Глава шестнадцатая
Страйкера с его людьми провели в подвал. Их развязали и тычками заставили пройти по темным коридорам, пока они не добрались до люка в полу в глубине здания.
Сэр Ричард Уинн безусловно гордился своим винным погребом, где хранились разнообразные горячительные напитки производства пивоварен Кента, виноградников Прованса и прочие.
Спустившись по каменным ступеням в самое нутро дома, Ланселот Форрестер благоговейно оглядел плотно уложенные бочки и полупрозрачные бутыли, выстроившиеся у сырых стен.
- Он точно знает, как доставить себе удовольствие.
- Я удивлен, что эти юные мясники до сих пор не протоптали сюда тропку, - сказал Скеллен, его глубоко посаженные глаза казались во тьме двумя могилами. Они прошли по тяжелым плитам пола. Стояла кромешная тьма, но силуэт жилистого сержанта вырисовывался на фоне просачивающегося сверху из открытого люка света.
- Будь проклята трезвость, - печально отозвался Форрестер. Он пытался определить размеры подвала, на ощупь двигаясь вдоль бочек и похлопывая по большим стеклянным бутылям.
- Люди Дензила в основном пуритане, сержант. Они даже не знают, что со всем этим делать.
- Тем больше в таком случае останется нам, сэр, - заявил Бёртон, подмигнув.
- И правда, прапорщик, - с готовностью согласился Форрестер. - Несмотря на обстоятельства, мне нравится это место, я бы с удовольствием остался здесь на некоторое время, - он вопросительно поднял брови, взглянув на Бёртона, но тот не заглотил наживку.
- Только тронь вино, и я прибью тебя собственными руками, - рявкнул Страйкер. - Мне вы все нужны в ясном уме.
- Для чего это, уж простите, сэр? - поинтересовался Бёртон, поспешно добавив вежливое обращение. - Если нам предстоит умереть или...
- Мы не умрем, прапорщик, - сказал Страйкер, но не успел продолжить, потому что помещение наполнило гулкое эхо стука сапог - кто-то спускался по каменным ступеням.
- Надеюсь, вы удобно устроились? - спросил Роджер Тaйнтон. С ним был и Мейкпис, и его лицо расплылось в лисьей острозубой ухмылке. За ними через люк последовала грузная фигура Малачи Бейна, медленно спускаясь в темные глубины.
Вновь прибывшие спустились до холодного каменного пола и расхаживали перед пленниками взад и вперед, напоминая Страйкеру стаю волков, которую он однажды видел в лесу после битвы при Лютцене . Стая как раз приблизилась к своей несчастной добыче. При этом воспоминании он зажмурился, потому что жертвой был баварский аристократ, он кричал, молотил кулаками и истекал кровью, пока в конце концов не исчез в месиве серых шкур и злобных челюстей. Это клинок Страйкера вскрыл немцу брюхо, так что запах его раненой плоти разнесся по лесу.
- Как я посмотрю, вы по-прежнему в дружбе с этой вероломной змеей, - обратился Форрестер к Тaйнтону, кивнув в сторону Мейкписа.
- Да ладно, Ланселот, - вмешался тот. - Какой я предатель. Всего лишь верный слуга Господа и парламента. Мы с капитаном Тaйнтоном разделяем одни цели.
- Это какие?
- Добраться до Лондона. Обеспечить безопасность сэра Рэндальфа. А капитан Тaйнтон будет держать вас здесь в качестве пленников.
- Зачем же нам оставаться здесь? - спросил Страйкер.
- К сожалению, - ответил Тaйнтон, - нас призывает долг, так что мы не сможем сопроводить вас в Вестминстер. По крайней мере пока. Мы останемся в Брентфорде, пока сюда еще не добралась война.
- Тогда вам придется задержаться надолго.
Когда тюремщики ушли, четверо роялистов еще раз прочесали подвал, воспользовавшись узкими полосами света, пробивающимися через щели в люке. Но не нашли ничего, что могло бы пригодится. Подвал представлял собой квадратное помещение с низким потолком и единственной лестницей. Бочки были плотно пригнаны одна к другой, но растащив их, мужчины обнаружили лишь сырые стены с мерзким запахом - никакой дыры или слабого места в крепком сооружении.
Ночь была холодной, и все прижались друг к другу, чтобы сохранить тепло. Они дрожали и жаловались на старые и свежие раны. Глубокий порез Скеллена на предплечье кровоточил через грязную повязку, а Бёртона отдубасили во время схватки в Лэнгрише и в засаде в лесу. Форрестеру порезали пальцы, а над ухом виднелась длинная кровавая полоса, след от клинка. Страйкера тоже мучили раны, тупая боль возникала каждый раз, когда он менял позу.
Наверху, в тепле небольшой элегантно обставленной прихожей, обогреваемой приличного размера камином, Илай Мейкпис наслаждался бокалом бренди. Он откинулся в удобном кресле и сделал небольшой глоток. На его лице появилась гримаса удовольствия, когда жидкость обожгла гортань, он поднял глаза.
- Мы как можно скорее должны убраться из этого адского места вместе с нашими почетными гостями.
Бейн протянул мозолистые ладони к потрескивающему пламени, пытаясь согреться, и озадаченно оглянулся.
- А что в нем адского? Ш-шпион у нас, Т-тайнтон нас охраняет, и мы добрались до расположения сил мятежников. Чего еще вам надо?
- Обращайтесь ко мне как положено, сержант! - разозлился Мейкпис.
- Сэр, - добавил Бейн.
Прежде чем встретиться с ледяным взглядом сержанта, Мейкпис снова глотнул бренди.
- Я лишь хочу добраться до безопасного места. Думаете, что этот напыщенный щеголь Тайнтон будет всеми силами защищать наши интересы? Конечно же нет. Вы правы, нам удалось обезопасить Мокскрофта. Но где мы находимся? В проклятом Брентфорде, вот где. В самом пекле войны, мать вашу!
- Но здесь сотни п-повстанцев, сэр, - нахмурился Бейн.
Мейкпис грустно рассмеялся.
- А когда король начнет наступление, он перво-наперво ударит по этим нескольким сотням. Брентфорд окажется в центре этой атаки. Хотите этого дождаться?
- Но разве они не ведут мирные переговоры?
- Переговоры? Думаете, Карл подружится с парламентом после всего, что было? Нет, сержант. Он не смог бы, даже если бы хотел. Его сварливая женушка и буйный племянник ему не позволят.
- И вы хотите вывезти отсюда Мокскрофта? - спросил Бейн.
- Точно, - отозвался Мейкпис, повернувшись к огню. - Чем быстрее, тем лучше.
- А если Куорлз откажется?
- Не откажется, мистер Бейн, потому что мы его не спросим.
Бейн почесал шрам на виске и обшарил пол и потолок маленькими проворными глазками. А потом перевел взгляд на капитана.
- Н-но мы не можем просто уехать. Сами по себе - в-возможно, но только не со шпионом. Он ведь б-быстро двигаться не может, так?
Мейкпис одним глотком прикончил содержимое стакана. Свободной рукой он привычно играл с широким золотым кольцом, болтающимся в ухе.
- Оставить его мы не можем. Наш хозяин не терпит провалов, - он посмотрел на Бейна. - И бьюсь об заклад, что ваша шея такая же нежная, как моя.
***
В какое-то мгновение ночью, хотя они точно и не могли бы определить время, люк снова открылся. Пленники зажмурились и отпрянули от резкого потока света, льющегося с верхнего этажа.
- К вам гость, господа! - раздался сверху голос капитана Тайнтона.
Страйкер и остальные подняли головы. По лестнице неуклюже спускались двое вояк Тайнтона, их ножны громко стучали по ступеням. Между ними был зажат третий человек - низкого роста, гораздо более хрупкий, чем стражники, одетый в черный плащ. Он ступал неохотно, прижавшись к солдатам, которые толкали его в импровизированную темницу, а он явно не мог им противостоять.
У подножия лестницы стража отпустила пленника, втолкнув его в помещение, так что он рухнул на бочки в дальнем конце.
Роялисты уставились на нового заключенного, растянувшегося на полу. Бёртон сделал шаг вперед и встал на колени рядом с лежащей ничком фигурой.
Солдаты уже поднимались вверх по лестнице, когда Тайнтон снова крикнул из люка:
- Не очень удобное соседство, признаю. Но ничего уж не поделаешь. Хотя я и джентльмен, мое рыцарское поведение не распространяется на еретичек и французских шлюх.
Люк снова опустился на место, а за этим наступила тишина. Глазам Страйкера снова пришлось привыкнуть к темноте, и он оглядел хрупкую фигуру.
Прапорщик Бёртон откинул с пленника капюшон. Рассыпавшиеся светлые волосы в тусклом свете походили на огонь маяка. Бёртон разинул рот.
- Сэр, это женщина.
Когда горло Лизетт Гайяр обожгло бренди, она снова перенеслась в прекрасные ночи, проведенные в тепле таверн, когда они пили вино и горланили песни. Потом этот образ немного изменился, и теперь ее пьющим, танцующим и распевающим компаньоном оказался англичанин с худощавой, крепкой фигурой и добрым сердцем.
И тогда тепло таверны исчезло, сменившись холодной темнотой. Но вкус бренди по-прежнему оставался на языке, а высокий англичанин по-прежнему на нее смотрел.
Она села, голова неконтролируемо запрокинулась. Девушка снова начала заваливаться навзничь и почувствовала, как ее подхватывают крепкие руки.
- Приляг.
- С каких это пор вы отдаете мне приказы, капитан? - возмутилась она, заставив себя снова сесть.
- С ней всё будет в порядке, - сказал Страйкер.
Через несколько минут Лизетт снова обрела равновесие и осторожно ощупала свой поврежденный глаз.
- Сукин сын меня ударил, - внезапно сказала она.
- Тайнтон?
Она покачала головой, зажмурившись от боли, которую вызвало это движение.
- Человек у реки.
- Думаю, тебе придется объясниться, Лизетт, - сказал Страйкер.
Лизетт Гайяр поведала историю своего путешествия из Басинг-хауса.
- Я собиралась сесть на баржу, направляющуюся из Ричмонда к побережью.
- Зачем? - поинтересовался Страйкер.
- Чтобы сесть на корабль, разумеется.
- Зачем?
- Не могу сказать. Просто мне нужно быстро покинуть Англию.
Заметив любопытные взгляды, она объяснила:
- Эти ублюдки мятежники обыскивают все лодки на Темзе.
- И немудрено! - воскликнул Форрестер. - Наша армия на пути к захвату Лондона. Они дрожат, как котята в медвежьей берлоге.
- Я этого не знала! По крайней мере, что они будут обыскивать так тщательно, - она задумчиво задвигала челюстью. - Меня нашли чуть вниз по реке. Думаю, меня бы отправили в лондонскую тюрьму, но они получили приказ срочно доставить меня сюда.
- Ты ведь наверняка могла бы всё объяснить. К примеру, сказала бы, что решила переночевать на барже, - фыркнул Страйкер.
Лизетт оглядела помещение, ее голубые глаза шмыгали по сторонам, пока она обдумывала ответ.
- У меня был с собой пакет, - сказала наконец она. - Меня приняли за шпионку.
- Пакет для королевы? - спросил Страйкер.
Лизетт проигнорировала вопрос.
- Его забрали. Тот молодой в черных доспехах.
- Смотри цветком невинным, но будь под ним змеей.
- Сэр?
Капитан Ланселот Форрестер топтался в темном углу вместе с Бёртоном и Скелленом. Страйкер посмотрел в их сторону.
- Снова "Макбет", сержант Скеллен. Первый акт, сцена пятая. Хотя наш невинный цветок скорее скрывает клинок, а не змею.
- Это эта женщина? - спросил Бёртон.
- Лизетт Гайяр, - ответил Форрестер так, чтобы сидевшие в углу напротив Страйкер и Лизетт не могли его слышать. - Когда-то очень давно она была возлюбленной Страйкера. Считалась погибшей, утонувшей во время кораблекрушения у берегов Кале.
- О, - это всё, что смог сказать Бёртон.
- И в самом деле "о", прапорщик, - ответил Форрестер. - Она была... то есть она и сейчас агент короны. Агент королевы Генриетты. Мне кажется, они со Страйкером - родственные души. Оба одинаково сложные, находчивые и недоверчивые.
- К тому же она красотка, - добавил Скеллен.
- Вы абсолютно правы, сержант. Мысль о том, что она мертва, едва не уничтожила его...
Скеллен усмехнулся.
- Мы с ним познакомились как раз тогда. Страйкер вел себя как настоящий ублюдок.
- Да, - согласился Форрестер, - у него было на редкость дурное настроение. Бог его знает, что там случилось между ними в Басинге, но это, должно быть, потрясло его до глубины души и на всю жизнь.
- Они говорят обо мне, - прошептала Лизетт Страйкеру на ухо.
Страйкер смотрел на смутные силуэты трех товарищей.
- И ты их в этом винишь?
- Наверное, нет.
Лизетт изучала его в сумерках темницы. Ее большие глаза, лазурные колодцы в темной бездне, рассматривали лицо Страйкера. И там читалась мягкость. Первый настоящий признак того, что Лизетт снова появилась в жизни капитана.
- Чем ты занималась, Лизетт? - спросил он через некоторое время. - В смысле, после того, как твой корабль затонул.
Лизетт не ответила и потянулась к его лицу, пальцы задрожали, прикоснувшись к короткой щетине на подбородке, прошлись по щеке, пока не нащупали контуры безобразного шрама. Она улыбнулась, проведя по грубой коже, ее пальцы ощупали каждую бороздку.
- Знаешь, я помню каждое мгновение, - сказала она. - Каждый крик боли, когда я перевязывала твою рану, каждый горячечный шепот. Некоторым образом мне даже нравится твой шрам. Он нас связывает.
- Лизетт...
- Швеция, - произнесла она, вздрогнув. - Меня послали в Швецию. Не советую туда ездить. Чертовски холодно.
Страйкер смотрел, как тусклый свет играет на белках ее глаз. Его ноздри наполнил запах Лизетт. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы ее не поцеловать.
- А теперь? - спросил он, успокоившись. - Почему ты здесь, Лизетт? Что за пакет ты везла?
- Раньше я не могла тебе этого сказать, - она кинула быстрый взгляд в сторону мужчин в дальнем конце помещения. - Мне и теперь не следует этого делать, хотя, полагаю, больше мне терять нечего.
Она рассказала Страйкеру о своей тайной миссии, как она была близка к тому, чтобы ускользнуть с трофеем, когда ее схватил патруль на Темзе.
- Ты рисковала жизнью ради драгоценного камня?
- С какой убежденностью ты говоришь. Скажи мне, mon amour, а ты почему здесь? Уверена, что это нечто гораздо более благородное и важное.
Когда Страйкер не ответил, Лизетт продолжила:
- Не читай мне нотации, Страйкер. Приказы моей госпожи имеют такую же силу, как и те, которые исполняешь ты.
Страйкер кивнул.
- И что должно было стать с сокровищем?
- Королева собиралась его продать. Она сейчас в Гааге, собирает деньги для Карла. Этот человек без нее был бы никем, - прошипела Лизетт. - Когда у нее будут деньги, она соберет такую могущественную армию, что передавит этих кишащих повсюду пуритан как мух.
Она наклонилась так близко и говорила с таким рвением, что Страйкер почувствовал на лице ее горячее дыхание.
Он открыл было рот для ответа, но почувствовал, что к его губам примкнули ее. Ее горячий и возбуждающий язык извивался, чтобы встретиться с его языком, и по телу Страйкера пробежала опаляющая волна возбуждения.
Он наклонился, нащупав ее талию под толстым плащом и притянул ее к себе.
- Ты в это веришь? - спросил он, когда их губы на короткое время разъединились.
- Во что?
- Что твоя госпожа соберет великую армию? Ни один драгоценный камень столько не стоит.
Она нахмурилась, сморщив в темноте лоб.
- Конечно. Госпожа именно так мне сказала.
***
Тонкий ночной туман так и не рассеялся с появлением утреннего солнца.
На лондонской дороге разведчики круглоголовых заметили всадников с красными перевязями, которые пробирались на запад. К дороге примыкали многочисленные поля, перемежающиеся живыми изгородями, и в прилегающей местности также сделали наблюдательные пункты. Первые заставы сторонников парламента передали подполковнику Куорлзу, старшему офицеру Брентфорда, что король выслал вперед патрули, ничего более, поскольку это были всего лишь мелкие отряды с легким вооружением, появляющиеся ненадолго, чтобы потом снова раствориться в густом тумане.
Но постепенно в белой завесе разведчики различали всё больше фигур. Издалека они походили на призраков, едва видимых, полупрозрачных и всегда растворяющихся. Невозможно было определить, столько они увидели таких призрачных видений, поскольку, как только одна фигура исчезала в клубящемся бледном тумане, её место незамедлительно занимала другая. К полуночи стало ясно одно. Это не патруль. Это армия.
Джеймс Куорлз, привстав в стременах у западного крыла скромного особняка Уинна, с ужасом смотрел на появляющиеся из тумана фигуры.
- Кавалерия, сэр! - живо заметил адъютант.
- Черт побери, Бенсон, я знаю, кто это! - рявкнул Куорлз. Он поднес к глазам подзорную трубу для лучшего обзора, несмотря на то, что всадники приблизились настолько, что их можно было разглядеть невооруженным взглядом.
Из плотного тумана, как вестники сатаны, материализовались аркебузиры. Они ехали верхом на вороных, серых, пегих и гнедых лошадях. Экипированы они были защитными кожаными камзолами, палашами, шлемами с открытым забралом, карабинами, пистолетами, нагрудниками и стальными рукавицами.
- Сейчас ведь перемирие, - произнес Куорлз, ни к кому не обращаясь. - Король в Виндзоре. Он согласился на перемирие.
- Значит, нас предали, - прохрипел Тимоти Нил, грубоватый майор.
Мгновение Куорлз лишь смотрел. Он наблюдал, очевидно ошеломленный внезапным появлением врага, как кавалерия роялистов скакала по широкой дороге, стремительно поглощая отделяющее их расстояние. Майор Нил громоподобно откашлялся, почти как фальконет . Наконец, лицо его командира посуровело - тот, очевидно, принял решение.
- Отходим,- тихо произнес Куорлз, словно мысленно взвешивая этот приказ. Но когда со стороны наступающей кавалерии раздались первые, хотя и бессильные пистолетные выстрелы, он натянул поводья и крикнул отрядам в красных мундирах, которые нерешительно топтались в ожидании приказов: - Отходим! Назад к изгородям!
Тем временем к западу от него, на подмороженных полях Хауснлоу-Хита, Патрик Рутвен, граф Форт, облаченный для битвы, сидел верхом на лоснящемся вороном жеребце и подбадривал проходящую мимо пехоту.
- На Лондон, мальчики мои! - кричал он.
Некоторые отвечали энергичным "ура", а офицеры салютовали главнокомандующему шляпой.
- Вот и оно, - произнес про себя Рутвен, пока его лошадь, сорвав большой клок подмороженной травы, перемалывала ее большими зубами, так что в уголках ее пасти пузырилась темно-зеленая пена. - Последнее наступление. Если мы преуспеем, войне придет конец еще до Рождества.
Граф был спокоен.Он обладал внушительными силами почти в двенадцать тысяч человек. Этим утром они оставили Колнбрук и Виндзор и расположились на окутанной туманом пустоши, потому что король наконец-то отдал приказ занять Брентфорд - первый шаг к столице. Первый шаг на пути к окончательному и бесповоротному подавлению восстания. Авангард, собравшийся в Хаунслоу, возглавлял принц Руперт, но Рутвен не вполне доверял бесшабашному генералу от кавалерии, принимая во внимание его безумную атаку при Эджхилле, и подъехал к авангарду, чтобы принять командование.
Не желая бросать все свои силы в полномасштабную атаку на Лондон, граф предпочел разделить армию, выслав меньший отряд, чтобы устранить первую преграду по дороге к столице, и вместе с тем создать плацдарм для дальнейших ударов на запад. Для претворения этого замысла в жизнь стянули пехотинцев полков сэра Томаса Солсбери, графа Риверса, сэра Эдварда Фиттона, лорда Молиньё, сэра Гилберта Джеррарда, Томаса Блэгга, Джона Беласиса и сэра Томаса Лансфорда, и теперь они спешили сразиться с защитниками Брентфорда. Эта дивизия насчитывала почти четыре тысячи бойцов - достаточное количество для разгрома неприятеля и расчистки дороги для армии роялистов.
Слегка нагнувшись, Рутвен потянулся к большой седельной сумке. Достав небольшую серебряную флягу, он отвинтил крышку и приложил потертое горлышко к губам. Сделав затяжной глоток, он удовлетворенно крякнул, когда огненный виски смочил его пересохшее горло.
Ввинтив крышку в тонкое горлышко фляги, он положил ее в седельную сумку, выпрямился и повернулся к стоящему рядом адъютанту.
- Кавалерия уже, должно быть, вступила в сражение.
Адъютант мрачно кивнул.
- Так точно, генерал. С Божьей помощью.
- Аминь.
Рутвен приказал отрядам из трех кавалерийских полков обогнать пехоту и смести на своем пути любые заставы круглоголовых. Он не желал рисковать. Этот авангард состоял из полков Лорда Грандисона, сэра Томаса Эстона и принца Уэльского и насчитывал восемь сотен человек. Сражение было не из числа тех привычных битв, с какими сталкивались ветераны континентальных войн вроде Рутвена. Это последнее наступление на Лондон. Он сломит сопротивление мятежников, принудит их к капитуляции и займет подобающее ему место в Уайтхолле. Это будет не сражение двух огромных армий, глядящих друг на друга через заброшенное поле, а вторжение роялистской армии на улицы столицы, где они, преодолевая сопротивление, заставят сторонников парламента исчезнуть или умереть. Для достижения этой победы графу требовался молот, чтобы пробить брешь на лондонской дороге, достаточную для прохода целой армии. И этим молотом станет его кавалерия.
Он наблюдал, как мимо проходят последние роты мушкетеров. С прямой спиной, уверенные в себе, они шли плавным, решительным шагом, наполнив Рутвена гордостью. Превосходные войска. Граф мысленно взмолился, чтобы у Брентфорда они не встретили яростного сопротивления, может, даже почти никакого. Враг располагал достаточным числом солдат для защиты столицы, но граф надеялся, что у него кишка окажется тонка для настоящей схватки.
Последними покинули долину и направились к дороге на Лондон пикинеры пехотного полка графа Риверса. Рутвен смотрел, как они проходили мимо в своих синих мундирах, высоко вздымая черный штандарт. Превосходно, подумал он, пусть мятежники увидят, как эти призрачные фигуры выскочат из тумана, подобно армии демонов. Пусть обмочатся и побегут домой, сея панику и ужас.
Наблюдая за колышущимися в воздухе пиками, он с недовольством подметил слегка укороченные древки, пущенные на дрова, и подумал о капитане, находящемся на службе у сэра Эдмунда Моубрея. Страйкер отсутствовал уже две недели, и со времени его отъезда из Басинга от него не пришло ни одной весточки. Он подумал о возможном провале миссии Страйкера. Потеря такого уважаемого и грозного офицера роялистской армии может оказаться непоправимым ударом. Моубрей определенно будет недоволен. Вообще-то, он чертовски неохотно расстался со Страйкером.
- Ребята уже в пути, генерал, - раздался энергичный голос полковника, лорда Джона Саксби.
- В самом деле, - ответил Рутвен.
Саксби остановил лошадь рядом с главнокомандующим армии роялистов и блеснул хищной улыбкой.
- Вперед, на столицу, и будь прокляты мятежники, да? Они мне поперек горла встали, клянусь мощами Гавриила, вот уже где.
Губы Рутвена слегка дернулись.
- На столицу, Джон. Мы везем его величество домой.
Саксби гикнул и натянул поводья серого жеребца. Лошадь, захрапев, встала на задние ноги и помчалась вперед, устроив впечатляющее представление, от которого всадник наверняка оказался в восторге. Граф Форт улыбнулся. Люди, подобные Саксби, принесут ему в этот день победу.
Рутвен выехал из Виндзора с четкими указаниями - занять Брентфорд в качестве прелюдии к наступлению на столицу. Он решил повести свои силы по главной дороге на Лондон. Король желал въехать в главный город страны со всей помпой, а какая дорога могла подойти для этого лучше, чем та, по которой он въезжал в Лондон в мирные времена? Так что они пополнили терции своих пикинеров и мушкетеров в Виндзорском лагере и провели утро, стягиваясь к Хинслоу-Хит. Оттуда они нанесут удар сперва по Брентфорду и Чизвику, а затем покорят Хаммерсмит, пока перед ними будет простираться уже не дорога, а сама столица.
Выведя своего жеребца с большой пустоши на подмороженную грязь лондонской дороги, Рутвен повернулся к едущему рядом полковнику с суровым лицом.
- Принц Руперт дал слово не заходить за Брентфорд. Я не хочу, чтобы его отрезали от нашей пехоты.
Руперт желал повести летучий отряд кавалерии прямиком на Лондон, сея разрушения и смерть на своем пути, но граф взял с него слово не совершать подобного. Рутвен скорчил гримасу.
- Знаешь, Джентри, сдержи принц своих псов на коротком поводке в сражении при Кинтоне, мы бы уже грели свои кости подле больших Уайтхолльских каминов, - тяжело вздохнул он. - А вместо этого мы, как крестьяне, тащимся по этим чертовым промерзшим полям.
Граф решил никогда больше не позволять Руперту подобных вольностей.
- Он сдержит слово, милорд, - ответил Джентри.
- Да уж лучше бы сдержал. Я собираюсь... - граф Форт докончил предложение, но его подчиненный не расслышал слов, так как вдалеке выстрелило орудие.
Началось.
Подполковник Джеймс Куорлз не ожидал атаки, вырвавшейся из густого тумана к западу от Брентфорд-Энда, и его желудок взбунтовался при виде мстительной кавалерии, вздымающей огромные облака летящих комьев земли. Он мысленно возблагодарил Господа за то, что его осенила мысль сделать необходимые приготовления к обороне.
- Перезарядите орудие, капитан Беннетт, - рявкнул Куорлз.
Поля вокруг усадьбы Уинна представляли собой смесь пашен и пастбищ, и фермеры окружили каждый участок густой изгородью. Куорлз расположил свои силы огромной линией, по три ряда в глубину, за самой высокой изгородью, тянувшейся перед величественным особняком по обе стороны дороги. Для того, чтобы достигнуть дома, кавалерии роялистов придется промчаться по этой дороге, сбившись в тесную колонну из-за изгороди по обочинам. По приказу Куорлза его люди обрушили ад и пламя на незадачливых всадников.
Днем ранее за высокой изгородью установили артиллерию. Куорлз надеялся, что Виндзорские мирные переговоры сделают его предостережения излишними, но внутреннее чутье заставило его установить фальконет среднего размера, способный разнести в клочья человека, животное или камни - невидимый, но готовый действовать.
Теперь, когда дым уплывал в холодное полуденное небо, головной всадник роялистов лежал на лондонской дороге в виде кровавых ошметок, а его товарищи молотили своих жеребцов каблуками, отчаянно удирая.
Капитан Уильям Беннетт, молодой офицер артиллерийского расчета, отдал четкие указания своим людям, чьи чумазые лица превратились в суровую маску, когда они принялись за смертоносную рутину. Следующую атаку они встретят наготове.
- Премного благодарен, мистер Беннетт! - крикнул Куорл. Он спешился, предпочитая держаться за оборонительным укреплением. Он осмотрел местность, с удовольствием подметив рассеянные на дороге останки мертвого врага. Они будут удерживать эту позицию до подхода подкреплений. Изгороди были слишком широкими, высокими и колючими, чтобы кавалерия могла безопасно их преодолеть, и, решись она на повторную вылазку по этой дороге, её разнесут в клочья пушечным огнем.
Трём остальным своим капитанам - Пови, Лэйси и Харлоку - он приказал проделать небольшие бойницы в тесно переплетенных прутьях, сквозь которые можно будет выставить мушкеты. Вскоре изгородь продырявили в тысяче мест клинками и алебардами.
- Не подпускайте их, ребята! - приказал Куорлз. - Большего не прошу! Отбейте у псов охоту на нас рычать!
В поле за изгородью передовой отряд кавалеристов набирался храбрости для очередного штурма дороги, в надежде прорваться сквозь брешь до того, как фальконет изрыгнет разрушительный заряд в их тела и доспехи. Привстав в стременах, они перекликались друг с другом, приводя своих товарищей в исступление, проклиная безбожных мятежников, призывая Господа свершить вместо них правосудие.
Когда еще до того, как их ушей достиг треск мушкета, вылетев из седла, упал первый человек, его товарищи тревожно принялись оглядываться по сторонам, высматривая дерзкого мушкетера, осмелившегося беззастенчиво выступить в открытую. Но ничего не увидели, кроме протирающейся перед ними влево и вправо изгороди.
Затем раздались еще два громких щелчка. Упал второй человек, за ним третий.
Слишком поздно они заметили поблескивающие дула мушкетов, целую армию мушкетов, выглядывавших сквозь изгородь и наставленных на их ряды. Обороняющиеся превратили местность в военное укрепление. Изгородь стала естественным бруствером с бойницами.
Кавалеры запаниковали и хлестнули лошадей по бокам, когда еще больше пуль посыпалось со стороны укрывшихся защитников. Натянув поводья, кавалеристы лихорадочно пытались развернуть лошадей, чтобы выйти из зоны обстрела длинноствольных мушкетов.
Солдаты пехотного полка Дензила Холлса победно закричали.
***
В сыром подвале для сбившихся в кучу людей так и не наступил рассвет. Они так и не узнали бы, что уже рассвело, если бы не ведро воды, принесенное усталым красномундирником.
- И что мы, по-вашему, должны с ним делать? - спросил разъяренный Форрестер.
Пехотинец пожал плечами.
- Пить, умываться, справлять нужду, - он брякнул ведро на холодные камни; расплескавшаяся жидкость расплылась темным пятном на полу.
После того, как караульный прошлепал назад по ступенькам и захлопнул крышку погреба, они принялись расправлять замерзшие закоченевшие конечности. Первым к воде подошел Страйкер, сделав затяжной глоток, прежде чем передать ведро другим. Вода оказалась горькой, в ведре бешено крутились соринки, но тем не менее, ей все были рады.
Когда они напились, в очередной раз над головой раздался скрип. Люк резко отдернули, и их вновь омыл слепящий свет. Все взоры обратились к ступеням подвала, на которых раздались шаги.
На лице капитана Илая Мейкписа застыло странное выражение. Позади него неуклюже трусил сержант Малачи Бейн, за ними следовали четыре красномундирника Холлса, держа в руках заряженные мушкеты.
Как стайка скворцов инстинктивно уворачивается от угрожающего сокола, который бросается на них, так и все узники, кроме Страйкера и Форрестера, отступили вглубь помещения, попятившись к стене.
- Когда нам принесут еду? - требовательно спросил Форрестер. - Я чертовски проголодался.
Мейкпис бросил на него испепеляющий взгляд.
- Учитывая ваше телосложение, Ланселот, вам бы не повредило некоторое время попоститься. - ухмыльнулся он. - Хотя, возможно, уже слишком поздно.
- Видимо, нас убьют? - произнес Бёртон, едва скрывая страх.
Красномундирник ухмыльнулся.
- Искренне надеюсь на это, юноша. Но к сожалению, не мне решать. Мы с сержантом Бейной зашли попрощаться. Этим утром мы выступаем на Лондон. С сэром Рэндальфом. Мы не желаем, чтобы нас здесь схватили, когда молодчики короля примутся стучать в нашу дверь, - он смерил Страйкера торжественным взглядом. - Возможно, вы еще вернетесь к своему полку, капитан. Но свою миссию вы провалили. А я одержал верх.
Взор Мейкписа перешел за спину Страйкера, остановившись на лице, которое он не ожидал здесь увидеть. Постепенно уголки его ухмыляющегося рта сгладились.
- Ты...
- Ты! - Лизетт сорвалась с места, повторив это слово. - Ты! Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок! - она отделилась от группы и устремилась к Мейкпису.
Мейкпис попятился, со скрежетом выхватив палаш из ножен, Бейн же выступил вперед, заслонив массивной тушей своего хозяина.
- Разрази меня гром, если это не лягушатница! - прорычал Бейн, выхватив кинжал, и низко пригнулся, приготовившись к нападению Лизетт.
- Прочь с дороги, тролль! - вскричала Лизетт, но вдруг остановилась, как вкопанная; застряв, как пойманная на крючок рыба.
Страйкер цепко ухватился за плащ Лизетт и подтянул ее к себе.
- Ты что творишь? Они тебя убьют!
В это мгновение вдалеке раздался низкий гул, и каменный по задрожал. Звук был приглушенным, как далекая гроза, и на некоторое время все уставились друг на друга. Бёртон кивнул на рябь, всколыхнувшуюся на поверхности ведра.
Страйкер отпустил Лизетт, которая опустившись на колено, дотронулась до пола, а остальные приложили ладони к влажным стенах. И в самом деле, по помещению опять прошла дрожь.
- Пушка, - произнес Страйкер. - Король наконец-то атакует.
***
Майор Тимоти Нил был набожным человеком. Он исправно посещал церковь, нарёк своего первенца Иосией, добрым библейским именем. А тут он выругался. Выругался громко и свирепо. Туман рассеивался, и дневной свет выдавал свои секреты. У дальней стороны живой изгороди, над низко стелившимся туманом, реяли тесными ощетинившимися рядами сотни - нет, тысячи пик. С ними еще можно было справиться, но рядом с пикинерами могли находиться мушкетеры. А для свинца изгородь вовсе не преграда. Кавалерия, маячившая у прилегающих полей, также была вооружена огнестрельным оружием, но карабины имели меньшую мощность и с такого расстояния били неточно. Врага легко можно было бы отбросить, особенно теперь, когда отряд Тайнтона носился по полю, совершая небольшие, но стремительные вылазки, с завидным мастерством наскакивая и отвлекая силы противника от красномундирников Куорлза. Но мушкеты - это уже куда более грозная задача.
Нил находился в сорока шагах от подполковника и пробежал к нему вдоль колючего барьера.
- Пехота, сэр, - запыхавшись, произнес он.
- Вижу, Тимоти, - ответил Куорлз. Он всматривался в одно из проделанных в изгороди отверстий и не обратил внимания на майора. - У них будут мушкеты.
- Так точно, сэр.
- Значит, мы не можем больше тут оставаться.
- Боюсь, что нет, сэр.
Куорлз обернулся, взглянув в глаза Нилу.
- Где запропастилось подкрепление? - свирепо спросил он.
Нил беспомощно пожал плечами.
- Я послал за ним час назад. Черт бы их побрал, Тимоти, бьюсь о заклад, драпанули обратно к старому городу. Заслышали пальбу и дали дёру.
Нил выбирал слова осторожно.
- Нам сообщили о мирном договоре, подписанном самим королем, и приказали под страхом смерти, сэр, вести себя тактично при встрече с врагом, - он пожал плечами. - Мы не должны совершать враждебных поступков, сэр. Возможно, люди в Брентфорде считают, что они соблюдают этот приказ. Они не знают, что нам противостоят эти полчища.
- Они что, не слышат чертову пальбу? - разочарованно рявкнул Куорлз. Его гневную тираду прервал кашель мушкета, раздавшийся с противоположной стороны поля. Выстрел оказался удачным, и мушкетер круглоголовых беззвучно завалился назад.
Люди посмотрели на Куорлза в ожидании приказа. Он глянул сквозь изгородь. Увиденное лишь туже скрутило ему желудок. На лондонской дороге показалась пехота роялистов, рассыпавшись широкой цепью по полям, простиравшимся к западу от имения сэра Ричарда Уинна. Как минимум три тысячи, может, все четыре. У скромного подразделения Куорлза не было никакой возможности удержать особняк. Они могли укрыться за изгородью, меткими выстрелами поражая надвигающуюся волну, но их вскоре одолеют. А когда в дело вступит кавалерия, размахивая палашами у них за спиной, то их всех до одного вырежут.
- Сэр? - капитан Беннетт, молодой офицер, командующий расчетом фальконета, подошел к подполковнику за дальнейшими распоряжениями.
- Отступим в должном порядке, Уильям. В должном порядке, ясно вам, никакого драпака. Дадим по ним залп, сдержим мерзавцев на расстоянии вытянутой руки и отойдем к Брентфорд-Энду. Там мост через Брент. Он превосходно забаррикадирован. Перейдем его и сдержим их там. Они не ...
Капитан Уилльям Беннетт больше не слушал своего командира, потому что мушкетная пуля прошила его трахею, вылетев с другой стороны шеи вместе с огромным фонтаном крови.
- По моей команде, отступаем! - прокричал Куорлз, когда тело Беннетта опустилось к его ногам.
