— Кажется, для одного дня мы проехали довольно много, — сказал Ши. — А ты, дорогая, как думаешь?

— Думаю, ты прав, — ответила Бельфеба, телепатически приказав своему тоату остановиться. Сняв со спины лук, она спрыгнула со спины животного.

Ши спешился со стоном.

— Боюсь, что завтра у нас будет болеть все тело.

— Просто в последнее время мы недостаточно практиковались в верховой езде и не поддерживали себя в должной форме, — сказала Бельфеба. — На тебя это не похоже.

— Верно, — согласился Ши. — Но эти постоянные совещания и заседания в нашем распроклятом институте и проверка невероятного числа письменных работ. По крайней мере, при таком количестве ног эти создания скачут более мягко, чем лошади.

Животное проскакало несколько десятков метров прежде, чем выполнило его приказ остановиться, переданный телепатическим путем, и наезднику надо было заставить тоата вернуться назад, где Рас Тавас и присоединился к ожидавшим его супругам. Он еле слез со своего тоата.

— Проклятая скотина, — ворчал он. — Как это получается, что вы, будучи здесь чужаками, управляетесь со своими животными, как настоящие барсумиты, в то время как мне, родившемуся здесь и обладающему наиболее развитым мозгом на нашей планете, приходится постоянно испытывать в этом затруднения?

Внешний вид Раса Таваса явно свидетельствовал о том, что он прибавил в весе и не выглядел больше как изголодавшийся книжный червь, каким он предстал перед супругами Ши при первой встрече с ними.

— Я полагаю, — сказала Бельфеба, — так происходит потому, что вы используете чисто интеллектуальный подход в общении с вашим тоатом, в то время как мы с Гарольдом установили со своими дружеские отношения.

— Вы, стало быть, считаете, что этих тупых животных можно побуждать к выполнению определенных команд, вызывая у них не поддающиеся осмыслению эмоции, как это происходит с представителями низших слоев барсумитской общественной иерархии?

— Это одна из возможных причин, — ответил Ши, собирая вместе всех восьмерых тоатов, два из которых были навьючены багажом, а три служили подменными. Животные улеглись на бледно-розовый мох, который покрывал большую часть поверхности планеты Барсум.

Рас Тавас, все еще не удовлетворенный объяснениями Ши и Бельфебы, продолжал ворчливо дискутировать с самим собой:

— Нет, это же просто бред, чтобы я, величайший ум Барсума, был вынужден раболепствовать перед неразумными скотами и потакать их прихотям.

— Без сомнения, — обратился к нему Ши. — Но бредом можно было бы посчитать и то, что, свалившись с моста на своей родной Земле и оказавшись глубоко под водой, я, чтобы спасти свою жизнь, стал бы неуклюже барахтаться, карикатурно подражая обитателям подводного мира. Но ведь другого выбора в этой ситуации у меня бы не было. — И повернувшись к Бельфебе, тем временем устанавливающей треногу, на которой собиралась закрепить мишень, спросил: — Ты хочешь попрактиковаться в стрельбе в цель?

— Дорогой, ты, как всегда, прав. Если постоянно не практиковаться, то очень быстро забудешь то, что знаешь, и потеряешь сноровку.

Закрепив треногу во мху, она, отсчитывая шаги, отошла от нее и, заняв позицию, натянула тетиву.

Бельфеба и Гарольд были, как и Рас Тавас, совершенно голыми, если не считать обуви и нескольких тесемок, образующих портупеи, на которых висели кошельки; у Ши кошелек был огромным, а кроме того, на поясном ремне висели сабля, кинжал и пистолет. Тела супругов уже пигментировались и, став ярко-красными, не отличались по цвету от тел аборигенов. Золотые волосы Бельфебы почернели, причем не только на голове, но и на всех местах, где им положено расти.

— Наступило время физической разминки, доктор, — обратился Ши к Расу Тавасу. — Давайте начнем с приседаний.

Рас Тавас протестующе замычал, но Ши почти насильно заставил его совершать ритмические движения под собственный счет. Проделав положенное число приседаний, Ши, уже немного взмокший, сказал:

— А теперь упражнение с палками.

Из кучи вещей, вытащенных из одной багажной сумки, закрепленной на спине вьючного тоата, Ши извлек пару курток для фехтования, проволочные защитные маски для лица и деревянные тренировочные рапиры со щитками, прикрывающими кисти рук. Вскоре раздался сухой стук ударяющихся друг о друга палок. Через несколько минут Ши дал оценку умению своего противника:

— Вы делаете успехи, доктор; не сравнить с тем, как вы фехтовали, когда мы покинули Гелиум. Уух!

Рас Тавас сделал выпад и, когда Ши парировал его, вновь, причем весьма умело, сделал такой же выпад и тупым концом своей шпаги поразил Ши прямо в солнечное сплетение.

— Нууу! — протянул довольный Ши. — У вас получилось просто здорово!

— Для обладающего моим интеллектом это несложно, — ответил Рас Тавас. — Я внимательно слушал ваши наставления и применял их… и разумным образом применял их на деле.

— Отлично, — сказал Ши. — Но послушайте, я ведь многократно повторял и втолковывал вам, что необходимо избавиться от привычки сообщать всем и каждому о вашем суперинтеллекте.

— Но это всего лишь констатация факта, — возразил Рас Тавас.

— Я не ставлю этот факт под сомнение, но для того, чтобы иметь нормальные отношения со своими коллегами из числа смертных, более желательно со всех точек зрения воздерживаться от постоянного упоминания о вашем выдающемся мозге. Вспоминайте бедного Эдгара-ворона!

Рас Тавас стал сосредоточенно обдумывать столь неожиданный, да и неприятный совет, а затем спросил:

— А что я должен был сказать?

— Вы должны были отнестись к своей победе весело, слегка посмеяться и сказать, что вам просто повезло.

— Это же лицемерие! — взорвался Рас Тавас.

— Правильно, но лицемерие — один из факторов, действующих подобно алкоголю или религии, который дает возможность людям ладить между собой, по крайней мере тогда, когда из них формируются массы, численно превосходящие обычные бандитские шайки.

— Бандитские шайки? Хорошенькое объяснение!

Ши изложил ему в самом обобщенном виде суть существующей на Земле в данный момент теории предыстории человечества с того момента, когда обитавшие в Африке австралопитеки выпрямились и зашагали на двух ногах, положив тем самым начало цивилизации.

— Это никоим образом не соотносится с нашими, барсумианскими, взглядами на эволюцию, — сообщил Рас Тавас. — Вам известна история Древа Жизни?

— Да, я знаком с ней. Но, не проведя научных исследований здесь, на Барсуме, я не выскажу ничего против этой теории. Ведь и у нас, на Земле, существуют подобные истории о райских кущах, переходе через Красное море и так далее, которые больше похожи на простые мифы и легенды. Возвращаясь к теме нашего разговора, скажу, что если один из этих тоатов… — Ши указал жестом на животных, — затаит против вас недовольство, много ли, по-вашему мнению, будет пользы от того, что вы прочтете ему лекцию о вашем умственном превосходстве?

— Полагаю, что нет, — пробурчал Рас Тавас, а затем устремил на Ши пристальный взгляд своих широко раскрытых глаз. — Оглянитесь, Ши!

Ши обернулся. С полдюжины диких калотов, по земным понятиям — волчья стая, подкрадывались к фехтовальщикам. Хищники были восьмилапыми, и их тонкие лапы были согнуты настолько, что животные, казалось, ползли по мху на брюхе. Их головы напоминали головы бульдогов. Мощные широкие челюсти были сплошь утыканы клыками; из раскрытых пастей хищников на мох капала тягучая слюна.

Первая мысль пришла к Ши об оружии, которое вместе с портупеей осталось там, откуда наступали капоты. Вожак стаи стоял как раз над кучей их вещей и обнюхивал их, порывисто втягивая ноздрями воздух, а затем снова пополз на брюхе вперед, приближаясь к фехтовальщикам, вооруженным деревянными рапирами, стоящим лицом к голодной стае. Повернув голову, Ши спросил:

— Дорогая, ты где?

Как раз в этот момент Рас Тавас ткнул своей палкой в вожака, а затем бросился бежать. Калот приподнялся, оторвав брюхо от земли, и рванулся за беглецом, обогнув стоявшего на его пути Ши.

Используя восемь ног против двух ног Раса Таваса, калот на глазах у Ши буквально за несколько секунд настиг несчастного ученого. Вся стая кинулась за вожаком.

Ши метнулся к вещам, которые ши с Расом Тавасом выгрузили из сумки на мох, и в это время услышал резкий хлопок тетивы лука Бельфебы. Калот-вожак с воем изогнулся, сложившись почти пополам. Вторая стрела распрямила его тело, и хищник, извиваясь, распластался на розовато-желтом мху.

Рас Тавас все еще продолжал убегать, не в силах остановиться. Остальные пять калотов в нерешительности смотрели на предсмертные судороги своего вожака, а затем снова бросились в погоню.

Ши поднял с земли пистолет и, держа его в обеих руках, выстрелил в ближайшего к убегавшему Расу Тавасу калота; промазал и снова выстрелил. Хищник рухнул на землю, в тот же миг стрела из лука Бельфебы попала в другого калота, который закружился на одном месте, пытаясь зубами вытащить стрелу, засевшую у него между ребер. Ши выстрелил еще раз, и раненый калот упал.

Три уцелевших хищника бросились наутек. С трудом переводя дыхание, Рас Тавас медленно подошел к Ши, расстегивая на ходу тренировочную куртку. Глядя на его потное от бега лицо, Ши сказал:

— А знаете, с вами не страшно оказаться в любой опасной ситуации!

— Ну уж нет, — возразил Рас Тавас, — своим суперумом я мгновенно понял, что тренировочные рапиры не являются адекватным оружием для того, чтобы справиться с хищниками. Но в тот момент мы все равно больше ничем не располагали, причем из-за вашей же глупости, — ну как можно было оставить саблю и все остальные вещи в таком месте, до которого сразу не добраться?

В течение нескольких секунд Ши боролся с низменным, но непреодолимым желанием выбить всю собачью чушь из головы этого выдающегося умника. Когда в результате титанических усилий ему удалось совладать с душившим его гневом, он сказал:

— А с другой стороны, если бы вы не запаниковали и не бросились наутек, мы, возможно, смогли бы какое-то время отбиваться от них, пока моя жена не изготовилась бы начать стрельбу из лука. Ясумские хищники не решаются нападать на людей и зверей, которые встречают их лицом к лицу, но, как только они пускаются наутек, хищник немедленно бросается в погоню. То, что произошло только что с нами, свидетельствует о том, что подобное имеет место и на Барсуме.

— Согласен, но, следуя логике, — ответил ученый, — я должен признать, что не рассчитывал на то, что мне удастся убежать от капотов. Но, побеги я в вашу сторону и подведи их к вам, они ведь могли бы напасть на вас, вместо того чтобы нападать на меня, и тем самым предоставить мне шанс на спасение.

Презрительно фыркнув, Ши сказал:

— Любой нормальный барсумит назвал бы вас за это калотским сыном, аналогично тому как мы называем вам подобных на Земле.

— Это всего лишь явится свидетельством примитивного умственного уровня большинства здесь живущих. Любой мыслящий индивидуум в состоянии понять, что если выбирать из нас двоих, то для этой планеты мой ум несомненно более ценен.

— И вы еще удивляетесь, почему люди вас не переносят! — взревел Ши.

Рас Тавас поднял руку:

— Пожалуйста, прошу вас, давайте прекратим этот бесполезный спор. Если бы мы знали о том, что с нами случится, заранее, мы, вне всякого сомнения, могли бы спланировать более благоприятную последовательность действий.

Давайте сменим тему разговора. Я заметил, что вы сделали три выстрела из пистолета, который захватили из дому, ни разу не перезарядив его. Это, должно быть, один из видов многозарядного ясумского вооружения, о которых Картер и Пакстон рассказывали нам. Наши барсумские оружейные мастера пытались сделать такие же, но пока им это не удалось. Наша металлообработка не может еще похвастаться достаточной точностью. Конечно, житель Земли, который описывал жизнь на Барсуме, не поскупился на ложь, например в отношении количества ног у животных и многозарядного оружия, стреляющего на восемьдесят хаадов.

Ши снял с себя тренировочную куртку. Бельфеба подошла к нему со словами:

— Я пустила мимо цели одну стрелу; помоги мне найти ее. Вокруг нет ничего подходящего для изготовления стрел: ведь здесь нет заболоченных мест, а значит, нет ни тростника, ни камыша. Мне следовало бы более результативно использовать свой составной турецкий лук, но боюсь, что мне для этого не хватает практики.

— В следующий раз мы запасем побольше стрел, — ответил Ши, — а пока давай покрасим оставшиеся стрелы, чтобы они были заметны на мху. Мы можем потратить невесть сколько времени на то, чтобы отыскать стрелу, пущенную мимо. Надо вырезать стрелы, застрявшие в тушах убитых тобой калотов. А что, я бы тоже не прочь немного попрактиковаться в стрельбе из пистолета.

— У нас не так много времени, чтобы практиковаться в том, что мы считаем полезным, — возразила она. — О, да вот и моя стрела; она наполовину ушла в мох.

— Вы сможете найти растения, которые упоминали, на Великом Туполианском болоте, — подал голос Рас Тавас. — Там они растут в большом количестве. Но считайте, что вам повезет, если, преследуя Маламброзо, вы обойдете это место стороной. Вы намереваетесь употребить в пищу мертвых калотов?

— Если вы считаете, что они съедобны, и если наша керосиновая печь работает.

Готовясь приступить к стряпне, Ши спросил Раса Таваса:

— Доктор, ответьте мне вот на какой вопрос: Барсум, будучи четвертой планетой, вращающейся вокруг своего солнца, очень сходен по многим параметрам с планетой, которую в нашем мире называют Марс. Конечно, Барсум отличается от Марса по многим ключевым аспектам. На Марсе, как указал бы любой ваш земной коллега, воздуха недостаточно для того, чтобы обеспечить процесс жизнедеятельности насекомого.

Далее, третья планета, вращающаяся вокруг вашего солнца, — Ясум, и она более или менее соотносится в нашем мире с Землей. В связи с этим я хочу спросить вас вот о чем: насколько сходны Земля и Ясум? И Картер, и Пакстон — оба думали, что летят на наш Марс, а приземлились на вашем Барсуме. На нашем Марсе они умерли бы в считанные минуты от недостатка кислорода. Так что такое в вашем мире Ясум?

— Не знаю, — ответил Рас Тавас. — Оказалось, что она населена субъектами, в некотором смысле похожими на тех, что населяют вашу планету, доктор Ши. Но средства связи еще весьма несовершенны, что не позволяет мне ответить на ваш вопрос более подробно.

Ши и Бельфеба переглянулись и обменялись улыбками.

— Нам необходимо научиться отличать Ясум от нашей Земли. Всякий раз, дорогая, когда мы будем чувствовать здесь тревогу или неудобства, мы сможем завести наш старый силлогизмобиль и отправиться в нем на Ясум.

— Ты только позабыл, мой ненаглядный, — ответила она, — что мы ведь теперь родители, а стало быть, не можем больше пускаться на поиски приключений, подчиняясь внезапному порыву!

Трио, сопровождаемое вьючными и резервными тоатами, неспешной рысью двигалось вдоль пролегающей через предместья Зоданга дороги, которая с каждым пройденным хаадом становилась все более ровной и ухоженной. По пути Рас Тавас не переставая объяснял все, что они видели вокруг:

— Причина, по которой все эти дома выглядят такими новыми, в том, что они действительно новые. Когда город во времена правления джеда Тана Косиса подвергся осаде, гелиумиты и их союзники из Тарка разрушили большую часть старого города. Но благодаря своему географическому положению и преимуществам, которые обеспечиваются природными условиями, он весьма быстро был заново отстроен и теперь считается почти таким же престижным местом проживания, как и старая часть Зоданга.

— А что это за условия? — спросил Ши, пристально рассматривая монотонную, безликую, покрытую розовато-желтым мхом унылую барсумскую равнину. — По крайней мере, я не вижу никаких преимуществ.

— Как? — взорвался Рас Тавас. — Он расположен на перекрестке дорог, одна из которых соединяет Гелиумы с Птаром и Фундалом, а вторая ведет из Зора в Даор.

— Понятно, — сказал Ши.

— Это нападение на Зоданг, — продолжал Рас Тавас, — явилось ярким примером безнадежной глупости моих соотечественников-барсумитов. Со времени последней большой войны вооружение значительно усовершенствовалось — гладкоствольные ружья заменили нарезные мушкеты, которые бьют более точно. И все равно Тарс Таркас постоянно вел свои таркские боевые подразделения в лобовые атаки на защитные укрепления Зоданга, бросая на них большие массы живой силы. Естественно, они несли огромные потери, которые таркская нация до сих пор не восполнила.

— Припоминаю нечто подобное, имевшее место и на Земле, — сказал Ши. — Например, битвы, происшедшие близ Фредериксбурга и Геттизбурга.

Рас Тавас вздохнул:

— Вы должны рассказать мне об истории Земли, поскольку ваши люди, кажется, способны совершать столь же вопиющие глупости, что и наши. Иногда невольно задаешь себе вопрос, а стоит ли вообще пытаться делать что-либо для будущего этой планеты, поскольку любые свершенные добрые дела и их результаты будут вскоре ликвидированы по причине глупости и недальновидного эгоизма отдельных индивидуумов, живущих на Барсуме.

— То же самое можно сказать и о Земле, — со вздохом согласился Ши. — И если господствующая раса Ясума такая же, осмелюсь предположить, что ваше только что высказанное суждение с полным основанием можно применить и к этому миру.

Они добрались до городской стены и предъявили приворотной страже жетоны, служащие удостоверениями того, что они являются подданными джеда Мориса Кайяка из Малого Гелиума, после чего без всяких расспросов и выяснений им было позволено войти в город.

— Я и не ожидал, что все пройдет без затруднений, — удивился Ши.

— Нам повезло, что лорд Картер находится сейчас на одной из своих лун, так как пытается запретить убийства, — объяснил Рас Тавас. — Если бы он был здесь, то можно не сомневаться в том, что Ур Джан, выборный джед и глава местных убийц, подверг бы каждого жителя Гелиумов ежеминутной проверке, перед тем как впустить его в город, если вообще пришельцу суждено было бы в него войти. А уж здесь, в городе, с него ни днем ни ночью не сводили бы глаз полицейские агенты; полиция ведь тоже подчиняется джеду. Вад Варо считает, что на Барсуме следует ввести паспортный режим, подобный тому, который существует в мире, где он родился. Может, он и прав, но это еще сильнее затруднит поездки и путешествия.

— А каков срок полномочий Ур Джана?

— Согласно недавно состряпанной конституции он уже должен был бы закончиться, но Ур Джан приостановил действие конституции, а затем и вовсе объявил ее недействительной, а себя провозгласил верховным правителем с неограниченным кругом и сроком полномочий. С тех пор его последователи получили такую власть, против которой не осмеливается выступить ни один из граждан Зоданга.

— Нечто похожее происходит в наиболее неразвитых странах на Земле, — заключил Ши. — Давайте-ка проведем небольшой урок. Я встречаю вас утром словами: «Доброе утро. Как поживаете?» Что вы скажете в ответ?

Рас Тавас сосредоточенно наморщил лоб и забубнил:

— Я тоже скажу «Доброе утро», даже если это утро на самом деле будет ужасным. А что касается вопроса «Как поживаете?», то, полагаю, вы не будете настаивать на том, чтобы я дал подробный отчет обо всей своей симптоматике — зубной боли, отсутствии утреннего стула и так далее. Ну, так что мне следует ответить?

— Вам надо сказать: «Прекрасно, а вы?»

— Ага, понятно. «Прекрасно, а вы?», хотя я и имею не больше желания прослушать отчет о его симптоматике, чем он о моей.

— А затем?

— Позабыл, напомните!

— «Как я рад вас видеть!» — подсказал Ши.

— Чушь! Лицемерие! Большинство из тех, кого я встречаю, не вызывают во мне никакой радости.

И даже те, у кого нет явных признаков полного отсутствия интеллекта или характера, нагоняют на меня смертельную скуку.

— И все же вы должны сказать это. Давайте! Говорите!

Рас Тавас повиновался, но при этом на его лице появилась такая гримаса, как будто он по ошибке положил в рот ложку лимонной кислоты.

— Что дальше?

— «Вы прекрасно выглядите!»

— Даже если тот, кому это адресовано, выглядит так, как будто он только что встал из гроба?

— Следует быть осмотрительным и проявлять благоразумие. Если же он действительно выглядит изможденным, спросите: «Я могу вам помочь?»

— О господи! Ну а если я плевать хотел на то, что случилось с этим несчастным?

— Тем не менее предложите ему помощь. Ну, говорите же!

Рас Тавас протестующе заворчал, но подчинился. Пройдя с упрямым учеником еще несколько фраз, Ши обратился к нему:

— Посмотрите, похоже на приличное кафе. Что вы скажете, доктор?

— Я не сильно разбираюсь в подобных заведениях, — ответил Рас Тавас. — Веками я использовал свой суперум для решения важных научных проблем, удовлетворяя плотские потребности своего тела лишь настолько, чтобы обеспечивать и поддерживать эффективную работу моего мыслительного механизма.

— Да, бонвиваном вас не назовешь, — проворчал Ши.

Бельфеба, спешившись, обратилась к мужчинам со словами:

— Я пойду взгляну, что там.

Вернувшись, она объявила:

— По крайней мере там вполне чисто. Пошли!

Кафе работало по принципу автоматизированного обслуживания. Машина подавала блюда в зал, где посетители, взяв с ленты транспортера те, что им надо, ставили их на подносы. Бельфеба оказалась в кафе раньше своих спутников и встала в очередь позади плотного краснокожего барсумита. Мужчины вошли в зал следом за ней, и Рас Тавас сразу зашептал на ухо Ши:

— Держите ухо востро с этим злодеем, который стоит впереди нас, доктор Ши. По его металлическому значку видно, что он служит в личной охране Ур Джана и давно состоит членом гильдии убийц.

Ши расстегнул кобуру пистолета. Убийца между тем стал так, что его обнаженное тело стало слегка тереться об обнаженное тело Бельфебы, а когда она, строго сдвинув брови, посмотрела на него, он вкрадчиво забормотал:

— Эй, ты, симпатичная лучница! Как насчет того, чтобы славно потрахаться? Как видишь, мой инструмент в полном порядке! — Он показал ей глазами вниз, дабы продемонстрировать свой символ страсти во всей его полномасштабной красе, поскольку костюм барсумита не обеспечивал ни малейшего прикрытия интимных мест. В ответ Бельфеба злобно фыркнула и сказала:

— А ну пошел прочь! Я честная жена!

— Что ты говоришь? — с деланным изумлением воскликнул убийца, расстегивая ножны своей шпаги. — А твой муж один из тех сморчков с гелиумскими жетонами, которые стоят позади тебя? Скажи мне, который, и я сразу же сделаю тебя вдовой. А после этого мы займемся любовью, и, клянусь, ты отродясь не испытывала ничего подобного!

Ши потряс нахала за плечо и одновременно наставил на него револьвер.

— Сэр, — задыхаясь от гнева, прохрипел он, — я муж этой дамы, на встрече с которым ты настаиваешь. Если ты не оставишь нас в покое, я пристрелю тебя!

— Ши, — взмолился Рас Тавас, — уберите пистолет! Вы не знаете, что делаете! Использовать пистолет даже в целях самообороны — серьезное правонарушение! Я возьму на себя этого ублюдка, а вы не должны вмешиваться! Стойте спокойно! Согласно кодексу вам не дозволяется помогать мне. — Рас Тавас обнажил саблю со словами: — Господин охранник, любой, кто обидит здесь моего друга, должен будет иметь дело со мной. Он иностранец и не вполне разбирается в существующих у нас обычаях. Ты неотесанный улсио. Ну что, мерзавец, начнем!

Охранник с такой быстротой выхватил из ножен саблю, что она со свистом рассекла воздух. Рабы мгновенно выскочили из-за прилавков и попросили посетителей разойтись по сторонам, чтобы очистить место для поединка. Охранник заорал:

— Начали!

Рас Тавас и его противник скрестили сабли, и через мгновение начался свист-скрип — лязг!

Ши с волнением наблюдал за схваткой, терзаемый естественным желанием прийти на помощь Расу Тавасу и его приказанием стоять в стороне и не вмешиваться. Он не сомневался, что охранник изрубит ученого, которого он все еще воспринимал как старика, несмотря на его молодое тело, на куски. Но, к его удивлению, после нескольких коротких серий ударов Рас Тавас, применив coupeи сделав выпад, вонзил саблю в мясистую грудь охранника и вытащил ее. Охранник рухнул на пол.

Рас Тавас обтер лезвие салфеткой, услужливо поданной кем-то, и вложил оружие в ножны. Двое рабов, ухватив труп за запястья и лодыжки, вынесли его из кафе, а другой раб смыл шваброй небольшую лужицу крови. Старший по залу пригласил посетителей занять места у раздаточного конвейера.

Ши заплатил за еду и сказал:

— Доктор, я не ожидал, что вы можете быть таким головорезом!

— Не берите в голову, — отмахнулся Рас Тавас. — Просто я прислушивался к вашим наставлениям и практиковался с вами, а сейчас применил полученные на практике умения. Теперь-то, я уверен, больше никому не захочется подтрунивать над моей трусостью!

«Видимо, — подумал Ши, — то, как он вел себя во время нападения стаи диких калотов, до сих пор не дает ему покоя, а иначе какие причины были у него, чтобы с такой готовностью вмешаться в мою ссору с охранником?» Раньше Ши постоянно испытывал желание подшутить над Расом Тавасом за проявляемые им обычные человеческие слабости, несмотря на то что его профессия обязывала быть более снисходительным к подобным сантиментам и воспринимать их с большей терпимостью. Но сейчас вместо этого он сказал:

— Вы определенно овладели приемами боя с саблями в рекордно короткое время. На Земле потребовались бы годы упорных занятий, для того чтобы достичь такого уровня, как ваш.

Рас Тавас чуть улыбнулся:

— Я бы отнес это достижение на счет моего суперума, хотя и знаю, что это мое утверждение в очередной раз вызовет ваше раздражение. Давайте примиримся на том, что мое юношеское атлетическое тело сохранило некоторые рефлексы, приобретенные при прежнем хозяине.

— А каковы будут последствия смерти этого охранника? Нас арестуют?

— Никоим образом, поскольку мы сошлись в честном поединке. Я не совершил никакого правонарушения. Но если бы вы пустили в дело свой пистолет, мы влипли бы в очень серьезную историю.

— Прошу вас, объясните, почему лишить человека жизни, проткнув его саблей, — поступок, укладывающийся в рамки закона, а сделать то же самое при помощи пули, выпущенной из пистолета, — противозаконное деяние?

— Чтобы понять это, необходимо обладать способностью думать. В течение многих веков рабам по вполне понятным причинам было запрещено носить оружие. Поэтому сабля стала символом свободного человека — или, пользуясь терминологией ваших соотечественников, джентльмена.

В то же самое время появилась и стала укрепляться традиция, согласно которой, для того чтобы доказать свой статус, свободный человек должен быть готовым в любую минуту защитить свою честь при помощи оружия. Поэтому поединок о саблями со смертельным исходом, происшедший между мною и покойным охранником, воспринимается как нечто не противоречащее нормальному порядку вещей. Конечно, в исходе этого поединка присутствует некоторый элемент везения; но могу с уверенностью сказать, что большинство барсумитов придерживаются мнения о том, что такой исход дуэли является следствием квалификации и умения ее участников.

Позднее, несколько столетий назад, появилось огнестрельное оружие, что в большой степени повысило роль фактора везения в исходе поединков. Поэтому смерть от пули перестала считаться «исходом честного боя» и рассматривается как противоправное деяние. Однако я не считаю, что эти различия основаны на здравой логике. Для меня храбрость — абсурдное чувство, даже если мои железы и заставляют меня проявлять его время от времени. Но именно так сейчас обстоят дела на Барсуме.

— Мне кажется, — сказал Ши, — что здесь, на Барсуме, можно видеть типичный случай классового правления: большинство населения составляют рабы, управляемые и безоговорочно подчиняющиеся свободным и вооруженным людям, составляющим меньшинство.

— Вы правы, о Ши! Но то, что мне известно о ясумианской — а возможно, мне следует сказать о земной — социальной системе, то и там все происходит по тому же разделительному принципу между правящим меньшинством и подчиненным большинством. Законы вводятся и конституции принимаются лишь для того, чтобы подчинить управляемое большинство его судьбе, но что касается правящего меньшинства, то оно всегда находит способ стать главенствующим, как бы оно себя при этом ни называло — графами, полковниками, капиталистами или комиссарами. Видимо, тенденция к этому заложена в самой человеческой природе.

В случае мятежа, поднятого управляемым классом, закончившегося изгнанием или ликвидацией правящего класса, практически мгновенно наиболее агрессивные и энергичные представители управляемого класса формируют новый правящий класс, которому переподчиняют всех остальных. Теоретически свободный человек может использовать свою саблю против раба лишь в случае крайней необходимости. Но ежедневно мы только и слышим о том, что свободного барсумита вывел из терпения раб, который за это был проткнут саблей и лишился жизни.

— А принимаются ли какие-либо меры к тем, кто использует таким образом свое оружие?

— Нет, если владелец раба воспринимает это как личное оскорбление и потерю собственности, то он вызывает убийцу на дуэль, а уж результат дуэли, конечно же, зависит от физической силы, умения каждого из участников и, что несомненно, от везения.

— А правосудие, стало быть, молчит, — заключил Ши и встал из-за стола, готовясь выйти из кафе. Бельфеба и Рас Тавас последовали за ним. Ученый, продолжая начатую за столом дискуссию, воскликнул:

— Какое правосудие? Да и что такое правосудие? Это некий идеал, который каждый трактует так, как ему выгодно. Постойте-ка, мне кажется, в этой гостинице мы и наши тоаты можем очень неплохо устроиться на постой.

Бельфеба, все еще переживавшая недавнее приключение, спросила:

— Дорогой, а ведь то, что ты рассказывал мне о пуританских нравах барсумитов в вопросах секса, выглядит некоторым преувеличением.

— Век живи, век учись, — вздохнул Ши.

На следующее утро Ши и Рас Тавас вынуждены были ждать у входа в гостиницу, когда Бельфеба спустится к ним из секции здания, отведенной для проживания женщин. Рас Тавас попросил портье нарисовать схему маршрута до дома, в котором проживал его местный осведомитель по имени Map Вас.

— Выйдя отсюда, поверните направо, — объяснял портье, — дойдя до третьей улицы — снова направо. Последний дом в этом квартале под номером четырнадцать, длинный дом по левую руку. Его невозможно не заметить.

— Много раз люди твердили мне, — проворчал Ши, — что невозможно не заметить то, что я ищу, но, как всегда, оно пропадало, как будто вообще никогда и не существовало.

— Я слышал, — обратился к нему Рас Тавас, — что на Ясуме все улицы имеют номера или названия, обозначенные на указателях, а дома имеют номера в соответствии с числами натурального ряда, так что за домом номер четырнадцать расположен дом номер пятнадцать и так далее.

— Относительно Ясума не знаю, — ответил Ши, — а на Земле это именно так, поэтому там намного легче найти нужное тебе место.

— Вы никогда не сможете заставить барсумитов принять и внедрить у себя подобную систему. Ведь если ваше местопребывание определено названием улицы и номером дома, в котором вы живете, любой убийца или ваш враг без труда найдет вас и убьет! По этой причине многие богатые дома оснащены колоннами, которые в ночное время поднимают их над землей.

— Поскольку джед Ур Джан, — почти шепотом произнес Ши, — сам является убийцей с большим стажем, мне кажется, он мог бы посодействовать убийцам в решении многих проблем.

Рас Тавас лукаво улыбнулся:

— Любому джеду скоро становится понятным, что он не может чувствовать себя уверенно, полагаясь на поддержку столь незначительной части населения, в особенности в таком мире, каковым является Барсум, отданный во власть криминала. Правитель может лишь в течение весьма короткого времени управлять своими подданными с помощью ужасающих карательных мер. Но если его подданные начинают его ненавидеть, рано или поздно один из них — даже если таковым будет обычный раб — попытается пристрелить или заколоть его.

Появилась Бельфеба. Рас Тавас подождал, пока они с Ши обнялись, совершив таким образом ритуал утренней встречи, и сказал:

— Госпожа Бельфеба, если бы я встретил вас раньше, хотя бы несколько сотен лет назад, моя жизнь наверняка сложилась бы иначе. Я испытываю чувство глубочайшего восхищения, наблюдая, как вы и доктор Ши всегда пребываете в полном согласии и поддерживаете друг друга. Даже если меж вами и возникают мелкие размолвки, вы всегда выступаете единым фронтом против горестей и бед, которые преподносит нам окружающий мир. И я полагаю, что дом на противоположной стороне улицы является именно тем, к которому направлял нас портье.

Здание, на которое указал Рас Тавас, было многоквартирным домом, им с помощью четырех рабов управляла краснокожая, как и все аборигены Барсума, женщина. По ее словам, Map Вас ушел из дому рано утром и еще не возвращался. Однако перед уходом он попросил хозяйку о том, чтобы доктора Раса Таваса, если тот придет в его отсутствие, провели бы к нему в комнату.

Комната, как оказалось, служила чем-то вроде домашней лаборатории — в ней на нескольких столах лежали куски проводов вперемешку с деталями и узлами какого-то прибора.

— Вы видите перед собой оборудование для экспериментов в области беспроводной связи, которые проводит Map Вас, — важно объявил Рас Тавас. — Вы понимаете назначение этого оборудования?

— Боюсь, что нет, — отвечал Ши. — На Земле для сборки разных приборов мы использовали наборы деталей и узлов, которые продавались в магазинах «Сделай сам», а в мое время в продаже были уже полные наборы, уложенные в коробки вот таких размеров. — Ши развел руки, чтобы жестом показать величину коробок. — Однако я, к сожалению, никогда не собирал никаких приборов.

Отвечая на расспросы гостей о том, где может находиться Map Вас, хозяйка дома сказала:

— Помнится, он вроде бы хотел отправиться на оружейный базар.

— А где он находится? — спросил Ши.

— Идите по улице, которая пересекает эту улицу, до площади, где в центре стоит фонтан, потом поверните направо…

Следующий час они провели в огромном павильоне, похожем на цирк шапито, куда непрерывно втекали и откуда непрерывно вытекали толпы барсумитов. В стороне от входа находился стенд с укрепленным на нем многословным объявлением, которое Ши не смог прочитать, поскольку на Барсуме хотя и существовал единый разговорный язык, но каждая нация имела свою систему письма. По этой причине он обратился к Расу Тавасу, прося перевести текст объявления. Рас Тавас взглянул на стенд и через несколько мгновений сказал:

— В нем говорится следующее: «Долой сторонников ограничений! Они ищут способы для того, чтобы лишить нас, честных людей, средств для защиты наших жизней, собственности и чести. Они хотели бы низвести всех свободных барсумитов до положения жалких рабов! Дадим достойный ответ трусливым мерзавцам!»

— О чем все это? — спросил Ши. — Кто такие сторонники ограничений?

— Это участники движения за ограничения прав на использование оружия свободными барсумитами. Поскольку сабля является символом и атрибутом свободного человека, любая угроза лишить его права на ее ношение возбуждает в нем яростное сопротивление.

— А огнестрельное оружие?

— Мне кажется, что огнестрельное оружие пока не волнует их сильно, поскольку оно весьма недавно стало использоваться в качестве личного оружия барсумита. Винтовки появились уже при моей жизни и еще не обрели такого статуса в барсумитской культуре, какой имеет сабля. Я ведь вам уже объяснял, что если вам угрожают саблей, то применение пистолета для защиты жизни является противоправным поступком, поскольку он считается бесчеловечным оружием, подходящим разве что для трусов. Однако благодаря способности поражать с большого расстояния огнестрельное оружие постепенно обретает статус, подобный тому, которым уже в течение долгого времени обладает сабля.

— А вдруг барсумиты добьются принятия закона о запрете несанкционированного владения оружием?

— Пожалуй, они добьются… — Рас Тавас изобразил на лице циничную улыбку и продолжал: — Но даже если им и удастся добиться запрета на ношение всякого оружия, единственным результатом этого будет численный рост народонаселения, причем на тот лишь период, пока число жителей планеты не достигнет предельной величины и обнаружится нехватка воды и пищи.

Ши снова взглянул на стенд и спросил:

— А что означает волнистая линия снизу?

— А это, дорогой мой доктор Ши, эмблема «Гильдии производителей оружия», оплатившей изготовление и оформление стенда. Я бы не хотел выглядеть в ваших глазах мизантропом, обвиняющим Гильдию в том, что она воздвигла стенд исходя из чисто эгоистических соображений — стимулировать рост своего бизнеса по продаже оружия. — При этих словах ученый захихикал. — Впрочем, вы можете рассудить их действия по-своему. Кстати, Ши, за вход на базар придется платить вам. Входная плата не слишком большая, и я полагаю, что вы конвертировали солидное количество своих ясумских, прошу прощения, я имел в виду земных, золотых монет в местную валюту?

— Думаю, что мы решим и эту проблему, — ответил Ши. — Человек, каким вы намереваетесь стать, сказал бы в данной ситуации: «О, позвольте мне заплатить за всех!» — я бы запротестовал, а вы бы постепенно, в результате вежливой дискуссии, позволили уговорить себя разрешить мне заплатить за вход и сберегли бы тем самым свои денежки.

— Мне думается, что глупо предлагать услугу, которую я не собираюсь оказывать. А что если вы в ответ на мое предложение скажете: «Благодарю вас, доктор! Вы такой щедрый!»?

— Тогда вы, изобразив на лице радость, заплатите, ничем не выразив при этом своего неудовольствия тем, что никто не воспротивился вашему намерению. Именно так ведут себя воспитанные люди.

Ши отсчитал нужное число монет эллиптической формы. Войдя на базар, они увидели длинные ряды столов, на которых были разложены орудия убийства различных типов: сабли, ружья, пистолеты, а также менее современные их собратья, такие как секиры, пики, алебарды, булавы и палицы. Между столами были оставлены широкие проходы для посетителей; за каждым столом стояли продавцы, предлагающие покупателям свои товары. Оглядев базар, Ши заметил:

— Доктор, меня озадачивает одна вещь, мысль о ней приходит мне на ум уже не первый раз. Почему у народа, который с таким благоговением относится к ручным видам оружия, даже и мысль не мелькнет о том, что надо как-то защитить свое тело какими-либо доспехами или, к примеру, щитом. На Земле в свое время искусство изготовления доспехов достигло очень высокого уровня, благодаря чему воин или участник турнира имел возможность появиться на поле битвы полностью прикрытым стальным панцирем, который был изготовлен так искусно, что позволял облаченному в него человеку двигаться так же свободно, как если бы на нем вообще не было одежды.

— Эта проблема уже обсуждалась на Барсуме, — ответил Рас Тавас. — В течение многих столетий общее мнение, сформировавшееся в среде класса, имеющего право на ношение сабли, считало, что ношение доспехов — признак трусости. Большинство барсумитских воинов предпочтет принять смерть без каких-либо доспехов на теле, нежели остаться в живых благодаря применению средств, недостойных настоящего мужчины.

— Уж больно экстремальное суждение, — сказал Ши. — Мы, земляне, тоже почитаем храбрость, но не до такой степени, чтобы дать себя убить.

Рас Тавас лишь усмехнулся в ответ.

— Я знаю, что вы имеете в виду. Как говорил философ Кон Дусар, любая добродетель, доведенная до крайности, становится пороком. Но действительной причиной презрительного отношения барсумитов к доспехам является то, что — хотя барсумиты и не склонны признаваться в этом — еще до появления огнестрельного оружия, примерно в первые два столетия моей жизни, наши мастера кузнечного дела не обладали достаточной квалификацией для того, чтобы надлежащим образом изготавливать вещи, о которых вы говорите. Их изделия были настолько тяжелы и обременительны для воина, что он, надев их, с трудом мог пошевелить конечностями.

Потом появилось огнестрельное оружие, и если бы кто-то надумал изготавливать пуленепробиваемые доспехи, то они были бы еще толще и тяжелее. Поэтому обладатели правом носить саблю, но лишенные практической возможности пользоваться доспехами стали считать поединки и схватки обнаженных воинов и дуэлянтов истинно достойным делом.

— Некоторые народы, очень давно жившие на Земле, к примеру древние греки и кельты, прошли подобную стадию в своем развитии. Когда их оружейные мастера и кузнецы овладели искусством изготовления удобных доспехов и панцирей, они сразу стали необходимыми элементами воинского снаряжения. На Земле изобретение огнестрельного оружия имело примерно такой же эффект, как и на Барсуме; фактически следствием его появления и стал отказ от использования защитных средств.

— Доктор Рас Тавас! — вдруг закричал кто-то из толпы. Это был осведомитель Map Вас, которого Рас Тавас тут же представил супругам Ши. Гарольд сразу начал выяснять у осведомителя, что ему известно о Маламброзо и Волинде, и, когда примерно половина приготовленных вопросов была задана, раздался детский крик: «Мамочка! Папочка!» — такой пронзительный и громкий, что перекрыл гул и шум толпы, заполнившей базар.

В проходе главного входа, примерно посредине между Гарольдом и Бельфебой и главным выходом, стоял доктор Маламброзо, заметно выделяясь в толпе обнаженных барсумитов своим расшитым золотом пурпурным балахоном. На голове у него была шляпа-панама, в которой он, очевидно, до этого щеголял на Земле. В правой руке он держал ремешок детских вожжей, закрепленных на тельце трехгодовалой Волинды Ши.

— Черт с ним, с законом, — взревел Ши, — но с этим типом я сейчас разберусь! — Он выхватил револьвер.

Увидев это, Маламброзо свободной рукой извлек из складок балахона какой-то яйцеобразный предмет и бросил его на землю между Ши и собой. Ши отреагировал немедленно:

— Твои проклятые заклинания не сработают здесь! Поэтому держись…

— Да это и не магия! — закричал в ответ Маламброзо. — Просто обычный дым…

Яйцеобразный предмет взорвался с шумным хлопком, и из него повалили клубы дыма, заполнившие все пространство между ними. Ши, бороздя дымовую завесу, рванулся к Маламброзо, слыша позади себя плачущий крик Бельфебы:

— Гарольд! Где ты?

— Здесь! — отозвался Ши, которого душили приступы кашля. — Пробирайся к главному входу!

Ши на бегу чуть не повалил будку контролера и опрокинул стенд. Он почти на ощупь пробирался к главному входу, чертыхаясь от невыносимой боли в колене. Позади него еще более ожесточенно чертыхался контролер, стараясь выровнять свою будку.

Выбравшись с базара, Ши увидел, как Маламброзо с Волиндой на руках вскочил в первый в ряду экипаж, запряженный одним тоатом. Маламброзо скомандовал что-то вознице, впрыгнувшему в седло. Тоат тронулся с места и исчез, унося с собой возницу, экипаж, волшебника и Волинду.

Ши и Бельфеба добежали до второго экипажа как раз в то мгновение, когда первый на большой скорости скрылся за углом. Ши закричал, обращаясь к вознице:

— Вы не слыхали, куда поехал первый экипаж?

— В аэропорт, сэр, — ответил возница.

— Тогда и нам надо ехать в аэропорт, да как можно скорее! Догоните их, прошу вас!

Ши с Бельфебой ввалились в коляску. Рас Тавас, прибежавший с базара вслед за ними, тяжело дыша, втиснулся между супругами на скамейку, рассчитанную на двоих. К счастью, все три пассажира отличались скорее сухощавостью и стройностью, нежели упитанностью и полнотой.

С прохладцей, никуда не торопясь, возница взобрался в седло, и они тронулись. Экипаж, как казалось Ши, тащился как черепаха, постоянно при этом куда-то поворачивая. Не выдержав, он крикнул вознице:

— Вы что, не можете ехать быстрее?

— Нет, сэр, — ответил возница, — вы сели втроем, а за это положена дополнительная плата. Не убивать же мне несчастную Блоссом за то, что она тащит экипаж вперед изо всех сил, которые у нее есть!

Ши был весь в испарине от волнения и нетерпения, когда они наконец выехали на широкое поле, где трудились две дюжины рабов, заполняя выбоины и выравнивая грунт. С одной стороны поля перед растянувшимися в ряд низкими строениями сарайного типа, которые, очевидно, служили на Барсуме ангарами, было припарковано несколько барсумитских летательных аппаратов. Ши обратился к Расу Тавасу с вопросом:

— Здесь необходимо иметь пилотские права или достаточно сдать определенный экзамены?

— Насколько мне известно, нет, — ответил Рас Тавас. — Зоданг все еще является цитаделью упертого индивидуализма со всеми его преимуществами и помехами. Если у вас есть деньги, то вы можете либо купить, либо взять напрокат летательный аппарат и делать с ним все, что вы пожелаете.

— Тогда, доктор, мы берем его напрокат. Предоставляю вам полномочия торговаться относительно платы, потом я вознагражу вас за все ваши труды. Да, а здесь принято давать чаевые, и если да, то какие?

— Не волнуйтесь, предоставьте это мне, — оживился Рас Тавас. — Смотрите, а вон и ваш чародей с пленницей!

На другой стороне поля с длинной наклонной полосы взлетал бескрылый, похожий на лодку, барсумитский летательный аппарат с одним пропеллером, установленным на корме. Ши застонал от бессилия и безвыходности положения.

— На тоатах нам никогда не догнать такую машину. Нам необходим летательный аппарат!

— Довези-ка нас до этого большого здания! — обратившись к вознице, приказал Рас Тавас.

Возница повиновался. Рас Тавас стал договариваться с ним об оплате, а Ши тем временем вбежал в здание и стал осматриваться, где можно оформить прокат.

Служащий, занимающийся прокатом летательных машин, оказался зоданганцем весьма крепкого телосложения, с повадками агрессивного коммерсанта.

— …А вы и вправду уверены в том, что не хотите купить аппарат, сэр? Могу предложить вам несколько машин, изъятых у покупателей, оказавшихся не в состоянии выплачивать кредит; все они в идеальном состоянии, и покупка любой из машин по нашей цене — это настоящее везение. Кстати, на одной из них до недавнего времени летал бывший джед Зоданга…

— Я не хочу покупать, — ответил Ши. — Как я уже сказал, я хочу лишь взять на несколько дней напрокат машину на трех или четырех пассажиров.

— …Но послушайте, сэр, предлагаемый нами удобный график платежей предусматривает оплату едва ли намного большую, чем стоимость проката, а вы в конце концов станете владельцем летательного аппарата. — Он протянул ему вырезку из барсумитской газеты, на которой были напечатаны забавные истории из жизни пилотов. — А к тому же у нас есть прекрасный небольшой аппарат, рассчитанный на пятерых пассажиров, с устройством для катапультирования в критических ситуациях…

— Я не буду покупать, — медленно и упрямо произнес Ши, — я хочу взять машину напрокат.

— Подумайте, сэр! Вот эта машина принадлежала бывшему двару охраны джеда…

Когда Ши, потеряв терпение, перешел на крик, настырный торговец наконец понял, что его убеждения и уговоры тщетны, и сдался. В результате Ши подписал бумаги, согласно которым он стал временным владельцем пятиместной летательной машины, называвшейся «Бант». Он заплатил большую часть имевшихся у него денег в качестве залога за машину и настоял на том, чтобы эта операция была подтверждена распиской.

— Вы знаете, как работают механизмы машины? — спросил служащий после совершения всех формальностей.

Ши кивнул в сторону Раса Таваса:

— Я должен во всем полагаться на нашего здешнего друга, поскольку он обладает самым высоко развитым интеллектом Барсума.

Когда они подошли к летательному аппарату, Рас Тавас стал объяснять, что и как, начав с того, что, по его мнению, было наиболее важным:

— Подъем машины осуществляется за счет сброса балласта — вот этих мешков с песком, укрепленных вдоль бортов. Этот прибор показывает высоту.

— А как производится снижение? — спросил Ши.

— Это рычаг высвобождает некоторое количество… — Рас Тавас произнес какое-то незнакомое слово, которое прозвучало для Ши примерно как рефуфупицаиди, — что и обеспечивает снижение воздушного судна. Будьте осторожны и не выпускайте слишком много за один раз, не то мы грохнемся или, что, конечно, предпочтительнее, не сможем вновь набрать высоту.

Ши предположил, что таинственный рефуфупицаиди, должно быть, является неким веществом, обладающим подъемной силой наподобие водорода или гелия, которыми наполняют воздушные шары на Земле. Берроуз, не будучи ученым, называл это вещество барсумитским излучением. Рас Тавас между тем продолжал:

— Это рукоятка блока управления двигателем. При повороте ее вправо пропеллер начинает вращаться, и чем больше угол поворота, тем выше скорость вращения пропеллера.

Объяснения, которые давал Рас Тавас, изобиловали техническими терминами, значения которых Ши не знал. У него складывалось впечатление, что источником питания является некое подобие земной аккумуляторной батареи, только намного большей мощности на единицу веса.

— А как изменить направление полета? — спросил Ши. — Я не вижу ни руля управления, ни элеронов.

Рас Тавас и впрямь был знатоком.

— Пропеллер установлен в кормовой части на шарнирах, — ответил он, указав жестом на корму. — Вы вращаете маховик, понятно? А это компас. По приборам вы можете вывести машину в полете на определенный курс и по истечении предварительно вычисленного промежутка времени остановить ее. Спидометр показывает скорость полета. Эти датчики сообщают о текущем уровне зарядки рефуфупицаиди.

— Скажите, — обратился Ши к служащему отдела проката, стоящему рядом. — А тот небольшой летательный аппарат, что сейчас поднялся в воздух, тоже взят у вас напрокат? Он полетел в ту сторону… — Ши указал направление рукой, — и уже исчез из виду.

— Вы имеете в виду этого чужестранца в причудливой одежде, с хохолком на подбородке?

— Да. А он сообщил вам, куда направляется?

— Да, сэр. Он сказал, что повезет свою внучку к родственникам в Тупол.

— А где можно раздобыть карту, на которой обозначен маршрут отсюда до Тупола?

— Такая карта должна быть в боковом кармане кресла пилота. Да вот она, сэр!

Все поднялись на борт и заняли свои места. Ши стал изучать карту, а чиновник зашагал через летное поле по направлению к административному корпусу.

— Все готовы? — спросил Ши. — Хочу предупредить вас, что это самая непрофессионально подготовленная экспедиция в моей многолетней практике.

Ему ответил Рас Тавас:

— Пристегнитесь ремнями к спинкам кресел, а для этого вложите скобы на концах ремней в прорези на боку ваших кресел.

— Совсем как ремни безопасности на Земле, — заметил Ши и одобрительно улыбнулся Бельфебе, которая пристегнулась, не дожидаясь указаний Раса Таваса.

— Следите за мной, — попросил Ши Раса Таваса, — и сразу же говорите, если я буду делать что-то не так. Ну, тронулись!

С этими словами он сбросил один из балластных мешков и повернул маховик, управляющий мотором. «Бант» медленно поднялся над землей, и пропеллер, защищенный сетчатым кожухом, стал вращаться. Когда скорость вращения пропеллера стала такой, что его лопасти, слившись, образовали прозрачный круг, «Бант» поплыл по воздуху.