Глава 3
– Касик Кокотона! – он очнулся и поморщился, ах-ток, спасавший чималя, продезинфицировал его рану на голове. Место удара болело. Сколько он был без сознания? Судя по высоте огня, доедающего здание бани, не больше часа.
– Шестикуали? – спросил Кокотона. Ах-ток неопределенно махнул рукой:
– Где-то там.
– Чималь?
– Я наложил ему мазь, амини сделали волокуши, потом Вы освободили шестикуалей, парочку поймали. Оттащили беднягу подальше в тень. Погонщик остался с ним.
Кокотона забрался на бывший засов и осмотрелся.
Слева догорали казармы пограничников. Подойти к ним было невозможно, огонь и удушливый дым, с запахом человечины, заставил отвернуться – никого живых там быть не могло.
Амини разделились: одни сносили на плац какие-то ящики, вытаскивали их из-под навеса, уцелевшего, но уже начинающего тлеть со стороны горящего дома начальника гарнизона; другие относили боеприпасы в лес.
Кокотона взобрался на бывший засов – с бревна был отличный обзор. Высота огня на пожарищах снизилась и едва достигала роста взрослого человека.
– Что с попока?! Ведь удар нанесен, гарнизон практически разгромлен, значит… Значит орлы должны пойти на штурм? Но почему-то медлят – ведь разведки от двух отрядов нет, – разговаривал касик сам с собою, внимательно осматривая окрестности. На месте батареи, замаскированной под обычный сарай, зиял ряд огромных воронок, да и весь лагерь усеивали малые и огромные ямы.
"Что за небесные птицы на службе у пернатых?! Прохлопали императорские шпионы! За что только золото им отваливали столько лет!" – горькие мысли мелькали одна за другой, – "Наши орудия на батарее разбиты, осталось несколько пушек вон на той возвышенности в секрете. Нужно таскать снаряды туда…"
Группа пограничников возилась правее выгоревшего штаба, там находился склад продовольствия, а теперь зияла огромная яма, в которой, вперемешку с комьями земли валялись ящики и какие-то мешки. Амини ковырялись там, спасая отряд от голода.
Едва рассвело, а сотня амини уже трудилась над восстановлением окопов. Гарнизон представлял собой сковородку со сгоревшим мясом. Уцелело несколько зданий, которые, по иронии судьбы, никакого значения не имели, да и они не радовали глаз своими потемневшими стенами или обрушившимися крышами. Ветерок, который всегда в этих местах дул с юга, поднимал невысокие столбы пепла и разносил их по округе.
Вопрос о восстановлении гарнизона Кокотона решил самостоятельно – он остался единственным из офицерского состава – ничего не восстанавливать, а обосноваться на пригорке, как только подойдут регулярные части, те и отстроят. У них задача другая – встретить войска Орлов и отразить нападение. Вот только чем? Касик проверил секрет, где должны были находиться пушки. Он не сетовал, что три орудия старье, которого он не ожидал увидеть, что они могут разлететься, не издав и первого залпа, что к ним снарядов всего пять ящиков.
А уж если Орлы полезут через границу, то они полезут! Только вот все тихо на той стороне реки, берущей начало где-то в центре главного хребта, затем виляющей между небольших холмов и пригорков, покрытых зарослями. Там, образовав несколько петель на севере, река выходит к гарнизону и теряется вдали, словно обрывая джунгли со стороны земель Колибри Юга, его земли.
Кокотона послал разведчиков на север в городок, и заодно проверить переправу, где река раздваивалась, а прихода регулярных сил он ожидал с нетерпением, очень хотелось побыстрее убраться отсюда. Касик стремился домой, узнать, как там семья, а связи не было.
Амини, спасая имущество, смогли сохранить от огня пару Небесных Пузырей, сейчас ремонтировали клетку для пассажиров. Касик надеялся с помощью одного осмотреть окрестности, возможно, даже и на территорию Орлов заглянуть. Другой аппарат предназначался для отправки гонцов в центр. Скоро два огромных двойных полотнища, скроенных в форме квадрата расположились на площадке напротив сарая, где содержались шестикуали. Амини бегали, суетливо подбрасывая ветки в костер, чтобы наполнить ткани теплым воздухом. Ремонт клетей для людей был закончен.
Когда над сожженным гарнизоном поднялись красные кубы, отряд издал громкий дружный крик радости.
– Отправляйтесь. Как подниметесь и сможете, что-нибудь рассмотреть, сигнализируйте. Ясно? – закончил инструктаж Кокотона. Перед ним стояло четыре добровольца. Амини старательно скрывали свой страх перед высотой, никто из них никогда не летал, но обученные пилоты погибли вчера. Воины погрузились в клети, с внутренней стороны обтянутые плотной материей, взглянули на поднимающегося все выше Тонатиу, прошептали молитвы и подали сигнал о готовности.
Первым взмыл вверх куб с гонцами на север. Пилоты расправили дополнительное полотнище, чтобы направить и ускорить полет и, прокричав вниз всем прощальные слова, скрылись за кронами деревьев.
Второй куб с разведчиками висел, отклоняясь к северу. Словно стремился улететь за своим товарищем. Ветер, который был попутным для первого, не давал возможности разведывательному пересечь границу в западном направлении. Чтобы его не унесло, пять человек держали длинную веревку, которую прикрепили снизу к пассажирской клети.
– Что видно? – Кокотона приложил ладони ко рту и зычно крикнул.
– Людей никого, касик Кокотона!.. Вижу дым… много дыма… город сожжен…
– Попустите веревку! – приказал Кокотона амини, – Что с переправой? Мост цел?
Куб весело рвался вверх и на север. Через несколько минут сверху прозвучал ответ:
– Моста нет!.. Вижу много людей… Они… бегают вдоль берега… на той стороне!..
– Еще попустите веревку!.. Что на землях Орла?!
– Холм мешает!..
– Еще попустить!
– Осталось метров двадцать, но впятером нам не удержать, касик!
– Еще сюда амини, держать!
Куб с разведчиками поднялся на семьдесят пять метров, его с трудом удерживало двадцать человек. Пришлось поставить еще десять.
– Когда же ветер измениться?! – Кокотона зло смотрел то на Тонатиу, то в сторону южного хребта, который едва просматривался и напоминал расплывающимися очертаниями вершин больше мираж, чем что-то реальное.
– Отклоняется! Касик, Ветер поменялся!.. Слава Тонатиу!
– Еще попустить веревку! – куб быстро относило к землям орлов. Из леса, что расползся по пригорку, со стороны гарнизона появилось пять человек. Зеленые в черных пятнах комбы почти сливались с растительностью, но воины вышли на открытый участок и несколько раз подняли громы в руках – это был отряд Ствола Тростника. Условные сигналы означали, что у него все нормально, у противников тихо, передвижений никаких нет.
– Ну что, касик Кокотона, спускать их? – двоерукий, чьи амини удерживали небесный куб, с надеждой смотрел на командира. Его и лица подчиненных побагровели от напряжения, мышцы узлами вздулись на руках, воины с трудом, упираясь изо всех сил, тормозили по земле, у некоторых ноги по щиколотки зарылись в пепел.
Если у противника тихо, отряды в засаде целы и у них спокойно, то есть дела и поважнее, чем заставлять одних амини мерзнуть на ветру, а других рвать жилы на земле. Пора спускать их вниз. Нужно отстраивать переправу.
– Выпускайте воздух! – крикнул он разведчикам, которые почему-то смотрели не в сторону земель противника, не вниз, а на север. Слов командира они не слышали, настолько увлекло их происходящее, скрытое от глаз остальных вершинами деревьев.
– Выпускайте воздух! – снова прокричал касик и махнул рукой амини, чтобы дернули посильнее клеть. Наконец разведчики оторвались от созерцания и глянули вниз, один из них прокричал:
– тят… тие…щите… – ветер отнес слова, никто ничего не понял. Кокотона взмахнул руками, показывая, что не понимает слов. Тогда разведчики, еще раз глянули на север и хором крикнули:
– Опять летят!.. Небесные птицы орлов!.. Тащите нас!..
"Опять смертельные птицы орлов?!"
– Всем в укрытие, тащите их! – касик и сам бросился к канату, чтобы помочь товарищам, – Спускайте воздух в кубе!
Но разведчики опять не услышали его слов – они смотрели на север. Кокотона, прекратил тащить канат, подхватил брошенный кем-то из амини гром. Опустившись на колено, он тщательно прицелился, клеть кидало из стороны в сторону, благо надутый пузырь превышал ее в размерах – все бы цели были такими! Пуля пробила куб в двух местах, заточенный воздух со свистом вырвался на свободу. Разведчики запаниковали сначала, но, увидев, что стрелял касик, и аппарат начал резко терять высоту, предпочли вцепиться покрепче в канаты, которыми куб крепился к клетке.
До спасительной земли оставалось пятнадцать метров – канат, который выбирали амини, был пронумерован, его, хоть и поспешно, но укладывали в большую бухту. И тут замелькали над головами вынырнувшие из-за крон деревьев небесные птицы орлов. Амини рванули клеть, куб уже был наполовину спущен. Разведчики не стали ждать приземления и сиганули вниз. И тут началось то, что отряд Кокотоны наблюдал сутки назад.
Земля вздыбилась, казалось, огонь летит с неба, будит неизвестные силы земли, которые с радостью принимают его, взметаясь навстречу.
– Всем в лес! – голос касика потонул в тонком противном свисте снарядов, которыми засыпался гарнизон. В первую очередь взорвались и запылали постройки, уцелевшие после первого налета, затем небесные птицы сровняли с землей вновь вырытые окопы и блиндажи.
Амини бежали к лесу, стремясь укрыться от огня и пугающего свиста снарядов. Налет продолжался недолго, но присутствующим показалось, что настала ночь, и Тонатиу утонул в черном мареве облаков и дыма. Жечь и уничтожать было нечего, и небесные птицы орлов взмыли за облака, буквально растворились.
Кокотона, в отличие от своих людей, не зарылся в траву, не спрятался в кустах, а только добежал до обрыва и спиной прислонился к небольшому дереву. Молодые ветви и листва обгорели во время первого нападения, что позволило касику хорошо рассмотреть новое оружие орлов. Но чем больше он наблюдал, тем сильнее им овладевал страх. Холодной предательской струйкой пополз по спине пот, ладони рук похолодели, сжимая гром, который в этом нападении был абсолютно бесполезен.
" Это не орлы! У них не может быть такого оружия! Нет, а кто тогда?! Получается, наших шпионов перекупили, подкупили?! Этих небесных птиц нужно было испытывать, где, когда?! Как смогли укрыть это от всевидящего ока жрецов?! Но, почему орлы уничтожили город? Понятно, что военные объекты, но город… Они же не идиоты: кто будет пахать землю, строить дороги и дома, работать на них?! Йопи? И почему орлы не переходят границу, где вторжение?!"
Особого урона, не считая того, что место лагеря теперь сровнялось и горело одним костром, налет не нанес. Единственное, о чем жалел касик, в общем костре сгорел небесный шар. Колчаны отчитались, получив сведения от двоеруких о численности амини. Отряд Кокотоны уменьшился еще на сорок семь человек. В основном погибли воины, которые восстанавливали окопы – им некуда было бежать, волна огня небесных птиц накрыла их, спасительный лес находился в ста метрах. Эти сто метров открытого пространства пролегали через плац гарнизона, пересечь который удалось лишь некоторым.
"Мы не сделали еще ни одного выстрела по противнику, а у меня погибла сотня амини… Почти половина людей!" – Кокотона не скрывал своего огорчения, выслушивая доклады колчанов. Итак, в засаде находится четыре сотни амини, они остаются охранять границу. С ним около двухсот. Сегодня они хоронят своих товарищей. Восстанавливать окопы и постройки не будут. Нужно идти к реке и наладить переправу. Если орлы предпримут захват территории, то с таким оружием он их не остановит, а, возведение переправы убыстрит продвижение регулярных частей. Должны же они прийти на помощь!
Но, как хоронить?! Погребальный костер из сотен тел амини взлетит огнем до небес и привлечет внимание противника. Судя по всему, на утро будет новый налет, а надеяться, что орлы снова будут бомбить место старого лагеря нельзя. И Кокотона пошел на преступление. Он отдал приказ сложить тела погибших в большие воронки от взрывов и засыпать землей. Чтобы мелкое зверье не растащило останки, да и позже можно было бы найти место захоронения, насыпать сверху пирамиду из камней.
Под утро, когда все было готово, Кокотона разжег рядом с каждой братской могилой небольшой костер и прочел молитву.
К отрядам, сидящим в засаде, касик отправил гонцов с предупреждением, что в лагере остаются только раненные и ах-ток, в случае отхода отряды должны забрать их с собой. Сам касик направился на север, чтобы восстановить переправу.
Дорога к реке заняла гораздо больше времени, чем ожидал Кокотона. Она была разбита, путь преграждали поваленные деревья, что постоянно тормозило бег шестикуалей. Вымотанные, покрытые дорожной пылью, обливающиеся потом, амини подошли к реке ближе к вечеру.
Разрушенная переправа представляла собою два низких песчаных берега в одном из мест, где река сужалась до пятнадцати-двадцати метров. До налета небесных птиц орлов здесь стоял прочный, постоянно обновляемый деревянный мост, остатки которого, в виде разломанных и обожженных балок на этой и той стороне были единственными свидетелями, что это и есть переправа. На другом берегу, в безопасном расстоянии от песчаной отмели, расположились жители городка. Люди постоянно перемещались вдоль берега, но нигде не могли спуститься к воде – кайманы грелись на песке, совершали "водные процедуры", стойко охраняя территорию своего "государства". Стоило человеку зазеваться, в попытке исследовать берег, и только крик несчастного, рычание, чавканье, хлюпанье и быстрое перемещение всей плавающей братии говорило, что обед, ужин или завтрак подан. Очевидное положение довело людей до грани. Животные настолько осмелели, что хватали за веревки тех, кто пытался набрать воду и утаскивали зазевавшегося вниз. Появление касика и его отряда вызвало оживление и радость, как у пресмыкающихся, так и горожан. Первых порадовало прибавление к рациону, вторые получили надежду на спасение.
– Почему вы здесь? – крикнул Кокотона перепуганным людям, отдав распоряжение своим амини разбить лагерь, и пока не стемнело приступить к рубке леса. Топоров было мало, работать будут посменно. К тому же переправу построят временную, никаких основательных построек! Враг рядом и в любой момент может начать наступление. Постройка должна выдержать либо отход его отряда с раненными, а значит вес шестикуалей с поклажей, либо перемещение регулярных войск, тогда нужно учесть вес попоки, не пойдут же ягуары на противников, вооруженные громами… Эта раздвоенность, непонимание ситуации раздражала касика. Но, война есть война, нужно учитывать многие факторы, а сколько он еще не знает?
Вопрос Кокотоны заставил людей замолчать, кайманы внизу тоже притихли, и он услышал:
– Наш город разрушен, касик!
– Почему не отстраиваете? Почему сбежали?
– Мы попытались… Вчера опять был налет… Погибло еще больше людей! – ответили с противоположного берега.
– Эту переправу мы будем делать для регулярных войск!
– Касик, пропустите нас!
– Куда?! К орлам?! Вы хотите, чтобы вас вырезали?!
Народ на противоположном берегу молчал и продолжал стоять. Наконец, вперед на сваи от разрушенного моста, вышел один. Судя по одежде и ожерельям на груди, почтек, причем из богатых. Он осторожно проверял каждое бревно, прежде, чем встать на него.
– Меня зовут Четвертый Дождь, я – почтек. Все присутствующие – жители погибшего города. Мы хотим уйти на юг. Не к орлам. Мы идем в Запретные Земли, только там нам смогут помочь и защитить наши семьи от небесных орлиных птиц! Пропусти нас, касик!
– Почему вы идете туда, а не на север, где регулярные войска тоже вас защитят?
– Касик… вся страна в огне, нет больше регулярных войск!
– Твои слова измена! – стоящие рядом с Кокотоной амини вскинули ружья, и касик едва успел отдать приказ, чтобы не стреляли. Толпа на другом берегу заволновалась, народ отхлынул от берега, пытаясь укрыться в зарослях и за деревьями. Заплакали перепуганные дети, запричитали женщины. Почтек не шевельнулся, он все также опирался на балку моста. Смысла убегать и прятаться он не видел – не успеет, пуля грома догонит раньше. Да и любой почтек являлся не только торговцем. В стране Колибри Юга они были, прежде всего, шпионами. С их помощью командование получало самые свежие и точные сведения о расположении войск противника. Такого словами и громами не напугаешь! Но… пропустить?!
– Касик… Пропусти нас, не нужно больше смертей! Ты же не станешь стрелять в женщин и детей, среди нас нет амини… Пропусти!
– Проклятье Миктлантекутли на ваши головы! – разозлился Кокотона. По закону он должен был сразу убить почтека. Нарушил? Нарушил, теперь расхлебывай!
Кокотона решил ничего не обещать, а потому развернулся и ушел с переговоров первым. Его расчет был здравым – подойдут войска, пусть и разбираются те, кто старше в звании, возможно народ успокоится и вернется на пепелища. А нет, так не самоубийцы же эти гражданские лезть под пули орлов. Если те начнут наступление…
Прекращение переговоров и уход касика успокоили оба лагеря. Беженцы решили, что будут штурмовать переправу, когда ее отстроят, а амини Кокотоны просто выполняли приказы своего командира. Наступала ночь, все занялись своими делами – нужно было восстановить ограждения – лес не любит беззаботных, кайманы рядом, да и для аулей самое время начать охоту.
Люди Кокотоны рубили лес для строительства, пока на черном небе не появился Мецтли, ярко осветив высокие деревья, смягчив очертания сожженного поста, охранявшего важный объект. Выставив караул, приказав жечь костры строго в укрытии, чтобы не показывать место противнику, Кокотона завалился спать. Он повесил походный гамак между двух тонких, но прочных стволов, подальше от реки. Но грызня голодных кайманов доносилась до него и мешала спасть. Прокрутившись несколько часов в тщетной попытке уснуть, касик поднялся, взглянул на Мецтли, проглядывающий среди листвы, подхватил гром, проверил заряд и пошел к реке.
