Глава первая

Прошлой ночью шел снег, не сильный, но достаточный, чтобы припорошить луг, так что поверхность похрустывала под кожаными башмаками и украшенными пряжками сапогами.

Капитан притоптывал ногами, чтобы согреть окоченевшие пальцы. Он покосился на кошмарный пейзаж, усеянный изодранной плотью и разбросанным оружием, и перевел взгляд в сторону далекой деревушки Кинтон, чьи крытые соломой крыши заслоняли плотные ряды высоко поднятых пик над вражескими рядами. Он попытался сосчитать головы в железных шлемах, блестевшие в тусклых лучах солнца, как серые жемчужины, но рядов было слишком много, армия слишком огромна.

- Жаркая работенка! - в мысли капитана внезапно ворвался голос, словно бортовой залп боевого корабля. - Я говорю - жаркая работенка, да, капитан Страйкер? Чертовски холодный день, это уж точно, но готов поставить последние чертовы портки, что как только заговорят пушки, наступит просто пекло.

Подполковник Стенли Бэлэм продолжил что-то возбужденно бурчать в тонкие седые усы, подведя свою кобылу к Страйкеру. Капитан взобрался в собственное седло, на своего гнедого коня, нервно дергающегося под всадником, из ноздрей животного в холодный вечерний воздух выходил пар.

- Я как раз говорил Баттерворту, что вы со своими ребятами уже в крови по самые подмышки.

- Так точно, сэр Стенли, - отозвался Страйкер, не имея представления, кто такой Баттерворт. Подполковник наморщил нос, изучая отнюдь не безупречную внешность Страйкера. Камзол капитана и короткие штаны были потрепаны и покрыты красными пятнами, намекавшими на гибель нескольких человек, а длинные волосы под широкими полями поношенной шляпы торчали потемневшими от пота клочьями.

- Ничего такого, чего вы еще не видели, могу поспорить, - хрипло произнес старший мужчина.

Страйкер бросил взгляд на картину разрушений, протянувшуюся по равнине перед его взором.

- Да, сэр, видал много похожих случаев. Но... - он замолчал.

- Но? - настаивал подполковник. - Давайте, продолжайте уж, говорите начистоту.

- Так странно и чудовищно драться со своими же соотечественниками, - Страйкер пожал плечами и снова поглядел на поле битвы. Частокол пик, на который он недавно смотрел, исчез в смертоносной схватке, солдаты резали друг друга в плотном строю тел. В этих рядах, должно быть, жарко, как в преисподней, и кровь льется рекой, а воняет плотью, потом и дерьмом. Внезапно он покрылся липкой испариной. Кровь и смерть. - Никогда не думал, что доживу до тех времен, когда придется сражаться с английской армией.

Может, и не с армией, раздался тоненький голосок в глубине сознания, но уж точно против англичан. Убивать их.

- Это трагедия, - серьезно кивнул сэр Стенли. - Но это необходимо, Страйкер.

- Я со своими солдатами не позволю уничтожить дело его величества, - пробормотал капитан.

Подполковник ухмыльнулся.

- Превосходно, сэр. Восхищаюсь вашим мужеством, капитан. Черт меня дери, правда восхищаюсь.

Страйкер кивнул в ответ на комплимент, хотя знал, что восхищение его таланты могли вызвать только тогда, когда в них появлялась необходимость. В высших кругах общества солдат-наемник вызывал скорее страх, чем уважение. Он представлял собой опасного человека, по нравам и внешности более сходного с простыми разбойниками, наводнившими земли Бэлэма, а не с товарищами по оружию.

Хуже всего был его шрам. Страйкер знал, что, скорее всего, сэр Стенли не может смотреть на него без отвращения. Осторожная попытка подполковника встать от Страйкера по правую руку, чтобы видеть неповрежденную часть его лица, не осталась незамеченной.

Страйкер, увидев, как сэр Стенли перекрестился, задумался: просил ли он Господа, чтобы тот поразил мятежные орды, или защитил его от зла другого рода, находящегося совсем рядом.

- Да, сэр, война необходима, - рявкнул сэр Стенли. Он сипло выдохнул и наклонился, чтобы похлопать молодого человека по спине, кожаная печатка издала глухой звук, соприкоснувшись с жестким камзолом капитана. - Кто-то должен стоять на стороне нашего короля в это время потрясений. Смуте нужно положить конец. мы с вами должны отсечь ее, как гнойную язву, добрые христиане вроде нас с вами, мы знаем, как должно!

- Хвала Господу, - выдавил улыбку Страйкер, и Бэлэм потянул за поводья, направив лошадь обратно к строю.

- Хвала Господу, капитан Страйкер! - прокричал через плечо сэр Стенли. - И да здравствует король Карл!

Страйкер развернулся в седле, чтобы осмотреть лагерь, расположившийся за его спиной. Его взгляд остановился на маленькой группе, едва заметной в сгущающихся сумерках.

- И что теперь? - прошептал он, не обращая внимания на дергающуюся лошадь и скрипящую под ним кожу.

- Что это, капитан Страйкер?

Страйкер повернулся обратно, к огромной массе человеческих тел, заполнивших равнину между Рэддуэем и Кинтоном. Однако его единственный неповрежденный глаз скользнул по человеку, находящемуся рядом.

- Я спросил его, чем мы теперь займемся, сержант Скеллен, - объяснил он.

На мундире Скеллена не было никаких знаков отличия, но выглядел он уверенно - высокий и худощавый, с суровым, обтянутым кожей лицом и низким голосом, часто приправленным сарказмом. Его большие руки в перчатках держали зловещую алебарду - единственный официальный знак его власти - с легкостью, выдававшей человека, знакомого с оружием и его смертоносным предназначением.

Сержант посмотрел на Страйкера, чтобы показать, что весь внимание, но позаботился о том, чтобы не встретиться своими темными запавшими глазами со взглядом офицера.

- Прошу прощения, сэр, но за кого? - произнес он с акцентом таверн Порсмута и Госпорта.

- За его величество короля, - ответил Страйкер, махнув рукой в сторону холмов за спиной.

Чем они займутся? Противоборствующие армии сражались большую часть дня. Обе кое-что отвоевали, обе понесли потери. Теперь темнело, копыта и сапоги истоптали снег, превратив его в кровавую слякоть.

- Ага, - со значением произнес Скеллен. - Люди не станут за это сражаться, мистер Страйкер.

В тот же миг Страйкер склонился над сержантом, мышцы бедер напряглись на заскрипевшем седле.

- Будут, Скеллен, - угрожающе прорычал он, ему пришлось повысить голос на фоне вновь зазвучавшей пушечной пальбы из батареи слева.

Сержант снова посмотрел прямо перед собой.

- Так точно, сэр, - буркнул он.

- Они будут сражаться, пока я им велю, черт побери, и я порву глотку любому, кто хоть заикнется о несогласии.

Скеллен закрыл рот, уставившись на далекие вражеские ряды. Он знал, что капитан прав. Да, его солдаты выстоят и последуют за ним хоть в двери преисподней, если он их попросит, но остальные? Зеленые рекруты и крестьяне, только здесь им еще тяжелее приходится? Они смотаются, как только темнота прикроет побег, растворятся в ночи, словно их никогда здесь и не было.

Эджхилл представлял собой выступающую на фоне низменности холмистую гряду, бегущую с севера на юг, семь сотен футов над уровнем моря. Она стояла, как огромный щит между Стратфорд-апон-Эйвоном на западе и Банбери на востоке.

Под большим уступом со стороны Стратфорда примостилась деревушка Рэдуэй, а к северо-западу от нее раскинулась широкая равнина. В конце этого луга на берегу реки Дин находился Кинтон.

Страйкер знал, что еще два или три дня назад всё выглядело совсем по-другому. Луг перемежался маленькими рощами, окруженными старыми живыми изгородями, и выглядел безмятежно, как настоящая сельская глубинка. В центре находилось вспаханное поле, на котором работал крестьянин со своими волами, хоть это и непросто в это время года.

Но не сегодня.

Сражение бушевало большую часть дня, накатываясь и откатываясь, как прилив, который Страйкер видел на побережье Северного моря, когда тринадцать лет назад покинул Нижние Земли . Началось с часовой канонады, хотя упорный обстрел позиций пехоты с обеих сторон не принес успеха.

Какой бы жалкой целью ни были круглоголовые , Страйкер слышал крики, когда железные ядра отскакивали от твердой, как гранит, земли, и врезались в ряды роялистов, словно в кегли. Смертоносный выстрел мог разрубить человека пополам. Если удар приходился на колено, то можно было считать человека счастливчиком.

В безумной бойне меньшее войско парламента отступило под натиском атаки роялистов. Эссекс либо умный человек, либо везунчик, рассудил Страйкер, поскольку решение поставить пехоту за пашней перед Кинтоном оказалось ключевым: ядра роялистов чаще тонули в мягкой земле, сводя на нет смертоносные рикошеты, которые унесли так много жизней солдат короля.

- Что бы вы предпочли? - спросил Страйкер, глядя вниз, на Скеллена. - Сражаться с умным человеком или с везунчиком?

- С везунчиком, сэр, - немедленно отозвался Скеллен, - его удача закончится. А потом ваш умный парень сам создаст собственную удачу. Такого человека и следует бояться, сэр.

Их прервали брызги грязи и снега, выброшенные копытами приблизившегося мерина. Всадник - один из адъютантов полковника - натянул поводья, и конь заскользил, останавливаясь.

- Капитан Страйкер, сэр! - перекрикнул шум боя адъютант, прежде чем Страйкер смог выговорить ему за дерзость. - Сэр Эдмунд шлет приветствия и приказывает перехватить вон тех парней в синем, - сказал он, указывая на выдвигающий отряд пикинеров. Он, видимо, не мог точно определить, что это за отряд, хотя из из их пропарламентской походной песни было ясно, что это не друзья.

- Он имеет в виду наступление? - с готовностью спросил Страйкер.

- Полагаю, что нет, мистер Страйкер. Полагаю, что нет. Арьергардные бои.

- Арьергардные? - недоверчиво переспросил Страйкер - Мы, что, отступаем?

- Нет, сэр, - адъютант энергично помотал головой, пока его лошадь вертелась и фыркала, густые облака пара вырывались из трепещущих ноздрей. - Приказано идти назад - в сторону холма.

- Но, это же, черт подери, отступление!

- Патовая ситуация, капитан. Его величество намерен уйти отсюда в надлежащем порядке и перегруппировать силы. Вы должны сдерживать, - продолжил он, прежде чем Страйкер мог ответить, - этих проклятых круглоголовых, пока отходят главные силы. У вас будет артиллерийская поддержка.

Страйкер коротким кивком подтвердил получение приказа, и адъютант с показным усердием и ливнем снега из под копыт развернул коня.

В любом случае, люди слишком долго простояли на этом ужасном холоде. Энергично спрыгнув с седла, Страйкер с грохотом приземлился на замерзшую землю. Из ниоткуда материализовался солдат, молча взял коня за поводья и отвел его в безопасное место в тылу роялистов.

Страйкер повернулся к сержанту, застывшему, как статуя, нескольких шагах позади.

- Вы слышали его, мистер Скеллен.

- И вправду, сэр, - кратко ответил Скеллен.

- Выдвигаемся по моей команде.

- Сэр, - прежде чем Скеллен отвернулся, его глаза на мгновение встретились с единственным смотрящим на него глазом.

- Готовы? - спросил Страйкер своего старого товарища по оружию.

- Да, сэр, - взгляд Скеллена выражал иронию.

Мимолетная улыбка осветила лицо капитана, перед тем как исчезнуть за обычной мрачной маской. В мире не было никого, кто бы лучше Скеллена прикрыл ему спину.

Сержант повернулся и пошел прочь в сторону ощетинившихся рядов, ждущих приказа.

- Бодрее смотреть, облезлые ублюдки! - проревел Скеллен, заняв свое место слева от передней шеренги. - Смотреть вперед! Пики на плечо! - прокричал он, стукнув по замерзшей земле алебардой, грозное лезвие которой потемнело от запекшейся крови. - Выступаем по команде мистера Страйкера и никого другого!

- От этого глаза у меня бегут мурашки, - пробормотал один из новобранцев приятелю, - от макушки до яиц, Бог свидетель.

- Так и должно быть, - проворчал Скеллен, напугав пикинера, не хотевшего, чтобы его услышали.

- Прошу прощения, сержант, - сглотнул тот, - но я не разу не видел такой серый глаз. Темный, но серебряный. Чертова сверкающая наковальня.

Скеллен кивнул, его худое лицо дрогнуло в мрачном удовлетворении.

- Поговаривают, его мать была волчицей, Бикс.

Пикинер, Уолтер Бикнел, постоянно косил в сторону капитана, стоявшего теперь перед ротой.

Скеллен проследил за взглядом Бикнела и усмехнулся.

- Серебро проблескивает, только когда он улыбается, что случается нечасто, или когда он чует резню, как сейчас.

Сержант отошел окинуть тяжелым взглядом остальных своих солдат.

- Следуйте за ним, ребята! Следуйте за бравым капитаном! Следуйте за ним и восхвалите Господа за то, что он на нашей стороне!

Многочисленные ряды распрямили спины. Почти сто пар глаз, слезящихся от холода, моргали, восстанавливая зрение. Солдаты отхаркивали из легких черную от пороха мокроту и поводили плечами из стороны в сторону - шестнадцатифутовые ясеневые древки взметнулись в промозглый воздух. Пики были чертовски громоздкими и неудобными, особенно в такой день, когда пальцы промерзали до костей, но в этих опытных руках они все одновременно поднялись, одновременно опустились и удобно расположились на плечах, что несли их сотни, а иногда и тысячи миль.

Впереди высокий офицер с одним глазом и дьявольской ухмылкой поднял свой меч и указал им путь. И все, как один, они последовали за ним.

Король объявил о начале войны с парламентом в августе, однако потребовалось целых две недели на сбор войска. Страйкера призвали на службу из его родного Хэмпшира, ему было велено собрать роту. Несмотря на его опасения, это не заняло много времени, поскольку на призыв тут же откликнулось большинство его старых товарищей. То были ветераны - суровые мужчины, повидавшие полномасштабную войну в Европе, и при этом оставшиеся в живых, чтобы затем рассказывать об этом байки. Король был им рад, несмотря на то, что многие офицеры его величества, более знатного происхождения, лишь приподнимали брови при виде лихого капитана и его команды опытных вояк. Страйкер также пополнил свои ряды солдатами из графства, чей пыл частично компенсировал неопытность. Он предоставил Скеллену обучить их во время долгой дороги в пункт сбора в Шрусбери.

Несколько недель спустя объединенное войско короля направилось на юг, нацелившись на столицу. Лондон был ключом ко всему, гнездом гадюк, что оплели его и стоили планы в самом центре противостояния. Именно так вышестоящее начальство Страйкера отзывалось об этом городе, но у капитана имелось в лондонском ополчении немало добрых друзей, против которых ему вскоре предстояло сражаться. Сражаться против всего мира, если до этого дойдет.

Огромное множество солдат с тянущимся за ними обозом с багажом и отстающими шли на юг через Уорикшир. Они должны были пройти через Уорик, город сторонников парламента, словно молотом ударив по делу мятежников, по самым враждебным местам. Страйкер сомневался, стоит ли нападать на столь хорошо укрепленную позицию. Вероятность длительной осады в мороз не слишком вдохновляла. Он уже участвовал в осадах, стоя лагерем в слякоти и холоде, в крови и болезнях, наблюдал, как тяжелая артиллерия превращает старинные укрепления в пыль, а ни в чем неповинное население голодает и вымирает, видел, как насилуют и режут невинных, когда в стенах наконец-то открывается брешь. Он не был склонен повторять этот опыт, и уж точно не на английской земле.

Так что он обрадовался, когда поступил приказ обойти этот город-крепость с хорошим гарнизоном. Эссексу предоставили прочесывать сельскую местность Уорикшира, пока король Карл пошел на юг с намерением взять Банбери. Город являлся еще одним оплотом парламента, но гораздо менее укрепленным. Такая диспозиция Страйкеру понравилась, он воспрянул духом, когда они пересекали холмы Уормлейтон, поднимавшиеся к северу и востоку от Эджхилла. Они сокрушат Банбери, предоставив Эссексу топтаться в Котсуолдсе, и откроют дорогу на Оксфорд.

- Вперед смотри, Поуни, черт тебя дери, задница вонючая! - хриплый боевой окрик Скеллена пронзил морозный утренний воздух, как пушечный залп.

Страйкер посмотрел на несчастного Поуни и на короткое время посочувствовал этому юному пикинеру, пока Скеллен надрывал глотку, но сержант был прав. Солдат сбил шаг, потерял ритм и в результате все ряды пришли в замешательство.

Он снова сосредоточил внимание на расстилавшейся перед глазами опаленной местности, усеянной телами людей и лошадей.

Справа от него, словно сброшенный за борт балласт, валялось кучи из месива крови и плоти - результат опустошительной атаки принца Руперта. Роскошная кавалерия в считанные минуты превратилась в гниющую плоть.

Сцены в центре поля были не менее ужасающими. Словно из гигантского склепа вытряхнули всё содержимое, припорошив мрачную картину снегом. Страйкер находился слишком далеко, чтобы разглядеть лица, а многие скрывали живые изгороди, пересекавшие местность во всех направлениях, но он знал, что каждый мертвец застыл в своей жуткой позе, с собственным выражением на лице. Одни ухмылялись, как демонические клоуны, а другие пораженно пялились, удивленные собственным концом, некоторые застыли как гротескные, замершие от ужаса статуи. Каждый покойник был омерзительной пародией на жизнь. Однако лошадей здесь оказалось меньше. Это было царство людей с наколотыми на пики отцами и сыновьями, их тела скрючились или разверзлись от стальных клинков. Другие встретили смерть от пушечного ядра, их тела разметало по сторонам, как семена по ветру.

Страйкер сплюнул. Стратегия с Банбери была неплохой, но враг раскрыл их планы и бросился на юг, чтобы спасти город.

В конце концов ему показалось, что оба войска застряли. Накануне Страйкер побывал в Эджкоте, когда военный совет решил, что бригада Байрона численностью около четырех тысяч человек пойдет на юг, чтобы захватить Банбери. Пехотный полк сэра Эдмунда Моубрея, включая отряд Страйкера, отправился вместе с этими войсками, и они рассыпались по округе, чтобы найти место для постоя.

Страйкер выбрал деревушку Кропреди, и хотя ночь была чудовищно холодной, тепло костров и еще более теплый звук шуток и песен товарищей подняли всем настроение.

Штабной офицер, чье имя Страйкер позабыл, хотя никогда не забудет его усталый голос, прискакал к их дремлющему лагерю после четырех утра. Послание было четким: войско парламента в пути. Их заметил кавалерийский дозор ближе к Кинтону. Они собираются возле Эджхилла.

Рота пикинеров и мушкетеров Страйкера начала день в центре королевских рядов, в составе бригады Байрона. Когда на них обрушился огонь артиллерии, этот дьявольский предвестник приближения врага, войска роялистов собрались на ровном поле перед Рэдуэем и смотрели, как Роберт Деверё, граф Эссекс, собирает круглоголовых на другой стороне равнины на собственных позициях.

Около трех часов король Карл лично отдал приказ о наступлении, который передали с его наблюдательного пункта на холмах в семи сотнях футах над уровнем моря по цепочке командиров и дальше - офицерам на равнине. Бригада взяла пики на плечо и приготовилась выступить по покрытым снегом полям, постепенно понижающимся в сторону Кинтона.

Страйкер вспомнил нервное возбуждение зеленых рекрутов большой бригады Байрона, они как молодые боевые кони готовы были ринуться в атаку. Когда генерал Джейкоб Эстли прохаживался перед строем, сверкая своим красным с золотом мундиром, солдаты нетерпеливо переминались с ноги на ногу, по венам и окоченевшим мышцам растеклось напряженное ожидание. Некоторые молились, шепча тихие просьбы Всевышнему, а другие ревели угрозы в сторону круглоголовых. Страйкер вспомнил жалко дрожащего юнца, почти подростка, в первом ряду, слезы капали на напряженные пальцам, которыми он сжимал пику. Некоторые солдаты смеялись как безумные, некоторые блевали или опорожняли кишечник.

Как и солдаты Страйкера, генерал Эстли носил лишь черный сюртук, нагрудник и громоздкие набедренные щитки - тассеты. Страйкер вспомнил темную широкополую шляпу, украшенную красной лентой и пером, когда сэр Джейкоб встал перед своим подразделением, высоко подняв руку.

- Господь! - воскликнул Эстли, чтобы его услышало как можно больше солдат. - Ты знаешь, как занят я буду сегодня. Если я забуду про тебя, не забудь про меня.

Страйкер не знал, стоит ли поаплодировать этой демонстрации храбрости, циничным взглядом он окинул окрестности, чтобы понять, слышат ли это принц Руперт или король. Но теперь, вспоминая, как Эстли вытащил шпагу и указал ей, как стрелой, на вражеские батальоны, он не мог сдержать восхищения. Страйкер тоже вытащил клинок и, когда в его ушах прозвучал крик сэра Джейкоба "Вперед, ребята!", подхватил его призыв.

Весь фронт роялистов пришел в движение, словно гигантское библейское чудовище.

Перед самим Кинтоном уклон холма постепенно уменьшался, выравнивался и начинал круто взмывать вверх. На этой возвышенности и ждали войска парламента, а в ответ на наступление роялистов тысячи их лучших солдат выдвинулись вперед.

Страйкер вспомнил, какой тяжкий труд - орудовать пикой в ближнем бою. Его люди строем врезались в синие мундиры полка сэра Уильяма Констебля и нацелили свое опасное оружие, как сделал и противник.

Это называли "давка". Два отряда пехоты, в каждом несколько тысяч человек, давят друг на друга, пытаясь выбить противника из равновесия, заставляя противостоящую им терцию отступить и сдаться. Страйкер часто сравнивал этот маневр с парочкой греческих борцов, толкающих, кряхтящих и потеющих. Но классическая аллегория для поля битвы не годилась. В этом сражении борцы тыкали друг в друга шестнадцатифутовыми ясеневыми древками, увенчанными смертоносными листообразными наконечниками. Среди стонов и ругательств, команд и криков ритмичным фоном постоянно звучал другой шум. Главная мелодия битвы. Стук, хлюпание и громкое чмокание. Клинок пронзал человека, вкручивался в плоть и выдергивался в поисках следующей жертвы.

Страйкер отлично знал этот звук - слышал его бесчисленное количество раз на бессчетных полях битв по всей Европе.

Та первая "давка" закончилась для Страйкера и его людей безрезультатно. Они стояли с бригадой Байрона в центре шеренги роялистов и врезались в терцию напротив. Он почти ожидал, что круглоголовые сбегут при виде его закаленных ветеранов, удерживающих центр строя, но враг оказался храбрым и держался хорошо, толкая и давя вперед с завидным постоянством.

Войска схлестнулись, толкая изо всех сил, а потом остановились. Пики не попали в цель, солдаты стояли слишком тесно, чтобы вытащить шпаги, и попавшие в ловушку ряды огласили своим враждебным воплем разочарования холодный воздух. Схватка не состоялась, потому что войска парламента тут же отошли, исполняя приказ, которым Страйкер мог лишь восхититься. Пикинеры, включая его собственных, вышли из первого ряда, и в сражение вступили мушкетеры, обрушив залп огня на мрачный осенний пейзаж.

Страйкер отошел обратно к Рэдуэю, найдя относительно безопасную позицию, чтобы осмотреть раненых. Его злило, что они находятся не с главной бригадой, потому что опустошительная кавалерийская атака круглоголовых под знаменами сэра Уильяма Балфура накатила на пораженные ряды роялистов как волна. Страйкер со своими солдатами мог лишь в ярости наблюдать, как на горизонте показались всадники, словно ангелы мести. Призыв атаковать лошадей пиками, нацелив их наконечники вверх, в ощетинившейся массе, которая остановит всех, кроме самых хорошо обученных или безумных животных, прозвучал слишком поздно, когда началась паника и бригада дрогнула. Вместе с тяжелыми кирасирами сэра Филиппа Степлтона кавалерия Балфура нанесла удар прямо по центру рядов роялистов.

Страйкер в ужасе наблюдал, как сначала бригада Филдинга, а потом и Байрона сломалась и побежала в сторону Эджхилла. Победоносные кавалеристы улюлюкали и радостно кричали, преследуя жалких противников по полям, как кроликов.

Почти через час после этой позорной капитуляции Страйкер со своими пикинерами вступил в стычку во второй раз.

Страйкер шагал впереди своей роты. Снова его люди надвигалась на строй противника, но ход всей битвы замедлился. Стрельба из мушкета - жаркая работенка, что сушила рот и слепила глаза. От веса пики, который тянул ее вниз, руки горели от усталости, а предплечья молили о пощаде. И всё это еще до того, как солдаты столкнутся в рукопашной, где обнажались клинки и щедро сыпались удары.

Непосредственным врагом снова оказалась рота синемундирников Констебля. Они были многочисленнее, чем его собственная рота, но Страйкер видел их усталость при каждом шаге. Светлые накидки покраснели от крови, солдаты мешкали, разрывали строй и шли не в ногу. Эссекс послал их вперед в последней отчаянной попытке вырвать победу, но по сгорбленным плечам передней шеренги Страйкер понял, что это это сражение им уже не под силу.

- Прапорщик Бёртон, - позвал Страйкер, не отрывая взгляд от приближающегося врага.

- Сэр, - отозвался Бёртон, подходя поближе и стараясь держать штандарт роты Страйкера как можно выше.

- Взгляните на этих мерзавцев, прапорщик. Они устали. Они напуганы. Их топтали и мяли им бока весь день.

- Да, сэр, но и нам тоже, - ответил молодой человек.

- Но пикинерам-мятежникам не стоит об этом знать, парень. Откуда мы знаем, что они устали, мистер Бёртон?

Бёртон на мгновение задумался и поднял глаза на капитана.

- Ну, они низко держат пики, сэр, - предположил он.

Страйкер ухмыльнулся, кожа на месте его глаза сморщилась странным и зловещим образом.

- Молодец, мистер Бёртон. Они низко держат пики. И плечи опущены. Переминаются с ноги на ногу. Так чего мы не должны делать?

- Поступать так же, сэр?

- Именно. Передайте знамя капралу Муксу и проверьте солдат, прапорщик. Увидите, что кто-то выглядит усталым, опустил плечи и оружие, спотыкается... Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Я ясно выразился?

- Есть, сэр! - гаркнул Бёртон, протянув огромное знамя из красной и белой тафты капралу, а потом повернулся к строю, неумолимо продвигавшемуся в сторону врага.

Во время первого столкновения молодого офицера вывернуло на покрасневший снег. Теперь у него не было для этого времени.

Это произошло за мгновение до того, как пикинеры столкнулись. Страйкер был не из тех, кто станет стоять в сторонке и наблюдать за своей ротой, и он сразил двух мушкетеров, пока те торопливо перезаряжали оружие, чтобы плюнуть свинцом в ряды роялистов. Он услышал, как барабанщики замерли, чтобы показать, что нужно поднять пики, и глухой звук столкновения двух передних рядов.

В готовности присоединиться к своим солдатам и руководить стычкой, Страйкер начал двигаться в сторону плотной массы тел, видневшейся впереди. Войска парламента уже накатились на его беспощадных пикинеров, и он почувствовал прилив гордости. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как столкнулся с новым вызовом. Двое синемундирников оторвались от своего подразделения и в этой свалке приближались к нему с обеих сторон, пытаясь зайти с флангов. Человек справа был среднего телосложения, но со диким и вселяющим страх взглядом, как у зверя в клетке. Он сжимал в побелевшем кулаке тонкий клинок, держа его на уровне лица Страйкера. Другой был громилой, размахивающим половиной сломанной пики. К несчастью для Страйкера, это была половина с окровавленным грозным наконечником.

Страйкер был уверен, что справится с одним противником, но вряд ли с двумя, учитывая его усеченное зрение. Решив, что обретет кураж, сразившись с громилой, Страйкер выбрал его первой целью.

Тот ухмыльнулся красными зубами и ткнул в пространство между ними половиной пики. Он еще находился слишком далеко от Страйкера, чтобы причинить какой-либо урон, но просто прояснил намерения.

Страйкер поднял шпагу, держа ее высоко, словно собираясь рассечь надвое голову громилы. Как он и предвидел, тот приготовился отразить удар, пока его низкий спутник, ощутив облегчение от того, что ему не придется немедленно вступить в схватку с капитаном, совсем чуть-чуть опустил шпагу. Через мгновение Страйкер упал на колени и перекатился, оказавшись перед низким соперником. Он бросился на него, как гадюка на жертву, и вонзил клинок глубоко в пах. Всё произойдет быстро, Страйкер это знал, потому что уже много раз убивал таким образом. Ему рассказали, что таким способом дрались римские легионеры, и легко было понять, почему. В паху находились важные артерии, и человек за минуту истекал кровью.

Обратив всё внимание на громилу, Страйкер увидел, что тот уже отступает. Уродливая ухмылка превратилась в обеспокоенный взгляд, когда капитан молнией вскочил на ноги. Огромный круглоголовый говорил себе, что это будет легкая добыча, что офицер-роялист тощ и неповоротлив, да к тому же одноглазый, этот глупый поклонник короля-паписта, и он подходящая жертва для резни. И вот теперь с каждым хищным движением, сделанным с хорошо отработанным выражением чистой и холодной ярости на лице, Страйкер инстинктивно понимал, что уверенность врага тает. На гладковыбритом лице капитана виднелись многочисленные старые шрамы, а то место, где когда-то находился левый глаз, стала просто бесформенной и отвратительной массой плоти. Громила глядел на эту кривую глазницу со страхом, делая над собой усилие, чтобы смотреть на здоровый глаз. Страйкер же заглянул в него своим серебристым глазом, будто видел насквозь, так что круглоголовый узрел собственную смерть.

Страйкер хотел махнуть шпагой, но знал, что длинная пика проткнет его до того, как он успеет приблизиться. Спокойно. Спокойно. Пусть сделает первый шаг.

Громила потерял присутствие духа. Он взмахнул деревянной пикой, как дубиной, и злобно заревел, нацелившись пикой в голову роялиста. Но его движение он заметил слишком поздно. Противник пригнулся под ударом, перекатился по кровавому снегу и вскочил в нескольких дюймах, как акробат. Мир перевернулся.

Страйкеру потребовалось три попытки, чтобы выдернуть клинок из глотки громилы, но как только ему это удалось, хлынула кровь, и труп рухнул на землю, как поваленный дуб.

Страйкер повернулся к своим солдатам. Схватка пикинеров опять остановилась. Это было решающее мгновение, когда давка могла перейти в стычку, в рукопашную, когда отбрасывались пики и вытаскивались клинки.

Добравшись до строя, Страйкер увидел, что его люди колеблются. Они показали всё, на что были способны, в самом начале схватки, но теперь усталость начала сказываться. Пики в центре давки теперь стояли вертикально, торчали в небо, пока передние ряды толкали друг друга грудью, так что не хватало места, чтобы поставить древки горизонтально. В центре был тот еще адок. Солдаты вытащили кинжалы, потому что длинные клинки было не развернуть в этой смердящей агонизирующей свалке. Люди кололи друг друга или кусали, пинали и бодались, как бараны на поединке. Что угодно, лишь бы свалить противника.

С одной стороны беспорядочной свалки Страйкер заметил офицера в коричневом мундире, руководящего круглоголовыми. Убрав шпагу в ножны, Страйкер нагнулся, чтобы подобрать брошенную пику из быстро замерзающей слякоти, добраться до задних рядов своих войск и оказаться в левом заднем углу построения. Офицер противника был с той же стороны, пристально следя за своими солдатами. Он не заметил Страйкера, пока не стало слишком поздно.

Офицер умер быстро. Пика прошла через непокрытую доспехами грудь и вышла из спины в ошметках плоти и костей. Как Страйкер и надеялся, натиск круглоголовых немедленно ослабел. Солдаты неуверенно переглядывались, потеряв командующего офицера. Сержанты продолжали мерзко орать, но никакие словесные угрозы не могли пересилить опасность, исходящую от почти сотни надвигающихся вражеских солдат.

Через несколько мгновений давка совсем ослабла и начиналась рукопашная. Пики в панике были отброшены, и синемундирники начали разбегаться перед солдатами Страйкера. Тот наблюдал за схваткой еще несколько секунд, дав возможность своим солдатам выместить злость на побежденных врагах, но вскоре приказал отступить. Войска парламента бежали к Кинтону. Теперь не время бросаться за ними в погоню.

- Мистер Скеллен, - сказал Страйкер, когда его люди перестроились, - прошу, отведите этих мерзавцев обратно к сэру Эдмунду. Скажите ему, что для одного дня с них достаточно.

- Драгуны, сэр! - крикнул мушкетер откуда-то из рядов справа.

Прапорщик Бёртон хромал, опираясь на расщепленную алебарду, как на трость.

- Привести коня?

- Нет, не сейчас, - покачал головой Страйкер. - Они не станут нас атаковать - становится слишком темно. Ублюдки даже не построились для атаки. Они просто хотят удержать позицию. Капитан повернулся старшему барабанщику с бочкообразной грудью. - Сигнал к отступлению.

- Если им нужно это забытое богом поле, пусть забирают, - сказал он устало, когда рота организованно отступала, шаг за шагом и лицом к врагу, повинуясь знакомому призыву барабана. - Отступаем.