Глава 23

Следом за детективом Фостером Тейтум вошел в прозекторскую. Здесь, впервые за всю поездку в Техас, ему стало холодно. Сегодня на нем была тонкая белая рубашка с расстегнутым воротом, и он пожалел, что не надел пиджак.

А потом вдохнул – и холод почтительно отступил перед вонью. Запахи формалина, дезинфектанта, крови и гнили, смешавшись в единый неповторимый и невыносимый аромат, ударили по мозгам, и Тейтум напомнил себе, что дышать здесь надо через рот. У дверей в стальном шкафчике хранились маски; Фостер взял две и протянул одну Тейтуму.

На стальном ложе посреди комнаты лежало обнаженное тело Николь Медина: на груди чернел большой Y-образный шрам – след вскрытия. В холодном свете флуоресцентных ламп труп принял белесый оттенок, и все же в нем безошибочно узнавалась девушка на видео.

Патологоанатом, в белом медицинском костюме, кое-где заляпанном бурыми пятнами, склонился над микроскопом. Тоже в маске, он был совершенно лысый, и на его бледной лысине играл голубоватый флуоресцентный свет. Когда посетители подошли ближе, патологоанатом выпрямился и взглянул на них сквозь толстые стекла очков.

– Холодно у тебя здесь, Кудряш, – заметил Фостер. – Как ты только здесь работаешь?

– В теплых носках, – ответил медик. Вокруг глаз расплылись морщинки, и Тейтум понял, что под маской он улыбается.

Дверь в прозекторскую отворилась, и внутрь быстрым шагом вошла Зои. Сделав два шага, она остановилась и заметно позеленела – как видно, тоже почуяла неповторимые здешние ароматы. Интересно, когда у тебя нос длиннее обыкновенного, от этого делаешься более чувствительной к запахам?

Не успев вспомнить, что все еще сердится на нее, Тейтум показал ей на ящик у двери.

– Там есть маски для лица.

Зои обернулась и быстро нацепила маску.

– Кудряш, это агент Грей и доктор Бентли. Они консультируют нас по делу Медина. А это, – Фостер указал на медика, – Кудряш, наш патологоанатом.

Медик закатил глаза к потолку и повернулся к Тейтуму.

– Кудряш – школьное прозвище. Вообще-то я доктор Клайд Прескотт. Рад познакомиться.

– Кудряш только что закончил вскрытие и готов рассказать нам, что нашел, – сообщил Фостер.

Патологоанатом взял со стойки папку с закрепленным наверху листом бумаги.

– Николь Медина, девятнадцати лет. Причина смерти – почти наверняка асфиксия вследствие недостатка воздуха.

– Почти наверняка? – переспросил Фостер.

– На теле нет никаких признаков серьезных травм, и, судя по тому, где нашли тело, недостаток воздуха – самая вероятная причина. Хотя, чтобы быть полностью уверенными, нужно дождаться результатов токсикологического исследования.

Он указал на бок трупа, где расплывалось крупное зеленовато-черное пятно. Тейтум взглянул туда и быстро отвел взгляд.

– В подвздошной впадине уже началось разложение. Это, в сочетании с высоким содержанием калия в стекловидном теле, заставляет предположить, что жертва умерла приблизительно за восемь часов до того, как тело было обнаружено.

– Насколько приблизительно? – уточнил Фостер.

– Жертва была молода и здорова, тело находилось в относительно чистой и прохладной среде, без воздействия насекомых. Так что, думаю, о времени смерти можно судить с точностью до четырех часов.

Такой точности Тейтум, пожалуй, и не ожидал. Сделав краткие подсчеты в уме, он произнес:

– Значит, между шестью утра и двумя часами дня третьего сентября.

– Совершенно верно. Трупные пятна на задней поверхности тела указывают, что покойная умерла, лежа на спине, и что после смерти тело не передвигали.

Медик обошел вокруг стола для вскрытия, взглянул на тело.

– Множественные синяки и царапины на коленях, локтях, ладонях и ступнях, по всей видимости, вызваны ударами о твердую деревянную крышку гроба. Имеются три следа давних переломов, по-видимому, произошедших еще в детстве. Два на левой ноге, один на правом запястье; все три вполне зажившие. Желудок пуст: ничего удивительного – по всей видимости, в последние двенадцать часов жизни жертва не имела доступа к пище.

– Какие-нибудь признаки сексуальных контактов, добровольных или насильственных? – поинтересовалась Зои.

– Я взял мазки изо рта, вагинальной и анальной полостей и проверил на чужеродные элементы. Ничего нет. На брюках жертвы имеется большое пятно, но это не сперма, а моча.

Он указал на шею жертвы. Тейтум наклонился и увидел длинный тонкий порез.

– Совсем свежий, – заметил Кудряш. – Нанесен, похоже, острым лезвием. Неглубокий.

– Кто-то порезал ее ножом? – спросил Тейтум.

– Да, только без намерения убить. Думаю, преступник приставил ей нож к горлу, чтобы напугать, и при этом нанес порез. Видите, какой угол? Вероятно, этот человек стоял сзади. Если взглянете на левую руку, увидите синяк. Вот здесь, за плечо, он ее схватил.

Тейтум постарался представить себе эту сцену. Николь выходит из машины перед домом. На улице темно. Она идет к крыльцу – и тут кто-то сильно, больно хватает ее за левое плечо и приставляет к горлу нож.

– Преступник правша, – заметил Фостер, подтверждая предположение Тейтума. Человек на видео тоже орудовал правой рукой.

– Признаки борьбы есть?

– Видимых – никаких. Но я срезал ей ногти и отправил на анализ.

– Признаки, что ее связывали?

– Тоже нет.

Тейтум ненадолго задумался.

– Убедитесь, что токсикологическое исследование включает в себя спецпрепараты для изнасилования.

Как правило, спецпрепараты для изнасилований не входят в стандартные токсикологические тесты – они повышают стоимость исследования. Однако сейчас стоило проверить все.

Кудряш что-то себе записал.

– Хорошо, прослежу. Кетамин или флунитразепам не могли не оставить следов в образцах волос.

Тейтуму не терпелось уйти из прозекторской, однако он заставил себя бросить последний взгляд на жертву. Глаза Николь Медина были крепко закрыты, лицо спокойно. Должно быть, задолго до того как умереть, она лишилась сознания. Однако перед этим пережила много часов невыносимого ужаса. Запертая в тесной темной дыре, она кричала, однако никто не слышал ее криков. Точнее, слышали-то многие, но никто не смог вовремя прийти ей на помощь.