Оба ангела и архангел вспорхнули на крышу галереи. Микай смотрел на обнесенный стеной город, раскинувшийся внизу. Предполуденное солнце золотило белоснежные крылья архангела, заставляя светиться пряди его волос. Хант молча смотрел на игру солнечных лучей. Рядом застыл Исайя.

Довольно скоро Ханту наскучило смотреть на Микая, и он стал разглядывать плоскую крышу с выступами устройств кондиционирования и вентиляции. Одновременно он вел наблюдение за входной дверью.

Микай слегка качнул крыльями – единственный признак того, что он сейчас заговорит.

– Время играет против нас.

– Вы всерьез считаете, что Куинлан способна найти того или тех, кто управляет демоном? – спросил Хант, вкладывая в вопрос собственное недоверие.

Микай наклонил голову вбок. Древний, смертельно опасный хищник, оценивающий свою жертву.

– Это дело заставляет нас использовать все виды оружия, какие есть в нашем арсенале, включая самые странные.

Вздохнув, архангел продолжил созерцание города.

Лунатион строился как образец древних прибрежных городов вокруг Раганского моря. Он был почти точной их копией: стены из песчаника, сухой климат, оливковые рощи и небольшие фермы, раскиданные по склонам дальних холмов к северу от города. Даже храм богини-покровительницы, возведенный в самом центре. Но в отличие от прочих городов, этому было позволено приспосабливаться к меняющимся условиям. Прямизна и упорядоченность планировки вместо лабиринта кривых улочек. Высотные здания Центрального делового района, словно копья, устремлялись к небу, значительно перекрывая ограничения по высоте, принятые в городах Пангеры.

Это была инициатива Микая. Он воспринимал город и как дань древним традициям, и как мост в будущее процветание. Он даже поддержал название Город Полумесяца, вытеснившее официальное Лунатион.

Микая называли сторонником прогресса и терпимости.

Хант часто думал об ощущениях, какие возникли бы у него, вцепись он архангелу в горло. Он столько раз мысленно это представлял, что сбился со счета. Вот он посылает молнию в красивое лицо Микая… в совершенную маску, за которой скрывается жестокий и требовательный мерзавец.

Возможно, со стороны Ханта это было нечестно. Микай родился, чтобы управлять, и никогда не знал иной жизни, чем жизнь одного из высших правителей планеты. Почти бог, не привыкший к сомнениям в его праве на власть. Малейшая угроза его правлению безжалостно подавлялась.

Мятеж, поднятый Шахарой и тремя тысячами воинов, был не чем иным, как угрозой, даже если почти всех своих триариев Микай набрал из числа Падших. Он дал им второй шанс. Подобное милосердие до сих пор оставалось дла Ханта загадкой.

– Сабина наверняка уже подбирает, кого из своих втиснуть в это дело, – продолжал архангел. – Думаю, она явится ко мне и выскажет все, что думает по поводу прокола с Бриггсом.

Он бросил ледяной взгляд на ангелов:

– Я хочу, чтобы мы, а не волки нашли убийцу.

– Мертвого или живого? – сухо спросил Хант.

– Живой предпочтительнее. Но пусть уж лучше он будет мертвым, чем сбежит от нас.

– Как расследование повлияет на мою квоту? – рискнул спросить Хант. – Оно может занять не один месяц.

Исайя напрягся. Однако уголки рта Микая изогнулись вверх. (И на том спасибо.) Он молчал. Хант не осмеливался даже моргать.

– А как тебе, Аталар, такое предложение: ты расследуешь это дело быстро, еще до открытия Встречи, и я понижу твой долг до десяти.

Казалось, от слов архангела ветер перестал дуть.

– То есть мне останется только десять заданий?

Это не укладывалось в рамки логики. У Микая вообще не было причин что-либо ему предлагать. Зачем, если Хант и так целиком и полностью зависел от каждого его слова?

– Да, только десять заданий, – как ни в чем не бывало ответил Микай.

Будто его слова не были бомбой, брошенной прямо в сердце Ханта.

Не исключено, что архангел решил поиздеваться и свои задания растянет на десятилетия, но… Пылающий Солас, твою мать!

– Об этом, Аталар, никому ни слова, – добавил архангел.

Он не счел нужным распространить предостережение и на Исайю, что свидетельствовало о его доверии к командиру триариев.

– Согласен, – с максимальным спокойствием произнес Хант.

Однако взгляд Микая сделался безжалостным. Он оглядел Ханта с ног до головы. Затем вперил глаза в крышу, распространив взгляд на галерею у них под ногами и оставшуюся там Куинлан.

– Своего «игруна» из штанов не выпускай и воли рукам не давай! – прорычал Микай. – Иначе недолго лишиться всего перечисленного.

Разумеется, Хант мог бы вырастить себе и руки, и член. Любой бессмертный, совершивший Нырок, был способен вырастить почти любую часть тела, если только ему не оттяпали голову или не покалечили так, что серьезно повредили артерии. Но восстановление… оказалось бы медленным и болезненным. И потом, оказаться без члена, пусть даже на несколько месяцев, никак не улыбалось Ханту.

Меньше всего его тянуло трахаться с этой полукровкой, когда между ним и потенциальной свободой оставалось десять убийств.

– Мы будем действовать профессионально, – ответил за двоих Исайя.

Микай поглядел в сторону Центрального делового района. Его белоснежные крылья дрогнули.

– Через час жду у себя в кабинете, – сказал он Исайе.

Исайя поклонился архангелу в пояс. То был пангеранский обычай, от которого у Ханта топорщились волосы на затылке. Он был вынужден так кланяться, иначе недолго оказаться ощипанным, как курица, или вообще лишиться крыльев. Первые десятилетия после Падения состояли из сплошных жестокостей.

Доказательством служили крылья, развешенные по стенам тронного зала астериев.

Но Исайя всегда умел соблюдать правила игры и выдерживать протоколы и иерархическую дребедень. Он умел одеваться, как они, есть, как они, и трахаться, как они. Благодаря своей дипломатичности, он поднялся из Падших ангелов до чина командира триариев. Выступи Микай на губернаторском совещании у астериев (после Дня зимнего солнцестояния) с предложением снять с Исайи рабскую татуировку, Хант ничуть не удивился бы.

И не надо никого убивать, пытать и мучить.

Едва взглянув на ангелов, Микай взмыл вверх. За считаные секунды он уменьшился до белого пятнышка в синем небесном море.

Исайя шумно выдохнул, хмуро поглядывая на шпили пяти башен Комитиума – этой короны из стекла и стали в самом сердце Центрального делового района.

– Думаешь, это ловушка? – спросил у друга Хант.

– Он не любитель таких каверз, – ответил Исайя. – Он говорил всерьез. Время действительно подпирает Микая, иначе он не стал бы тебе это предлагать.

А вот Сандриела и большинство других архангелов не брезговали подобными трюками.

– Что меня и удивляет. Я же его собственность. Его слово для меня закон.

– Возможно, на него подействовал скорый приезд Сандриелы. Понял, что твоя… лояльность ему гораздо выгоднее.

– Повторяю еще раз: я же его раб.

– Тогда я не знаю, что и думать. Может, захотел проявить великодушие, – снова покачал головой Исайя. – Не отталкивай руку, которую тебе протягивает Урда.

– Знаю, – выдохнул Хант.

Как всегда, правда состояла из разных кусков, причудливым образом слепленных вместе.

– Ты сможешь найти этого вызывателя демонов? – спросил Исайя.

– У меня нет иного выбора.

Особенно когда Микай предложил ему новую сделку. Хант пробовал на вкус сухой ветер, почти не вслушиваясь в хрипловатую песню воздушных потоков, шелестящих в листве священных кипарисов. Ими была обсажена улица внизу. В городе их, посаженных в честь богини-покровительницы, насчитывались тысячи.

– Ты его найдешь, – сказал Исайя. – Знаю, что найдешь.

– Если сумею отделаться от мыслей о приезде Сандриелы, – устало произнес Хант, запуская руки в волосы. – Просто не верится, что она скоро будет здесь. Вместе с куском дерьма по имени Поллукс.

– Ты хоть понимаешь, какую наваристую кость бросил тебе Микай? Оберегать Куинлан во сто крат лучше, чем торчать в Комитиуме и мозолить глаза Сандриеле.

Микай прекрасно знал, какие чувства испытывает Хант к Сандриеле и Поллуксу.

– Можешь петь хвалебные гимны щедрости Микая, но не забывай, что этот придурок встретит Сандриелу с распростертыми объятиями.

– Сандриела едет сюда не по собственному желанию, – возразил Исайя. – Это приказ астериев. Стандартная процедура. Они всегда посылают на такие встречи кого-то из архангелов в качестве своих представителей. В прошлый раз это был губернатор Эфраим. Микай и его встречал с распростертыми объятиями.

– Но факт остается фактом: она проведет в этом долбаном Комитиуме целый месяц, – сказал Хант, косясь в сторону башен. – Лунатион – не ее место. Здесь не позабавишься, как у себя дома.

Большинство Падших разбросало по всему свету. Остальные были мертвы. И потому Сандриела не знала лучшего развлечения, чем бродить по подземным застенкам своего замка, набитым человеческими мятежниками, и выбирать одного, двоих или троих. Арена в центре ее города служила для уничтожения узников, для чего изобретались всевозможные способы. Побоища насмерть, публичные истязания, натравливание на узников Низших и диких зверей… Изобретательность Сандриелы не знала предела. Хант все это видел собственными глазами, порою удивляясь, как до сих пор жив.

Пангеранские мятежники не унимались, а значит, подземные застенки были переполнены. Сандриела и Поллукс наслаждались сверх меры, поглощая волны боли, текущие с арены.

От этой мысли Хант оцепенел.

– Поллукс – угроза безопасности нашего города, – сказал он.

Молот обожал убивать и пытать. Даже в гостях.

– Поллуксу не дадут распоясаться. Микай знает, что он за тип и чего от него ждать. Если астерии и приказали Микаю радушно встретить Сандриелу, он не позволит ее любимцу чувствовать себя как дома.

Исайя умолк. Его взгляд сделался отрешенным. Кажется, он что-то обдумывал.

– Но я могу сделать так, чтобы за все время пребывания Сандриелы ты ни разу не попался ей на глаза.

– Если это связано с обещанием Микая оттяпать мне «игруна», я не хочу.

– Микай тебе приказал вести расследование вместе с Куинлан, – тихо рассмеялся Исайя. – Такие приказы делают тебя предельно занятым. Особенно если тебе поручена защита Брайс.

Хант вяло улыбнулся:

– Я буду настолько занят, что ни разу не появлюсь в пределах Комитиума.

– Конечно не появишься. Ты обоснуешься на крыше напротив дома Куинлан и будешь за нею следить.

– Я спал и в худших условиях.

– Я тоже, – напомнил Исайя.

– Мне не составит труда следить за Куинлан, и не только для ее защиты.

– Ты всерьез ее подозреваешь? – нахмурился Исайя.

– Сам толком не знаю, – пожал плечами Хант. – Микай тоже ее не исключает. Пока она не докажет обратное, останется в моем списке.

Хел знает, кто значится в списке подозреваемых у Куинлан. Исайя кивнул, словно прочел его мысль.

– Надеюсь, ты не сообщишь Микаю, что я намерен круглосуточно следить за нею?

– Если он заметит, что ты не ночуешь в казарме, мне придется сказать. Но никак не раньше. Зачем добавлять ему головной боли?

– Спасибо.

Обычно это слово отсутствовало в лексиконе Ханта – во всяком случае, по отношению к тем, кто с крыльями. Но сейчас он не лукавил. Исайя всегда был лучшим из ангелов – лучшим из Падших и из всех легионеров, с которыми доводилось служить Ханту. С такими навыками и белоснежными крыльями, Исайя должен был бы служить в астерианской гвардии, однако он, как и Хант, не годился туда по происхождению. В элитном легионе астериев служили только высокородные. А прекрасных солдат, вроде Исайи, обходили вниманием.

Хант, со своими серыми крыльями и кровью просторожденного, не мог и мечтать о столь заоблачном месте службы. Когда его пригласили в элитный 18-й легион Шахары, он счел это достаточной привилегией. И Шахару он полюбил почти сразу – за то, что увидела и оценила боевые качества. Его и Исайи. В 18-м все были такие. Шахара выбирала воинов не по статусу, а по умению и навыкам.

– Забери свои вещички из казармы, – сказал Исайя, махнув в сторону Комитиума. – Мне до встречи с Микаем нужно заглянуть еще в одно местечко.

Хант выразительно посмотрел на него. Исайя даже поморщился:

– Нанесу визит принцу Рунну. Надо проверить алиби Куинлан.

Занятие, дерьмовее которого трудно придумать. Одинаково противное Ханту и Исайе. Но протокол есть протокол.

– Хочешь, сходим вместе? – предложил Хант, зная, что больше ему нечем поддержать друга.

Уголок рта Исайи дрогнул.

– В прошлый раз, оказавшись с Рунном в одном помещении, ты сломал ему нос. Учитывая прошлый опыт… не хочу.

Мудрый шаг.

– Он это заслужил, – процедил Хант.

К чести Микая, архангел нашел это событие (или «инцидент», выражаясь словами Наоми) забавным. Не каждый день фэйцы столь ощутимо получали от них по мордам. Так что даже губернатор втайне злорадствовал над поражением Рунна. Случилось это в прошлом году, во время празднования Дня весеннего равноденствия. Ханту дали целую неделю отпуска. Микай назвал это «временным отстранением от должности», но сопроводил щедрой добавкой к жалованью. И скостил Ханту долг на три смерти.

– Я тебе потом позвоню – узнать, как дела.

– Удачи.

Исайя наградил его усталой, вымученной улыбкой – единственный намек на тяготы всех лет, прожитых с двумя рабскими татуировками, – и отправился разыскивать фэйского наследного принца Рунна Данаана.

Брайс прошлась по выставочному залу, шипя от боли в ноге, затем решительно сбросила туфли на высоком каблуке. Один ударился о стену, заставив вздрогнуть древнюю вазу.

– Когда ты прибьешь на стену яйца Ханта Аталара, не забудь мою просьбу, – послышался сзади холодный голос Джезибы. – Сделай снимок.

Брайс подняла голову. Видеоэкран вновь ожил. Колдунья сидела на прежнем месте.

– Вы всерьез хотите встрять во все это? – спросила у нее Брайс.

Джезиба откинулась на позолоченную спинку стула. Отдыхающая королева, не меньше.

– А что, старомодная месть уже не нравится?

– Я представить не могу, кому могла понадобиться смерть Даники и ее стаи. Никто не приходит на ум.

До сегодняшнего утра все было так логично: освободившийся Бриггс решил отомстить и вызвал демона. Даника решительно противилась его освобождению и поплатилась. Но если Бриггс не виноват, если он находится за решеткой, а Максимуса Терциана убили… Брайс не знала, с чего начать.

Но она займется расследованием. Найдет виновного, кто бы это ни был. Хотя бы ради того, чтобы Микаю Домитусу стало стыдно. Как он смел намекнуть на ее заинтересованность в гибели лучшей подруги? Однако… Брайс скрипнула зубами. Она найдет виновного и виновных, и те пожалеют, что родились.

Стараясь не хромать, Брайс подошла к столу и уселась на край.

– Должно быть, губернатор в отчаянном положении.

И к тому же спятил, раз обратился к ней за помощью.

– Мне нет дела, в каком он положении, – сказала Джезиба. – Если желаешь, играй в мстительного детектива. Но не забывай: ты по-прежнему работаешь у меня. Встречи с клиентами не должны отходить на второй план.

– Знаю, – буркнула Брайс, жуя щеку изнутри. – Если некто настолько силен, что способен вызывать демона для грязных делишек, вероятно, я тоже могу погибнуть.

Очень даже вероятно, учитывая, что она еще не совершала Нырок и не знала, когда этот день наступит.

– Тогда держи Аталара поблизости, – посоветовала Джезиба, сверкнув серыми глазами.

Брайс это задело. Можно подумать, она – слабая маленькая девчонка, которой для защиты требуется большой сильный воин.

Даже если это отчасти и было так. По большей части.

Абсолютно так, если вызов демона повторится.

Но… составить список подозреваемых. Как это вам? И второе задание: список мест, где бывала Даника в последние дни жизни… От этой мысли Брайс напряглась всем телом.

Возможно, она и примет защиту Аталара, но пусть этот самоуверенный придурок не рассчитывает на легкую победу.

У Джезибы зазвонил телефон.

– Отец Максимуса, – сообщила она и сурово поглядела на Брайс. – Если из-за твоих детективных игр с Умброй Мортисом я начну терять клиентов, превращу тебя в черепаху.

Джезиба поднесла телефон к уху. Экран погас.

Брайс сделала затяжной выдох и только потом нажала кнопку, вернув панели на место.

Тишина в галерее напоминала веревку, угрожавшую сдавить тело. Проклятая тишина, вгрызающаяся в кости. Даже Лехаба на этот раз не подслушивала. Никаких постукиваний по железной двери, чтобы хоть немного разогнать отвратительную тишину. Никаких признаков присутствия маленькой и неисправимо настырной огненной спрайты.

Брайс положила руку на холодную поверхность стола и прильнула к руке лбом.

Даника никогда не упоминала о знакомстве с Терцианом-младшим. Они вообще не говорили о нем. И вот с этого пустого места ей придется начинать?

Без Бриггса, лишенного роли главного злодея, прежние убийства, как и вчерашнее, теряли всякий смысл. Спрашивается, зачем демон выбрал их тогдашнюю квартиру на третьем этаже в доме, где предположительно существует видеонаблюдение? Нет, убийство Даники и остальных нужно отнести к числу преднамеренных. Убийство Терциана-младшего – тоже. А то, что Брайс вчера пересеклась с этим мерзопакостным вампиром, – нелепое совпадение.

Брайс дотронулась до амулета на шее, заставив его качаться взад-вперед.

Позже. Думать об этом она будет вечером, потому что… Брайс взглянула на часы и тихо выругалась.

Через сорок пять минут у нее встреча с другим клиентом. А прежде ее ждет лавина писанины – оформление документов на свадгардское резное панно, купленное вчера.

А может, заняться поиском другой работы? Папка с данными тайно жила в ее компьютере под ложным названием.

Джезиба, возложившая на нее закупку бумаги всех видов: от туалетной до принтерной, никогда бы не додумалась поинтересоваться содержимым папки «Приобретение офисных принадлежностей. Март». Но вместо накладных в папке лежало сопроводительное письмо, резюме и наполовину заполненные анкеты на должности в десяти разных местах.

Некоторые имели дальний прицел. Например, «помощник куратора Художественного музея Города Полумесяца». Можно подумать, ее когда-нибудь возьмут на такую работу, если у нее нет степени ни по истории, ни по искусству! Особенно если учесть, что большинство городских музеев считали галереи вроде «Грифона» сомнительными и противозаконными.

Другие заявки. «Персональный помощник юриста госпожи такой-то». Ничуть не лучше нынешней работы. Другой антураж, но снова начальница и прежнее «сделай это, сделай то».

Но эти заявки были для Брайс отдушиной. Должна же она найти способ мирно расстаться с Джезибой, учитывая свои долги, хотя… Стоит заикнуться, что она хочет уйти, и Джезиба со злости тут же превратит ее в какую-нибудь отвратительную тварь. От простого открытия заветной папки, от постоянной шлифовки резюме Брайс становилось легче. Иногда.

Однако если убийца Даники вновь заявил о себе, если нахождение на этой тупиковой работе может помочь… Тогда все ее резюме – напрасная трата времени.

Темный экран ее телефона едва отражал свет потолочных ламп. Вздохнув еще раз, Брайс ввела пароль и открыла цепочку сообщений.

«Ты не пожалеешь. Я давно подумываю о том, как буду тебя баловать. И о том, как здорово мы проведем время вместе».

Брайс помнила сообщения Коннора наизусть, но, когда читаешь их с экрана, становится больнее. Настолько больно, что чувствуешь каждую часть тела и темные остатки души. Поэтому она всегда читала.

«Веселись. Увидимся через пару дней».

Белый экран жег ей глаза.

«Напиши, когда благополучно вернешься домой».

Брайс закрыла окно сообщений. Открывать голосовые сообщения она не отваживалась. Для этого нужно оказаться на нисходящей спирали, что тянется прямо к смерти. Такие состояния посещали ее несколько раз в месяц. Опять услышать смех Даники…

Брайс снова и снова глотала воздух, медленно выдыхая.

Она обязательно найдет двуногую тварь, вызвавшую демона. Ради Даники, ради Стаи Дьяволов она это сделает. Сделает что угодно.

Брайс вновь взялась за телефон и стала набирать групповое сообщение, адресованное Юнипере и Фьюри. Она не ждала, что Фьюри ответит. Коллективные сообщения были скорее традицией; обмен посланием происходил только между нею и Юниперой. Брайс отстукала половину сообщения: «Филип Бриггс не убивал Данику. Убийства возобновились, и я…» Она удалила написанное. Микай настаивал на секретности расследования, а если ее телефон взломают… Нет, она не будет по-глупому рисковать, чтобы не оказаться вне поисков.

Фьюри все равно уже знает о случившемся. Это так называемая подруга до сих пор не ответила ни на одно сообщение… Брайс отпихнула раздражающую мысль. Юнипере она расскажет при личной встрече. Если Микай прав и выбор жертв как-то связан с Брайс, она обязательно должна предупредить Юниперу. Новых потерь она просто не вынесет.

Брайс оглянулась на запечатанную железную дверь, растерла саднящую ногу и встала.

Вниз она спускалась в полной тишине.