52

Наконец-то дома!

Вернувшись с кладбища, Алиса вошла в небольшую квартиру и приготовилась к привычному появлению Юлиана, который каждый раз как безумный бежал по коридору, чтобы обнять ее при входе домой. Но сейчас он не появился.

- Привет! - удивленно прокричала она.

- Мы в студии, мама!

Алиса промчалась по узкому коридору, куда выходили всего три комнаты. Ее спальня, самая маленькая, выглядела так сурово, что скорее походила на шкаф.

Комната Манфреда была почти такой же, но тот вечно заваливал ее учебниками по технике, редкими книгами на английском языке и конспектами по инженерному делу - он закончил обучение год назад и вечно повторял, что собирается их выбросить. Манфред жил вместе с ними с тех пор, как поступил в университет и стал всё чаще ссориться с отцом.

Предполагалось, что это временно, но они жили вместе уже так давно, что Алиса не представляла, как она может развивать свою карьеру фотографа без той помощи, которую брат ей оказывал с Юлианом. Да и Манфред не мог находиться от них вдали, поскольку несмотря на то, что получил блестящие оценки на экзаменах, его интервью по поводу работы всегда заканчивались одной и той же фразой: "Как жаль, что вы еврей". Единственными деньгами в доме были те, что Алиса зарабатывала продажей фотографий, и с каждым разом становилось всё сложнее заплатить за аренду.

"Студией" называли комнату, которую в обычных домах именовали гостиной. Она была полностью завалена фотографическими принадлежностями Алисы. Окно было закрыто черной тканью, а с потолка свисала красная лампочка.

Алиса постучала в дверь.

- Входи, мама! Мы уже закончили.

Стол был заставлен кюветами с проявителем. От стены до стены тянулось с полдюжины веревок, к которым прищепками прикреплялись фотографии для просушки. Алиса весело вбежала и поцеловала Юлиана и Манфреда.

- У тебя всё в порядке? - спросил ее брат.

Алиса жестом дала ему понять, что они поговорят позже. Она не сказала Юлиану, куда они ходили, когда оставила его под присмотром соседки. Мальчик не имел права войти в жизнь своего деда, а после его смерти не имел прав на наследство, хотя и весьма оскудевшее за последние годы, поскольку Йозеф явно потерял в делах чутье. Все деньги были завещаны фонду по развитию культуры.

"Такова была последняя воля человека, утверждавшего, что делает всё ради семьи", - подумала Алиса, услышав слова отцовского адвоката. Поэтому она и не собиралась разговаривать с Юлианом о смерти его деда. Хоть этой неприятности можно избежать.

- Что это? Не помню, чтобы я это снимала.

- Похоже, что Юлиан воспользовался старым Кодаком, сестренка.

- Вот как? Я помню о нем только то, что затвор заедал.

- Дядя Манфред его починил, - ответил Юлиан с виноватой улыбкой.

- Ах ты ябеда! - шутливо толкнул его Манфред. - В общем, либо так, либо пришлось бы дать ему твою Лейку.

- Я с тебя шкуру спущу, Манфред! - заявила Алиса с притворным гневом.

Ни единому фотографу не понравится, когда маленькие и прилипчивые детские пальчики находятся рядом с камерой, но как она, так и ее брат были слабы перед Юлианом. С тех пор как он научился говорить, он вертел ими обоими, как хотел, при этом оставаясь самым разумным и заботливым из всех трех.

Он подошел к цепочке фотографий и убедился, что первую уже можно обрабатывать, взялся за нее и осторожно поднял. Это была снятая крупным планом настольная лампа Манфреда и стопка книг рядом. Фото было сделано мастерски, освещающий корешки книг луч оставлял прекрасный контраст света и тени. Изображение оказалось немного не в фокусе, явно потому что руки Юлиана дрогнули, когда он нажимал на спуск. Мелкая ошибка дебютанта.

И это в десятилетнем возрасте! Алиса с гордостью подумала, что он вырастет в великого фотографа.

Она искоса взглянула на сына, который безотрывно смотрел на нее, желая узнать ее мнение. Алиса сделала вид, что не заметила.

- Ну как тебе, мам?

- Что?

- То, что ты видишь? Фото?

- Немного шевеленки. Но ты правильно выбрал выдержку и диафрагму. В следующий раз, когда будешь снимать натюрморт в недостаточном освещении, используй штатив.

- Да, мама, - ответил Юлиан, улыбнувшись от уха до уха.

"Паршивец знает, что я специально обратила внимание на дефекты", - подумала Алиса и тоже не могла сдержать улыбку. С рождением сына она стала гораздо мягче. Алиса потрепала его по белокурым волосам, а это всегда вызывало у нее улыбку.

- Юлиан, хочешь, устроим пикник в парке вместе с дядей Манфредом?

- А ты мне позволишь взять Кодак?

- Если обещаешь быть осторожным, - с неохотой согласилась Алиса.

- Конечно! В парк, в парк!

- Но сначала иди переоденься.

Юлиан быстро выбежал из комнаты, и Манфред молча уставился на сестру. Под красноватым светом, скрывающим выражение лица, она не могла разгадать, о чем он думает. Алиса, в свою очередь, вытащила из кармана бумагу, которую ей дал Пауль, и впилась в нее взглядом, словно эти несколько слов могли превратиться в Пауля.

- Он дал тебе бумажку с адресом? - спросил Манфред, читая через ее плечо. - И это пансион. Бога ради...

- Возможно, у него благие намерения, Манфред, - ответила она, защищаясь.

- Не могу тебя понять, сестренка. Всё это время ты страдала от того, что ничего о нем не знаешь, считая его мертвым и всё такое. И вот он внезапно появляется...

- Ты же знаешь мои чувства к нему.

- Сначала ты могла бы подумать.

При этих словах она скривилась.

- Вот уж спасибо, Манфред. Как будто я недостаточно раскаивалась всё это время.

- Прости, - сказал Манфред, заметив недовольство сестры и ласково потрепав ее по плечу. - Я не хотел этого говорить. Конечно, ты вольна делать всё, что хочешь. Я лишь не хочу, чтобы тебе причинили боль.

- Я должна попытаться.

Оба несколько мгновений молчали. Из комнаты мальчика доносился шум свалившихся на пол предметов.

- Наверняка пытается поймать мяч.

- А ты уже подумала, что скажешь Юлиану?

- Не имею ни малейшего представления. Полагаю, как-нибудь постепенно.

- Что значит "постепенно", Алиса? Собираешься показать ему ногу и сказать: "Вот это нога твоего отца"? А на следующий день руку? Это нужно сделать разом, тебе придется признать, что всю жизнь ему лгала, и это будет тяжело.

- Да, понимаю, - задумчиво произнесла Алиса.

Снова раздался грохот, на сей раз громче.

- Вот и я! - прокричал Юлиан с другой стороны двери.

- Вы лучше идите первыми, - сказала Алиса. - Я сделаю пару бутербродов, и мы встретимся через полчаса у фонтана.

Когда они ушли, Алиса попыталась привести в порядок мысли и то поле битвы, которое оставил после себя Юлиан, но ей пришлось бросить это занятие, обнаружив, что она складывает вместе носки разных цветов.

Она прошла в микроскопическую кухню и сложила в корзинку фрукты, несколько бутербродов с сыром и мармеладом и бутылку сока. Она как раз решала, взять ли одну или две бутылки пива, когда услышала звонок в дверь.

"Они точно что-нибудь забыли, - подумала она. - "Тем лучше, пойдем все вместе".

Алиса распахнула дверь.

- Вот же дырявая у вас голо...

Последнее слово превратилось в испуганный хрип. Любой другой издал бы его, увидев мундир СС.

А Алиса - потому что узнала лицо того, кто его носил.

- Скучала по мне, шлюха жидовская? - с улыбкой поинтересовался Юрген.