Глава 5. Легенды и реальная жизнь

Вирна Мэйс

Я привыкла к тому, что в жизни все приходится делать самой. Что если тебе что-то нужно, приходится впахивать до потери сознания, чтобы себе это позволить, но в большинстве случаев ты себе этого позволить просто не можешь. Потому что надо кормить семью. Поэтому сейчас меня немного смущает тот факт, что у меня в старом рюкзаке Митри тапет Вартаса. В общем-то, он сказал, что его тапет тоже старый, и это видно – по загрузке системы и по тому, что перо скорее царапает, чем пишет. Тем не менее я искренне благодарна парню сестры, потому что иначе мне бы не с чем было идти на учебу.

Мы договорились, что тапет я беру в аренду до тех пор, пока не смогу позволить себе новый. Если меня вернут в «Бабочку», это случится быстро. Если нет… О том, что будет за этим «если нет», я стараюсь не думать. После случившегося с Роминой во мне нет страха перед политари, но идти к политари со знанием о том, чем занималась Лэйс, значит, подписать нам всем приговор. Вартасу тоже, кстати, потому что он вроде как в теме, а значит, «занимается укрывательством».

Я обещала ему, что скажу, если меня позовут в «Бабочку», и это тоже немного смущает. Потому что раньше никто не беспокоился обо мне, кроме моей семьи. Пусть даже он делает это из-за Лэйс. Мы с Вартасом не говорили об их чувствах, о том, были ли они вообще, но сейчас я невольно задумываюсь об этом. Когда все, что ты умеешь – день за днем выживать, не до высоких материй. Но все-таки мама и папа любили друг друга, или, по крайней мере, мне очень хочется в это верить. Пусть я это плохо помню, мы действительно были счастливой семьей.

Совершенно ненужные мысли.

Но они приходят, и возможно, именно потому, что все складывается чересчур хорошо. Когда я приехала с временными документами в Кэйпдор, декан встретила меня с кислой физиономией, но об отчислении даже не заикнулась. Больше того, для меня была готова новая карта, по которой я могу снова пользоваться льготами лотереи «Калейдоскоп». Благодаря кому или благодаря чему столь быстро решился вопрос с восстановлением, я тоже стараюсь не думать. Мне нужно держаться от К’ярда как можно дальше, и мне совершенно точно не нужна его помощь.

О чем я собираюсь ему сказать при первой же встрече.

Впрочем, первая встреча состоится не скоро – подводная зоология у нас только в конце недели, такой большой перерыв из-за того, что преподаватель заболел. Первой же парой (точнее, первой парой для меня, потому что все утро я плясала с документами, заполняя кучу бумажек) становятся легенды и мифы Старого времени.

Риардан Н’етх приветствует нас, после чего отступает в сторону, раскрывая голограмму во всю стену.

– Доброго дня, студенты. На вводном занятии мы говорили о том, что наши легенды когда-то считались альтернативной историей древности. Поговорим теперь о том, что же несет в себе основа нашего мира под призмой легенд. Может быть, кто-то знает?

Я знаю, но сегодня мне не хочется говорить. Окидываю взглядом собравшихся и думаю об Алетте. Не без помощи Вартаса удалось выяснить, что она в больнице на Девятом, и сегодня после занятий я собираюсь ее навестить.

– Ньестра М’эль?

Кьяна выглядит как обычно: собранная и сосредоточенная. Густые темные волосы стянуты в хвост, чувственный профиль притягивает взгляды парней.

– Основа мира легенд такая же, как в истории: до первой мировой катастрофы заселенных материков было шесть. Были еще обитаемые острова, единого государства не существовало, а страны были, как сейчас города, каждая с местным правителем. Чтобы перемещаться между ними, необходимо было оформить множество документов, а все три расы были равны.

– И вот тут мы подошли к одному из важнейших моментов столкновения историков и поклонников альтернативного мира. Насколько нам всем известно, до мировой катастрофы нашей расы не существовало… Слушаю, ньестр?..

– Р’амриш.

Да, друг К’ярда тоже здесь, и это удивительно. На первом занятии его не было, сейчас же он сидит во втором ряду, по диагонали от меня. У нас на занятиях по-прежнему действует «метод сплоченности», и этот метод сплоченности усадил меня рядом с двумя старшекурсниками, одним парнем с пятого, другим, кажется, с третьего. Оба калейдоскопники, как и я.

– В истории говорится, что нет сведений о существовании въерхов, – замечает Хар. – А не о том, что нас не было.

– Хорошее уточнение, – замечает преподаватель. – А главное, отчасти созвучное с легендами. Потому что после низвержения и гибели божественного Роргха (которым он обязан вероломству своего брата) в нашем мире возникло три расы. Въерхи – управляющей сушей, лиархи – управляющие водой. И люди, как те, кто призван объединить два мира.

– Люди вообще могут что-то объединить? – хохотнул въерх с ежиком выкрашенных в ярко-сиреневый цвет волос.

– Не поверите, но да, – преподаватель повернулся к нему. – Въерхи – столпы силы, те, кто держит землю. Лиархи – повелители глубин, берегущие воду, в которой началась жизнь…

«Вода – это жизнь, Вирна».

Именно сейчас вспоминаю мамины слова. Хотя маме, они, конечно же не принадлежат, они принадлежат моему воспаленному сознанию.

– А люди стоят на грани двух миров.

– Согласно легенде, – не унимался парень.

– Согласно легенде, – подтвердил Н’етх. – Но если вы не заметили, ньестр Э’тхан, здесь собрались те, кто легендами увлечен.

По рядам прокатилась волна смеха, даже у меня дрогнули уголки губ.

– Кстати, советую как можно скорее определиться, что вы выбираете – экзамен или курсовую. Я уже говорил, что от написания последней потребую полного погружения, поэтому начать стоит уже в ближайшее время.

Я почувствовала на себе взгляд Хара и сделала вид, что увлечена голограммой, где между землей и водой проходила четкая граница. Впрочем, долго на мне этот взгляд не продержался, когда я повернулась к парню, он уже смотрел на Кьяну. Въерха, судя по всему, задумалась, потому что уткнула кончик пера в губы.

– Вспомним о богах, решивших сотворить мир…

Я слушала и писала конспекты, стараясь не смотреть в сторону Кьяны и не думать о том, что связывает их с К’ярдом. Потому что это совершенно точно меня не касалось, ни коим образом. Только почему-то взгляд все равно притягивался к девушке, профиль которой сейчас казался мне слишком идеальным. Слишком женственным. Слишком не похожим на мой.

Я всегда считала себя резкой и угловатой, но сейчас почему-то ощущала это в полной мере. Еще и с этими идиотскими голубыми волосами… состригать их было жалко, а возвращать свой цвет мне пока не по карману.

– … начнем с божественного, потом спустимся на землю. – Последние слова Н’етха снова отозвались в аудитории смехом. – Как вы уже поняли, тема домашнего задания: первопричины вражды Роргха и Эльда. Не те, что лежат на поверхности и обозначены в учебных пособиях, а те, которые видите вы. До встречи на следующем занятии.

Звонок подбросил большинство студентов из-за столов, но между парнями, сидевшими с краю рядом со мной, разгорелась дискуссия. Из-за чего мне пришлось пару раз кашлянуть, чтобы меня пропустили. Перекинув лямку рюкзака через плечо, я вышла из аудитории и наткнулась взглядом на К’ярда и Кьяну.

Оказывается, сосредоточиться на богах и прочем довольно сложно, если постоянно о ком-то думать. Я смотрела на экран тапета, листая книги по легендам, переключаясь от одной на другую, а перед глазами стояла эта парочка. То, как он взял ее под руку, и то, как она на него смотрела. Нет, это нельзя было назвать восторгом или обожанием, она смотрела на него как на равного. Что, в общем-то, логично, потому что они и правда на равных, а я в это уравнение не вписываюсь.

На этой мысли мне захотелось побиться головой о стол, потому что у меня пропала сестра. Сестра, которая с какой-то радости увлеклась смертельно опасным занятием. Саму меня не так давно чуть не утопили в океане, ежедневная оплата на временной работе, которую мне удалось найти (на время болезни официантки) еще меньше, чем была у Доггинса, и если мне не позвонят из «Бабочки» в ближайшее время, мне будет нечего есть, а я думаю про К’ярда!

Вернувшись к нашим богам, я еще минут пятнадцать смотрела в учебники, перебирая информацию о противостоянии Роргха и Эльда, но потом поняла, что это бессмысленно. Н’етх сказал искать скрытые причины, а значит, надо просто выписывать факты и анализировать. Потому что то, что лежало не поверхности, читай борьба за власть, озвучит каждый.

Но это уже явно не сейчас, потому что глаза просто слипаются.

Помимо работы, я сегодня еще заскочила к Алетте, но подругу в больнице уже не застала: ее забрали домой. Говорить со мной врачи не стали, а на мое сообщение (я отправила его, когда вернулась домой) подруга не ответила.

Открыв чат, посмотрела на свое сообщение: «Ты как?» – и решила больше ничего не писать. Наверняка после случившегося ей предстоит долгий восстановительный период, и Алетта сейчас, скорее всего, много спит. Людей из больниц выписывают быстро: пациентов много, а оплачивать стационар государство нужным не считает. В общем, если ты ни при смерти, то встал и пошел, а как ты себя при этом чувствуешь, уже дело десятое.

Хотела уже выключить тапет, но взгляд упал на список контактов.

Сама не знаю зачем, открыла чат с К’ярдом.

«Что значит – занята?! Ты ничего не забыла, синеглазка?»

Последнее сообщение.

Если так подумать, со стороны все выглядело так, как будто я его кинула. И если на минуту представить, что это действительно было приглашение на вечеринку, а не очередной способ ткнуть меня носом в мое происхождение, то… в общем, да. Ситуация получилась некрасивая.

Хотя с какой радости ему меня просто так приглашать?

На следующий день он уже тусовался с Кьяной, а значит, все было подстроено.

Да, в отличие от Д’ерри он не убийца. В остальном в точности такой же въерх, как и все остальные. Они могут дать людям видимость благополучия, могут сделать любовниками или любовницами, могут сунуть под нос подачку «Калейдоскопа», но это – всего лишь видимость.

Въерхи никогда не станут относиться к нам, как к равным.

Правда с этих позиций совершенно непонятно, с какой радости ему меня спасать.

Прыгать в бушующий океан.

Рисковать жизнью.

Разозлившись на себя, резко выключила тапет, сунула его в сумку и вытянулась на диване. Запрокинув голову так, что увидела покачивающуюся на волнах лунную дорожку. Отсюда море казалось умиротворенным и безмятежным, спокойным, как чистое летнее небо.

Сейчас мне представлялось, что до лета еще целая жизнь, если не больше.

А то, что осталось в прошлом, было вообще не со мной.

– Не спишь? – в комнату заглянула Митри.

– Вопрос в другом, – приподнявшись на локтях, заметила я. – Почему не спишь ты?

– Не спится, – сестра вошла в комнату и остановилась рядом со мной.

Вместо предложения сесть я подвинулась, прижавшись к спинке дивана. Ни вставать, ни садиться категорически не хотелось.

– Вообще я хотела с тобой поговорить. О том, что случилось…

– Все в порядке.

– Правда?

Митри опустилась на край дивана и заглянула мне в глаза.

– Правда.

Ромину я сегодня не видела. К счастью. Не уверена была, что из этой встречи выйдет что-то хорошее.

Но знала, что дочь судьи Д’ерри продолжает учиться в Кэйпдоре, что сегодня она была на занятиях, и кажется, о том, что она сотворила, не знает никто. Правда, на завтра мне прислали вызов явиться в участок политари, в тот самый, где принимали мои показания. Из чего я сделала вывод, что дело сдвинулось с точки штиля.

Посмотрим.

– Ты же скажешь, если будет нужна помощь? – неожиданно спросила Митри, сжимая кулаки.

Только этого мне еще не хватало.

– Единственная помощь, которую вы с Тай можете оказать – это держаться как можно дальше от всей этой дряни.

– Это не дрянь! Ты могла погибнуть, – процедила сестра. – А я выдеру ей все волосы, если она…

Вот теперь я села на постели.

– Ты не приблизишься к ней даже на сотню валлов, – резко сказала я. – Это понятно?!

Митри вскочила.

– Понятно, – процедила она. – Понятно, что ты ничем не отличаешься от Лэйс. Ей тоже важно было только ее мнение.

– Мит! – я попыталась поймать руку сестры, но она уже вылетела за дверь.

Я выругалась и снова сползла на подлокотник дивана. Объяснять сестре, что приближаться к Ромине попросту опасно, у меня сейчас не было сил.

Тем более что гораздо больше меня сейчас волновало другое.

То, что Митри сказала о Лэйс в прошедшем времени.

И то, что в свете открывшихся обстоятельств ее смерть вполне может оказаться правдой.