В конце этого лета на пляжах Циндао, восточной провинции Китая Шаньдун, ходили в модных фейскини – масках из ткани, защищающих от солнечных лучей. Несмотря на то, что было начало двадцать первого века, для китайцев бледность лица являлась признаком изысканности. Смуглая кожа была уделом тех, кто работал на полях, и женщин легкого поведения. В маске, которая стала постоянным атрибутом модниц, были видны лишь глаза, рот и ноздри. В этот сезон пределом шика стали разноцветные фейскини, дизайн которых был позаимствован у традиционной пекинской оперы.

И вот когда эти дамы резвились в воде, водрузив на себя огромные круги для плавания, один полицейский закричал в громкоговоритель: «Тревога! Уходите!» Вдалеке, на мелководье, в тени зонта спряталось мохнатое существо. Через несколько секунд сотни семей с душераздирающими криками бежали в сторону шоссе. На песке остались лопатки, ведерки и надувные матрасы.

В отличие от паникующей толпы, один молодой человек остался на пляже, он начал медленно двигаться в сторону твари, разведя руки в сторону в знак мира. Когда военная полиция высадилась на берег с направленными вперед автоматами, он предостерег:

– Это не монстр, вам не о чем беспокоиться!

Занг-Лу сразу все понял. Он изучал географию в Шаньдунском университете и с начала сентября поглощал все те редкие статьи о странном феномене регрессии, которые просачивались через фильтр китайского Интернета. Помимо личного любопытства, студент увлекался доисторическим периодом и знал все о «пекинском человеке», найденном в Чжоукоудянь в начале двадцатого века, первых останках Homo erectus в Китае.

Оказавшись в десяти метрах от существа, молодой человек опустился на колени и широко улыбнулся, чтобы не напугать его. Это был эректус мужского пола, явно довольно пожилого возраста. Человек-обезьяна был занят пожиранием пирожка, который он вытащил из корзины для пикника. Во время общего ужаса, опустошившего весь пляж, существо не проявило никаких эмоций, не считая того, что оно лишь сильнее скукожилось и стало быстрее жевать.

Вдруг Занг-Лу заинтересовала одна деталь: эректус держал в руках раковину моллюска, на которой были нацарапаны символы. Было ли это простой случайностью? Насколько он помнил, доисторические люди прибрежных районов имели привычку гравировать раковины. Студент настолько был поражен этой картиной, что совсем забыл о группе полицейских. Чей-то голос резко выкрикнул:

– Он двигается! Отходи, если не хочешь заработать пулю!

Начальник бригады прицелился в человека прямоходящего. Занг-Лу, не осознавая того, что только ухудшал ситуацию, вмешался:

– Не стреляйте, он безобидный!

На этот раз эректус, встревоженный криками, выпрямился и, крепко стоя на двух ногах, принялся настороженно нюхать воздух. Существо было покрыто шерстью, однако менее густой, чем крупные обезьяны. Его осанка не оставляла сомнений в его принадлежности к человекообразным, несмотря на дикий вид. Мог ли он «чувствовать» флюиды страха или агрессию полицейских? Внезапно его взгляд остановился на фейскини, лежащем на песке и позабытом в спешке. Эректус зарычал, вздув ноздри, и начал покачиваться с одной ноги на другую. В тот момент, когда он собрался прыгнуть, его череп пулей разорвало на части, залив песок кровью. Homo erectus рухнул, как глыба. А что касается Занг-Лу, то у него перехватило дыхание, и он упал на колени. Эти тупые военные только что убили феноменальное чудо природы так легко, словно это был какой-то таракан! Парень не успел возразить, как двое мужчин подняли его безо всяких церемоний и надели наручники.

– Я ничего не сделал, это был Homo erectus, а не дикая тварь!

Студент напрасно защищал эректуса, с таким же успехом он мог обратиться к стене. Лучше было позволить увести себя и молиться о том, чтобы их начальник оказался образованней этой бездумно стреляющей оравы!

Но для Занг-Лу это было только начало крестного хода. Комиссар Танг, уполномоченный допросить его, желал понять, почему студент факультета географии, вопреки всякому здравому смыслу, попытался защитить дикое животное – именно так полицейский охарактеризовал доисторического человека, – подвергая опасности жизнь своих сограждан. Очень скоро Танг заговорил о заранее согласованных действиях, о трудностях призыва к общественному порядку, короче говоря, все те обычные юридические фразы, которые произносят, когда надо предъявить обвинение. Только по окончании многих часов несчастный студент догадался о причинах такого остервенения: прошлой ночью в Шанхае напротив знаменитой набережной Вайтань было убито похожее существо, которое пыталось забраться на башню Цзинь Мао, один из самых высоких небоскребов города.

Пока комиссар в компании двух помощников допрашивал студента, бригада внутренней безопасности обыскивала его квартирку в Шаньдуне. Был изъят компьютер, жесткий диск передан на расшифровку. История поиска была перегружена! Десятки статей о регрессии видов, где упоминалось возникновение ядовитых крыс, попавших в крупные китайские порты с кораблей, об угрозе, нависшей над производством некоторых злаковых, о заражении людей. В частности, они узнали об участии парня в беседе на форуме, предназначенном для укрытия активистов-провокаторов, распространяющих самые безумные новости.

Этого было достаточно, чтобы в тот же вечер студент был передан народному правосудию.

Происшествие с доисторическими людьми в Пекине дошло до самых высоких органов власти. Партия считала немыслимым позволить распространяться малейшим сведениям, связанным с вирусом Крюгера. Для того чтобы воспрепятствовать утечке информации, были предприняты все средства. Продолжая минимально участвовать в дипломатической игре, партия стремилась повысить свой авторитет благодаря этому делу. От прессы потребовали не разглашать «контрреволюционные слухи», а секретные службы находились в боевой готовности. Китайский народ терялся в догадках. Как долго их будут держать в неведении? И почему?