Настает решающий момент.

Надсадно кукарекает петух. На импровизированной арене на главном дворе мясокомбината нервничает бык: он заждался и описывает круг за кругом. Из деревянных ящиков сложили трибуны для зрителей. Погода ясная, над ареной кружат, надеясь полакомиться мертвечиной, несколько воронов.

По мановению передней ноги короля Артура свинья, приставленная к музыкальному центру, запускает музыку. Пифагор, не упускающий шанса продемонстрировать свою образованность, шепчет мне на ухо:

– Это «Однажды на Диком Западе» Эннио Морриконе.

Не знаю, о чем это он.

Воротца распахиваются, бык замирает, согнув одну ногу, но никто не появляется. Свиная аудитория разочарованно похрюкивает.

В одном из секторов трибун сгрудились коровы, уже дошедшие до истерики. Они воодушевленно издают трубное «Му!», поощряя своего любимца, быка. Тот взрывает левым копытом землю, как будто так можно поторопить соперника.

Музыка становится громче, атмосфера загадочности сгущается. Я понимаю, что Роман не торопится выйти на бой – уж больно велик и мускулист его противник. В конце концов свиньи находят Романа и вынуждают его встать в центре арены.

Человек бодрится, отвешивая зрителям поклон. Потом он протягивает руку в сторону быка, как будто приглашает его к взаимному приветствию.

Бык выставляет вперед рога, перебирает ногами, готовясь к атаке, из его ноздрей валит мутный пар.

Мы дождались атаки. Правильнее, впрочем, назвать это погоней: человек бежит, бык гонится за ним. Профессор Уэллс меня разочаровывает: он мог хотя бы изобразить выпад. Но нет, у него полностью отсутствует талант лицедейства. Все его поведение свидетельствует о полном безразличии к чувствам зрителей.

Беготня продолжается недолго. Бык цепляет рогом штаны человека, даже не задев кожу, и подбрасывает его в воздух, срывая аплодисменты довольных зрителей.

Потом так повторяется раз за разом: погоня, поддевание рогом, подбрасывание в воздух. Бык, похоже, старается не причинить противнику вреда; можно подумать, он замыслил прикончить его под конец в спокойной обстановке. Роман, едва коснувшись земли, всякий раз вскакивает и пускается наутек.

– Как впечатление? – интересуется у меня Пифагор.

– Мне по душе стиль быка, в нем больше благородства.

– Люди чувствуют себя уверенно только тогда, когда сами диктуют правила, особенно если они обеспечивают им преимущество.

Роман в очередной раз взлетает в воздух, арена дрожит от стука свиных копыт.

– Полагаю, бык отточил эту манеру, когда блистал на корридах. Мы видим столкновение опытного исполнителя и немотивированного дебютанта.

Роман снова подлетает, жалобно вереща.

Мне уже поднадоело смотреть одно и то же.

С трибун слышится недовольный свист. Человек вконец обессилел и отказывается вставать. Оглушительный призыв толпы должен означать, судя по ситуации, требование «Убей его!».

Бык приближается, полный гнева. Опустив голову, он тычет кончиком рога в грудь Роману, неподвижно лежащему на спине.

Тут решаю вмешаться я. Мгновение – и я оказываюсь между рогом и мягким животом человека. Мой прыжок вынуждает свиного короля нарушить молчание.

– Зачем ты вмешиваешься, кошка? – переводит мне его вопрос Шампольон.

– Простите, ваше величество, я позволила себе вмешаться, поскольку гибель этого человека ничего не даст вам, зато сильно навредит мне. Надо было предупредить вас раньше. Этот человек – обладатель уникального технологического знания, без него население моего острова погибнет.

– Это вас больше не касается, – ответствует Артур.

– Касается – и меня, и ваше величество, ибо если крысы покончат с нашей общиной на острове Сите, то их уже ничто не остановит. Они истребят все виды, как уже сделали на других территориях. Какой смысл сбрасывать человеческое иго, если вас будут угнетать крысы?

Король Артур выказывает нетерпение.

– У нас нет проблем с крысами.

– Крысиная орда, сотни тысяч особей, наступает, не встречая сопротивления. Их ведет белый красноглазый вожак. Ничто не может их остановить.

Свиньи ропщут.

– Вы говорите о Тамерлане?

– Так вы его знаете?

– Разумеется. Он, как и мы, обладает «третьим глазом», не так ли?

Меня неожиданно посещает догадка, которая совсем мне не нравится.

– Вы обратили внимание, что здесь нет крыс? – спрашивает Артур, пристально глядя на меня.

В суматохе пленения я этого как-то не заметила. А ведь правда, ни одной крысы – и это при полном отсутствии преград – колючей проволоки под напряжением и рвов с соляной кислотой. Значит, отсутствие крыс вызвано чем-то другим – или кем-то другим.

Мое подозрение подтверждается.

– Крысы – наши союзники в борьбе против людей. Разница между ними и нами только в том, что они убивают их сразу, а мы – после суда. Это формальное, а не основополагающее различие.

– Что до крысиного царя Тамерлана, то мы вместе сбежали из лаборатории Университета Орсе. Совместный побег сближает.

Король Артур проявляет последовательность.

– Приговор остается в силе, – изрекает он. – Двое будут казнены. Этого требует справедливость.

Пифагор начинает частить, Шампольон так же скороговоркой переводит, передавая эмоциональность оратора:

– Погодите, ваше величество! Справедливость, сказали вы? Но ведь это человеческое понятие! Одно то, что вы подражаете людям, устраивая суд над их представителями, показывает: мы следуем проторенным ими путем. Или взять ваше имя, Артур. Как и другие имена – Сен-Жюст, Бадинтер, – оно вдохновлено культурой этих самых людей, которых вы ни во что не ставите.

Король с удрученным видом вздыхает:

– Разбирательства позади. С этим доводом надо было выступить раньше, а теперь уже поздно. Не мешайте нам, кошки. Вас ослепляет любовь к людям и страх остаться без сухого корма. Признайте очевидное: без них легко можно обойтись. Мир существовал до них, продолжит существовать и после.

Фраза звучит явно пророчески и не оставляет меня равнодушной. Конечно, не исключено, что, живя с людьми, я стала их переоценивать. Пока толком не освою понятия любви, юмора и искусства, я буду видеть в людях (как это ни смешно) высших существ, превосходящих нас.

Мне не свойственно признавать себя побежденной, поэтому я ищу аргументы и присоединяюсь к Пифагору:

– Послушайте меня, прошу вас, ваше величество! Порой люди проявляют к животным сострадание, в то время как крысы привержены только грубой силе, презирают слабых и побежденных. Им неведомо понятие жалости. Перебив всех людей, они примутся за прочих живых тварей, в том числе за свиней, коров, быков и гусей. Следом за людьми придет наша, кошачья очередь, а за нами пойдете вы, все остальные. В глубине души вы все со мной согласны.

Кажется, в этот раз я нашла убедительный аргумент. Прямая угроза кого угодно заставит шевелить мозгами.

На трибунах ропщут. Прежняя самоуверенность пропала, ее сменил страх, ведь свиньи умны и способны сомневаться.

Артур – и тот помалкивает. Только Сен-Жюст вскакивает с криком:

– Смерть людям!

Но его призыв не получает отклика, желание убивать пошло на убыль. Бык чуть заметно пятится назад. Я пользуюсь этим, чтобы поднажать:

– Если вы их убьете, то окажетесь ничуть не лучше их. А если пощадите, то, наоборот, покажете, что сумели почерпнуть у людей лучшее качество – милосердие.

– Смерть людям! – не унимается Сен-Жюст.

– Смерть им, смерть! – вторит ему десяток свиней, глухих, как видно, к моим доводам.

Я понимаю, что бой еще не выигран, и ищу дополнительные аргументы, «свою» правду:

– Этот человек составил ЭОАЗР, «Расширенную энциклопедию относительного и абсолютного знания». Если вы его пощадите, то это, возможно, поможет ее найти, поскольку ее у нас похитили. Эта энциклопедия будет полезна всем без исключения видам. Так вы станете обладателями всех знаний человечества. Сохранить их надо любой ценой, иначе нам грозит участь остаться невежественными тварями, не имеющими технологий, юстиции, письменности, внятного языка. Вернуть бесценную ЭОАЗР поможет только этот человек!

Артур хмурит белобрысую бровь – у него это признак крайней сосредоточенности.

– Пусть решает сам бык, победитель их единоборства, – провозглашает он.

– УБЬЕМ ИХ! – снова пытается повлиять на приговор неугомонный Сен-Жюст.

Бык поворачивается к королю:

– Мое решение… оставить человека в живых. Но я хочу, чтобы мы, быки, тоже воспользовались всеми знаниями, о которых говорила кошка. Отвечай, человек: ты обещаешь поделиться ЭОАЗР, когда она снова окажется у вас в руках?

Профессор Роман Уэллс встает, отряхивается и с благодарностью смотрит на меня. Вот и еще один понял, какая я непревзойденная умница, как прекрасно умею найти выход даже из самой провальной ситуации.

– Клянусь! – проникновенно обещает он, радуясь, что отделался несколькими ушибами и пустяковыми царапинами.

– Отлично сыграно! – шепчет мне Пифагор.

В его мяуканье слышны нотки восхищения.

На середину арены выбегает Натали, чтобы заключить мужчину в рваных штанах в крепкие объятия. Он еще дрожит с головы до ног, но прямо на глазах приходит в себя, ведь бык сделал все возможное, чтобы он отделался лишь испугом. Моя служанка испытывает такое же облегчение, как и он.

Лично я желаю им поскорее перейти от стадии ухаживания к собственно любви.

Возвратившись к Артуру, я напоминаю ему с присущим мне злорадством под перевод попугая:

– Будучи кошкой, я обещаю напомнить этим людям их клятву поделиться ЭОАЗР, как только она найдется.

Про то, что я ношу ее на шее, свиному королю знать необязательно.