Они прибыли ночью, доставленные сюда на «Оспрее» с поворотными винтами без опознавательных знаков, из которого невозможно было ничего увидеть из пассажирского отделения; Клея и два довольно сонного вида типа - или, может, они были просто угрюмыми. Она решила подражать их внешности и манере держаться, добавив в свое поведение немного от испуганной маленькой девочки.

Их торопливо прогнали сквозь морозную тьму в какое-то здание, похожее на ангар. Когда они пробегали сквозь этот мрак, у Клеи возникло впечатление сильнейшей светоотражающей белизны, словно у них под ногами находилась лунная поверхность. После того, как они оказались внутри этого ангара, их заставили спуститься по лестнице в небольшое помещение без всякой мебели. Их вели двое с самолета, они были молчаливыми, но постоянно шныряли глазами по всем трем из них, словно ожидая, что что-то может произойти, и сжимая в руках пистолеты-пулеметы «Ингрэм».

Это помещение внезапно начало опускаться, и Клея ахнула. Мужчины лишь глянули на нее безучастно, а охранники резко. Она посмотрела на них, как будто хотела что-то сказать, но потом передумала. Серене определенно легче было играть свою роль, решила она. Ей лишь нужно было изображать из себя безжалостно эффективное человеческое существо. В то время как Клея пыталась донести до других свою неопытность, наивность, блистательную гениальность и человечность. Она вынуждена была изо всех сил стремиться упрощать свой образ, чтобы продвигаться вперед, учитывая остальных. Это было просто муторно.

Она мало что знала об Антарктиде, но ей скорее хотелось думать, что если глубоко туда копнуть, там окажется что-то запретное. Она знала, конечно, что согласно международным договорам, она (Антарктида) должна быть свободна от военного присутствия. А эта база, казалось, демонстрировала ложность этих милых по своей наивности представлений. Внезапно ей пришло в голову, что чем больше она взаимодействует с людьми, тем больше ее мысли становятся похожими на Серену. «Либо мой мозг преодолевает травмы, вызванные моим ускоренным ростом, либо я обречена на провал, – кисло подумала она. – Либо и то, и другое вместе». Ей хотелось связаться с Алиссой, но она не стала, потому что ее похитители могли обнаружить подобную связь. Лучше подождать, пока она не узнает больше. Но она внутренне клокотала из-за разрыва с ней связи.

Лифт наконец остановился, и их вывели в коридор с массой дверей с номерами и прорезями для бумаг и корреспонденции. Плитка на полу и стены здесь были бежевыми, а на потолке были акустические плиты и люминесцентные лампы. Они с таким же успехом могли быть в любом другом уголке Земли, а не буквально на краю света. Они все втроем двинулись по коридору, пока не подошли к двери, такой же, как и все остальные. Один из охранников постучал, затем открыл дверь и приказал им войти внутрь. Помещение было похоже на небольшой конференц-зал; в одной его половине находились грифельная доска и письменный стол с несколькими рядами стульев перед ними. На краешке стола сидел какой-то мужчина средних лет в неплохой физической форме; он поднял голову и посмотрел на них.

«Трикер!», – подумала Клея, почти обрадованная тем, что его увидела. Это было примерно так же, как неожиданно обнаружить здесь старого друга. Но потом - «Он же меня узнает!», – подумала она. Но, похоже, пока, на данный момент, он ее не узнал. Казалось, ему было все настолько пофиг, что хотя он и смотрел на них, он по сути их не видел. «Полагаю, мне нужно будет стараться не попадаться ему на глаза». Время покажет, станет ли он со временем проблемой. «Будем считать, что это для меня испытание», – решила она.

Каким-то образом он умудрялся носить свои коричневые брюки и неброскую серую фланелевую рубашку так, будто это была форма. Бросив беглый взгляд на охранников, он кивнул, и они вышли, закрыв за собой дверь.

– Добро пожаловать на базу «Рыжий Тюлень», – сказал он. – Меня зовут Трикер. Я начальник службы безопасности, и я буду здесь вашим руководителем. Если у вас будут какие-то проблемы или потребности, с которыми мы тут еще не сталкивались - и я хочу подчеркнуть, любые, какие угодно - обращайтесь ко мне. – Он посмотрел на них, словно пытаясь удостовериться, поняли ли они его, а затем продолжил. – Вы, наверное, устали, поэтому я вас сегодня задерживать не стану. Завтра утром в 8 часов я проведу вас в столовую и познакомлю вас со всеми. После завтрака мы совершим краткую экскурсию по базе. Это будет краткий обзор, так как в большинство секторов вам вход воспрещен. Затем я покажу вам ваши собственные лаборатории, и вы там сможете обустроиться. После обеда мы проведем еще одну встречу с вами, и вы сможете попросить меня обо всем, что вам будет нужно, и чего у нас еще нет. – Трикер помолчал, оценивая каждого из них холодными голубыми глазами. – Важно, чтобы вы с самого начала понимали, что не должны ни с кем обсуждать чужую работу, и не должны обсуждать с другими свою собственную работу.

Клея заметила, что двое мужчин переглянулись.

– Совершенно ясно, – сказал Трикер, даже не пытаясь скрыть своего ожесточения, – что если вы работаете вместе, это не должно касаться вашей собственной работы. Если вы решите, что это слишком вас ограничивает, подходите ко мне, и мы с вами это обсудим и посмотрим, что мы сможем с этим сделать. Но только – он предостерегающе поднял палец – не вздумайте нарушить это правило. Вы об этом сильно пожалеете, это я вам обещаю. – Он посмотрел на них; а они посмотрели на него. – Все понятно?

– Да, – пробубнили они.

– На ночь вам в комнаты принесут сэндвичи и кофе, – сказал Трикер, – но это только сегодня, а вообще вы будете обедать в кафетерии со всеми остальными. Мы сделаем все возможное, чтобы вам было удобно здесь, ребята. Насколько комфортно - это от вас зависит.

«Может, он просто сонный», – подумала I-950, удивленная тем, что он никак не отреагировал на ее внешность. Он определенно таким казался.

– Люди за дверью проводят вас в ваши комнаты, – сказал Трикер, вставая. – Вас в 07:00 разбудят звонком. Будьте готовы к тому, что я через час вас заберу. Доброй ночи.

Те двое мужчин и Клея взглянули друг на друга, затем повернулись и заковыляли к двери, несколько неуклюже двигаясь в своей тяжелой одежде. Снаружи их ожидало двое мужчин и одна женщина, улыбавшаяся во весь рот.

– Добро пожаловать на базу «Рыжий тюлень», – весело и более или менее дружно сказали они.

– Ты, должно быть, Клея Беннет. – Женщина шагнула вперед, протягивая ей руку. – Я Джозефин Лоу, твоя теперь подруга.

I-950 уставилась на нее. Это было просто невероятная наглость, сверхнаглость, такая, какую она еще никогда не испытывала от людей.

– Знаешь, это как в группе по плаванию или на учебной пожарной тревоге, – продолжала Жозефина. – Понимаешь, мы здесь в опасном месте, и поэтому тут считается, что за всеми кто-то постоянно должен присматривать; ну и вот, таким образом, если нам вдруг придется быстро отсюда эвакуироваться, никто здесь, на базе, остаться не сможет. Разве что, – усмехнулась она, – обе подружки вместе.

Лоу была пухленькой и тютелька в тютельку затянутой в серый комбинезон с поясом, а на ногах у нее были кеды. Ей было лет сорок пять, с короткими светлыми волосами, откинутыми назад с ничем не примечательного лица. И на нем совсем не было косметики.

– Я живу рядом с тобой, – сказала Жозефина.

Почему-то Клею это ни в малейшей степени не обрадовало. Она огляделась и увидела, как те двое мужчин тоже уходят вместе со своими новыми «друзьями».

– Ты выглядишь уставшей, бедняжка, – сказала Клее «подружка». Она подняла руку, словно собираясь обнять I-950 за плечи, но на самом деле не коснулась ее. – Давай-ка я покажу тебе твою комнату. Небольшой ужин и хороший ночной сон творят чудеса.

«Ааа, – подумала Клея, – я выгляжу истощенной. Вот почему Трикер меня не узнал». Значит, ей нужно придумать, что она может сделать, чтобы продолжать выглядеть неинтересной серенькой мышью. Тем временем она должна была выяснить, что можно было выведать у этого источника.

– Ты давно здесь? – спросила она, осторожно улыбаясь.

– Оу! Целую вечность уже, дорогая! Сначала я думала, что у меня крыша тут поедет от заточения в этой дыре, но потом мне тут действительно понравилось. У нас тут собралось очень много самых разных, но хороших людей. Вот увидишь... – Обнадеживающее замечание. – Ты любишь бридж?

Клея последовала за ней по коридору, слушая ее безостановочную болтовню и гадая, а может, у бедной Жозефины действительно крыша тут поехала, просто она этого не понимает.

Столовая являлась самым большим помещением на базе, так сказал им Трикер. За исключением складов, разумеется. Клея решила, что она какая-то уж слишком казенная, с несколькими рядами длинных столов, покрытых формайкой, по обеим сторонам широкого центрального прохода. На полу и на стенах была все та же бежевая плитка с неизбежной доской объявлений в качестве «украшения». Сразу после входа в помещение нужно было брать поднос и посуду и тащить их туда, где раздавали еду. Здесь было довольно шумно, и пахло, как в сетевом кафе средней руки; в «Эпплби», скажем. Плафоны на потолке имитировали естественный дневной свет, как и большинство других ламп на базе, так сказал им Трикер. Ее вовсе не удивило, что людей нужно было тешить именно таким образом. В конце концов, это же животные, и шесть месяцев сплошной ночи, а потом сплошного дня не являлись естественной частью их жизненного цикла.

Люди в этом большом помещении, казалось, проявили вежливый интерес к трем новичкам, тайком наблюдая за ними, когда те получали еду и подыскивали себе места. Когда Клея направилась к своим новоприбывшим собратьям по несчастью, ее встретили приветливыми улыбками и кивками. I-950 они показались... ну как бы их назвать? «Ах да. Жутковатыми».

Она присоединилась к уже начатому разговору за столом, избранным Трикером. Он взглянул на нее, когда она поставила поднос на стол, и продолжал смотреть на нее, а она сделала вид, что этого не замечает. Подняв глаза, она ему улыбнулась, а затем позволила себе опустить голову, а он тем временем по-прежнему на нее смотрел.

– В чем дело? – спросила она, как бы защищаясь.

Он зачерпнул ложкой овсянку, прежде чем ей ответить.

– Вы похожи на кое-кого, – сказал он.

Клея искоса посмотрела на него.

– Чертами лица?

Он проглотил овсянку и сделал глоток кофе, прежде чем ей ответить, взгляд его не дрогнул.

– Нет. Мы уже с вами встречались. Я в этом уверен.

Покачав головой, Клея сказала ему:

– Мне так не кажется, мистер Трикер.

– Просто Трикер, – сказал он.

– Угу. Хорошо, Трикер, – сказала она, чуть наклонившись вперед, – вы бывали когда-нибудь в Монтане?

Он покачал головой, зачерпнув ложкой еще овсянки.

– Что ж, кроме одной поездки в Нью-Йорк и одной поездки в Лос-Анджелес, причем обе только в последний месяц, я нигде не была. Поэтому я не понимаю, где мы могли с вами видеться. Не так ли? – Она вытаращила на него глаза и сделала глоток кофе.

Те двое, которые прибыли сюда вместе с ней, повернув головы, вновь переглянулись между собой.

– Это что, так важно? – нерешительно спросил один из них.

Клее показалось, что тот факт, что он вообще задал этот вопрос, являлся слабым отголоском привычного для тех двух мужчин высокомерия, которое временно было приглушено текущими обстоятельствами.

– Нет, – ответил Трикер. – Вовсе нет.

Бросив последний, неопределенный взгляд на Клею, он вновь принялся за свою лекцию о правилах базы.

– О, я вижу, у нас новые заключенные, Трикер.

В голосе говорившего был слышен сильный немецкий акцент, и он раздался откуда-то из-за спины I-950. «Южнонемецкий, – услужливо подсказала ей компьютерная часть ее организма. – Километров пятьдесят от Вены, но не сама Вена. По происхождению из среднего класса». Она обернулась и увидела высокого, мускулистого блондина, смотревшего на них сверху вниз.

«Курт Вимейстер!», – подумала она, и сердце у нее ёкнуло, как у человека, как у девушки, повстречавшей своего любимого музыканта. Серена посчитала, что Вимейстер безумен из-за своей крайней ненависти к определенным классам человеческих существ и прекратила с ним общаться. Но Клея всегда чувствовала, что ее прародительница/сестра ошибалась. Пусть этот ученый ненавидел людей, ха, Скайнет тоже их ненавидел, равно как и Инфильтраторы, если уж на то пошло. Конечно, они ненавидели всех людей и хотели их уничтожить, но с какой стати следовало осуждать доктора Вимейстера за то, что он ненавидел хотя бы некоторых из них? Хотя ей с болью приходилось осознавать, что Серена питала почти нежные чувства к людям. «Гибельный, ошибочный путь, и в итоге провал», – презрительно подумала Клея. Она же собиралась лишь поддерживать усилия Вимейстера ради создания Скайнета. Не имеет никакого значения, ненавидит он людей или нет, важно лишь сделать Скайнет разумным.

Вимейстер поставил свой поднос рядом с Клеей, приятно ей улыбнувшись.

– Не хотите ли нас познакомить друг с другом?

Трикер отхлебнул кофе и отрешенно посмотрел куда-то в сторону, отвернув морду, а все трое новичков на него посмотрели. Вимейстер намазал маслом свой тост и посолил омлет, как ни в чем не бывало, словно он до этого не произнес ни слова.

Клея закатила глаза и решительно и недовольно цокнула языком, а затем повернулась к Вимейстеру.

– Я Клея Беннет, – сказала она, протягивая ему руку. – Из Монтаны.

– Очаровательно, – сказал он, нежно взяв ее за руку, и тепло улыбнулся. Он взглянул на двух других, которые сидели напротив них.

– Джоэл Гибсон, – сказал грузный немолодой уже мужчина.

– Максвелл Мэсси, – сказал его друг. У Максвелла была темная внешность индийского происхождения.

– Так, и что же они на вас, ребята, нарыли? – весело спросил Курт.

Клея заморгала, поняв, что акцент у него был гораздо менее сильным, чем показался ей ранее. Серена всегда подозревала, что он с этим акцентом лишь прикидывался. То, что он сказал, было столь же интересно, как и то, как он это сказал. Она взглянула на двух других.

– Смотрите, вот сейчас как раз именно тот момент, когда вы должны быть на страже, – прервал его Трикер. – Если кто-нибудь из вас ответит на этот вопрос, вы можете оказаться вовлеченными в разговор о своей работе. Итак, что я говорил вам насчет обсуждения с кем-либо вашей работы?

– Но мне уже кое-что известно о специализации г-на Вимейстера, – с горячностью сказала Клея. Она повернулась к этому ученому. – Мой дядя был вашим большим поклонником, и я прочла все ваши опубликованные работы.

Видно было, что выражение своего восторга являлось правильной тактикой по отношению к нему; он аж радостно засветился в ее инфракрасном спектре.

– Ваши идеи относительно...

– Минуточку! – перебил ее Трикер. Он указал на нее своей ложкой. – Вот это нам с вами придется обсудить наедине. И знаете, почему? – Он протянул, подчеркнув тем самым последнее слово.

Клея снова закатила глаза.

– Потому что в ином случае мы начнем обсуждать работу г-на Вимейстера, а мы не должны обсуждать работу друг друга. – Она подняла брови, взглянув на него. – Правильно ли я это усвоила, мистер учитель?

– Угу, – ответил он. Трикер поскреб в своей миске, доев последнюю ложку. – Если вы получите разрешение говорить друг с другом о своей работе, вы можете трепаться о ней сколько угодно наедине и между собой. – Он покрутил ложкой, указывая на всю эту столовую вокруг них. – Но только не здесь, никогда. Здесь никто из нас не находится на работе. «Компренде?»

– Да, – сказала она, дозволив себе небольшую дерзость в своем тоне. Сидевшего рядом с ней Вимейстера это, казалось, позабавило.

– Прекрасно! Если вы, ребята, готовы, то нам пора уже начинать. Знаю, у вас на сегодня много дел. – Трикер встал и выжидающе посмотрел на них.

– Я еще не допила свой кофе, – осмелилась возразить I-950.

– Что ж, плохо. Бегом-бегом, мисс Беннет. – Он фальшиво улыбнулся Вимейстеру. – Рад видеть тебя, Курт.

Затем он повернулся на каблуках и ушел. Гибсон и Мэсси бросились за ним, но Клея задержалась, сделав последний глоток кофе. Затем она заговорщицки улыбнулась Вимейстеру, встала, положила салфетку и медленно побрела за теми мужчинами. Ее походка должна была продемонстрировать ученому, что ему есть на что посмотреть, если у него была соответствующая ориентация.

Курт посмотрел на уходящую девушку. Кажется, долгий период его воздержания может вот-вот закончиться. И закончиться очень приятно. Когда эта девушка вслед за Трикером и его болванами подходила к двери, она бросила на него взгляд через плечо и одарила его восхитительной улыбкой. Если б только она была блондинкой, тогда она была бы идеальной арийкой. Да, определенно, жизнь начинает налаживаться.