Глава 27
Что-то вылетело из темноты и хлестнуло Харка по пальцам. Что-то быстрое, как кнут, но холодное, скользкое и мягкое, при этом жгучее, как прикосновение актинии. Какая-то липкая дрянь пристала к руке Харка, ему захотелось немедленно выбежать из палатки на берег и поскорее ее смыть. Но он не сделал этого. Вместо этого молча вытер руку о рукав и попытался выровнять дыхание. Инстинкт подсказывал, что он ходит на острие ножа. Значит, нельзя было делать никаких резких движений. Никаких криков.
«Мне ничего не угрожает, я просто сижу здесь с лучшим другом. И с ордой его безумных вооруженных поклонников, которые ждут у выхода. И больше никого на всем острове. Но я могу продолжать с ним разговаривать. Выиграю время, чтобы подумать. Ему тоже нужно время, чтобы успокоиться. А парням у палатки – чтобы на них подействовало успокоительное зелье».
– И ни к чему выходить из себя, – сказал он вслух и сам удивился, до чего буднично прозвучал его голос. Раздраженный, ершистый, но не испуганный. – Ладно, сиди в темноте, изображай из себя саму таинственность, мне все равно.
Если повезет, Джелт не догадается, что Харк что-то заметил. Если повезет, Джелт не услышит, как сильно колотится сердце у лучшего друга. Харк все пытался понять, изменила ли его сфера каким-то ужасным, невидимым образом, и совсем забыл, что Джелт неделями проводил дни и ночи рядом с сердцем бога. Каждый импульс, каждое сокращение и волна проходили сквозь тело и разум Джелта.
Когда Харк в последний раз видел Джелта при дневном свете? Он только сейчас сообразил, что прошел почти месяц. Харк думал, что, пока его здесь не было, Джелт, скорее всего, выходил из палатки, отдыхал, удил рыбу, плавал и сидел у костра с людьми Ригг. Но, возможно, это было не так. Возможно, никто не видел его при дневном свете уже довольно давно.
– У тебя холодные руки, – заметил он, стараясь говорить спокойно, но озабоченным тоном; звук его ложки, скребущей по дну миски, единственный разрезал тишину и успокаивал. – Ты что, каждую ночь спишь без костра? С ума спятил? Тебе нужно согреться. Ты ведь чуть не умер, помнишь?
Джелт молчал. Заметил ли он легкую дрожь в голосе Харка? Мог ли увидеть в темноте выражение его лица?
– Ладно, не хочешь слушать – не слушай. – Харк сунул в рот последнюю ложку супа. – Я вот что хочу сказать: если собираешься стать главой культа, почему не заставишь своих жутких рабов найти местечко потеплее? Может, на материке? Твой голос звучит… будто у тебя что-то с легкими. Возможно, тебя поразил воздушный подъем. В тот день мы слишком быстро поднимались на поверхность.
Он вспомнил, как Джелт говорил, что в его легких словно лопаются пузырьки – реакция на импульсы богосердца. Возможно, импульсы все-таки не исцеляли.
– Я не болен, – сказал голос из темноты.
«Может, нет. Может, тебе стало лучше. Лучше, чем раньше. Гораздо лучше».
– Как скажешь, – ответил Харк и, понизив голос до шепота, продолжал: – Но если это не так, почему ты все еще цепляешься за сферу, как утопающий за бревно? Если тебе лучше, значит, незачем постоянно держать ее при себе, верно?
Теперь он ступил на зыбкую почву и чувствовал это.
– Я знаю, что ты затеял, – прохрипел голос, столь похожий и одновременно непохожий на голос Джелта. – Хочешь, чтобы я отдал ее тебе? Думаешь, что можешь выманить ее у меня и потом… что? Продашь? Бросишь в море? Чтобы сбежать и отказаться от лучшего шанса в нашей жизни?
– Джелт… – Харк медленно выдохнул. – Хочешь правду? Настоящую? Я на самом деле хочу избавиться от сферы! Да, я боюсь за себя. Но до смерти перепуган за тебя!
Это было пределом того, в чем он отважился признаться. Намекнуть, что именно почувствовал в темноте.
– Ты не видел этих священников! А я каждый день имею с ними дело! Слишком много божественного… сводит с ума, Джелт! Давай просто утопим этот дурацкий костяной шар и уберемся подальше из этого места! Поищем другие возможности! Джелт, это я, Харк! Твой друг. Твой лучший друг. Послушай меня хотя бы раз! Умоляю!
– Ты не понимаешь, – сказала тьма. – Я не из тех, кто сдается. В отличие от тебя.
– Что?! – У Харка пересохло во рту. – О чем ты?
– Так больше не может продолжаться, – сказал голос. – Твои шатания туда-сюда. Бесконечные побеги, чтобы добраться на Уайлдменс-Хаммер, а потом снова мчаться в Святилище. Ты сам так говорил, верно? Рано или поздно они обо всем догадаются и отошлют тебя на галеры.
– И что ты хочешь сказать? Что больше я тебе не нужен и прощай?
Хоть эта мысль причинила боль, втайне Харк надеялся, что именно это имел в виду Джелт. Но в глубине души он знал, что так легко сухим из воды не выйдет.
– Тебе нужно перестать быть домашней собачкой Святилища, – прозвучал ответ. – Ты должен исчезнуть и не вернуться. Пусть думают, что ты мертв.
– Не получится, – слишком быстро ответил Харк. – Они всегда находят беглецов! На каждой верфи повесят мои портреты! Не могу же я до конца жизни носить маску!
– Не придется, – прохрипела тень, – если твое лицо больше не будет выглядеть прежним.
Харк видел узкую щель тусклого света, проникавшего в палатку. В случае чего можно ринуться туда. Но то, что сидело в палатке, было быстрее него, теперь он знал это.
– Мы можем изменить твое лицо, – продолжал Джелт. – Порезать его, сместить края ран, а потом исцелить. После этого тебя никто не узнает. Можем изменить твой голос. Располосовать язык, шею и снова исцелить. Все прекрасно заживет. Просто уже не будет таким, как прежде.
– Я буду выглядеть помеченным, – в панике выдавил Харк, невольно поднеся руку к шее. – Не смогу выйти на свет без того, чтобы люди не глазели на меня. Подумай об этом, Джелт. Я не смогу шпионить, мошенничать, заключать сделки, что-то покупать.
– Больше тебе не придется этим заниматься, – ответила тень Джелта. – Для дневных дел у нас будут другие люди.
– Но я не хочу! – взорвался Харк. – С чего я должен позволять тебе уродовать мое лицо, чтобы потом пришлось вечно скрываться в тени? Мне нравится мое лицо! Мне нравится мой голос! Они мои! Если хочешь до конца жизни сидеть в темной дыре, я не могу тебе помешать. Но меня оставь в покое!
Когда Харк выкрикивал эти слова, на него словно снизошло озарение, он будто обрел способность видеть во мраке. Джелт его не отпустит. Харк снова совершил непростительный грех – он обладал чем-то таким, чего не было у Джелта. Если Джелт больше не мог выйти на улицу при дневном свете, значит, не позволит этого и Харку.
– Ты вечно говоришь «нет», – ответил друг. – Но позже поблагодаришь меня за это.
Джелт не спрашивал разрешения. Осознание этого ударило Харка обухом по голове. Он открыл рот, желая что-то возразить, но в легких не осталось воздуха. В это мгновение за палаткой раздались вопли и свист выпущенных из рогаток камней.
– Что такое… – проскрежетала тень, которая некогда была Джелтом.
– Пойду посмотрю, – выдохнул Харк и вылетел из палатки в освещенную костром ночь. В эту минуту он был искренне благодарен за возможность сбежать.
Все произошло очень быстро. Телохранители беспорядочно метались, приседали, закрывали лица от летевших камней. Где-то послышался топот, и Харк увидел бурный поток темных фигур, бежавших с поднятым оружием: кофель-нагелями, кастетами и кусками толстого каната.
Телохранители, казавшиеся такими устрашающими, вздрагивали и пошатывались, принимая удар за ударом. Они двигались слишком медленно и сонно, не в силах уклониться от побоев. Когда они пытались стрелять в ответ, то не попадали в цель. Их неуклюжие клинки высекали искры из скал. Зелье Харка оказалось слишком действенным.
Костер разбросали, угли быстро гасли на влажном ветру. Телохранители один за другим валились на землю. Из их рук пинками вышибали оружие. Тем, кто пытался сопротивляться, придавливали шеи сапогами, чтобы у них не было возможности подняться.
Харк кинулся за валун. Ни за что на свете он не вернется в палатку. Очевидно, бежать было некуда. «Храм» был расположен таким образом, чтобы у него был лишь вход, иначе его просто нельзя было бы защитить. По обе стороны прохода поднимались отвесные скалы, на которые было трудно взобраться в темноте.
Нападающих было человек двенадцать. Лица завязаны шарфами. Хорошо организованы. Дорогие сапоги. Дорогие кинжалы за поясами, хотя по какой-то причине нападающие их не вынимали. Судя по звукам, битва была окончена. Харк затаил дыхание и замер в укрытии.
– Эй! – крикнул незнакомый мужской голос. – Мы знаем, что ты здесь, мальчик! Будь умницей и выходи. Нам нужен только реликт!
«Реликт? Откуда они знают про сферу?» Харк молчал и не двигался с места. Если они требуют, чтобы кто-то вышел из палатки, возможно, не заметили, как он нырнул за валун.
– Просто отдай его, и мы уйдем. Потом можешь продолжать свои песнопения.
Харка охватила отчаянная надежда. Возможно, это нападение – решение всех проблем. Он не смог заставить Джелта расстаться с сердцем бога, но они, скорее всего, смогут. Если понадобится, они заберут сердце силой. Он наверняка сумеет заставить Джелта понять, что сопротивление бесполезно.
– Мы готовы поговорить! – поспешно крикнул он, вставая. – Только не нужно никого ра…
На последнем слове переговоры прервались, потому что у входа в палатку что-то взорвалось. Послышался треск рвущейся парусины. Темная фигура была ростом с Джелта. Неизвестный повернулся к Харку, и тот обрадовался, что за ним был только тусклый свет умирающего костра, так что лица не было видно, лишь два бледных пятна на месте глаз. Нечто схватило Харка за запястье холодным скользким щупальцем и шлепнуло в ладонь что-то круглое и твердое. Харк на ощупь понял, что это сердце бога.
– Не потеряй, или я убью тебя, – прошипела фигура, перед тем как ринуться навстречу врагам.
– Стой! – закричал Харк. – Не надо! Давай поговорим с ними!
Оказалось, что Джелту не нужны переговоры. Ему вообще ничего не было нужно. Не нужно обходить тлеющий костер – босые ноги с искрами раскидывали тлеющие угли во все стороны. Не нужен был свет, чтобы выбрать место, куда наступить. Не нужно было бежать, как обычному человеку. Его ноги не сгибались, как у всех. Ему не нужен был клинок. Что-то длинное вылетело откуда-то со стороны его горла – шнур длиной два ярда. Этот шнур бледно-желтого цвета хлестнул противника по лицу. Несчастный с воплем отлетел. Джелт поравнялся с ним, выкинул руку рубящим движением и…
…И что-то произошло в темноте, как черный взрыв: темная кровь брызнула почти бесшумно. Торс мужчины упал в одну сторону, ноги – в другую. Снова раздались оглушительные крики и вопли, но Харк будто прирос к месту. Он мог только стоять и смотреть. «Он совсем один. Они его убьют». Харк уже не мог понять, что чувствует – страх или надежду.
Те незнакомцы, которым не повезло оказаться в первых рядах, быстро выхватили кинжалы и замахнулись на Джелта, но оцепенели и врезались в своих опешивших товарищей. Секунду назад они казались непобедимыми. Теперь же в панике отступали от чего-то подпрыгивавшего, бросавшегося на них и смертельно хлеставшего. С каждым ударом раздавался крик, пронзительный предсмертный крик.
– Назад, к лодкам! – заорал кто-то.
Враги поджали хвосты и бежали. Силуэт Джелта набросился на отставшего от всех незнакомца, и минуту спустя отрубленная голова покатилась по тропинке.
– Подожди! – позвал Харк. – Отпусти их! Тебе не обязательно это делать!
Джелту было незачем гнаться за ними. Но он погнался. Преследовал их, как лиса преследует цыплят в курятнике, убивая их просто ради удовольствия, из одного лишь азарта.
Крики еще были слышны, но уже где-то далеко. Теперь незнакомцы мчались к своим лодкам, но, скорее всего, они не успеют до них добраться. Преследователь был проворнее их и видел в темноте.
Харк неожиданно почувствовал, как сердце бога сжалось в его руках. Края отверстий оцарапали пальцы. Импульс был подобен удару. Может, сердце бога учуяло кровь или драку. Или просто почувствовало, что лежавшие рядом человеческие тела были искалечены, а значит, их можно было «исцелить». Харк, задыхаясь от тошноты, представлял, как оно «исправляет» своих потрепанных сектантов новым необычным образом или даже склеивает вместе лежавшие на тропинке изуродованные тела и возвращает им такую же уродливую жизнь… Харк стиснул зубы и злобно оглядел сердце.
– О, поглоти тебя бездна! – выругался он себе под нос, потом сунул реликт себе в сумку, стиснул зубы и рванул мимо распростертых полуживых сектантов в усеянную трупами тьму скалистого коридора.
Ноги скользили – на каменном полу, словно цветы подземелья, расплескались брызги крови. Он старался не думать об этом и не обращать внимания на запах, но споткнулся обо что-то и упал, ударившись коленом и рукой. Рука угодила во что-то скользкое. «Поднимись. Продолжай бежать. Не думай о крови, не думай о том, что там, на полу. Нужно спешить, потому что, если Джелт вернется, если это вернется…»
Харк выбежал на скалистый берег. Отдаленные крики и вопли доносились с другого конца острова. Он бросился к лодке телохранителей. Раньше он представлял, как Селфин сбегает на ней, но Харку и в голову не приходило, что убегать придется ему самому.
Вот и она. Темно-коричневые паруса подвязаны, весла аккуратно сложены на днище. Лодка была слишком большой для одного человека, но выбирать не приходилось. Он снял ее с якоря и спрыгнул на дно, пошатнувшись, когда ноги ударились о доски. Оттолкнулся веслом, схватил второе и принялся за работу. «Убраться. Подальше отсюда. Грести, пока не окажусь на ветру, а дальше распущу паруса и поплыву куда-нибудь, куда угодно, лишь бы подальше отсюда». Но тут издалека до него донесся протяжный, хриплый крик. Услышав его, Харк невольно сжался.
– Харк! Харк! – звало оно.
Харк продолжал грести, несмотря на дрожь в руках.
– Харк, где ты? Все кончилось! Можешь выходить!
Еще одна долгая пауза, потом голос позвал снова, уже настойчивее.
– Харк! Иди сюда! Принеси его! Мне оно нужно!
Харка прошиб озноб. Кажется, ему в жизни не было так холодно, как сейчас. Ледяной воздух кусал пальцы и царапал горло. Но он продолжал грести, хотя дышать становилось все труднее. Сегодня высыпало много звезд. Небо было словно посыпано сахарной пудрой. Какой в них смысл?
– Ха-а-а-а-арк! – В крике слышалось отчаяние. – Скорее же! Мне оно нужно! Я умру без него!
Этот крик пронзил Харка, как стрела. Перед глазами все поплыло. Пальцы с трудом удерживали весла. У него резко кончились силы, и он едва мог заставить себя снова взмахнуть веслами. «Я убиваю Джелта. Я могу убить Джелта». Он оглянулся на Уайлдменс-Хаммер. Его черная масса поглотила угольно-черное небо и звезды. С тошнотворным чувством неизбежности он увидел, что остров медленно движется к нему, как подкрадывающийся огромный хищник. Течение сводило на нет все его усилия. Несло назад, к Джелту.
Всю жизнь течение несло его к Джелту. Снова и снова. У Харка никогда не получалось сопротивляться этой силе. Каждый раз, когда он был нужен Джелту, он всегда, всегда прибегал на его зов.
Снова схватиться за весла и грести было самым трудным решением, какое Харк принимал в жизни. Протащить весла сквозь воду требовало нечеловеческих усилий. Но он сделал это. Потом еще раз. Еще и еще, стискивая зубы, когда его лицо окатывало холодными брызгами. Он греб, пока не оказался достаточно далеко от крошечной бухты. Наконец он рискнул встать и распустить паруса. Пальцы неуклюже возились с канатами. Даже после того, как Уайлдменс-Хаммер растаял в ночи, Харк продолжал прислушиваться, не раздастся ли тот крик в завываниях ветра. Он никак не мог унять дрожь, и каждый рывок лодки ощущал как удар.
Море никогда не выглядело таким черным.
