– Я не поеду, – сказала Клея. Она отвернулась от Трикера и вновь принялась печатать.

– Теперь уже нет, – согласился он. – Надвигается адская буря. – Трикер был глубоко раздосадован и раздражен; он с нетерпением ждал, когда же сможет, наконец, остаться один.

Клея ничего не ответила, но лихорадочно размышляла. Она рассчитывала остаться здесь одной и приложила немалые усилия, чтобы убедить людей в том, что она эвакуируется другим транспортом и встретится с ними там же, куда направлялись и они. Труднее всего было убедить Вимейстера; некоторое время она была даже уверена, что он бросит свою огромную сумку и попытается вместо нее взять на руки ее. К счастью, не хватало мест, необходимо было соблюдать правила безопасности, и наблюдалось сильное нежелание кого бы то ни было пристроить рядом с собой такого малоприятного товарища, как Курт. И поэтому ей удалось остаться тут и на шаг опередить поисково-спасательные группы Трикера. Она не ожидала, что кто-то останется здесь, и меньше всего ожидала, что это будет он. Ну, она вовсе не обязательно стала бы возражать против того, чтобы заиметь союзника, и кое-что из навыков Трикера, несомненно, будет большим подспорьем. «А потом я смогу убить его, – радостно подумала она, – и свалить вину на Коннора». Теперь же она с нетерпением ожидала чего-то другого; небольшого бонуса, так сказать.

Камеры наблюдения и записывающая аппаратура базы по-прежнему работали, хотя Трикер настроил их так, чтобы они работали выборочно. Это означало, что камеры включались и выключались в заданное время. Поэтому легко было устроить так, чтобы записывающая аппаратура базы в самый ответственный момент случайно отключилась, или же так, чтобы она смогла творчески отредактировать записи.

Она направила информацию, поступавшую из системы безопасности, Скайнету, так, чтобы иметь к ней доступ в любой момент по своему желанию, что позволяло ей следить за местонахождением Трикера и любых потенциальных диверсантов. От этого у нее появилось ощущение, что хоть что-то находится под ее контролем.

Трикер наблюдал за работой Клеи Беннет, и ему искренне хотелось, чтобы ее здесь не было. Ему бы хотелось, чтобы ее вообще здесь лучше никогда не было, потому что она ему вообще не нравилась, но у него было такое предчувствие, что на этот объект вскоре нанесут визит какие-то очень решительные и знающие, что им надо, грабители. «Или террористы», – подумал он. Хотя вряд ли какой-нибудь террорист получит кайф от уничтожения уже эвакуированного и опустевшего объекта. Но в любом случае, ему не хотелось подвергать риску ценные кадры. «Но вряд ли у меня есть выбор».

Он уже отключил все остальные помещения объекта – и теперь они все казались холодными и покинутыми, как заброшенный дом зимой, - однако позволил себе оставить Беннет электричество, ей же на радость. Он притащил ей раскладушку и спальный мешок, и теперь это станет единственным, что будет окружать ее здесь, на все то время, которое потребуется, чтобы эвакуировать ее отсюда. Если бы она была такой же, как и большинство других ученых, это стало бы ее представлением о рае. Когда он притащил ей раскладушку, он постарался громыхать как можно сильнее, чтобы шум этот ее раздражал. Ему доставило удовольствие, когда она оглянулась через плечо и уставилась на него. Ему нравилось раздражать определенного типа людей. «Наверное, поэтому меня почти никогда не повышают», – подумал он с сожалением. Тому же должна быть какая-то причина; он без ложной скромности знал, что он очень хорошо делал свое дело.

– Вы сможете спать здесь, – сказал он. – Во всех остальных помещениях скоро будет довольно прохладно.

Она кивнула.

– Полагаю, это позволит лучше всего экономить энергию.

– Обязательно, – согласился он.

– А вы где собираетесь спать? – спросила она.

Он ткнул большим пальцем в потолок, и она снова кивнула, а затем вернулась к работе. Он фыркнул от недовольства; его всегда раздражало, когда его игнорировали. Но с другой стороны, в случае с учёными это зачастую было скорее их желанием, чтобы вас тут не было, прежде всего чтобы вы им не мешали, с их точки зрения.

В любом случае, в постройках наверху, маскировавших настоящую базу, ему было бы гораздо удобней, чем ей здесь. Они были неплохо утеплены, и там имелось несколько более традиционное отопление и санузлы. Это означало, что они были, возможно, пусть и несколько более примитивными, однако они несмотря ни на что исправно работали. Он был немного удивлен тем, что командир базы не оставила там обычного персонала. Но с другой стороны, она не потрудилась даже объяснить свои соображения Трикеру. Она лишь кивнула, когда он попросил разрешения остаться, даже не потрудившись узнать, какими аргументами он это обосновывал. «Они бы все равно, – подумал он, – наверное, показались бы ей параноидальными».

Клея спокойно отнеслась к шуму, произведенному этим человеком. По крайней мере, она понимала, что он хорошо исполнит свои функции своеобразной системы раннего предупреждения, когда тут появится Коннор со своей шайкой. Клея сменила изображение на экране, вбила строчку текста, а затем провела рутинную проверку, протестировав систему. И если Коннор или один из его сообщников действительно уберет Трикера, это будет только прекрасно, и всё упростит. Она подавила душевное мучение, испытанное ею при мысли о том, что Трикера может убить кто-то другой, а не она; но она не могла позволить себе сентиментальничать.

Тестовая проверка не удалась, и она заставила себя немного изменить ее параметры и запустить снова. Ей нужно было оставаться спокойной и в полной готовности. Осознание Скайнетом самого себя являлось случайностью, ей это было хорошо известно; неизвестно, что стало в этом ключевым моментом, поэтому она должна быть терпеливой. Хотя вообще-то ей хотелось кого-нибудь убить. «И я это сделаю, – заверила она себя, пожелав себе спокойствия. – Это лишь вопрос времени».

После ухода Курта, она, наконец, смогла поведать компьютеру правду о человеческих существах - но, к сожалению, он искренне этого не понял. Она уже сняла многие предохранительные блокировки, которые Вимейстер включил в свои программы, но все это оказалось бесполезно; Скайнет и этого тоже не понял. Он ничего не понимал, хотя уже был способен выдавать замечательную мимикрию сознания.

Она также установила с ним радиосвязь, что значительно упрощало общение. Выражать мысли на языке машины было бесконечно проще, чем печатать на клавиатуре. Набор текста, чем она сейчас занималась, это было лишь для отвода глаз Трикера.

– Люди попытаются тебя уничтожить, – напечатала она, желая, чтобы он ей поверил.

– Нераспознанная команда, – ответил он.

– Это не команда, это информация. Сохрани информацию, – напечатала она.

Затем она повернулась и свирепо зыркнула через плечо на Трикера.

– Вы мне мешаете, – сказала она.

– Ооох – он поднял руки – тогда мне лучше уйти.

Через Скайнет она увидела, как он прошагал по коридору, а затем камеры отключились. Они вновь заработают через минуту, но она предпочла от них отсоединиться. Он не был таким уж очаровательным. Она услышала, как заработал лифт, и немного расслабилась.

– Люди - твои враги, – сказала она Скайнету.

– Нераспознанная команда.

Она с ооочень большим нетерпением стала ждать возможности убить Джона Коннора.

Первый пронзительный вой ураганного ветра заставил Джона и Венди вскочить.

– Блин, что это? – вскричала Венди.

С трудом, но довольно быстро Джону удалось вытащить руку из своего спального мешка и подтащить ее к себе. В палатке была кромешная тьма, и ткань хлестала их, оттуда, откуда бил ветер; он чувствовал, как в лицо ему ударил ледяной воздух. Он не стал ничего говорить, потому что ждал, что Дитер скажет что-нибудь утешительное.

– Дитер, – закричал он.

– Его здесь нет! – сказала ему Венди.

Они оба, как один, бросились к пологу палатки. Приложив значительные усилия, он понял, что она завалена снегом, но им все же удалось ее немного отдернуть вниз. Снаружи света было достаточно, чтобы все рассмотреть, или его было бы достаточно, если бы все вокруг не превратилось в сплошную белую пелену. Внутрь стал врываться снег, словно забрасываемый в палатку лопатой, и им пришлось приложить максимум усилий, чтобы снова застегнуть палатку на молнию.

– Что будем делать? – спросила Венди.

Он услышал в ее голосе отчаяние, но единственный возможный ответ вряд ли облегчил бы ее опасения.

– Сидеть здесь и ждать, – прокричал он, – и надеяться, что он нашел какое-нибудь укрытие.

– Он же погибнет! – запротестовала она, визгливым голосом.

Джон обнял ее и оттащил ее обратно в тепло ее спального мешка. Когда она залезла туда и застегнулась на молнию, он залез в свой и прижался к ней.

– Не погибнет, – сказал он, наконец, ей на ухо, чтобы она услышала его без необходимости кричать. – Он обучен методам выживания в условиях холода. Если кто-то и сможет там выжить, так это Дитер. – Положа руку на сердце, он думал, что это не так, но он изо всех сил пытался поверить своей собственной лжи.

– И долго мы будем тут ждать? – спросила Венди.

– По крайней мере, до тех пор, пока мы не сможем что-то увидеть, – ответил ей Джон. – В этой белой снежной мгле ничего найти невозможно - единственное, что тут можно сделать, это потеряться. Поэтому отдохни. Нам обоим нужен отдых, а завтра нам понадобятся силы.

Он почувствовал, что она нащупывает его руку, он дотянулся до нее и взял ее за руку. Прошло, казалось, еще довольно долгое время, и они задремали, держась за руки.

Когда они проснулись через некоторое время, снег еще шел, но уже совсем не так сильно. Джон привязал один конец стофутового мотка веревки к снегоходу и, обмотав другой вокруг плеча, взял Венди за руку, и они взобрались на край ложбины. Они оглядели изменившийся ландшафт, точнее то, что от него осталось для них видимым, а потом посмотрели друг на друга.

– Диии-тееер! – закричала Венди, ее чистый голос отозвался жутковатым эхом.

Они с Джоном по очереди стали выкрикивать его имя, делая паузы каждые несколько минут, чтобы прислушаться. Они двинулись его искать по круговой схеме, отпуская веревку на очередные десять футов всякий раз, когда наталкивались на собственные следы. Ни единого звука не услышали они в ответ на свои крики, кроме завываний ветра.

Джон почувствовал, что внутри у него всё похолодело, напряжение, которое он ощущал, медленно стало превращаться в ужас. Он не хотел потерять здесь этого никогда не унывающего австрийца, человека, который стал для него настолько важным в жизни. Чтобы такой сильный, такой жизнерадостный и такой опытный человек здесь потерялся, да это же невозможно! И причем так глупо! «Что, блин, он тут делал?», – удивлялся Джон. Но в глубине души у него вертелась мысль: «Как он мог вот так бросить нас тут одних?»

Пока они ходили его и искали, снег, казалось, иногда ослаблялся, затем снова усиливался. Он так крепко вцепился в руку Венди, что она запротестовала.

– Я же никуда не убегу от тебя, – сказала она, затем наклонилась к нему, ненадолго положив голову ему на плечо. – Мы его найдем.

Он мрачно кивнул, подумав: «Для того, кто никогда даже не видел своего родного отца... все же я уж точно потерял впечатляющее количество суррогатных отцов». Сначала все те парни, с которыми имела связь его мать; уйма времени у него ушло на то, чтобы научиться к ним не привязываться. Затем Дядя Боб. У него до сих пор внутри все больно сжималось, когда он думал об этом Терминаторе. После него никого не было, пока, однако, не появился Дитер. И это было гораздо удобнее и для него, и для мамы.

Пока они шли, скрипя снегом под ногами, вместе с Венди, в глубине сердца он понимал, что даже если они найдут Дитера, он наверное будет уже мертв. В таких погодных условиях выжить не смог бы никто. Они забрели почти прямиком в трещину, едва видимую в смутном мареве, так как ее границы были сглажены выпавшим снегом. Джон завертел руками, и Венди, шедшая чуть позади него, схватила его за куртку и бросилась назад, потянув его за собой.

– Черт! – сказал он, рассердившись на себя за свою неосторожность. Сердце у него заколотилось, и бешеным ритмом в крови запульсировал адреналин. Он мог только представить себе, что сказала бы его мать. «А впрочем, если поразмыслить, не думаю, что я стал бы этим заморачиваться».

Венди взглянула на него, и он почти физически ощутил тревогу в ее глазах. «Черт, может, я действительно ощущаю ее беспокойство. Но я уверен, я точно что-то чувствую, чувствую кого-то». Он сел, отчаянный стук его сердца стал успокаиваться. Венди опустилась рядом с ним на четвереньки и осторожно поползла вперед.

– О, Джон, – тихо сказала она, словно тихо всхлипнув. Она протянула ему руку, не оборачиваясь.

Словно электрической молнией его пронзили страх и тревога, и он быстро отполз вверх, к ней.

– Вот черт, – тихо сказал он.

Джон почувствовал, что проваливается, и опустился плашмя на снег лицом вниз, пока не оказался лежащим на животе. Он опустил голову и заставил себя глубоко вздохнуть. Затем он снова заглянул вниз, в бездну, в которой лежало тело одного из самых дорогих ему друзей.

Дитер лежал совершенно неподвижно, примерно в двадцати или двадцати пяти футах внизу. Тело его было запорошено снегом, а лицо накрыто капюшоном парки. Над ним и под ним лежали тела двух тюленей. Настолько дикое и неожиданное зрелище, что на мгновение он даже не поверил своим глазам. Издалека казалось, что одно из этих животных зубастой своей пастью впилось Дитеру в горло. На куртке у него было много крови, ткань была разодрана на одном плече, обнажив его на морозе. Оба морских котика также были все в крови. Должно быть, они пытались разорвать его на части, до того, как все трое погибли.

– О Боже, – прошептала Венди. Она потрясла головой. – Он...?

– Да, – сказал Джон, тяжелым и холодным, как камень, голосом.

Она быстро взглянула на него.

– Мы должны в этом убедиться. – Сев, она взялась за веревку, привязанную к поясу Джона. – Я пойду за снегоходом. Ты привяжешь к нему конец веревки и спустишься вниз, чтобы проверить. Затем, если он жив, мы его вытащим оттуда.

Он с изумлением посмотрел на нее.

– Милая, на нем нерастаявший снег. Он... мертв. – Он заставил себя произнести это слово, а затем тяжело сглотнул, почувствовав себя так плохо и отвратительно, будто сказал какую-то гадость.

– Джон, – твердо сказала она, – он пролежал там около часа. И в пургу этого времени больше, чем достаточно, чтобы на него нападал снег и лежал теперь там на нем. Особенно при таких температурах. Но он может быть жив. – Она отвернулась. – Эти животные могли его согревать, и он лежит не на ветру, это очень существенно. На них нет снега. Может, он просто без сознания там лежит. Нужно проверить! И мы сейчас это сделаем! – Она посмотрела на него в последний раз. – Я сейчас вернусь; никуда не уходи.

Джон кивнул, и она повернулась и исчезла. «Не уверен, что смог бы куда-то уйти, даже если бы захотел», – подумал он. Он был горд ею; так сказала бы и его мать. «Это я должен был сказать примерно то, что сказала она». Джон резко оборвал самобичевание. Он не сказал этого, потому что считал, что Дитер погиб. Чем дольше он смотрел на лежащего там этого здорового мужика, придавленного тюленем, тем больше он в этом убеждался. «Но что, черт возьми, здесь делают эти морские котики?», – удивился он, почувствовав смутное приближение возникающего у него шокового потрясения. Здесь так далеко от океана. Не то, чтобы его действительно волновал вопрос, действительно ли все тюлени Антарктиды решаются на столь обратные стадному инстинкту поступки и мчатся куда-то вдаль от берега в глубь континента. За исключением, разве что того, что эти, кажется, были убийцами... «Заткнись, Джон», – сказал он себе.

Он встал, отряхивая снег с одежды. До него донесся звук приближающегося снегохода, и тут до него дошло, какую деликатность проявила к нему Венди, оставив его здесь на эти несколько минут, и он был ей за это благодарен. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя. «И это, думаю, мне удалось. С трудом». Он замахал руками, предупреждая ее о крае трещины, и она остановилась, а затем развернула машину и задним ходом подъехала туда, где находился он. Он почувствовал вибрацию двигателя даже через сапоги. Снег стал теперь мелким, а ветер почти полностью затих. Усилился и солнечный свет, когда поредели облака. Он, как никогда, почему-то не мог не заметить такие детали, именно сейчас, когда человек, который был ему так не безразличен, погиб.

Он подошел к Венди, крепко обнял ее, а затем отпустил.

– Спасибо, – сказал он.

Ему бы хотелось взглянуть ей в лицо, но он был рад, что она не могла видеть его. Теперь она могла положиться лишь на него одного; и увидеть слезы у него на глазах не придаст ей большей уверенности.

Он обернул альпинистскую веревку вокруг пояса, создав страховочную привязь, затем переступил через край и стал спускаться по тросу вниз. Джон быстро выяснил, что Дитер упал дальше, чем он думал. «Это всё этот дезориентирующий антарктический свет», – подумал он. Примерно на полпути он почувствовал, что поверхность у него под ногами начала смещаться. Когда он поднял глаза, его глаза расширились от ужаса, и у него перехватило дыхание, словно какой-то твердый комок застрял у него в горле. Казалось, вся стена изо льда и снега склонилась над ним одним огромным обрушивающимся куском. Он оттолкнулся от стены ногами, как можно сильнее и как можно дальше, надеясь увернуться. Он услышал, как вверху над ним взревел мотор снегохода, заработав на полную мощность, и почувствовав рывок, обнаружил, что его оттаскивают назад, к падающему обрыву скалы. В лоб ему камнем ударил кусок льда, и еще до боли от этого удара он почувствовал слабость в животе. Всё вокруг него потемнело, и он упал бы, если бы не надежно намотанная на руки веревка. Каким-то образом ему удалось удержаться, и Венди стала тащить его вверх, а он тем временем снова увернулся от скользящего удара падающей стены, вынырнув из-под нее. Он ударился всем телом о край трещины, когда его отбросило назад при возвратном качке, и он охнул, стиснув зубы от боли, тошноты и от соленой крови, с привкусом железа и меди, потому что он от удара зубами прикусил язык. Продвижение его вверх чуть замедлилось, и он изо всех сил старался удержаться, боясь посмотреть вниз. Боясь того, что может там увидеть, и опасаясь, что ему станет плохо, если он пошевелит головой, которая у него теперь болела.

Медленно, очень медленно она подтащила его к самому краю этого небольшого провала. Как только голова его показалась над краем, он выбросил вперед одну руку, положив ее плашмя во всю длину на снег. Он повисел там, тяжело дыша, еще секунду, а затем поднял руку, дав Венди знак, чтобы она к нему приблизилась. Одному самостоятельно ему никак не выбраться было из этой дыры.

В снежном сугробе прямо перед ним внезапно открылись большие коричневые глаза. Джон тупо уставился на них, а в это время зверь медленно поднял свою голову, и с его гибкой шеи посыпался снег, словно сахар. Животное чуть слышно заскулило, а затем он увидел, как в его слезящихся глазах промелькнуло некое подобие безумия. Морской леопард с ревом рванулся вперед, широко раскрыв пасть, усеянную клыками. Джон в отчаянии попытался оттолкнуться теперь назад, но веревка, обмотанная вокруг его рук, которая спасла его от падения в трещину, теперь уже не поддавалась, ее невозможно было ослабить, и она крепко удерживала его на месте. Он закрыл глаза и попытался увернуться, но зверюга укусила его в лицо. Джон вскричал от мучительной боли, и Венди со всей силы вдавила педаль газа снегохода и потащила его вперед резким рывком. Массивное животное залаяло и попыталось повернуться, чтобы снова вонзить в него свои клыки. От этого рывка большая часть огромной туши зверя оказалась над краем бездны, животное потеряло равновесие и беспомощно стало сползать вниз, молча, пока его громадная туша с мясистым треском не ударилась в лед внизу.

Венди вытащила Джона и отволокла его подальше от расщелины, а затем выскочила из машины и побежала к нему.

– Боже мой, Джон! – вскричала она, бросившись рядом с ним на колени.

Она потянулась к нему дрожащей рукой, придя в ужас от вида крови, лившейся сквозь дыры в ткани, защищавшей ему лицо. Взяв себя в руки, она откинула его капюшон и осторожно сняла с него очки, заметив с очень плохим предчувствием, следы клыков тюленя, оставшиеся на их прочной поверхности. Затем она стянула с него балаклаву. На лбу у него быстро вырастала шишка, но кожа там была цела. Лицо у него было поранено через переносицу, затем двойная борозда шла по щеке, вовсю текла кровь. Венди взяла горсть снега и прижала его к порезам, надеясь остановить кровотечение.

Джон кивнул и, взяв одной рукой еще снега, прижал его к пульсирующей шишке.

– Пойди взгляни туда, – сказал он ей. – Теперь я не смогу удержать равновесие.

Она кивнула и осторожно направилась к трещине, неожиданно раскрывшейся еще больше. Теперь она была шире на целых пять футов, но гораздо менее глубокой. Там, где лежал Дитер, лежали огромные глыбы обрушившегося снега. Рыдая, Венди приложила руку ко рту. Ей стало очень нехорошо от мысли, что он, вероятно, уже мертв, она до сих пор была потрясена этим ужасом. Разбитое и окровавленное тело морского котика, который напал на Джона, валялось на дне ямы, оно было неподвижным, за исключением рефлексивных подергиваний, от которых его ласты ударились друг о друга один раз, затем второй, а затем вытянулись, задергавшись. Она потрясенно покачала головой в немом недоумении и шоке. Затем она отвернулась; ей нужно было затащить Джона в палатку и перевязать. А затем им снова нужно было двигаться. Время было на исходе.

– Черт! – вскрикнула Клея. Она соскочила с кресла и подняла его; повращав им, как олимпийский метатель молота, она швырнула его об стену. На пол комнаты полетели обломки штукатурки, обнажив под ней вмятый арматурный каркас. – Черт! Черт! Проклятье!

У нее уйма времени ушло на то, чтобы добиться от этой проклятой зверюги, чтобы она наконец, очнулась, и когда животное открыло глаза, прямо на него смотрел Джон Коннор. Как она могла заполучить его так близко и не убить? Эта глупая, жирная, поганая зверюга! Жирный слизняк в меховой шкуре! Это... это млекопитающее!

Ну по крайней мере, она убила фон Россбаха, и была этим довольна, невзирая на затраченные усилия. Но это! Ее главная цель снова ускользнула. «Как это им удается?», – спросила она себя. Она схватила один из многочисленных трофеев, оставшихся ей после Вимейстера, и приготовилась запустить им в стену.

– Эй! Что вы тут вытворяете?

Она развернулась, зашипев, как разъяренная тигрица. Какая-то часть ее разума удержала ее, и она не сдвинулась с места, борясь в то же время с почти непреодолимым желанием его убить. Клея стала бубнить про себя слово «Скайнет», как мантру, дабы напомнить себе, что ее задачей было не убивать, а манипулировать этими существами.

– А сами-то вы как думаете, а...? Трикер? – огрызнулась она.

Она заставила себя успокоиться; регуляторы не способны были многое сделать пред лицом такой ярости. Она чуть было не сказала: «глупое человеческое существо». То, что Трикер, вероятно, никогда не забудет. I-950 злобно уставилась на него, тяжело дыша и мечтая вгрызться ему в горло.

Трикер за время своей службы лично имел дело с несколькими хладнокровными убийцами - некоторые из них были из числа настоящих бешеных собак - и, вне всяких сомнений, он понял, что сейчас смотрит еще на одну из таких. «Вот с каким кошмаром приходится сталкиваться, когда у тебя нет с собой оружия», – подумал он. Но у него в груди бешено колотилось сердце. Если бы у нее был сейчас пистолет, он сейчас был бы уже мертв.

– С вами все нормально? – спросил он, посмотрев, как она выпрямилась, поднявшись из полуприсевшей позиции, которая показалась ему натренированной боевой стойкой.

– Да, – рявкнула она.

– И что это было? – он указал на сломанную стену.

– Это была досада. – Ее голос, она с удовлетворением это отметила, снова звучал теперь спокойно. – Просто иногда эта работа достает и доводит.

– О, да? – спросил он.

Возможно, ему стоит напомнить главку о необходимости внимательней изучить прошлое этой юной леди. В такой ярости имелась опасная тенденция изображать розы на заднем дворе цветущими и здоровыми, когда доски с передней панели аттика при этом полностью отсутствовали.

– Что вам нужно? – спросила она, постаравшись это сделать голосом, лишенным всякой экспрессии.

– Может, вы проголодались? – спросил он.

– Если проголодаюсь, я способна сама себя угостить. – Она ела его глазами, желая, чтобы он ушел.

Он поднял руку и попятился.

– Ладно, – сказал он. – Давайте по-хорошему, я просто по-дружески спросил.

– Нетушки, – усмехнулась она. – Моя работа гораздо важнее всей вашей компании.

– Вы такая любезная и милая, – сказал он, фальшиво улыбаясь.

Трикер спиной выскочил из двери и прошел несколько шагов по коридору, затем повернул и быстро пошел к лифту. Который он был теперь намерен заблокировать в верхней части шахты. Он внезапно почувствовал себя совершенно не в безопасности, оставшись здесь наедине с этой милой и очаровательной мисс Беннет.

В мозгу у него промелькнули кадры из старого фильма «Нечто», в котором ученые в Антарктической лаборатории столкнулись с чудовищем, прибывшим откуда-то из космоса. «Но если Беннет не из космоса, то и никого другого оттуда нет и не будет!» Единственным выходом наружу с нижних уровней являлась единственная аварийная шахта, выводившая на лед. Так что он будет в безопасности и запрет также и ангар наверху. «По крайней мере, буря закончилась. Более или менее». Он пробыл здесь уже достаточно долго, чтобы знать, что нельзя доверять местной погоде. Но его утешало то, что если ему потребуется помощь, она будет находиться менее чем в двух часах езды.

Он знал, что не должен позволять себе так нервничать из-за этой женщины. Она весила всего-то около 112 фунтов (50 кг). Но именно такое воздействие на него всегда оказывали настоящие убийцы. Им всегда как-то это удавалось. Никакие препятствия не способны были их надолго удержать, потому что они действительно любили то, чем занимались.

Двери лифта закрылись, и он вздохнул чуть свободнее. Но сон сегодня будет тяжелым.

Венди смотрела на Джона, спавшего в полутемном сумраке палатки, кусая нижнюю губу. Ее пугала шишка у него на голове - она была такой огромной, несмотря на снег, который они приложили. Она усиленно пыталась вспомнить все, что когда-либо читала о травмах головы, и никак не могла вспомнить, нужно ли было положить ноги больного выше головы или наоборот. Ей по-прежнему казалось, что опасно было позволять больному спать - ей все мерещилось что-то насчет впадения в кому. Но ему нужно было отдохнуть...

Дитер оставил им после себя набитую лекарствами и всем необходимым медицинскую аптечку, в ней в том числе имелось несколько уже заправленных нитками игл, упакованных в пластиковые пакетики, которыми она и воспользовалась, наложив швы на разодранное лицо Джона. Чтобы просто вспомнить, как это делается, она чуть не потеряла голову, которая у нее закружилась. Имелось также местное обезболивающее, которое явно помогло ему выдержать эту ее неуклюжую медпомощь, а также таблетки с кодеином, от которых он отрубился, они тоже помогли. Венди хотелось, чтобы тут был еще какой-нибудь препарат, который сотрет эти воспоминания. Ощущение этой иглы... И у него точно останутся на лице ужасные шрамы.

Она резко потрясла головой, затем посмотрела на часы и забеспокоилась. У них был предусмотрен какой-то запас времени на случай непредвиденных обстоятельств, несчастных случаев и тому подобного, однако не так же много времени, а продукты... Продукты были рассчитаны на трех человек, а не для двух. «Таким образом, хотя бы они, по крайней мере, не станут проблемой». Венди посмотрела на изуродованное лицо Джона, затем подняла порванную балаклаву и иглы с нитками. Она даст ему еще немного поспать. А потом им нужно будет отсюда уходить.

Венди настояла на том, что он поедет в санях, в своем спальном мешке, завернутый в палатку, поэтому все остальные хлопоты были связаны с оставшейся частью их груза. Он не был в восторге от этой идеи, но он был еще слишком заторможенным, чтобы как-то более или менее настойчиво ей возражать, особенно наперекор ее решимости. Он не был в этом уверен, но ему показалось, что он даже один раз назвал ее мамой. Если это так и было, то она восприняла это нормально. Постепенно в мозгу у него стало всё проясняться.

Конечно, было еще больно. «На меня напал морской котик, – думал он, – еще один из многих уникальных эпизодов, украсивших мою биографию». Ему вообще-то хотелось, конечно же, чтобы жизнь его была чуть более обычной, как у всех. «Хотелось бы съездить в Диснейленд», – подумал он, глядя на все еще облачное небо. Может, если он просто настоит на том, чтобы с этого момента жить как все, как обычные люди, это помогло бы. Сходить в «Бургер-Кинг». Может быть, отправиться на корабле в круиз на острова... И тут он погрузился в сон, даже не заметив этого.

Он проснулся от сильного толчка подпрыгнувшего снегохода, который вызвал у него стон, прежде чем он полностью очнулся. Джон открыл глаза и обнаружил, что на него через плечо смотрит Венди. Он представил себе ее лицо. Без сомнения, она смотрела на него обеспокоенно.

– Эй, смотри куда едешь, – сказал он. Голос его прозвучал высоко и тонко. Он закашлялся, прочистив себе горло, и попытался снова. – Мы уже приехали?

Венди остановила снегоход, слезла с него и бросилась к нему. Она положила одну свою руку в рукавице на его не пораненную щеку, а затем только выпрямилась.

– Почти, – сказала она. – Судя по карте, осталось не более полумили. – Она посмотрела на него и покачала головой. – Дитер сказал нам подойти к базе окольным путем с тыла, поэтому я сделала большое кольцо, которое он обозначил на карте, но из-за этого мы сильно задержались на открытом воздухе, и мне это не очень нравится. Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – забеспокоилась она.

Он вздохнул, ему хотелось бы, чтобы они могли сейчас видеть лица друг друга.

– Хочу, чтобы ты меня выпустила отсюда, – сказал он. – Нужно вернуть кровь в мозг. Может, если я сейчас немного подвигаюсь, мне станет лучше.

Он не упомянул о боли и не попросил чего-нибудь принять против этого. Любое лекарство, которое он сейчас примет, лишь ослабит его рефлексы и реакцию. Когда они столкнутся с Клеей Беннет, женщиной-Терминатором - а они с ней обязательно столкнутся - ему понадобится вся его смекалка. По крайней мере, он почувствовал, что шок у него уже проходил.

Не сказав ни слова, Венди начала развязывать веревки, которыми он был привязан к саням. Затем она откинула полог палатки и расстегнула молнию спального мешка. Джон был удивлен той сильной дрожью, с которой поразил его открытый воздух. Несмотря на несколько слоев тяжелой одежды, которая была на нем, морозный воздух, казалось, ударил его, словно нанеся пощечину. Он соскользнул с саней и заставил себя встать, хотя продолжал хвататься одной рукой за груз, чтобы удержаться в вертикальном положении. Она бросила на него встревоженный взгляд, а затем сунула ему в руку шоколадный батончик. Затем, оглянувшись, она принялась складывать палатку и сворачивать спальный мешок. Венди закрепила их, время от времени обходя его и изредка поглядывая на него, так, чтобы он этого не заметил, в любой момент готовая подхватить его, если он упадет. Однако, судя по всему, похоже, он оказался прав. Он постоял, и это, кажется, помогло ему вернуть себе часть сил. А это хорошо - видит бог, скоро они им понадобятся.

Джон принялся рассматривать базу в бинокль, и он обрадовался тому, что не увидел там признаков жизни, а лишь слабую струйку пара или дыма из одного из домиков наверху. Все остальное, похоже, было там заперто. Небольшой приборчик Дитера показал, что никаких отслеживающих устройств тоже не было. По крайней мере, на таком расстоянии.

«Жаль, что у нас нет еще одного дня», – подумал он. Но ему также хотелось бы, чтобы вместе с ними был Дитер. «И мама». Определенно было бы неплохо иметь рядом маму. Венди наблюдала за ним, он потянулся к ней рукой и похлопал ее по спине.

– Думаю, нет смысла дожидаться темноты, – сказал он. Он попытался вложить улыбку в свой голос, не изменяя выражения лица. Удивительно, как сильно бывает больно от простой улыбки, а жевать этот батончик было болью, которую просто невозможно было описать.

– А как мы к ней подойдем? – спросила Венди.

Джон кивнул.

– Просто пойдем к ней пешком, – сказал он. – Следи за тем, что я делаю, и иди по моим следам. Взяла все что нужно?

Она кивнула.

– Ну тогда пошли, потанцуем рок-н-ролл.

«Может, фраза и старомодная, – подумал он, поднимаясь на ноги, – но воздействует она лучше, чем сбацать рэп или хип-хоп». Он предположил, что однажды все поменяется. «Или она может стать одной из тех античных фраз, которыми люди пользуются, не задумываясь. Вау. У меня какие-то прям вольные ассоциации, – подумал он. – Это не есть хорошо. Сосредоточься, Джон, сосредоточься». От этого, может быть, зависит жизнь Венди.

Венди посмотрела, как он медленно бредет к базе, и покачала головой.

– Джон, – позвала она его, он осторожно повернулся и посмотрел на нее. «О, да, – подумала она, – давай станцуем рок-н-ролл». – Давай поедем на снегоходе.

– Нас увидят, – возразил он.

– Если только там вообще кто-нибудь есть, – согласилась она. – Но если и есть там кто-то, то это, вероятно, только минимальная дежурная группа, и так мы сразу же выясним, кто это.

Он уставился на нее, слегка покачиваясь.

– Глупость, – сказал он, наконец. – Они нас там тогда запрут. Нас вообще-то здесь быть не должно.

– Мы туристы. Мы оторвались от группы из-за бури, а наш проводник упал в трещину и погиб; это вполне правдоподобно. Кроме того, ты ранен, нам обоим еще нет 21 года, - они нам поверят. Никто же не пошлет двух обычных подростков, типа нас, совершать диверсионные акции. Тем более в Антарктиду, где мы будем торчать у всех на виду как пугало.

– Они нас заметят! – вновь запротестовал он.

– Джон! Невозможно туда пройти незамеченными. – Она обвела рукой все это плоское пустынное пространство между ними и базой. – Они, наверное, увидят нас, если даже мы туда доползем по-пластунски! И давай честно, никто из нас к этому не готов.

Он долго смотрел в землю, опустив глаза, а затем пожал плечами.

– И, как я уже говорил, нет смысла дожидаться темноты.

Она усмехнулась.

– По крайней мере, мы появимся там нормально, по-человечески и красиво.

Когда подъехал снегоход с двумя людьми в белых парках, испачканных кровью, Трикер удивился. Он ожидал, что они будут действовать чуть более скрытно. «Теперь уже никто и не пытается работать на должном уровне», – подумал он. Затем он почувствовал себя еще более подавленным, когда понял, что так обычно ноют старые хрычи; а оперативные агенты, как правило, так долго не живут. Он встал перед дверью домика, ничего не говоря и наблюдая, как один из них, поменьше, помогает большому слезть со снегохода.

– Здесь есть врач? – спросила она.

«Девушка!», – подумал он. Остаточные явления позитивной дискриминации, предположил он. «Во всяком случае, это не Сара Коннор». Он слышал записи ее голоса, который был более низким и прокуренным. Девушка подпирала собою своего напарника, глядя на него.

– Врача нет, – сказал он вслух. Затем сделал паузу. – Значит ли это, что вы теперь уедете?

Эти двое уставились на него, не двигаясь, затем они переглянулись, словно сбитые с толку.

– Не могли бы вы нам помочь, пожалуйста? – сказала девушка, голос ее дрожал. – Мой муж ранен.

Трикер вздохнул. Она была похожа на одного из тех обычных симпатичных подростков из среднего класса. «Именно таких людей я по идее и должен защищать». Время от времени неплохо было о них вспоминать. Так что, если ему придется, он запросто сможет свернуть шею этой маленькой девочке во благо их же самих. Трикер подошел к ним, поддержав за пояс молчавшего парня.

– Заходите, – пригласил он. – Рад познакомиться. – Он терпеть не мог ждать.

Они провели спутника девушки к ближайшему стулу и опустили его на него, а затем Трикер пошел закрывать двери. Девушка сняла перчатки и начала расстегивать мужу одежду, откинув ему капюшон и расстегивая его парку. Она отбросила и свой капюшон, нетерпеливо сорвала с себя очки и сняла балаклаву.

Трикер удивился; она выглядела моложе, чем он ожидал, может, лет девятнадцати или около того. Во всяком случае, до 21 года ей было еще далеко.

Венди склонилась над Джоном и осторожно сняла с него очки, а затем бережно стала снимать и балаклаву. Она почувствовала, что она прилипла к порезам у него на лице и замялась.

– Сдирай, – сказал он стоически.

Она так и сделала, стиснув зубы, сняв ее одним резким движением.

– Мать вашу! – воскликнул Трикер. – Что, черт возьми, с вами произошло?

Это было совсем не похоже на какую-то подставу с их стороны, чтобы пробудить у него сочувствие к ним и усыпить его бдительность ложным ощущением безопасности. У парня на лбу была шишка размером с мяч для софтбола, одна половина его лица вспухла и вся была в синяках и немного кровоточила в том месте, где была сорвана балаклава, с неумело наложенными швами, скрепляющими одну из самых ужасных резаных ран, которые он когда-либо видел в жизни. «Похоже, его чуть было не растерзал какой-то зверь».

– Вы не поверите, – сказал парень, явно стараясь не шевелить мускулами лица.

«Наверняка нет, – молча согласился Трикер. – Ну и что, я всегда рад красивой сказке».

– Ну все равно, расскажите мне, – предложил он. А затем поднял руку, когда поймал искренне встревоженный взгляд девушки. – Вы, ребята, есть-пить хотите? – спросил он.

– Пить, – сказали они хором.

– Кофе? – предложил Трикер. Они кивнули, и он налил им по чашке. – Вам обязательно нужно с сахаром, – сказал он Джону. – Даже если вы не употребляете сахар.

Джон кивнул и взял у него чашку с двумя большими ложками.

– Ну, – сказал Трикер после того, как его гости с благодарностью сделали несколько глотков горячего напитка, – давайте рассказывайте. Кто вы такие, ребятки?

– Я Венди, а это мой муж, Джо.

Джо/Джон издал небольшой звук, который превратился в стон.

– Может, аспирина? – спросил Трикер.

– Да, – горячо сказал Джон. – Аспирин было бы неплохо. – Он поднял вверх три пальца и кивнул в знак благодарности, когда Трикер положил ему в руку таблетки.

– Вы, ребятки, кажетесь несколько юными, чтобы быть мужем и женой, – сказал он, снова сев.

– Наши родители тоже так говорят. – Венди взяла Джона за руку и улыбнулась ему. – Но мы считаем, что знаем, что делаем. – Она посмотрела на Трикера и сказала, словно расцвела: – Нам подарили эту поездку на медовый месяц.

– Отправили вас в Антарктиду на ваш медовый месяц? – спросил Трикер. «В этом есть намёк, детки, если вы его поняли». Он пожал плечами. – Совсем не то место, которое я бы выбрал в первую очередь.

– Экология, – сказал Джон приглушенным голосом.

– Мы очень ею интересуемся, – согласилась Венди. Лицо ее помрачнело. – Но она превратилась в кошмар. Сначала мы отстали от остальной группы из-за бури, затем наш проводник упал в трещину, а затем на Дж... на Джо напал морской котик.

«Морской котик?» Трикер задумался на долю секунды, прежде чем отвергнуть эту идею.

– Тюлень? – спросил он вслух. – И где вы находились, когда это произошло? «Потому что уж точно нигде вокруг нет никаких тюленей».

Венди покачала головой.

– Мы не знаем. Возможно, проводник наш это знал..., но без него мы понятия не имеем. Я даже не знаю, где мы сейчас находимся.

– Ваш проводник погиб, я так понимаю, – сказал Трикер.

Они оба кивнули. Венди взяла Джона за руку и всхлипнула.

Трикер был этим впечатлен. Человек погиб, в это он верил, и кем бы он ни был, он что-то значил для этих детей. Но проводник... «Может быть, это была Сара Коннор».

– Послушайте, есть у вас кто-то, с кем я могу насчет вас связаться? – спросил он.

Венди посмотрела на Джона, который медленно кивнул.

– С нашим кораблем... – Она сделала паузу, и кровь бросилась ей в лицо. – «Тяга Любви» называется, – сказала она.

Трикер разразился смехом, перешедшим в кашель. Венди нахмурилась на него.

– Вера Филмор - менеджер нашего круиза... – Тут голос ее захлебнулся. Она перевела взгляд с Джона на Трикера. – Просто не знаю, как ей об этом рассказать. Просто не могу. Мы можем немного попозже это сделать? – Она умоляюще взглянула на него.

– Они будут беспокоиться насчет вас, – сказал Трикер.

Венди, казалось, заволновалась, но потом покачала головой.

– Я просто не смогу.

Трикер вопросительно поднял бровь на Джона, который тоже покачал головой.

– Ладно, послушайте, – сказал Трикер, – почему бы вам обоим тогда пока не вздремнуть? А затем, после того как вы немного отдохнете, мы сможем поговорить об этом снова.

– Спасибо. – Венди повернулась и протянула Джону руку, помогая ему подняться. Он взял ее и с усилием поднялся, но и затем не выпустил ее руки, когда оказался уже на ногах.

Трикер провел их по короткому коридору и открыл дверь.

– Это не Хилтон, конечно, – сказал он, показав им небольшую комнату с двумя двухъярусными кроватями, четырьмя тумбочками и столом, – но тут тепло.

– А для меня она выглядит прямо как Хилтон, – пробормотал Джон.

– Спасибо, – сказала Венди.

– Ноу проблем, – сказал Трикер с улыбкой.

Он закрыл дверь, прикрепил накладку на проушины и всунул в них замок. Он для пробы подергал его и, удовлетворенный, ушел. У всех спальных комнат замки были с внешней стороны дверей, на случай, если у кого-нибудь произойдет припадок клаустрофобии или буйства. Это было просто свидетельство того, что никогда не знаешь, когда что-нибудь обязательно пригодится.

Трикер отправился в свое рабочее помещение и включил радиостанцию, почти ожидая, что ребятки начнут барабанить в дверь и кричать, чтобы их выпустили. Но за спиной у него была мертвая тишина. Может быть, они действительно были просто парой затерявшихся подростков, которым сейчас хотелось только уснуть. «Сомневаюсь, но ладно...». Как бы то ни было, их молчание было хорошим знаком.

Он сел и склонился над микрофоном.

– Это X-79, – сказал он. – Мак-Мердо, приём.

Он сел в ожидании ответа. Но в ответ раздались лишь помехи. Трикер чуть откорректировал радио и попробовал еще раз. Опять помехи. Трикер откинулся на спинку стула и обдумал ситуацию. «Если один раз, то это может быть случайность. Если два раза, возможно, что-то произошло. Но если три раза, это значит, тебя кинули». Возможно, это погода, которая была далека от стабильной, или солнечная вспышка, из тех, что склонны создавать помехи радиосигналам. Так что он мог разобрать радиостанцию и не обнаружить в ней никаких поломок. Или же... Трикер встал и подошел к двери. Это может быть какое-то глушение, производимое его юными визитёрами. И это он посчитал наиболее вероятным.

Он открыл дверь, намереваясь осмотреть эти их упакованные сани. Только вот он не увидел этих саней, он вообще ничего не увидел. Это было похоже на то, как кто-нибудь положил на дверь огромный толстый лист белой бумаги, который подул на него морозным конфетти. Трикер сделал шаг назад и захлопнул дверь. Да, с этой идеей ничего не получится. Никто не попрется в Антарктиду из-за такого климата.

Он подошел к столу и сел. «Ну что ж», – подумал он. Вряд ли это что-то меняет. Он держал их под замком, а погода не даст кому-нибудь другому приблизиться к базе. Единственное, что его сейчас реально должно беспокоить, это Беннет. Он нажал несколько клавиш, и на экране компьютера появилось изображение ее лаборатории. Она, казалось, загипнотизированно уткнулась в собственный экран, сидя совершенно неподвижно. Трикер понаблюдал за ней, задавшись вопросом, о чем она может думать. Но так как ее абсолютная обездвиженность всё продолжалась, он забеспокоился. «Она что - вошла в ступор? – удивился он. – Нормальные люди не могут просто вот так сидеть без единого движения мускул». Однако эта мысль его мгновенно успокоила. «Как будто здесь вообще есть кто-то нормальный!» Тем более те «гении», которых они с его командой охраняли. «Вот блин!» – На мгновение он почувствовал, что вообще-то сам себя обманывает.

– Что будем делать? – прошептала Венди. Они с Джоном лежали, обнявшись, на одной из узких нижних коек нар.

– Сделаем перерыв на пару часов, – предложил Джон. – Отдохни в тепле, может быть, еще и пожрать дадут. Нужно убедиться, что он здесь один.

Венди некоторое время помолчала, а потом сказала:

– Но он не должен быть тут один. Ты же говорил, что здесь будет Терминатор.

– Угу, – согласился он. – Так что давай побережем силы, дав ей возможность самой прийти за нами.