, беззаботных людей, натянув смешную бежевую шапочку по самые брови. Как они могут быть такими счастливыми, если вокруг так много снега?!

Подошедший автобус конечно же был набит битком. Ольга быстренько пропихнула вперёд китайца, утрамбовалась следом, наступая ему на пятки, и тут же расплатилась за два билета у так удачно оказавшегося рядом кондуктора.

– Ну, держись теперь, а то упадёшь, – шепнула она своему спутнику.

– За что здесь держаться, женщина?!

– Зубами за воздух, – посоветовала девушка.

– Я так упаду!

– Куда?

– Некуда, – не имея возможности даже повернуть голову, признал китайский гость. – Тут народу как маринованных стеблей бамбука в бочке! И никто не уступит место царю?

– Ты уверена, что это он, Тяньгоу?

– Нет, господин, я же не могу учуять его запах через эту железяку. – Одетая в строгий деловой костюм рыжеволосая девушка со стильным каре виновато опустила глаза.

– Ну и зачем вы все мне нужны, если вы не в состоянии точно определить, он это или нет? Может быть, мне отправить всю вашу компанию скитаться по смрадным лабиринтам Диюя, полным неожиданных ловушек, жестоких казней, раскалённых кипящих озёр и пронизывающего ледяного ветра, который слоями будет сдирать плоть с ваших ничтожных костей, пока не превратит ваши физические тела в жалкие лохмотья? – Широкоплечий мужчина в дорогом атласном халате задумчиво приподнял брови, поправил рукой высокую причёску и, зажав между пальцами сигару, замер в ожидании.

Стройная Тяньгоу тут же кинулась к нему, обрезала кончик сигары маленькими золотыми ножницами, щёлкнула чёрной гематитовой зажигалкой и склонилась в почтительном поклоне. Мужчина молча закурил, прикрыв глаза с длинными коровьими ресницами, выдыхая клубы дыма через широкие ноздри…

За огромным панорамным окном открывался вид на роскошный сад с карликовыми деревьями, фонтанами и водопадами, цветочными клумбами и высокими кустами михутао – дикого обезьяньего персика. Непосвящённый наблюдатель ни за что не догадался бы, что этот сад разбит не на земле, а на четвёртой крыше самого высокого здания Поднебесной.

Но зато те, кто собрался сегодня в этом кабинете, прекрасно отдавали себе отчёт в том, чего каждому из них стоило подняться на эту вершину и как легко можно упасть с неё, как долго придётся лететь с высоты в двадцать пять иней, а также – что ждёт их в самом низу. Точнее, что внизу их не ждёт ничего хорошего.

– Блондинка пишет в своём блоге, что он называет себя Сунь Укуном, царём обезьян. И что у него даже есть посох, – прорычал громила, походящий на медведя. Он помялся в затянувшейся паузе и неуверенно почесал себе шею длинными чёрными когтями. На смуглой коже остались глубокие полосы царапин. Мгновением позже они наполнились густой чёрной кровью, но медведь и бровью не повёл.

– Ты глуп, Хуньдунь, – холодно отозвался мужчина в халате, продолжая наслаждаться сигарой. – Эта девица может писать что хочет. Обвести её вокруг пальца – много ума не надо. Но, прежде чем предпринимать что-то, я хочу убедиться, что это действительно обезьяна, а не какой-то местный сумасшедший, начитавшийся бездарной книжонки этого пустоголового У Чэнъэня!

– Но у него посох, господин… – полушёпотом прошелестел отделившийся от стены бледный хрупкий юноша с белыми губами и почти прозрачной кожей.

Тот, кого называли господином, встал и подошёл к окну.

– Скажи мне, Лю Гуй, у призраков есть мозги?

– Что? – Бледный юноша удивлённо распахнул глаза.

– Ах, извини, должно быть, мой вопрос некорректен. У Лю Ганьсы, чьим призраком ты стал, были мозги?

– Я не понимаю, господин… – стушевался растерянный Лю Гуй и неуверенно добавил: – Наверное, были…

– Хотя откуда у него могли взяться мозги, – не оборачиваясь и как будто не слыша ответа собеседника, продолжил широкоплечий мужчина с сигарой, – если он решил свести счёты с жизнью из-за несчастной любви? Нет, вы слышали? – повысив голос, обратился он ко всем присутствующим. – Не из-за голода, нищеты, нестерпимых болей, которые нередко терзают бренное тело, а из-за любви… Да-а…

Он снова поправил кончиками пальцев причёску – длинная чёлка никак не хотела держаться на месте, постоянно норовя упасть на лоб.

– Так вот. – Мужчина снова вернулся в своё кресло и залпом выпил воду из высокого стакана. – Дорогой наш Лю Гуй, поскольку у ничтожного Лю Ганьсы не было мозгов, то у тебя, призрак, их нет и подавно. С кем приходится работать… – Он покачал головой и пару раз задумчиво цокнул языком. – Посох, Лю Гуй, можно купить на «АлиЭкспресс», наши трудолюбивые соотечественники изготовят и любезно доставят его в любой уголок мира. Вот только он будет всего лишь красивой бесполезной палкой.

– Но господин…

– Ты идиот. Исчезни.

Бледный Лю Гуй порозовел от стыда и снова слился со стеной.

Господин в халате в задумчивости барабанил пальцами по столу. На картине, висевшей на стене над его креслом, огромный чёрный бык торжествующе поднимал на окровавленных рогах безжизненное тело матадора. Красный плащ испанца был порван и втоптан в песок могучими раздвоенными копытами. На корриде бывает всякое.

– Выйдите все вон, – после продолжительного молчания сказал мужчина с сигарой. Все присутствующие послушно склонили головы и направились к двери. – Тяньгоу, – добавил он и прикрыл глаза.

Рыжая кивнула и осталась в кабинете, закрыв дверь. Темноволосый господин задумчиво посмотрел на неё.

– Сколько ты служишь мне, Тяньгоу?

– Наверное, вечность, У Мован… – поклонившись, ответила женщина.

– Тебе это нравится?

– О да, господин! – закивала рыжая.

– Может быть, тебя что-то не устраивает?

– Меня устраивает всё, что устраивает вас, У Мован!

– Может быть, ты чего-то хочешь? – не унимался мужчина.

– Служить вам – вот моё единственное желание, господин!

– Хорошо… – Он коротко улыбнулся. – Теперь ты будешь служить мне дистанционно.

– Дис-тан-ци-он-но?.. – немножечко удивилась женщина.

– Ну да. Удалённо, – пояснил У Мован, крутя в руках высокий стакан, в котором раньше была вода.

– Но почему?! Разве я в чём-то виновата? Простите меня, господин!

– Нет, ты всё делаешь правильно. Именно поэтому ты и должна выяснить, кто называет себя царём обезьян.

– Я?! – Узкие глаза Тяньгоу округлились от удивления.

– Ты. Считай это заграничной командировкой. Отправляешься… – он посмотрел на часы на своём запястье, – сейчас же. Вынюхай там всё.

– Да, господин! – Рыжая снова поклонилась. – Спасибо за оказанное доверие, господин! А как я буду выглядеть? Можно мне быть…

– Я уже всё решил, – холодно перебил её мужчина, откусывая крупный кусок от стеклянного стакана. – Всё, иди.

Он щёлкнул пальцами, и Тяньгоу исчезла. У Мован ещё несколько секунд посидел в молчании, рассеянно глядя в окно и дожёвывая стакан, а затем встал и вышел из кабинета. Его шаги отдавались тяжёлым грохотом копыт…

– Что это за величественное здание? А за ним ещё одно? И ещё?! – округлив глаза, поинтересовался Сунь Укун. – Наверное, это дворец вашего императора?

– Нет, это всего лишь СГУ, – на ходу отвечала Ольга, успешно ловя китайца за шиворот на светофоре. – Сказано же тебе: на красный – стоять, на зелёный – идти! Что непонятно?

– Непонятно, что делать на жёлтый, – честно признался мужчина.

– Можешь попрыгать.

– А что такое СГУ? – снова спросил он, послушно прыгая на месте, когда на светофоре включился жёлтый сигнал.

Девушка покосилась на него, в сотый раз подумав, что надо бы всё-таки позвонить в психиатрический стационар и уточнить, точно ли у них не сбегал пациент. Ну или хотя бы попробовать вызвать психотерапевта на дом.

– Саратовский государственный университет. Альма-матер. Место моего обучения и работы.

– Так мы идём туда?

– Ага.

Ольга быстро перебежала дорогу на зелёный, оглянулась, убедилась, что китаец не отстал от неё, и вошла во двор университета.

– Это храм науки? – не унимался её узкоглазый спутник.

– Ну, можно и так сказать.

– Значит, ты жрица науки? – уточнил Сунь Укун.

– Вообще, я бы предпочла быть жрицей острой пиццы с куриной грудкой и болгарским перцем. Ну или жрицей горячей жарёхи с мясом и грибами в «Хэ». Но увы! Поэтому вот прямо сейчас, да, приходится быть жрицей науки.

– Я ничего не понял, – озадаченно пробурчал китаец.

– Тебе и не надо. Ладно. Мы заходим. Молчи так, словно ты немой, то есть совсем рта не раскрывай. Я постараюсь уладить вопрос с постом охраны.

Они поднялись по ступеням, открыли тяжёлую дверь и вошли в просторный холл главного корпуса университета. То есть первоначально задумывалось, что холл должен быть просторным. Но сейчас практически на входе стояла кабинка охранника и вертушка стального турникета. Суровый возрастной мужчина в форме неприветливым кивком ответил на вежливое «здравствуйте» и, мельком взглянув на пропуск Ольги, с подозрением уставился на её спутника.

– Да это же наш ремонтник-узбек, – невинно захлопала ресницами девушка. – Они вроде в конференц-зале что-то там ремонтируют. Красят, штукатурят, потолки натягивают…

Охранник недоверчиво оглядел Сунь Укуна с ног до головы, но всё же пропустил, но тяжёлым взглядом долго смотрел вслед, пока странная парочка молча поднималась по лестнице и не скрылась на втором этаже. Всё равно больше делать ему было нечего.

– Прокатило, – с облегчением шепнула девушка. – Видишь, как выгодно иногда быть блондинкой? Ладно, завтра мне сюда не надо, а потом праздники уже. На один раз и такой легенды хватит.

– Какие праздники? – так же шёпотом спросил китаец.

– Новый год.

– Новый год?! Зимой?! – удивлённо вскрикнул он. – Без цветов и фруктов?!

– Да тихо ты, – шикнула Ольга. – И вообще, побольше молчи. Мне сейчас семинар вести у первокурсников. Быстренько проведу, отпущу молодняк пораньше, а потом в лаборатории закроемся, тогда и поговорим.

Она открыла аудиторию, сняла куртку и шапку, размотала шарф, достала из сумки ежедневник и планшет и села за стол, отправив Сунь-Укуна в самый дальний и тёмный угол кабинета, чтобы не отсвечивал. Китаец послушно молчал, положив на стол шапку и расстегнув пуховик ровно на одну пуговицу. Вдруг будет холодно…

«Провела его в универ, – меж тем записала Ольга в блоге, благо несколько минут свободного времени ещё было. – Если кто-то узнает – огребу я по полной…

А перед этим мы ехали в автобусе. То ещё приключение. Его величество категорически не желал держаться за поручни. Правда на первой же яме (или кочке?) перелетел кубарем через весь салон, раскидав своей тушкой остальных пассажиров, как кегли, и резко поумнел, вцепился в поручень, как в родную маму.

Мату было-о! Думала, пассажиры его вместе с поручнем из автобуса вынесут.

А потом он прыгал на светофоре, пока жёлтый свет был. Я сказала «попрыгай», он и запрыгал. Все так косились… Позорище…

Ещё и охранник в корпусе так подозрительно смотрел на нас… Ох и получу я за него… Но сейчас вроде сидит тихо, в окошко смотрит, щурится, типа рассвет встречает.

Как студентам-то его представить? А-а, не важно…»

Постепенно аудитория стала заполняться мрачными и весёлыми, хихикающими и зевающими студентами, однако после звонка Ольга с неприятным удивлением обнаружила, что их совсем немного. Конечно, зачем идти на семинар, если его ведёт какая-то там аспирантка?

– А отпусти-и-ите на-ас… – не дожидаясь приветствия, заныла девочка на первой парте.

Ну началось…

– Да! Давайте пойдём домой, – предложил ушастый парень.

– Мы так рано встали, из такого далека ехали… Отпусти-и-ите…

Ольга вздохнула.

– Но если я вас опущу, получится, что вы зря рано вставали и ехали в университет к восьми утра?

– Ну почему зря? Мы в «Кофе и шоколад» сходим, – возразил ушастый.

– В восемь утра? Кафе в девять открывается, – улыбнулась блондинка, легко поймав парня в логическую ловушку. Сама такой была ещё недавно.

Студенты напряжённо замолчали.

– «Улей» тоже с девяти, если что, – добила их молодая преподавательница. – Так что, если я вас отпущу, никуда вы не сходите, а просто будете мёрзнуть на морозе. Вы даже в библиотеку не зайдёте посидеть, потому что библиотека работает с которого часа?

– С девяти, – унылым хором ответили первокурсники.

– Вот именно. Так что давайте лучше посидим здесь и пообщаемся? – компромиссно предложила Ольга. – У нас семинар, плохих оценок не будет, только хорошие, но тем, кто поддержит тему разговора. А тема у нас для начала будет совсем простая: «Теория Дарвина». Я уверена, что его имя вам всем знакомо. Если не по университету, то уж по школе точно. А те, кто и в школе хлопал ушами, – она невольно бросила взгляд на ушастого студента, – всё равно где-то что-то об эволюционной теории слышали. Ведь вступительные экзамены вы все каким-то чудом сдали.

– А я думал, мы сегодня про расы говорить будем, – внезапно вклинился в разговор полненький рыжий парень с последней парты. – Вон у нас и живой образец расового разнообразия в аудитории сидит, представитель монголоидной расы. Ха!

Он нагло фыркнул, кивнув в сторону напрягшегося царя обезьян.

– Это не образец, это наш китайский коллега, учёный-философ, приехал по обмену опытом. – Ольга быстро ляпнула первое, что пришло ей в голову. – И, кстати сказать, поскольку господин Укун – китаец, то в нём помимо монголоидной есть также примесь австралоидной расы, – наставительно подняв палец вверх, уточнила она. – Но вы, наверное, этого ещё не проходили. Или забыли? Ай-ай-ай…

Говорливый шутник быстро заткнулся, чтобы не сболтнуть ещё какую-нибудь глупость.

– Господин Укун поприсутствует на нашем семинаре, так как по обычаю своего народа пришёл в университет рано, а на филсфаке ещё никого нет. Кроме того, ему как настоящему учёному крайне интересна философская составляющая теории эволюции. Ведь именно Чарльзу Дарвину удалось по-научному грамотно ответить на вопрос, почему органический мир таков, каким мы его знаем, тем самым перенеся этот вопрос в сферу биологии из области философии, религии и метафизики.

– А как на этот вопрос отвечают китайские философы? – осторожно поинтересовалась девочка с первой парты, которая ещё несколько минут назад просилась домой.

Все с интересом обернулись к Сунь Укуну. Китаец озадаченно посмотрел на Ольгу, но она напряжённо молчала.

– Да, господин Укун! – поддержал свою одногруппницу ушастый. – Что китайская философия думает по этому поводу? Почему животный и растительный мир нашей планеты так богат и разнообразен? Вы хоть русский-то понимаете?

Сунь Укун не выдержал и встал. Никто не смел бы упрекнуть его в трусости или недостатке классического образования.

– Мне известны все языки этого мира, о любознательный юноша. Ответ на твой вопрос прост. Сначала первопредок Паньгу своим каменным топором разбил яйцо Вселенной, из которого вырвался великий Хаос, разделившийся на лёгкие и тяжёлые элементы. Лёгкие элементы поднялись вверх и создали светлое, белок, ян, небо и солнце, которое ты увидишь, если раскроешь глаза и поднимешь голову вверх. А тяжёлые элементы образовали мутное, желток, инь, земную твердь, которую всю свою жизнь ты попираешь ногами.

– Как вы видите, – значительно повышая голос, чтобы перекричать царя обезьян, вставила ремарку побледневшая преподавательница, – древние знания Китая очень похожи на современные представления о зарождении нашей планетарной системы и жизни на Земле.

Все примолкли в ожидании объяснений.

– Ок, наша Солнечная система образовалась из хаотичного вращения газов и тяжёлых элементов. Тяжёлые элементы образовали ближайшие к Солнцу планеты, в том числе и нашу Землю, а лёгкие элементы, скопившись подальше от Солнца, сформировались в газовых гигантов. Так понятнее?

– А как же первопредок? – поднял руку ушастый студент.

– А история о первопредке перекликается с современным научным мифом о том, как из хаоса химических элементов на Земле случайно получилась молекула ДНК. Спасибо, господин Укун, садитесь.

– Нет, подождите! – возразила настырная девочка с первой парты. – Господин Укун ещё не успел рассказать нам, как китайская философия объясняет многообразие животного и растительного мира! Расскажите-расскажите, пожалуйста, господин Укун!

Она игриво стрельнула в китайца глазками. Великий Мудрец невольно покраснел.

– Великий первопредок Паньгу, госпожа, – охотно ответил он девушке, – упёрся ногами в землю, а головой в небо и рос восемнадцать тысяч лет, после чего распался на мелкие части, как распадается всё, что больше не может оставаться целым. Дыхание его стало ветром и облаками, тело его стало горами и четырьмя сторонами света, горячая кровь – многоводными реками, плоть – плодородной почвой, кожа – травой и деревьями, что радуют наш глаз и дают нам укрытие от палящего солнца и проливного дождя. В реках были рыбы, в лесах и горах дикие звери, на деревьях пели птицы. Все они – плоть от плоти великого Паньгу.

– А человек? – не унималась студенты. Теперь уже увлеклись все.

– В древнем трактате написано, что человека создала чистая сердцем Нюйва, благоустроительница всего мира. Она лепила из глины ловкими пальцами разные фигурки, которые оживали и становились людьми. А когда богиня устала лепить людей, она протянула через жидкую глину верёвку и встряхнула её, разбрызгав глину по земле. Из этих глиняных брызг появились люди бедные, ничтожные и недостойные высших благ. А люди, которых богиня слепила собственными руками, стали знатными, богатыми и воистину самыми достойными на земле.

– Расизм какой-то… Простите, но как же эта история соотносится с теорией Дарвина? – привстал ушастый. Его поддержал нестройный хор голосов.

– Какой теорией? Какой Дарвин? Кто этот почтенный муж? – обернувшись к Ольге, поинтересовался Сунь Укун.

Студенты озадаченно переглянулись.

– Вы что, не слышали про теорию сэра Чарльза Дарвина? Но мы думали, что Китай – современное цивилизованное государство. Разве не так?

Все вопросительно уставились на молодую преподавательницу.

– Э-э… понимаете ли, господин Укун получал степень доктора философии в далёком горном монастыре, в Китае так принято. Возможно, монастырские учителя уделяли недостаточно внимания теории эволюции…

Сунь Укун остановил её одним жестом. Он никогда не нуждался во лжи ради спасения собственной репутации.

– Мой первый учитель, бессмертный патриарх Сюйпути, не говорил ни про какую эволюцию. Он учил меня покорять стихию, летать на облаке, останавливать и вызывать дождь, понимать язык животных, изменять свой облик и распадаться на неисчислимое количество множеств самого себя…

– Наш китайский коллега хочет сказать, – громко перебила его Ольга, пытаясь хоть как-то спасти семинар и веру первокурсников в науку, – что учитель учил его познанию себя и принятию реального мира.

– Я хотел сказать лишь то, что сказал, госпожа Аолия, – холодно возразил китаец. – Несмотря на многовековое заточение в каменном узилище, мой рот ещё послушен мне и способен сказать то, что я желаю, чтобы было сказано.

– Дети! – как воспитательница в детском саду, обратилась раскинувшая руки преподавательница к распахнувшим рты и явно подзависшим студентам. – Давайте расскажем господину Укуну про Чарльза Дарвина и теорию эволюции!

– Давайте, давайте, – согласно закивали все, поднимая руки. Каждый желал быть первым в деле научного просвещения мутного китайского философа.

Почти целый час обалдевший Сунь Укун слушал длинный, сбивчивый и многоголосый рассказ про великого британского учёного, его кругосветное путешествие на корабле «Бигль» и его теорию происхождения видов, перевернувшую весь мир и ставшую фундаментом для мировой биологической науки. Мудрец, Равный Небу, распахнул рот…

Он кивал, возмущался, пожимал плечами, округлял глаза, вскрикивал, хихикал и раздражённо рычал, но всё равно слушал. А студенты говорили, вопили, орали, выкрикивая каждый по очереди или даже все вместе хором, перебивая и дополняя друг друга.

Только Ольга напряжённо молчала, и близко не представляя, чем всё это закончится. Для неё в частности, ибо урок она завалила точно…

– И вы хотите сказать, что один человек, отправившийся в путешествие по морю, смог убедить всех в мире, что не боги создали мир и людей? – спросил царь обезьян, когда первокурсники наконец выдохлись и замолчали. – Как такое может быть?! Почему все ему поверили?! Из-за рисунков, которые могут и не быть правдивыми? Из-за его записей, сделанных гусиным пером и не проверенных ни одним критиком? Чиновники от поэзии и литературы постоянно делают записи, которые им диктует их вдохновение и фантазия! Но как смел этот учёный чиновник выдать свою фантазию за реальное устройство мира?! Как могли правители, мудрецы и учёные люди поверить ему? Ведь никто из них не видел то, о чём он говорит! Он и сам не видел почти ничего, а лишь выдумал всё это и записал на рисовой бумаге своей рукой! Нет, это невозможно! Мир не может быть так безумен!

Сунь Укун всё больше распалялся, он уже почти кричал, яростно вспарывая воздух кулаками. Ольга даже подумала, что, если бы сейчас сюда явился сам Чарльз Дарвин, ненормальный китаец, обвинив великого англичанина во лжи, придушил бы его собственными руками. Не задумываясь!

– Но эта теория объясняет… – попытался возразить ушастый первокурсник.

– Ничего она не объясняет!!! – заорал царь обезьян, топая на него ногами. – Мир не может быть так безумно сложен! Всё просто: великий первопредок создал всё вокруг и всё, что мы видим или не видим! А тебя, неразумный отрок с ослиными ушами и кожей веснушчатой, словно капли грязи просеяли сквозь сито, случайно произвела на свет благоустроительница Нюйва, разбрызгав глину ниткой! Потому что достойные люди, которых богиня лепила из глины собственными руками, ни за что не поверили бы в эту безумную сказку про эволюцию!

– Вообще-то переход на личности – это уже за гранью…

– Заткнись, необразованный яогуай!!!

Даже после того, как прозвенел звонок, яростный спор в аудитории продолжался, грозя перейти в рукоприкладство. Ольга вынуждена была взашей гнать студентов на перемену, торжественно пообещав поставить пятёрки всем. Затем она кое-как побросала в сумку свои вещи и, цапнув за рукав царя обезьян, потащила его в лабораторию.

– Как может занимать умы юных учеников настолько неразумная теория?! – продолжал возмущаться Сунь Укун, следуя за девушкой по длинному коридору. – Неужели никто, кроме меня, не усомнился в этой невиданной небылице?!

– Хватит! Замолчи! – Блондинка закрыла дверь лаборатории и прислонилась к ней спиной. – Мне нет никакого дела до того, что ты думаешь о теории эволюции. Если ты играешь в средневекового философа, то ты слишком заигрался. А если не играешь… тогда ты… ты вообще меня бесишь! Потому что твоя история фантастичнее любой научной теории! Ты сорвал мне весь семинар! Вся группа галдела как на базаре, в тебя влюбилась девочка с первой парты и ещё две потом, я видела! А ты даже толком не дал мне провести нормальный опрос и записать им задание на следующий семинар!

– Кто-то влюбился в царя обезьян? – вычленив главное, переспросил китаец.

– Не важно! В общем, ты всё испортил, – резюмировала сердитая преподавательница. – И я больше не желаю слышать ни слова о теории Дарвина. Ни слова!

Сунь Укун сдался и замолчал. Ольга подошла к белому шкафу, открыла его и выставила на стол маленькие закрытые круглые баночки, в которых виднелось разноцветное нечто. Она села, раскрыла тетрадь, взяла линейку и принялась внимательно рассматривать каждую баночку.

– Что это, женщина?

– Это? Плесень.

– Что?!! Зачем ты хранишь эту мерзость и смотришь на неё?! – удивился китаец.

– Не ори, – отмахнулась Ольга. – Лучше садись, смотри. Вот эта выросла на боровой матке. – Она ткнула пальцем в пушистое розовое облако под крышкой плоской баночки. – Смотри, с краёв она бледно-розовая, а в центре почти оранжевая. Так… измерим…

Девушка приложила к крышке банки линейку и аккуратно записала значение в тетрадь.

– Представлена родом трихоцетий. Этот род включает в себя более семидесяти видов грибков, но нам пока достаточно и этой информации. – Почти мурлыкая себе под нос, она вновь сделал запись в тетрадке. – Та-ак, а вот здесь у нас что? Видишь это маленькое пятнышко на бортике чашки? Я вот что-то не пойму: оно зелёное или голубое? Ты сам-то как думаешь?

Она подняла взгляд на Сунь Укуна. Сражённый в самое сердце китаец смотрел на неё округлившимися глазами и, кажется, почти не дышал. Ольга даже заволновалась, не стало ли ему плохо, но тут он заговорил сиплым шёпотом:

– О, желтоволосая женщина, зачем тебе это? Почему ты занимаешься страшными колдовскими учениями?! Для чего нужно плодить и взращивать такое?!

– Это научная работа, расслабься, – равнодушно отмахнулась аспирантка. – Так что насчёт вон того пятнышка? Синее, зелёное? Может, серое? Под крышкой не особо видно…

Всегда готовый помочь, царь обезьян схватился пальцами за крышку и…

– НЕТ!!! – успела крикнуть Ольга, положив ладонь сверху и плотно прижав крышку к банке. – Не вздумай открывать! Некоторые виды плесени смертельно опасны для человека!

– Зачем тебе это нужно, Аолия?! Давай вернёмся домой, чтобы есть полезную фунчозу, а потом искать путь моего возвращения в Китай! – взмолился мужчина.

– Ага, обязательно. Через часок домой поедем, – охотно согласилась девушка, отставляя баночку в сторону и пододвигая к себе другую.

– О, а вот тут зелёная, смотри какая пушистая! А из-под неё жёлтая проглядывает. То есть сначала выросла жёлтая, а уже на ней – зелёная. Видишь, какой красивый рисунок?

Китаец выпрямился, поджал губы и демонстративно отошёл от стола. Он уставился в окно лаборатории и очень тихо сказал:

– Когда ты закончишь свои колдовские опыты, неразумная женщина, я всё ещё буду стоять здесь и созерцать белые облака, плывущие по голубому небу, подобно тому как по морским пучинам плывут величественные корабли-джонки под белыми парусами, всё ближе и ближе подбираясь к своей цели и концу изнурительного путешествия. Позови меня.

Аспирантка согласно угукнула и вновь взялась за линейку.

Он и правда стоял у окна и всё так же смотрел вдаль, когда она наконец всё закончила. Ольга молча встала из-за стола, убрала все чашки Петри со штаммами грибов в специальный шкаф, подальше от солнечного света, аккуратно протёрла стол, выбросила в урну одноразовые перчатки, с характерным чавкающе-чмокающим звуком стянув их с рук, после чего вымыла руки с мылом.

– Мог бы и помочь, – проворчала девушка. – Ты же видел, что я убираюсь.

– Я никому не помогаю вершить ведьмовство, – холодно отозвался китаец, разглядывая проезжающий по улице Московской самодвижущийся экипаж ярко-синего цвета.

– И как ты ещё не ослеп? Солнце прямо в глаза лупит.

– Я – царь обезьян. У меня волшебное зрение.

Сунь Укун развернулся и посмотрел на блондинку светящимися красными глазами.

– Ого! Может, тебе капли купить от покраснения глаз? «Чистая слеза» называются.

– Мне не нужно лекарство, женщина. Своим магическим взглядом я могу видеть за тысячу миль. И мне не страшны слепящие лучи светила. Потому что я…

– Царь обезьян. Я в курсе, не забыла, помню, – раздражённо перебила его девушка. – Пошли отсюда. Я уже голодная, а в «Кофе и шоколад» сейчас ещё завтраки.

Она сняла белый халат, повесила его в одёжный шкафчик, заперев на ключ, и, накинув на плечи пуховик, намотала шарф вокруг шеи. Послушный китаец тоже надел свою скромную секонд-хендовскую куртку.

– И как ты можешь хотеть есть после своих колдовских опытов над разноцветными комками смерти, уничтожающими всё, до чего могут дотянуться их незримые щупальца?

– Э-э… ну вообще я на практике, когда лягушек по утрам препарировала, кофе с пирожками под это дело отлично уминала. А тут какая-то скучная плесень. Не парься. Ты просто слишком впечатлительный. Подержи-ка!

Мрачный Сунь Укун молча стоял с дамской сумочкой в руках, пока девушка запирала лабораторию. Потом они прошлись вдоль ряда кабинетов и дружно спустились по лестнице на второй этаж. В коридорах пахло пылью, известью и свежей краской.

– Выходим по одному, а то охранник и так подозрительно на нас смотрел. Спускайся, выходи, жди меня на крыльце. Я зайду в библиотеку и выйду через несколько минут.

– Там зима, женщина… – на всякий случай напомнил Укун.

– Я в курсе. И что ты предлагаешь?

– Ты выходи на леденящий душу холод, а я пойду в библиотеку.

– Так не выйдет. У тебя же нет формуляра.

– Тогда пойдём вместе, – упёрся китаец.

Блондинка вздохнула, но на этот раз решила уступить. В конце концов, вопрос пяти минут, а значит, не такой уж принципиальный. Идём вместе.

Библиотека оказалась украшена вырезанными снежинками, мишурой и блестящим дождиком, все готовились к Новому году. Никого из студентов не было. Сонная женщина с шиньоном на затылке, листающая журнал, вопросительно уставилась на блондинку с китайцем.

– Что вам?

Ольга протянула ей список необходимых книг.

– «Микробиология», «Биотехнология», «Биология простейших»… Это всё? – сурово спросила библиотекарь, глядя на странную парочку поверх очков.

– Нет, о госпожа, властительница мудрых книг и древних рукописей, – внезапно сказал Сунь Укун, – нам необходимы трактаты по истории Поднебесной! Не найдётся ли в ваших владениях несколько книг, рассказывающих историю великого Китая?

Строгая женщина, приподняв очки, вопросительно посмотрела на Ольгу.

– Командированный из Казахстана, наш коллега-эпидемиолог, приехал по приглашению на факультет философии, – чуточку покраснев и запутавшись, пояснила девушка. – Пожалуйста, найдите ему что-нибудь про Китай и запишите в мой формуляр, я всё верну…

– Почему я один должен нести эту тяжкую ношу с умными книгами? – немного нервно спросил царь обезьян, когда они спустились с крыльца в университетский дворик.

– Ну ведь это тебе нужны были книжки про Китай, значит, тебе и таскать, – логично заявила Ольга.

– Но женщина! Фолиантов про Поднебесную тут всего два, а всё остальное – твои магические трактаты!

– Неси пакет и не беси меня, – авторитарно заявила девушка, но китаец разумно решил, что с ней сейчас лучше не спорить.

– Ты меня не любишь… – обиженно проворчал он, закусывая нижнюю губу.

– Конечно, не люблю! – охотно подтвердила блондинка. – Пошли быстрей, я уже голодная как волк. Могу укусить!

В тёплом просторном кафе было неожиданно безлюдно. Куча свободных мест, скучающие официанты, полки с книгами, которые всегда можно взять и полистать в ожидании заказа, бесплатный вай-фай, лёгкая ненавязчивая тупая песенка. Всё для бюджетного отдыха и перекуса.

Вот я она, роковая ошибка тебя!
Вот я она, роковая ошибка тебя!
Вот я она, роковая ошибка тебя!
Ты слушаешь всякую фигню.
И нет заборов у разговоров.
Пока ты не сдох, я тебе пою
И буду петь откаты на повторах…

Ольга отключила слух, потому что российская попса способна убить всё лучшее в человеке, и на всякий случай выбрала столик в углу зала, чтобы не слишком бросаться в глаза. Зато царь обезьян, присвистнув от восторга, пританцовывая под бодренький ритм, сразу же пошёл к стеллажам с книгами и крутился вокруг них минут десять – пятнадцать.

Девушка уже успела заказать улыбчивому сонному официанту два комплексных завтрака из яиц пашот, спаржи и брокколи плюс стандартный кофе.

Китаец вернулся за столик опечаленным и разочарованным:

– Ни одной книги про Поднебесную… Почему ваши книготорговцы так не любят нашу великую страну?

– Наоборот, – успокаивающе хмыкнула девушка. – Сюда приносят книги, которые не жалко отдать. А книги про ваш Китай слишком дорогие, чтобы оставлять их здесь, они стоят сумасшедших денег в магазинах.

– Но почему?! Знания о моей прекрасной родине должны быть доступны всем людям! Их должен брать даром любой, кто только пожелает!

– Угу… – скептически покосилась на него Ольга. – Объясни это владельцам книжных магазинов. Они почему-то не согласны на такую благотворительность.

– Возмутительно…

– И не говори!

Долговязый официант принёс тарелки с завтраком и два кофе.

– Что это за белая пена в чашке? – поинтересовался Сунь Укун.

– Это капучино, – пояснил вежливый официант.

– Кофе, – добавила Ольга.

– Кофе? Но почему? Неужели у вас нет обыкновенного зелёного чая, который собирается на рассвете на склонах гор, скручивается тонкими пальцами юных дев и высушивается на палящем полуденном солнце, наполняя своим дивным запахом все уголки чайных плантаций?

– Но ваша девушка заказала два кофе… – неуверенно отозвался долговязый.

– Почему ты заказала мне эту белую пену, женщина?

– Потому что это вкусно. К тому же бодрит по утрам. Попробуй.

– Я – Сунь Укун, – ворчливо отозвался китаец. – Я должен пить чай.

Однако, решив, что спорить бессмысленно, он всё-таки сдался и приступил к завтраку, гоняя вилкой по тарелке побеги спаржи.

– Кто тот умелый повар, что приготовил эту стряпню? Она так вкусна и красива, что её можно подносить к императорскому столу! Ты приняла верное решение, когда осмелилась заказать мне этот напиток с белой пеной, женщина, он вкусен и не похож ни на одно питьё, которое доводилось пробовать царю обезьян.

– Это капучино! – ещё раз напомнила блондинка, ошарашенно наблюдая, как китаец забирает себе её чашку с кофе.

– Почему он так странно назван?

Ольга как раз собиралась рассказать ему длинную историю о монахах-капуцинах, придумавших вариант приготовления кофе с молоком и высокой шапкой из молочной пены, но не успела. В кафе под звон дверного колокольчика ввалились трое мужчин. Они быстро оглядели зал и уселись вблизи наших героев. Один из них забросил на ближайший стол ноги и, обернувшись, нагловато подмигнул Ольге.

– Ну блин, и тут от этих уродов спасения нет, – поморщилась блондинка. – Я думала, они по таким приличным заведениям не ходят.

– А что это за странные путники? – спросил царь обезьян. – Они одеты в дорогие одежды из кожи, на их головах высокие шапки. Они большие чиновники, раз им позволено забрасывать ноги на стол в этой харчевне?

– Да конечно, чиновники они, ага… Гопники обычные, – пробурчала девушка. – Эх, жаль, что заказ уже принесли, а то бы я просто ушла. Сейчас тут начнётся…

– Успокойся, женщина, – покровительственно кивнул китаец. – Никто тебя не обидит, потому что с тобой Сунь Укун.

Тем временем к троице подошёл официант с блокнотом и, видимо, попросил их убрать ноги со стола, потому что двое мужчин встали и, цыкнув на официанта, взашей прогнали его прочь и уже вслед крикнули, чтобы он принёс им пива. Тот, который забросил ноги на стол, перевернул локтем стул, и он с грохотом упал на пол. Все трое засмеялись.

Китайский гость покачал головой и встал. Ольга пыталась удержать его за рукав, шикала на него и даже ухватила за штанину, но он лишь отмахнулся и спокойно подошёл к шумной троице.

– О невежественные крестьяне, утратившие последние капли достоинства и разума, зачем вы шумите, ломаете мебель, пугаете слуг и мешаете добрым горожанам укрываться от ужасающего снегопада в тепле и покое этой харчевни, повар для которой явно выписан из дворца если не самого императора, то уж точно от его первого советника?

– Чё? – затупил один из гопников.

– Хы, гляди, японец что ль? Джеки Чан?

– Мне неизвестно, кто этот почтенный господин, но я – не он. Меня зовут Сунь Укун…

– Да вы чё с ним базарите?! Он нас тупыми крестьянами обозвал! – опомнился третий, убрав ноги со стола и медленно поднимаясь.

– Чё?! Слышь, ты! Кто тут тупые?!

– Вы невежественные крестьяне, – терпеливо повторил царь обезьян. – Ваша речь скудна и однообразна, а лица мрачны и безрадостны. Вы никогда не держали в руках учёных трактатов, не говорили с мудрыми людьми о делах государства, о науке и искусстве. Может быть, некоторые из вас даже не умеют держать в руке перо…

– А ну пойдём выйдем! – предложили трое и, развернувшись, повели китайца к выходу.

– Э! Вы куда его тащите?! Он никуда не пойдёт! – вмешалась было девушка.

– Не волнуйся, Аолия, – беззаботно отозвался Сунь Укун. – Я просто поговорю с этими молодыми людьми о смирении и созерцании мира, которым учил Будда, а потом сразу вернусь. Никому не отдавай мой кофе!

Все четверо вышли из заведения, и через минуту Ольга увидела, как они встали прямо за окном, напротив автобусной остановки. Она вытащила планшет, быстренько открыв свой Инстаграм:

«Этот ненормальный китаец подцепил гопников в кафе и пошёл разговаривать с ними за жизнь. Без куртки и шапки, прошу заметить. Хорошо хоть шарф успел на шею намотать. Мой шарф. Их трое, он один. Они же убьют его… Или нарвутся на полицейских, тут ведь как раз отделение рядом.

А может, это и к лучшему? Ну, посидит пятнадцать суток, а потом затеряется где-нибудь в городе, мне же проблем меньше, я всё равно не знаю, куда его девать…

Ой! Они его пнули! А он ведь даже посох свой телескопический дома оставил! Из-за меня, между прочим, это же я не разрешила запихивать его обратно в ухо.

Может быть, пойти и заступиться за дурака? Он же не виноват. Хотя тогда нас двоих побьют… Даже и не знаю, что делать…:(»

– Может, полицию вызвать? – наклонившись, тихо спросил подошедший к её столику официант. – А то как бы вашего парня не поломали…

– Он не мой парень, – нервно ответила блондинка. – Не надо пока, спасибо.

– Как хотите… Но, если через пять минут они не успокоятся, я, пожалуй, всё-таки вызову полицию, а то ещё витрины разобьют… головой не вашего парня… Не желаете ли десерт?

– Нет, спасибо. А вот чай… – подумав, решила Ольга. – Есть у вас китайский чай?

Сценарий действий за окном вдруг резко изменился. Трое гопников начали драку. В том смысле, что они-то как раз и пытались драться, а вот царь обезьян, казалось, брезговал касаться их руками или ногами. Он плавно уходил от ударов, путал противника, обманывал, кувыркался, садился в полный шпагат, сталкивал нападающих лбами, размахивал длинным концом шарфа, крутился вокруг собственной оси и странно хихикал.

– Что это такое вообще? Кунг-фу какое-нибудь? – заинтересовался бармен. – Стиль неуловимого мастера капучино?

Странная драка продолжалась ещё минут пять, не больше. В результате все трое гопников в конце концов просто запутались в собственных конечностях и поочерёдно рухнули носом в снег, борясь с головокружением. Китаец спокойно присел рядом, скрестив ноги и положив на колени раскрытые ладони, начал неторопливую беседу.

Ольга, бармен и уже два официанта ошарашенно застыли, раскрыв рты. А криминально настроенная троица за окном дружно доставала из карманов деньги, отжатые у прохожих телефоны, золотые цепочки и прочий ценный хлам, складируя всё это у ног безмятежно улыбающегося царя обезьян.

– Ваш парень что, гипнотизёр? – пробормотал долговязый официант.

– Он не мой… в смысле я уже не уверена, может, и мой… – рассеянно отозвалась девушка. – Почему бы и нет, кстати? Точно, беру…

Тяньгоу открыла глаза и увидела, что находится в пустом кабинете. Низкий стол, ротанговое кресло, свитки с иероглифами на стенах. За окном шумит цветущий сад. Своим тонким обонянием она даже почувствовала завораживающий запах цветов персика через стекло. Почему она вернулась сюда? Ведь У Мован должен был отправить её в далёкую Россию.

Неужели у него не получилось? Как такое возможно?

Но спросить было не у кого, кабинет был пуст.

– Господин У Мован будет недоволен, – озадаченно сказала молодая женщина и, подумав ещё минуту, решила сама найти своего работодателя. – Он будет очень недоволен, – вздохнув, повторила она и вышла за дверь.

В длинном коридоре также никого не оказалось. Тяньгоу быстрыми шагами направилась к лестнице, стуча по полу острыми шпильками. Она прошла мимо прозрачных дверей лифта, который отдалённо гудел, забирая пассажиров откуда-то снизу, мимо небольшого холла с плоским телевизором на стене, мягким кожаным диваном и стопкой журналов на стеклянном столике и вышла на лестницу.

Вообще-то можно было воспользоваться лифтом, но Тяньгоу всегда угнетали замкнутые пространства. Да и пробежка вверх по лестнице, пожалуй, взбодрит её и поможет держать организм в тонусе. Всё-таки подниматься сложнее, чем спускаться.

Рыжеволосая красавица сняла туфли, закатала юбку повыше и счастливо побежала вверх по ступенькам, сверкая голыми пятками и размахивая туфлями в одной руке и маленькой сумочкой в другой. Через пятнадцать этажей она выбежала с лестницы в коридор, хрипя от удовольствия, сверкая глазами и свесив розовый язык набок. С языка капала слюна прямо на запылённый красный ковёр, которым был застелен пол.

Тяньгоу подошла к окну и быстро обтёрла лицо о занавеску. Судя по всему, занавески также давным-давно не стирали, от характерного запаха старой ткани секретарь фыркнула и чихнула. Потом она вновь надела туфли, подкрасила губы, разглядывая себя в карманное зеркальце, и пошла вперёд, ища нужную дверь.

По плотному ковру её шпильки уже не стучали так громко, но она всё равно старалась идти потише. Женщина не успела дойти по коридору до лифта, как двери его открылись, и на этаж, хохоча, вывалились две ярко разодетые девахи с аккуратными чёрными рожками, торчащими из пышных, всклокоченных волос.

«Это такие ободки», – подумала Тяньгоу, так как рожки выглядели уж очень дёшево и одинаково. Девушки посмеивались, переговаривались низкими голосами, топая тяжёлыми квадратными каблуками, поднимая небольшие облачка пыли, крутили широкими бёдрами. Тяньгоу знала, куда они идут, и поэтому неуверенно пристроилась следом. Одна из девушек, блондинка, обернулась, смерила секретаршу взглядом и усмехнулась.

– Смотри-ка, нас тут пасут, – сказала она подруге.

Они остановились у небольшой скромной двери и постучали. Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая голая девушка с пятнистым лицом.

«Кажется, это называется витилиго?» – попыталась припомнить Тяньгоу, пока парочка из лифта церемонно целовалась с пятнистой в щёки.

Половина лица голой девушки была смуглой, а половина белой, как фарфор. На левой скуле и брови – россыпь из мелких белых пятнышек. Среди чёрных кудрей, из которых призывно торчали точно такие же (только настоящие!) рожки, слева выбивался белый локон, спускаясь на плечи. Плечи, кстати, тоже были белыми, а вот грудь совершенно чёрной.

Белая полоса от поясницы спускалась по бедру вниз, визуально вытягивая фигуру, огибала бедро с внутренней стороны и мелкими белыми брызгами спускалась по ноге, разливаясь сплошным белым пятном на правой ступне.

Из-за её спины выглядывала её сестра-близнец. Такая же высокая, такая же красивая и голая, с точно такими же пятнами. Пятнистые запустили пришедших девушек внутрь и с нескрываемым интересом уставились на Тяньгоу в деловом костюме, юбке-карандаш ниже колен и строгой блузке, застёгнутой под горло.

– Тебе чего? Ты тоже к Мовану? – спросила первая.

– Я… не тоже. Я его секретарь. У меня дело.

– Что, сегодня с секретаршей будем? – игриво усмехнулась вторая.

– Ну заходи, – пожав плечами, сказала первая. – Дверь закрой, – бросила она через плечо, повернувшись к Тяньгоу пятнистой спиной и скрываясь в квартире.

Секретарь зашла и аккуратно, как просили, прикрыла за собой двери. Внутренний интерьер был выдержан в старомодном стиле. Длинные комнаты, отгороженные цветными занавесками, бумажные фонарики под потолком, потрёпанные книги на полках, скрипучая мебель, приглушённый свет, древние ковры и циновки. Мован чтил традиции.

Женщина встала в замешательстве и уже хотела было уйти, но тут услышала плеск воды и тихий смех. Направляясь на звук, Тяньгоу нашла ванную комнату. Из-за двери пахло пеной, водой и благовониями. Она неуверенно постучалась. Голоса стихли, но ответа не последовало. Секретарь коротко выдохнула, постучалась ещё раз и приоткрыла дверь.

– Тебе что здесь надо? – спросил У Мован, по плечи погружённый в пенную воду. – Ты как вообще здесь оказалась?!

Пятнистые сестрёнки развлекались, плескаясь и кидаясь белой пеной друг в друга.

– Господин! Простите меня! – Тяньгоу низко поклонилась, пытаясь не смотреть на обнажённых девиц из лифта, с фужерами шампанского опускающихся в соседнюю большую ванну. – Вы отправили меня в Россию. Но я внезапно оказалась в вашем кабинете. Я знала, что вы расстроитесь, господин, но не могла не сообщить вам. Что мне делать, У Мован?

– Залезай к нам! – предложила пятнистая.

– Нет-нет! – Секретарь испуганно попятилась назад.

– И правда, Мованчик, пусть раздевается и прыгает к нам, вшестером веселее, – хохотнула брюнетка из лифта, брызнув в неё водой.

– Господин…

– Ты зачем сюда пришла, глупая собака?! – прорычал Мован, и вены на его шее резко вздулись. – Какое мне дело до того, что у тебя что-то не получается? Ты должна пойти и выяснить всё про этого человека или нечеловека. А как именно – это не моя проблема, ясно? Исчезни, не мешай нам отдыхать!

– Да, господин, поняла, господин, простите, господин… – в поклонах сказала Тяньгоу, вылетая за дверь и выскакивая из квартиры в коридор. Вслед ей летел девичий смех!

Она не чувствовала себя униженной или оскорблённой, нет, она была счастлива, что сумела вырваться отсюда. Итак, значит, ей надо попасть в Россию. Поезд или самолёт?

– Теперь у меня достаточно денег, чтобы расплатиться за наш завтрак, женщина? – Царь обезьян вальяжным шагом подошёл к столику и стал горстями выбрасывать из карманов на стол стодолларовые, тысячные и пятитысячные рублёвые купюры.

– Откуда столько?! – спросила шокированная Ольга. – Ты что, ограбил гопников?

Официант, принесший на подносе чайник с чаем и две чашки, зачарованно уставился на деньги.

– Может, желаете десерт? – сглотнув, спросил он. – У нас чудесные бельгийские вафли с ягодами и шариком мороженого. А ещё есть яблочный штрудель. И тыквенный пирог. И вообще много-много десертов. Не хотите ли тирамису?

– Нет, спасибо, мы на диете, – обрезала Ольга, и приунывший парень ушёл по своим делам.

– Я – Сунь Укун! – напомнил китаец, усаживаясь за столик. – Я царь обезьян, а не грабитель. Нельзя же считать ограблением то, что я похитил персики бессмертия в саду Нефритового императора? Или можно? Не знаю, но я их похитил и съел. Кроме того, они никому не нужны. Приближённые императора уже давно объелись этими персиками. Сидят, выбирают ещё. То кислый, то грязный, то форма его далека от идеальной формы шара – всё им не так. А царь обезьян не так взыскателен. Я съел их все! Какая беда в том, что персик грязный, если его можно обтереть о рукав? Какая разница, какова его форма, если уже через мгновение острые зубы вгрызутся в его плоть и разрушат любое подобие идеалу, коего…

– Так. Стоп, – оборвала его Ольга. – Что ты сделал с гопниками?

– О, Аолия, как же ты придирчива к несущественным деталям, недостойным упоминания и запоминания. Я просто рассказал этим несведущим крестьянам о пути Будды, о инь и ян, о тихой и безмятежной улыбке просветления, которая навсегда украсит их уста в конце пути, ибо…

– И?!!

– И они отдали мне все ценности, чтобы сделать свой первый шаг на великом пути к просветлению, помогая прекрасному царю обезьян, Великому Мудрецу, Равному Небу, Сунь Укуну, вернуться в Поднебесную. Ты сказала, что, пока я являюсь гостем твоего мира, мне нужны деньги? Вот они. Чем ты опять недовольна, женщина?

– Я же видела, что ты дрался с ними! – упрямо возразила блондинка.

– О Будда… – Китаец прикрыл глаза и поочерёдно коснулся большим пальцем руки всех остальных пальцев. – Я не дрался с ними, женщина. Я лишь показал им, насколько ничтожны и медлительны их движения и как отточена и быстра моя реакция, ведь я долго учился и шёл по пути просветления. Я объяснил им, что если они желают стать истинными мастерами боевых искусств, то прежде всего должны усмирить свою душу и бренную плоть, после чего последовать по пути, который укажет им золотая длань Будды. Пей чай.

Он своими руками налил ароматный светло-зелёный напиток сначала в её чашку, а затем в свою, блаженно улыбнулся, сделал глоток и…

– Что это?!! Что за зелье нам подал этот безнравственный слуга?!

– Не ори, – удивлённо шикнула Ольга. – Во-первых, это не слуга, а официант. А во-вторых, это обычный молочный улун, китайский чай, чем он-то тебя не устроил?

– Улун?!! О, поверь, никогда, никогда нельзя отнимать у улуна истинный вкус, перебивая его вкусом молока! Тот бесчестный злодей, что готовил этот чай, вероломно убил его! Он совершил преступление! Его нужно посадить на бамбуковый кол сию же минуту!

– Да иди ты в пень! – психанула блондинка, отнимая у него чайник, который эмоциональный китаец уже был практически готов разбить об пол. – Это реально крутой чай, я всегда его пью. А если ты ничего не понимаешь, так вот и не лезь.

Оскорблённый царь обезьян неуверенно заткнулся. Правда, потом он ещё долго ворчал вполголоса, что он-то как раз настоящий китаец, поэтому как никто знает толк в китайском чае, а вот именно она, белая женщина с жёлтыми волосами и голубыми глазами, совершенно не разбирается в том, каким должен быть истинный зелёный чай! И как следствие просто пьёт яд…

Девушка важно кивала головой, допила улун и, расплатившись по счёту, сказала:

– Нам нужен обменник. Потому что доллары надо поменять на российские рубли.

– А вот это где поменять? – Китаец достал из кармана старинные серебряные карманные часы на цепочке, горсть каких-то золотых печаток, серёжек и цепей. А также два телефона. Не слишком новые, но довольно-таки дорогие самсунги последней модели.

Ольга быстро накрыла весь ассортимент честно награбленного (отнятого? подаренного?) шарфом и прямо вместе с шарфом сгребла всё в пакет с книгами.

– Вообще-то вот это вот всё я должна отнести в полицию, – шепнула она.

– В полицию? Это кому? Городским стражникам?

– Ну да.

– Добровольно отнести деньги законникам?! Когда мы так в них нуждаемся?! Ты что, нанюхалась своей цветной плесени и вконец обезумела?! – Узкоглазый собеседник выразительно постучал себе пальцем по лбу. – Нам просто нужно найти менялу-процентщика, обычного гнилого человечишку, который с радостью согласится забрать у нас всё это богатство, заплатив за него цену втрое меньшую, чем эти вещи стоят на самом деле!

Ольга шумно выдохнула через нос, демонстративно перекрестилась и, качая головой, вышла на улицу, там осторожно достала из пакета шарф и поплотнее замотала шею. Сунь Укун, недовольно оскалившись на крупные редкие снежинки, посильнее натянул вязаную шапку на уши.

– Ага, конечно. Деловой ты! – усмехнулась девушка, шагая по направлению к автобусной остановке. – В ломбарде потребуют паспорт. А так как у тебя паспорта нет, я буду вынуждена предъявить свой. А что потом? Что, если эти вещи краденые? «Что? Если?» – передразнила она саму себя. – Да они стопроцентно краденые! И если их ищут, то полиция найдёт меня, оставившую свои паспортные данные в ломбарде, и посадит в тюрьму за соучастие! Нет уж, спасибо!

– Так что же нам делать со всеми этими вещами? – озадаченно спросил китаец.

– Не знаю… Попробуем толкнуть через Интернет. Можно, конечно, цыганам на рынке попытаться сдать, но на то они и цыгане, от них денег фиг дождёшься, так мало того, ещё и карманы обчистят.

– Кто такие цыгане? Разбойники?

– В принципе, можно и так сказать, – согласилась Ольга, вновь ловя своего спутника за воротник на светофоре. Проезжавшая мимо машина выразительно просигналила. Водитель в салоне покачал головой и показал в окошко средний палец, давая странной парочке понять, что он думает о таких вот бегунах на красный.

Автобус подошёл не сразу, зато оказался полупустым. Ольга прошла на задний ряд, Великий Мудрец послушно последовал за ней. Суровая кондукторша, обилетив пассажиров, ушла поболтать с водителем.

– Я же мужчина, – внезапно заявил Сунь Укун. – Я сам могу сходить к вашим разбойникам, если ты боишься, и продать им золото и эти странные плоские штуки «телефоны».

– Человек из прошлого, который называет смартфоны «плоскими штуками», решил что-то продавать цыганам? – усмехнулась Ольга. – Да они тебя до трусов разденут!

– Не разденут, я – Сунь Укун!

Автобус тряхнуло на остановке, и в него влетели шумные школьники.

– Да хоть китайский император! – пожав плечами, ответила блондинка. – Нашим цыганам такие вещи как-то без разницы.

– Да неужели эти бесчестные злодеи могли бы раздеть до трусов самого Нефритового императора Поднебесной?! – с нотками удивления и одновременно глубокого уважения в голосе тихо спросил китаец.

– Ну… не знаю… – на минуточку задумалась его спутница. – Смотря какие у него трусы. Если нефритовые в жемчугах или там золотые какие-нибудь с весёлыми брюликами, то запросто раздели бы догола.

Мужчина сурово поджал губы и отвернулся, глядя в окно. Блондинка уселась на свободное место, проверила почту на сотовом, надела наушники и, прикрыв глаза, ушла в себя и даже, кажется, немного задремала. Музыка отупляла и завораживала…

Она прятала шрамы, и пальцы грела,
И просила его: «Не теряй моё тело».
Не вскрывая вен, не включая газ,
Она просила его: «Не своди с меня глаз».
Ведь она жива. Пока она жива.
У неё есть боль и на боль права.
Но она жива, хороша и умна.
Безнадёжно больна и не знает сна.
Не её вина, что такая она,
И не видно дна…

Она поймала себя на погружении в сон и, испугавшись, что проедет остановку, резко распахнула глаза и даже почти подскочила с пассажирского кресла. А её добродушный китаец был уже в центре салона, вежливо общаясь с какими-то школьниками. Девушка недовольно зарычала, убрала наушники в сумку и пошла спасать невинные детские души от глубин китайской философии.

– Учиться и не думать – это глупо, однако же думать и не учиться – это просто погибель, – разглагольствовал Сунь Укун, покачиваясь на поручне, словно настоящая обезьяна. – Знания бесконечны, а потому вино надлежит пить из маленькой посудины, а знания из большой! – Он наставительно поднял вверх указательный палец.

Школьники раскрывали рты от удивления, случайная бабушка приложила ладошку к уху, чтобы лучше слышать, а близорукая женщина в первом ряду сидений старательно протирала очки, чтобы лучше разглядеть великого философа.

– Всем спасибо, до свидания! – широко улыбнувшись, объявила блондинка, стягивая вниз за подол куртки общительного китайца. – Мы выходим, наша остановка!

Они выпрыгнули из автобуса, и Сунь Укун, кричащий в закрывающиеся двери очередную напутственную, всем очевидную китайскую мудрость, снова упал в сугроб, плашмя, разбросав сумки и раскинув ноги в стороны. Ольга вздохнула, собрала пакеты и пошла откапывать азиатского гостя. Он активно ей помогал, поднявшись на четвереньки и отплёвываясь непрожёванным снегом, а потом уныло поплёлся за ней в магазин.

– Аолия, признайся, почему мы никогда не покупаем сладкие яства к чаю? – внезапно спросил он, глядя в полупустую корзинку, на дне которой лежали два йогурта, кусок сыра и молочные сосиски по акции.

– Ну… потому что сладкое – вредно, и вообще я на диете.

– Так это же ты на диете, женщина, а прекрасному царю обезьян не нужна диета! Наша жизнь и так горька и полна разочарований, разве может её испортить небольшой кусочек сладкого пирога?

– Ок, – сдалась Ольга. – Вон холодильник с тортиками. Какой ты хочешь?

– Все! – уверенно закивал китаец.

– Ну уж нет, давай без фанатизма. Выбирай что-нибудь одно.

И, не предоставив ему возможности выбора, нелогичная блондинка схватила небольшую коробку с «Наполеоном». Мягко говоря, неполезный, очень сладкий и жирный торт, но ведь и вкусный же, зараза…

Дальше шли молча, девушка несла сумочку и тортик, а вечно недовольному Сунь Укуну достались пакеты с книгами и остальными покупками. Уже потом, ближе к дому, он что-то нудил о несправедливости, о том, что он всё-таки царь, а потому не должен носить тяжести, о слишком высоких сугробах и чрезмерно сильных холодах.

В подтверждение (или в наказание?) прямо у самого подъезда его обсыпало снегом с ветки дерева, качнувшейся под весом севшей на неё вороны. Поэтому в подъезд китаец вошёл, безмолвно крича, в сиянии снежных блёсток на шапке, бровях и плечах.

Отправив китайского гостя отогреваться в душ и приготовив ему теплые носки и халат, Ольга поставила на стол коробку с «Наполеоном», сварила кофе и включила планшет.

Бегло просмотрев рабочие моменты, она открыла свой набирающий популярность Инстаграм и пролистала комментарии к последней записи:

«Ну чё, навалял он гопоте?»

«Расквасили китайца?»

«Охранное агентство «Самурай» предлагает свои услуги в Саратове. Контактный телефон…»

«Так и на международный конфликт нарваться можно!»

«Да-да, у нас же «Год Китая» или что-то в этом роде?»

«Вдруг он шпион и провокатор? Сдай его в полицию!»

«Охрана вашей недвижимости специалистами агентства «Китайская стена». «Китайская стена» – враг не пройдёт! До 31 декабря установка системы видеонаблюдения и годовое обслуживание совершенно бесплатно».

«Новый год в ресторане «Мандарин»! Бронирование столиков…»

«Как с твоим китайцем познакомиться?»

«А он может карате научить? Или чё он там умеет?»

«Он няшка!»

«Ресторан «Шанхай» на Московской. Новогодняя ночь в китайском стиле. Кальяны с мандаринами и сосновыми шишками, каждый третий кальян в подарок!»

Ольга поморщилась. Надо бы как-то настроить антиспам, интересно, есть ли он вообще на этой платформе? Но это потом, а сейчас… Она на мгновение задумалась, а потом, сфотографировав стоящие у стены пакеты с книгами и продуктами, быстро пробежалась пальчиками по клавиатуре…

«Он искренне считает меня ведьмой или богиней, потому что не знает, что такое современная наука. Это забавно. Может, его напугать? Ну там… типа заколдую, бу-у-у… Хотя ну его, поверит ещё.

Гопников он, конечно, сначала раскидал по снегу, как кегли, а потом ещё побеседовал с ними за жизнь (не знаю о чём, через окно не слышала), после чего они тихо утекли в неизвестном направлении. Причём бесследно и без претензий!

Ну что могу сказать. Деньги он доставать умеет. По крайней мере, сегодня у него получилось. Проблемы, естественно, этот тип создаёт ещё лучше, в этом он настоящий мастер, это да.

Когда ехали домой, Укун доставал школьников в автобусе, впаривая им какую-то псевдокитайскую научную концепцию, общий смысл которой можно выразить двумя словами: «Учение – свет». Вот им это надо? Смех, да и только. Дети ржали.

На остановке опять упал в сугроб. Потом жаловался, что у нас много снега. А всего-то нужно смотреть под ноги. Это так сложно, да? Ну не знаю, не знаю…

Я уже рассказывала, что он запорол мне семинар?!»

Сунь Укун вышел из ванной в халате, носках и розовых тапках и протопал на кухню.

– Что за волшебный запах привёл меня сюда? – спросил он, принюхиваясь.

– Просто хороший кофе. Мелкий помол. Садись, сейчас порежу «Наполеон».

Китаец послушно присел на табуретку.

– Что означает это название? – спросил он, наблюдая, как хозяйка квартиры разрезает торт ножом.

– Ну, вообще это имя великого французского полководца. Он воевал с нашей страной лет двести назад. Мы ему тогда крепко наваляли.

Глаза Великого Мудреца округлились.

– Наполеон воевал с вашей страной, а вы называете его именем торт?!! Зачем?!

– Слушай, не я это придумала. Лучше ешь.

Царь обезьян настороженно посмотрел на кусок торта в тарелке.

– А на Поднебесную он не нападал? – подозрительно прищурившись, спросил он. – Ты же понимаешь, женщина, что я не могу вкушать сладость, названную именем врага моей родины?

– Насколько я помню, с Китаем Наполеон не воевал, так что расслабься и ешь.

– А что, вкусно… Положи мне ещё, женщина!

Тяньгоу вышла с лестницы на нужный этаж, утробно рыча. Да пусть эти поганые бюрократы вечно гниют в смрадных ямах Диюя! Нет им прощения! Секретарь с аппетитом расправилась с сырой куриной ножкой, достав её прямо из сумочки, громко похрустела трубчатой костью и вытерла с губ куриную кровь той же старой занавеской.

Рыжая женщина чихнула, фыркнула, побрызгала в рот освежителем и почти беззвучно пошла по мягкому ковру. На этот раз из лифта никто не вышел, на этаже вообще никого не было. У нужной двери она остановилась, еле слышно поскуливая. Что делать?

Мован будет в ярости! Может, уйти? Глубоко вздохнув, она подняла руку и осторожно постучала. Никто не отозвался.

«Ну вот, господина нет, значит, можно смело уходить, отложив этот неприятный разговор на неопределённое время», – с облегчением подумала она, но для верности решила постучать ещё раз, посильнее.

И в момент её прикосновения дверь вдруг отворилась сама. Секретарь принюхалась. Аромат благовоний и какие-то смешанные, но тревожные запахи. Женщина осторожно заглянула внутрь. Темно, однако где-то далеко внутри горел свет.

– Господин? – попробовала позвать она. – У Мован?

Тишина. Только тихая национальная китайская музыка доносится из глубины квартиры. Тяньгоу набралась храбрости и шагнула внутрь.

Мован что-то готовил, обмотав могучие бёдра чёрным махровым полотенцем. На электрической плите нового поколения стояла древняя, как сам Китай, медная кастрюля, в которой тушилось мясо. Посреди кухни, на серебристом столе, привязанная за руки и ноги к его ножкам, лежала миниатюрная обнажённая блондинка. Длинные светлые волосы мелкими завитками спускались вниз. Чуть лопоухие уши, далековато посаженные глаза. На левой ключице татуировка в виде длинных козлиных рогов. На животе – крупные кристаллы соли.

– Не замёрзла? – спросил он, мельком взглянув на девушку.

– Н-не-э-эт, М-мо-ва-а-ан, всё-о-о хорошо-о-о…

Мужчина откупорил бутылку текилы и наполнил высокую рюмку. Затем, надрезав небольшой лайм, одной рукой выжал из него весь сок на шею и голую грудь девушки.

– А-а-а-а… – томно отозвалась кудрявая блондинка.

Мован улыбнулся и, наклонившись, слизал соль с её живота.

– О-о-о-о…

– Рано блеешь, козочка, – одним махом выпив текилу, шепнул он ей на ухо и…

– Господин, извините, но… – раздалось за его спиной.

Подпрыгнув от неожиданности, Мован быстро обернулся. На пороге, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, стояла Тяньгоу.

– Простите меня, господин, – поклонилась она с округлившимися от увиденного глазами. – Я не хотела мешать… но у вас было открыто и…

– Что тебе здесь надо?!! – взревел полуголый мужчина, ловя норовящее соскользнуть на пол полотенце.

– Господин, – смущённая секретарь поклонилась ещё и ещё раз, – я не могу исполнить ваш приказ и вылететь в Россию.

Хозяин квартиры молча застыл, набрав в грудь воздуха для крика, но в последний момент вдруг решил выслушать подчинённую и кивнул.

– У меня нет визы, господин. Я отнесла документы в консульство, но виза готовится двадцать дней, господин. Ни в одной фирме не согласились сделать визу раньше. Что мне делать, господин?

Могучий У Мован судорожно хватал ртом воздух. Выдохнул, снова вдохнул, закрыл глаза, а потом кинулся вперёд, в одном прыжке подлетая к девушке и хватая её за идеально уложенные рыжие волосы.

– Почему это должно быть моей проблемой, Тяньгоу?! – заорал он ей прямо в лицо. – Почему вообще от тебя стало так много проблем? Почему тебя самой так много?!

Он приложил рыжеволосую затылком о стену, так что на стене образовалась вмятина.

– Это твоё задание, – тихо и медленно процедил рычащий мужчина. – Выполняй его, как хочешь, меня не волнуют твои методы. Но если сегодня ночью ты ещё будешь в Китае (а я проверю!) – ты не доживёшь до утра и вонючий, как тухлое змеиное яйцо, Диюй распахнёт для тебя свои бездонные объятия.

– Слушаюсь, о мой госпо…

– А сейчас убирайся вон!!! – проорал он ей в ухо, брызгая слюной.

Несчастная Тяньгоу торопливо поклонилась и выбежала из страшной квартиры. В кулаке Мована остался зажатым выдранный клок рыжих волос. Он выбросил волосы на пол, сорвал с бёдер полотенце, вытер с губ пузырящуюся слюну и, небрежно бросив полотенце на высокий стул, повернулся к связанной девушке…

– А теперь принеси мне книги, женщина. – Царь обезьян, смиренно помыв посуду, вернулся за стол.

Снег за окном прекратился, снова выглянуло солнце, на подоконнике попрошайничал голодный воробей.

– Ага, разбежалась, – привычно огрызнулась блондинка, не отрываясь от планшета. – Может, тебе ещё вслух почитать? Сам встань и возьми. Кстати, ты вообще-то умеешь читать по-русски?

– Ты крайне невнимательна, Аолия, – ответил он ей, извлекая из шуршащего пакета книги. – Если бы ты раскрыла свой слух, если бы твои мысли были обращены к собеседнику, а не к любованию собой в зеркале, ты бы смогла услышать, как я рассказывал про семьдесят две магические способности, которым меня обучил мой наставник, почтенный патриарх Сюйпути.

– Ну да?..

– Вот именно. – Китаец достал нужные ему книги и, сложив одну на другую, принюхался к пыльным обложкам. – А может быть, магических способностей, коими я овладел в совершенстве, гораздо больше, я ведь не могу вспомнить точно. Однако число их не важно, ведь число – лишь начертание цифр, не отражающих ничего, если смотрящий и видящий эти цифры не в состоянии постичь суть.

– Да ну?..

– Тебе, северная голубоглазая дева, важно знать лишь одно – прекрасный царь обезьян способен понимать любой язык, который когда-либо существовал, существует ныне или будет существовать через века и тысячелетия. Язык птиц и крохотных бабочек, трепещущих крыльями на ветру, немой язык рыб, опускающихся на самые тёмные глубины полноводных рек и бескрайних морей, язык диких зверей и тех животных, что самонадеянный человек дерзнул приручить, пытаясь обмануть природу, но на самом деле обманывая лишь себя самого, языки стёртых с лица земли городов и стран, языки древних людей, не знающих одежды, огня и стоящих так далеко на пути просветления, откуда не постичь ни единой мысли Будды, и одновременно с этим так близко к изначальной сути мироздания, что сам Золотой Будда склоняет перед ними голову… Почему ты так смотришь на меня, женщина?

– Напомни, почему я ещё не спустила тебя с лестницы? – с убийственным взглядом спросила блондинка. – Почему я терплю оскорбления, покупаю тебе одежду за свой счёт, позволяю тебе срывать мой семинар, узнаю твоё сверхценное (нет, абсолютно фиговое!) мнение о моей научной работе, вожу тебя в кафе и выслушиваю вот эти длинные, скучные и бессмысленные речи вообще ни о чём?

– Потому что я красавчик?

– Нет!!! – заорала девушка, ударяя кулачком прямо по чехлу планшета, лежащего на столе. Она побледнела и даже немножко позеленела, потом овладела собой, медленно подняла пылающие глаза на китайца и тихо сказала: – Вот поверь, Сунь Укун, называющий себя прекрасным царём обезьян, если по твоей вине, не дай бог, я расхреначила экран своего айпада, клянусь, я убью тебя…

Аккуратно открыв планшет, Ольга увидела, что стекло уцелело. На всякий случай она исследовала всю поверхность, погладила ладонью, поскребла ногтем и повертела устройство в руках, проверяя целостность экрана на свет.

– Ф-фух, пронесло, – облегчённо выдохнула девушка.

А беспечный китайский гость, никак не понимающий ценности дорогой американской техники, не слушая хозяйку, уже увлечённо листал книги по истории Китая.

– О великие боги Поднебесной, сколько же изменений произошло в мире, пока я сидел в этом каменном мешке?! – с горечью признал он, раздражённо закрывая последнюю книгу.

– Хочешь сказать, ты уже всё прочитал? – усмехнулась Ольга.

Дальше: Сноски

Андрей Белянин, Дарья Менделеева Ученица царя обезьян

⁂

Андрей Белянин, Дарья Менделеева
Ученица царя обезьян