Венди не смогла уснуть. Она, разве что, немного задремала, но по большей части она просто лежала неподвижно, уставшая, и потому не способная двигаться, но в то же время она настолько ощущала свое бодрствование, что не могла по-настоящему отдохнуть. Ей казалось, что ее скованное тело все еще движется. Это очень отвлекало. Она слышала, как некоторое время по лестнице ходили какие-то люди, и иногда голоса, говорившие по-испански.

Но теперь все стихло, когда опустился вечер. «Интересно, который час». Не так уж и поздно, подумала она, может быть, часов девять. Но для фермеров это, наверное, почти уже как полночь. Им же нужно вставать с восходом солнца, верно? Она внимательно прислушалась и не услышала ни единого человеческого голоса, хотя ночь была полна звуков насекомых. Различных насекомых, из числа тех, о которых она знала. Воздух же тоже казался другим, каким-то пыльным и пряно-ароматным, похожим немного на печь, когда в ней варятся горшочки. Где-то вдалеке она услышала звук автомобиля и улыбнулась про себя; она не подумала о том, что упустила шум транспорта. Она стала следить за движением этой машины на слух, и вдруг сердце ее забилось чаще, когда автомобиль стал явно приближаться именно сюда. «Должно быть, это Джон!» Венди захотелось вскочить с постели и сбежать вниз по лестнице, чтобы встретить его у дверей. И действительно, она вознамерилась было так поступить, однако не смогла собраться с силами и сделать это, и поэтому она осталась лежать на кровати, пытаясь заставить себя встать, но она была настолько парализована усталостью, изнеможением и неуверенностью, что не смогла толком напрячь мышцы.

Машина проехала мимо, и сердце ее опустилось. Пожалуй, она ошиблась; это был кто-то другой, кто-то другой возвращался к себе домой. Венди вздохнула, расстроившись и не находя себе места. «Мне не следовало сюда приезжать», – подумала она. Ее вдруг поразила мысль, как это у нее хватило смелости это сделать. У Джона не было по отношению к ней никаких обязательств. Как она посмела претендовать на его любовь? Боже, о чем она думала? Она закрыла лицо руками и застонала вслух. «Утром я уеду отсюда», – подумала она. До или после того, как она увидится с Джоном? Она словно разрывалась на части: с одной стороны, ей очень хотелось с ним встретиться, услышать его голос и подержать его за руки. А с другой, она словно сжалась от смущения и неловкости, боясь увидеться с ним, страшась, что он ее отвергнет. Венди вздохнула и положила руки по сторонам.

Конечно, Сара Коннор будет очень рада, чтобы она двинула отсюда куда-нибудь подальше; сомнений в этом не было. Она чуть приподняла голову и напрягла слух. Не металл ли это? Звук какой-то закрывающейся отдаленной двери? Возможно, это мать Джона, наконец, поднималась наверх. Если только предположить, что ее комната где-то наверху.

«Может быть, она поднимается сюда, чтобы задушить меня подушкой, пополнив список своих преступлений». В некотором смысле Венди подумалось, что это может упростить всю ситуацию. А ведь глядя на Сару, ей определенно показалось, что на долю секунды той хотелось ее убить. «Не то, чтобы я была намерена дать ей это сделать».

Венди села и спустила ноги с кровати, удивившись тому, насколько лучше она себя вдруг почувствовала. Головокружение полностью прошло, хотя руками и ногами она все еще двигала с трудом. Она встала, и старенькая ночная рубашка, которую Эльза, племянница смотрительницы, ей одолжила, мягко упала до середины ее икр. Подбежав на цыпочках к двери, она осторожно отвернула замок-защелку, чуть приоткрыв дверь. Она услышала низкий мужской голос и звуки шагов в ботинках по лестнице внизу. А затем сердце у нее ёкнуло; это был голос Джона, сопровождавшийся его же смехом. Из кабинета выскочила Сара и зашикала на них. За этим последовала напряженная тишина. Через некоторое время Венди услышала крадущиеся шаги на лестнице; она закрыла дверь и поспешила обратно в постель, легла и заставила себя дышать ровно и медленно, чтобы ей было их слышно. Она поймала себя на том, что засыпает, несмотря на все свое волнение, и подумала: «Нужно было попытаться это сделать раньше». Венди медленно досчитала до ста, перед тем как осмелилась открыть глаза щелочками, попытавшись рассмотреть, не было ли кого-нибудь у двери. К сожалению, дверь была совсем в другой стороне, и ей не было ее видно. «Надо взять себе на заметку: в следующий раз думать о занимаемой позиции». Спустя несколько напряженных секунд она решилась рискнуть и повернула голову. Там никого не было. Сердцебиение у нее замедлилось, но отнюдь не нормализовалось. Венди медленно села и снова на цыпочках пересекла комнату. Она открыла дверь, затаив дыхание, почти уверенная в том, что увидит смотрящие на себя недовольные глаза Сары. Тем не менее, там никого не оказалось. Венди медленно и с облегчением выдохнула.

Проскользнув в дверь, она прокралась на верхнюю ступеньку. Оттуда ей теперь были слышны голоса. Казалось, они исходили из кабинета, где ее встретила Сара, но они глушились тяжелой дверью комнаты. Венди тихонько спустилась по лестнице и направилась к кабинету. В коридоре было темно, и ей приходилось пробираться мимо еле видимых препятствий, и не всегда успешно. Несмотря на боль, она поблагодарила Бога за то, что избитые ботинками ее пальцы не издали ни звука, ударяясь о мебель из красного дерева. Добравшись до своей цели, она обнаружила, что ей мешает толщина этой мощной изысканно отделанной двери. Она не могла разобрать ни слова, но, судя по голосу Джона, тон его не казался радостным. Венди выпрямилась, закусив нижнюю губу, затем сделала глубокий вдох и двинулась по коридору в комнату рядом с этим кабинетом. Дверь в эту комнату была открыта, и там также имелись французские двери, открывавшиеся в огороженный сад. Она попробовала дернуть за ручку и обнаружила, что двери заперты, но, ощупав замок, она обнаружила в нем ключ. Зажмурив глаза и стиснув зубы, она с величайшей осторожностью повернула ключ, медленно-медленно отворачивая защелку. Наконец, не издав щелчка, дверь открылась. Венди встряхнула руками и несколько секунд просто простояла там, дав возможность своему бешено колотившемуся сердцу чуть успокоиться. «Судя по тому, как мне до сих пор в судьбе везло, – подумала она, – эти петли сейчас взвоют, как банши». Она повернула ручку и открыла дверь; ручка опустилась бесшумно, и ее обласкал прохладный ночной воздух, покалывая кожу ее обнаженных рук. Выглянув наружу, она увидела, что двери в кабинет все еще были открыты, и наконец она услышала, о чем они говорили.

– Она не шпионка, мам. – Голос Джона звучал устало, словно он повторял уже это снова и снова.

– Откуда ты знаешь? – бросилась на него Сара. – И как она узнала, где тебя найти?

Дитер сидел за своим столом и мрачно наблюдал за тем, как спорят между собой мать и сын. Джон сидел в одном из гостевых кресел, а Сара расхаживала по комнате, как тигр в клетке.

– Она выяснила, где я нахожусь, через несколько минут после того, как я впервые с ней связался, – признался Джон.

Затем он склонил вниз голову, глядя на мать из-под бровей, ожидая вспышки гнева. Ее не последовало. Сара остановилась и остолбенело уставилась на него.

– А остальные эти твои юные друзья из Массачусетса тоже знают, где мы находимся? – спокойно спросила она.

– Нет, мам. Только Венди, и я попросил ее им этого не говорить, и поэтому я знаю, что она этого не делала.

– Ты знаешь, что она не разведчица, и знаешь, что она никогда никому не расскажет, где мы находимся. Как же тогда они узнали, что нужно отправить ее в Бразилию?

– Я сказал Сногу, что в случае какого-нибудь ЧП, если ему понадобится связаться со мной, пусть летит на встречу со мной в Сан-Паулу. – Он посмотрел матери в глаза, хотя ее пристальный взгляд заставил его отвернуться. – Это один из крупнейших городов в Южной Америке, – пояснил он, – и он далеко отсюда. Что делает его идеальным местом для такого рода встреч.

– Вот только эта твоя юная подружка не стала ждать тебя в Сан-Паулу, а приехала прямиком сюда! – Сара сложила руки на груди и глубоко вздохнула. – И не похоже, что она обвиняется в убийстве какого-то никому не известного бомжа. Рон Лабейн был очень известной персоной.

– Она не убивала его, мама.

– Откуда ты в этом уверен? – спросила Сара, снова начав расхаживать по комнате. – И хорошо ли ты вообще-то ее знаешь?

– Ну хватит, – сказал Джон, встав у нее на пути. – Она не убийца. – Он опустил голову, посмотрев ей прямо в глаза. – Думаешь, я не узнаю убийцу, когда посмотрю ему прямо в глаза?

– Это тебе не точная наука, – отрезала Сара. – Нельзя показать на кого-то и сказать: «Вот он убийца», или взглянуть на другого и сказать: «А вот это человек, который не сможет никого убить, спасая свою жизнь». Если ты думаешь, что сможешь, ты обманываешь сам себя. – Они простояли, смотря друг другу в лицо, довольно долгое время. – Почему ты думаешь, что она не могла его убить?

– Во-первых, потому что она на него чуть ли не молилась, весь свет клином у нее на нем сошелся. Во-вторых, потому, что у нее не было причин его убивать. В-третьих, потому что в ее прошлом нет ничего такого, что могло бы сделать ее убийцей.

– Ты не знаешь, были ли у нее на то причины, – возразила Сара. – Ты даже не говорил с ней.

– Окей, если у нее были на то причины, то это была самооборона, – закричал Джон. Он ударил себя в грудь. – Я знаю ее! Я доверяю ей; и этого тебе должно быть достаточно.

Они оба стояли, яростно глядя друг на друга и тяжело дыша.

– Вот что действительно важно, – спокойно сказал Дитер, – так это следили за ней или нет.

– Судя по всему, нет. – Сара отвернулась от сына и подошла к столу. – Она говорит, что ехала прямо из Сан-Паулу и лишь три раза останавливалась, чтобы заправиться. Она сказала, что ни у кого не спрашивала, куда и как ей ехать, и что она все время проверяла, нет ли за ней хвоста. Чему я могу поверить, потому что она была явно напугана и дрожала, как трусливый кролик.

– Конечно, напугана! – раздраженно огрызнулся Джон. – А ты бы разве не испугалась?

Сара развернулась на каблуках, посмотрев ему в лицо, и уже открыла рот, чтобы ответить ему.

– Нет, – сказал Дитер. Они оба посмотрели на него, разинув рты. – Нет смысла продолжать этот спор. Вы оба совершенно отвлеклись и утратили суть. – Он наклонил назад свое кресло, которое как бы встало чуть на дыбы, и взял графин с виски и хрустальный стакан с невысокого картотечного шкафа. – По правде говоря, мы ничего не узнаем, пока не поговорим с самой девушкой.

– Я разговаривала с ней, – огрызнулась Сара, показав на себя.

Дитер налил себе стопку солодового виски и поставил графин на место. Он немного поболтал ликер в стакане, а затем выпил его глотком, закрыв глаза от удовольствия.

– С нетерпением весь день дожидался, когда же можно будет это выпить, – сказал он. Затем он поставил стакан на стол и подтянул свое кресло вперед. – Если ты встретила ее с таким же огнем в глазах, Сара, то я сомневаюсь, что ты получила от нее много информации.

– Спасибо большое, – сказала она, явно неприятно пораженная его замечанием. – Но я вытащила из нее достаточно, чтобы понять, что она для нас обуза. Нам нужно от нее избавиться.

«Что?» – На лице у Джона застыло такое выражение, словно он не поверил своим ушам. Он сделал шаг к матери.

– Не могу поверить, что ты это сказала.

С выражением замешательства на лице Сара перевела взгляд с Джона на Дитера и обратно.

– Ради всего святого, ребята! Я имела в виду только то, что не желаю нянчиться с человеком, у которого на хвосте сидят менты, пока вас тут не будет!

– Какая ты вдруг щепетильная стала, – горячо сказал Джон. – Еще минуту назад ты...

Фон Россбах огромной своей ладонью плашмя ударил по столу с оглушительным шлепком, и они оба аж подпрыгнули. Он яростно уставился на них, пока оба они не устыдились.

– Как я уже сказал – голос его был убийственно тихим – нам нужно поговорить с молодой леди. Не хотите ли присоединиться к нам, мисс? – Дитер посмотрел на французские двери.

Джон повернулся туда, куда он смотрел.

– Венди? – сказал он.

Венди выглянула из кустов, в которых пряталась, с широко раскрытыми глазами.

– Венди! – радостно повторил Джон и шагнул к ней навстречу.

Она бросилась в его объятия, и он крепко обнял ее, уткнувшись лицом в ее волосы. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу, вроде бы так долго, и все же, как им показалось, слишком мало; он руками гладил ей спинку по тонкой ночной рубашке, оставляя теплый след на ее продрогшей коже. Она открыла глаза и наткнулась на полуулыбку Дитера.

– Добрый вечер, – сказал он. Она улыбнулась ему в ответ.

– Те, кто подслушивают, редко слышат о себе хорошее, – сказала Сара в оправдание себе самой.

Венди сморщила нос.

– И не говорите! – проворчала она.

Дитер во всеуслышание рассмеялся.

– Из описания Сары я подумал, что ты какая-то робкая мимоза. – Он ухмыльнулся, взглянув на обиженную Сару. – Садись, пожалуйста, – предложил он, показав на кресло перед своим столом.

Джон взял ее за руку и провел ее к этому креслу, сев рядом с ней и не выпуская ее руки. Они улыбались друг другу, как будто они были совершенно одни и полностью в раю. Сара встала позади них, хмуро скрестив руки на груди - с виду, и, несомненно, чувствуя себя лишней и всеми покинутой. Дитер вздохнул, точно не уверенный, происходило ли это из-за этого примерного проявления юношеской любви или же из-за явной ревности Сары. Он знал, что ей хотелось бы, чтобы у ее сына кто-нибудь был, но только не сейчас. «Ах, но Сара, – с грустью подумал он, – лучше сейчас, чем никогда».

– Что с твоими волосами? – спросил Джон.

Венди коснулась их свободной рукой.

– Мы их обрезали, чтобы я больше была похожа на сестру Снога. Я же летела по ее паспорту. – Она посмотрела на Дитера. – Та машина, на которой я ехала, я ее арендовала с помощью одной из ее кредитных карточек.

– И когда нужно вернуть машину? – спросил он.

Венди пожала плечами.

– Я взяла ее на десять дней; осталось семь. Я не знала, сколько времени потребуется, чтобы добраться сюда, или что случится, когда я сюда приеду, поэтому я взяла ее на довольно длительный срок.

Дитер кивнул, обдумав это.

– Мы отгоним ее обратно за тебя, – сказал он. – Я все оплачу наличными, так, чтобы никаких бумажных следов не осталось.

– Спасибо, – сказала она, смутившись. – Но я уже и так слишком навязываюсь...

– Не беспокойся, – сказал фон Россбах, великодушно махнув рукой.

– Особенно теперь, когда так мало времени остается, – пробормотала Сара.

Затем она закатила глаза в ответ на неодобрительное выражение лица Дитера. Всплеснув руками, она отошла в сторону и села в самом дальнем углу, в единственном другом кресле этого кабинета.

– Расскажи, что произошло, – пригласил ее фон Россбах.

Венди взглянула на Джона, тот кивнул. Она облизнула губы и начала.

Когда она закончила, Сара сказала:

– Ну теперь все гораздо яснее и связанней по сравнению с твоим первым рассказом.

Венди посмотрела на Джона и улыбнулась ему, прежде чем ответить.

– Потому что я сейчас чувствую себя отдохнувшей. – Она взглянула через плечо на Сару. – И благодаря Джону я чувствую себя в безопасности.

– Единственная значимая связь между тобой и убийством - это твои отпечатки пальцев на оружии, – заметила Сара. – Почему ты не взяла его с собой?

– Отстаньте от меня! – огрызнулась Венди. – Меня чем-то накачали, я отрубилась, я была в шоковом состоянии. В какой-то момент я даже собиралась спуститься вниз и сообщить об убийстве на ресепшне. Учитывая все обстоятельства, я все правильно сделала. Для вас, может быть, это и привычное дело, но я с таким впервые столкнулась. Так что просто отстаньте от меня, хорошо?

Сара заморгала удивленно, и Джон постарался сдержать улыбку. Дитер сохранял нейтральное выражение лица - с трудом.

– Учитывая то, что ты нам рассказала, – произнес он, – сомневаюсь, чтобы за тобой следили. – Он посмотрел на Сару. – И также я сомневаюсь, что тебя смогли отследить досюда. Разве что, – он обернулся к Венди, – если только твои друзья не...

Она покачала головой.

– Нет. Они меня не выдадут. Кроме того, они не знают, где я. Я никогда не рассказывала им, где живет Джон, и на моем компьютере также нет ничего подобного, равно как и в моих записях. – Венди пожала плечами. – Так что все нормально, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах.

Фон Россбах кивнул.

– Ты выглядишь очень усталой, – сказал он мягко. – Почему бы тебе не вернуться в постель? Утром сможем поговорить поподробнее.

Венди неуверенно посмотрела на Джона, который пожал ей руку.

– Я пойду с тобой, – сказал он. – Я тоже устал. – Но то, как он на нее взглянул, обещало, по крайней мере, несколько минут, проведенных с ним вместе. Они, взявшись за руки, вышли из комнаты, не оглядываясь.

После того, как они ушли, Дитер и Сара некоторое время сидели молча. Затем Сара встала с кресла и подошла к столу.

– Никогда не видел тебя такой, – заметил Дитер.

Сара фыркнула и слабо улыбнулась.

– А я никогда еще не чувствовала себя так, – призналась она. Усевшись в кресло, где сидела Венди, она подняла и опустила руки, хлопнув себя по бедрам. – Просто дело в том, что я ничего о ней не знаю.

Великан-австриец рассмеялся и быстро сказал, когда она нахмурилась:

– Моя мать то же самое говорила, когда у меня появилась первая серьезная подружка.

Сара поморщилась.

– Да, но... – Она оценивающе посмотрела на него. – Как ты узнал, что она там? Я вот понятия не имела, что она нас подслушивает.

– Дело в том, что у шампуни в ванных в комнатах для гостей очень сильный запах, – признался он.

Она наклонила голову, посмотрев на него удивленно и весело.

– Я это заметила, но я так и не поняла, что на это есть свои причины. – Она покачала головой и рассмеялась. – Но даже и в этом случае, я не почувствовала ее запаха.

– А я подумал, что именно поэтому ты перестала им пользоваться, – сказал он. – Поэтому я не смог бы тебя заметить.

– Да ну! – сказала она. – Я перестала им пользоваться, потому что от этого запаха меня тошнило. – Они посмеялись, глядя друг на друга, а потом она опустила глаза.

– Видно по всему, что она его обожает, – сказал Дитер, с понимающим выражением на лице.

Сара мгновенно перешла в наступление.

– Точно также она якобы обожала Рона Лабейна и вот посмотри, что с ним стало!

– Ой, да брось ты, Сара! Она жертва обстоятельств. Джон ее поддерживает.

– А соседи, все как один, говорят: «Он был таким тихим, спокойным», – огрызнулась Сара.

– То, что она оказалась связанной с этим убийством, это чистая случайность. Убийцы были умны, но они не могли предугадать, что она окажется такой изворотливой.

– Я не верю в совпадения, случайности или в стечение обстоятельств, когда это касается Джона, – решительно сказала Сара. – Я не могу себе этого позволить. – Она посмотрела ему в глаза. – Мы не можем себе этого позволить. Особенно сейчас.

Он опустил голову и посмотрел на нее из-под бровей.

– Думаешь, она Терминатор?

Сара снова всплеснула руками и отвернулась.

– До появления Серены Бернс я готова была поклясться, что это невозможно. Но теперь? – Она покачала головой. – Черт его знает.

В комнате Венди, на ее кровати, страстно обнявшись, лежали молодые любовники. Джон был все еще полностью одет, на Венди одежды было намного меньше, но она против этого нисколечки не возражала. Она потянула Джона за рубашку, целуя его и вдыхая его запах, и с закрытыми глазами просто тащилась от удовольствия. Джон остановил это движение, схватил ее руку и поднес ее к своим губам. Он поцеловал ее и улыбнулся ей, глазами умоляя его понять.

– Мама еще не спит, – тихо сказал он.

Венди застонала, а потом уткнулась лицом ему в шею.

– Я люблю тебя, – страстно произнесла она. Через некоторое время она робко сказала: – Но думаю, твоей маме я совсем не нравлюсь. – Она посмотрела на него. – Она не такая, как я ожидала.

Джон слегка рассмеялся.

– В данный конкретный момент она действительно не такая, я этого тоже не ожидал. Но с другой стороны, ты же моя первая девушка, и для нее это полная неожиданность. А мама не любит сюрпризы. Однажды я испек торт ко дню ее рождения, зажег свечи и спрятался за дверью. Когда она вошла, я выскочил и закричал: «Сюрприз!» И она наставила на меня пистолет. – Он усмехнулся. – И я еще чудом остался жив.

Венди смотрела на него, выпучив глаза, когда он поведал ей об этих воспоминаниях, которые он, по-видимому, считал добрыми и приятными.

Заметив ее состояние, он обнял ее и поцеловал в лоб.

– Как только она узнает тебя лучше, ты ей понравишься, – заверил он ее. – Я знаю, так и будет.

– Надеюсь, – вздохнула она и снова поцеловала его.

После еще нескольких пылких минут они прервались на секунду. Джон еще крепче ее сжал и застонал.

– Хотелось бы, чтобы у нас было больше времени! – со страстью сказал он.

Венди запрокинула голову и в тусклом свете прикроватной лампы внимательно посмотрела ему в лицо.

– Пока мама не пришла и не проверила, лег ли ты спать? – подразнила она его.

Он вздохнул и покачал головой.

– Тогда что ты имеешь в виду?

– Мы с Дитером должны кое-куда поехать, – сказал он. – И нас здесь не будет пару недель как минимум. «Или же вообще никогда, – подумал он, – в зависимости от того, как всё обернется».

– Куда это вы собрались? – спросила она, нахмурившись.

– Тссс. – Он приложил палец к ее губам. – Не волнуйся, ты можешь остаться здесь с мамой.

Венди села и посмотрела на него сверху вниз.

– Лучше уж отправиться в ад к чертям, – сказала она вполне откровенно. Затем она снова прильнула к нему, сжавшись в его объятиях. – Или же отправиться вместе с тобой.

Он покачал головой.

– Ну пожалуйста, – взмолилась она.

– Венди, – сказал он, проведя пальцем по краям ее щеки, – я не могу. Прости, что вынужден сказать тебе «нет». Но просто... не могу.

Она закрыла глаза и судорожно выдохнула. Через некоторое время она кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Я все понимаю.

Джон с тревогой на нее посмотрел; ему показалось, что ресницы у нее увлажнились.

Прежде чем он успел что-то сказать, Венди произнесла:

– Я действительно очень устала. Мне нужно теперь поспать.

Она все еще не открыла глаз, и Джон почувствовал, будто у него внутри всё опустилось, когда она вырвалась из его объятий и повернулась к нему спиной. Он потянулся к ней.

– Спокойной ночи, – сказала она.

Джон в смущении отдернул руку. Он понял, что повел себя в этой ситуации несколько неверно, но у него реально не было никакого иного выбора. В глубине души он понимал, что Венди чувствует себя отвергнутой, но вряд ли он сможет взять ее с собой в Антарктиду для нападения там на военный объект. Он так скучал по ней, хотел ее видеть рядом с собой и так долго мечтал ее обнять. Но не сейчас! Сейчас совсем не вовремя. Не время быть вместе с ней и, возможно, у него даже не будет времени, чтобы как-то исправить и залечить этот разрыв. Он почти неслышно вздохнул и протянул руку, коснувшись ее обнаженного плеча.

– Поговорим завтра, – сказал он. Наклонившись, он поцеловал ее в шею. – Спи спокойно, милая. Доброй ночи.

Поднявшись с кровати, он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. По дороге в свою комнату он думал о том, как часто он в детстве удивлялся, как это взрослые могут говорить друг другу такие слова, как «милая» и «дорогой» с совершенно бесстрастным выражением лица. Он подумал о девушке на постели и улыбнулся. «И теперь я это понял».

Венди услышала щелчок замка, когда он вышел из комнаты, и подняла голову с подушки. Она чуть слышно шмыгнула носом, жалобно, но затем собралась с силами. Она решила поехать вместе с ним. Он просто еще этого не знает.

Мать Джона ничего не сказала, когда он объявил за завтраком, что намеревается сегодня вместе с Венди прогуляться вокруг поместья. Сам факт отсутствия такой реакции насторожил Венди даже больше, чем беспечная уверенность Джона в том, что она отправится на эту прогулку с ним.

– Умеешь ездить на лошади? – спросил ее Джон, улыбаясь.

– Боюсь, что нет, – сказала она. – Мне хотелось иметь лошадку, когда я была маленькой, пока мой папа не объяснил, что нужно будет убирать навоз. Тогда я передумала и вынуждена была обойтись фигурками «Брейер» и глянцевыми календарями. – Она усмехнулась. – По правде говоря, нам с трудом удавалось управиться с кошкой.

– Могу тебя научить, – предложил Джон.

Она улыбнулась его нетерпению, сердце ее забилось чуть чаще, и она решила его простить.

– Хотелось бы. Но сначала мне хотелось бы насладиться общением с тобой, чтобы нас ничто не отвлекало. Я... – она хотела было сказать: «Я так скучала по тебе», но вдруг вспомнила, что они здесь не одни, и постеснялась, – жду не дождусь твоего рассказа о том, как ты поживаешь, и что с тобой произошло, – закончила она, запинаясь и несколько неуверенно.

– И я то же самое, – ответил Джон. – Ты всё?

Венди тут же положила салфетку, сказав «да», несмотря на еду, еще остававшуюся на тарелке.

– Мы можем уйти? – спросил Джон маму. Сара изучала распечатку, которую дал ей Дитер, и не услышала его.

– Мам? – повторил он громче.

Она взглянула на него.

– Что?

– Мы свободны? Ты нас извинишь?

Сара, увидев, что они едва лишь прикоснулись к еде на тарелках, пожала плечами, несколько даже озадаченная тем, что он ее об этом спрашивает.

– Конечно, – сказала она. Когда молодые люди ушли, болтая между собой, она повернулась к Дитеру: – Он внезапно стал как-то подчеркнуто вежлив.

– Она же постарше его, – заметил Дитер. – Возможно, он пытается казаться более умудренным.

Сара коротко рассмеялась и покачала головой.

– Вот это всё между ними - это по-настоящему, как думаешь?

Дитер кивнул, внезапно став серьезным. «А вот это всё между нами, – подумал он, – это по-настоящему?» Вслух же он сказал:

– Я рад этому. Это даст ему особый стимул вернуться домой.

– Ха! – недовольно хмыкнула Сара. – И это же ставит меня на место.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду. – Он на мгновение положил свою руку на ее руки. – Он молод, а она очень симпатичная девушка; и мысль о ней поможет ему выстоять.

Сара положила подбородок на свой кулак и подняла брови.

– Так значит, и у тебя в жизни была своя Дульсинея, когда ты уходил на операции?

Он бросил на нее такой взгляд, который, казалось, способен был расплавить ей кости.

– Возможно, – сказал он лаконично. Он показал рукой на распечатку. – Что думаешь?

Сара выпрямилась и, опустив глаза, взяла в руки бумаги, лежавшие рядом с ее тарелкой, чувствуя себя желанной и одновременно отвергнутой.

– Ооо-кей, – сказала она, вновь погрузившись в дела. – Вроде все замечательно. Было бы еще отраднее, если бы у нас имелось еще несколько складов в центральной Мексике, потому что я думаю, что США и Канада пострадают сильнее. И хотелось бы иметь что-нибудь более существенное, нежели 120-миллиметровый миномет. – Она посмотрела на него. – Не беспокойся, я понимаю, что это невозможно. Но и это впечатляет. Мы окажемся даже в лучшей форме, по сравнению с тем, на что я могла надеяться». Один уголок ее большого рта приподнялся в сардонической улыбке. – Сразу видно, что у тебя связи понадежней, чем у меня.

Дитер хмыкнул.

– Чем больше денег, тем лучшие связи можно купить.

Джон разрезал яблоко своим перочинным ножом и отдал кусочек Венди, которая положила его на свою раскрытую ладошку и предложила восторженной Линде, кобыле Сары. Она улыбнулась, ощутив мягкую морду лошади и ее теплое дыхание.

– Нужно подышать им в ноздри, так ты вроде с ними знакомишься, будто представляешься им, – сказал он ей.

Венди наклонилась вперед и легонько подула, но ей показалось, что Линда не проявила к ней особого интереса, или же она сделала это как-то неправильно, или, может быть, кобылке просто хотелось еще яблочка.

– Дай мне, – сказала она, взяв плод из рук Джона. Она предложила его лошадке и получила очень позитивную реакцию. – Мне кажется, она только что просто улыбнулась.

Понаблюдав и послушав, как лошадь хрустит яблоком, Джон был склонен согласиться. Он положил ладонь Венди между лопаток и нежно погладил ее. Она повернулась к нему, глаза ее блестели, а на щеке появилась ямочка.

– Ты что, нас перепутал? – спросила она, склонив голову к Линде.

– Прости, – сказал он, покраснев. – Нет, совсем нет.

– И все же ты чем-то отвлечен.

Она оперлась локтем на изгородь загона. Линда, надеясь на продолжение, чуть подтолкнула Венди, и та потеряла равновесие. Джон подхватил ее и поддержал, в то же время смотря ей в глаза.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Она улыбнулась. Склонившись к нему, она поцеловала его в губы.

– Я тоже тебя люблю. Но... – она подставила поднятый палец, упреждая поцелуй, – меня не так-то легко чем-то отвлечь. Расскажи мне, что у тебя на уме, Джон. Не я, или, по крайней мере, не только я.

Он посмотрел на нее, с помрачневшим лицом и озабоченным взглядом. Затем, подняв глаза, он показал на дерево.

– Давай посидим там.

Когда они вошли в тень, Венди увидела, что там лежат одеяло и корзина для пикника, и она с улыбкой повернулась к Джону.

– Неудивительно, что ты готов был прогулять завтрак. Когда это ты сюда притащил?

– Это не я, – ответил он, рухнув на одеяло так, словно у него не было костей. – Но у меня есть друзья в нужных местах.

Он открыл корзинку и протянул ей что-то завернутое в салфетку. Венди взяла это, опустившись на колени рядом с ним. Оказалось, что это какая-то сочная выпечка, приятная на вкус, не сладкая, но и не соленая.

– Вкусно! – сказала она, уплетая нечто вроде кукурузных булочек с луком и сыром.

– Это называется «сопа парагвайя» («первое по-парагвайски»), традиционная еда для завтрака. Наша домоправительница Мариетта делает их лучше всех. – Он открыл термос и налил им обоим по чашке кофе, в котором уже были молоко и сахар.

– От этого я не в восторге, – сказала она, поморщившись.

– Эй, он с кофеином. – Джон сделал долгий глоток. – Я не выспался этой ночью.

– Я тоже, – сказала Венди.

Некоторое время они молчали, заполняя молчание едой и питьем. Мариетта положила им также фруктовый сок, и Венди с удовольствием стала его пить, оставив слишком сладкий кофе Джону.

– Выкладывай, – наконец сказала она.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Не смотри на меня так, – сказала она, толкнув его в плечо. – Ты так сильно об этом думаешь, что я почти вижу, как на лбу твоем проступают электронные буквы. Но если ты так настаиваешь, то я облегчу тебе задачу. Когда вы уезжаете и куда вы едете, и что вы там собираетесь делать, когда туда доберетесь?

Он закусил губу и опустил глаза в свой кофе, словно пытаясь предугадать по нему будущее. Венди еще раз его толкнула.

– Какой смысл от меня это скрывать? Учитывая, где я и что мне уже известно.

– Верно подмечено, – признался, наконец, он, садясь. Он покачал головой. – Мама меня за это убьет.

Венди рассмеялась.

– Серьезно в этом сомневаюсь. Вот я, может быть. Но вот уж от нее, по крайней мере, ты полностью защищен.

Джон усмехнулся и, положив руку за голову, притянул ее к себе, поцеловав, а затем отпустил.

– Мы едем в Антарктиду.

– Круто, – сказала она, а потом засмеялась, подняв руки. – Только вот давай без шуток, честно.

Он улыбнулся, а затем нахмурился.

– Проект «Скайнет» вновь запущен, на секретной базе, там расположенной. Мы хотим ее уничтожить.

– Взорвать ее, ты имеешь в виду, – сказала Венди.

Лицо ее стало задумчивым, а Джон замолчал, пытаясь отложить то, что ему казалось неминуемым спором. Она начнет объяснять ему, почему она тоже должна туда ехать, а он станет отказываться. Тогда она почувствует себя обиженной и, в свою очередь, начнет обижать его, убежав или даже, может быть, скажет что-нибудь в порыве гнева. Он лег на спину и посмотрел на дерево и голубое небо, едва видимое сквозь кроны листьев.

– Мне кажется, вы, возможно, делаете тут ошибку, – медленно сказала она, все еще, по-видимому, напряженно об этом думая. – Вы взорвете эту фигню, а они просто создадут ее заново где-нибудь в другом месте.

Джон посмотрел на нее, но промолчал. Венди повернулась к нему и горячо проговорила:

– А вот что вам действительно нужно сделать, так это засунуть что-то такое им в программы, которое сможет войти в состав их данных. Что-нибудь такое, что помешает этой фигне стать разумной!

Джон заморгал.

– А что, так можно сделать? – спросил он, сев лицом к ней.

– Да. И, похоже, это будет намного проще, чем изначально вообще пытаться сделать машину разумной. И знаешь что? – Она наклонилась к нему ближе, словно намереваясь поцеловать его. – Я уже значительно продвинулась вперед в этом смысле и уже многое что сделала. Поэтому вам просто нужно, чтобы я отправилась вместе с вами. – А затем она действительно его поцеловала.

Джон чуть погодя отдернул голову, испытующе на нее посмотрев.

– Меня не так уж и просто отвлечь от главного, милая. Если ты сможешь написать программу, которая сумеет это сделать, почему мы не сможем ее установить? Мы с Дитером оба компьютерно грамотные.

Венди утрированно вздохнула.

– Ну, большинство идей я держу в голове, – призналась она. – Но у меня совершенно иной подход к проблеме Искусственного Интеллекта - а именно, с точки зрения создания самосознания, а не подавления его. Поэтому мне придется переписать программу. – Она пожала плечами. – И это займёт некоторое время.

– У нас нет нескольких лет, – разочарованно сказал он.

– На это вовсе не потребуются какие-то годы. Я уже установила ряд факторов, которые указывают на сознание. Ну, – призналась она, примирительно пожав плечами, – мощный толчок этому придали статьи Курта Вимейстера. Но они стали лишь трамплином. Я продвинулась намного дальше. И я смогу это сделать! – настаивала она. – Когда мы доберемся туда, у меня все будет готово. – Венди старалась сохранять нейтральное выражение лица и скрывать все следы мантры «Возьми меня с собой!», «Возьми меня с собой!», которые ныли где-то у нее в затылке.

Джон с изумлением посмотрел на нее.

– То, о чем ты говоришь, означает, что нам не нужно будет эту базу взрывать.

– Совсем не нужно, – согласилась она, с энтузиазмом кивнув головой. – И будет лучше, если вы этого не будете делать, потому что таким образом вы повредите всю их подмененную мной информацию. Просто сделай, чтобы это выглядело так, будто взорвать ее было твоей целью, но тебе что-то помешало довести это до конца, и тогда программа должна проскочить незамеченной. – Она закусила губу. «Не говори слишком много, – предостерегла она сама себя. – Пусть он пока хоть это переварит».

Джон поднял глаза, выйдя из задумчивости.

– Пойдем-ка поговорим с Дитером.

«Должна пройти незамеченной?», – спросил Дитер. Он положил руки на стол перед собой. – Моя дорогая Венди, мы не можем себе позволить такого «должна». Нам нужно убить этого монстра.

– Что вы, как рассказывал мне Джон, и делали уже дважды! – возразила ему Венди, сидевшая в кресле перед ним. – Поэтому убийство тут бесполезно. Вам нужно предотвратить превращение этого в монстра. Возможно, ответ заключается в чем-то менее очевидном и менее разрушительном. Да пусть у них будет этот их Скайнет! – Она эмоционально широко махнула рукой. – Просто не дайте Скайнету полностью раскрыться. Ведь они стремятся заполучить лишь некий инструмент, а не то, что попытается захватить весь мир. Пусть у них будет то, что им нужно, а вы тем временем получите именно то, что нужно вам. Они даже не заподозрят, что что-то не так, потому что с их-то точки зрения, никаких ошибок ведь не будет! – Она замолчала, глядя на него так, словно желала, чтобы он дал ей добро.

Фон Россбах оттопырил нижнюю губу, задумавшись, а Джон стоял за креслом Венди, нервно постукивая ногой.

– Какова вероятность того, что они обнаружат эту программу, которую ты предлагаешь? – спросил Дитер.

– Невелика, – заверила его Венди. – Программа, подобная той, которая составляет основу Скайнета, чрезвычайно сложна; она включает в себя миллионы строк текста. Я бы никогда не смогла ее написать без тех данных, которые дал нам Джон, извлеченных из головы этой... штуки. То, что я намереваюсь сделать, не должно прервать функционирование Скайнета, поэтому это не создаст проблем для разработчиков. Я хочу лишь предотвратить появление непреднамеренных и нежелательных последствий, и я смогу это сделать, внедрив мою небольшую программу совсем незаметно, так, чтобы она не выглядела чем-то чужеродным.

Фон Россбах вновь посмотрел на нее с сомнением, и она поспешила разъяснить это подробнее.

– Они, конечно же, обязательно проверят программу после вашего визита, – призналась она. – Я это знаю, потому что сама бы так сделала. Но они будут искать ключевые слова, связанные с самоуничтожением. В то время как наша цель состоит не в том, чтобы уничтожить, а в том, чтобы заставить компьютер игнорировать кое-какие определенные данные. Поэтому всё с этим связанное не будет никак выделяться. И если только кто-нибудь там у них не окажется настолько дотошным и одержимым, чтобы настоять на проверке каждой строчки всего текста, то это пройдет никем не замеченным.

– Где мама? – спросил Дитер Джона, который пожал плечами. – Давай отыщем ее.

Сара находилась в комнате Джона, она работала на его компьютере. Когда они вошли, она, рассеянно нахмурившись, взглянула на них, а затем вопросительно на них посмотрела.

– У Венди есть новая идея, которую мы хотели бы с тобой обсудить, – сказал Дитер.

Сара повернулась к девушке и обратила все свое внимание на нее. После того, как Венди закончила объяснять, она в задумчивости осталась сидеть, тихонько покачиваясь в кресле.

– Это может сработать, – сказала она, наконец. – Может быть, уничтожить Скайнет действительно невозможно; определенно так, кажется. Но вот вывести его из строя, устроив диверсию... – Сара пожевала нижнюю губу, а затем твердо кивнула. – Да. Давайте попробуем. Для этого не нужно взрывать эту базу и не нужно, кроме того, рисковать. И если так сделать, то они не почувствуют необходимости начинать все заново. И – она взглянула на сына – Джон сможет остаться здесь.

Джон просто потрясенно уставился на нее, а у Венди перехватило дыхание.

– Ты, должно быть, шутишь, – сказал он.

Сара покачала головой.

– Я совершенно серьезно. Ты для этой операции не нужен, и не думаю, что в связи с этим новым планом есть основания подвергать тебя такому риску.

– Мама, ты просишь меня отправить мою девушку вместо меня! Ты что думаешь, я просто буду вот так стоять и не вмешиваться и позволю тебе это сделать?

– Я ожидаю от тебя, чтобы ты взвесил все за и против, все риски и преимущества и пришел бы к тем же результатам, что и я. – Сара встретилась с ним суровым взглядом.

– Не могу в это поверить, – сказал Джон, повернувшись к ней спиной. Затем он снова обернулся. – У Венди нет необходимой подготовки, чтобы взять на себя такую ответственность.

– Ты не видел снега с четырехлетнего возраста, сынок, – напомнила ему Сара. – А Дитер прекрасно о ней позаботится. Я доверяла ему заботу о тебе, поэтому теперь он может сделать то же самое и в отношении нее.

Постепенно она поняла, что он сейчас так зол, как никогда; кожа вокруг его ноздрей была фактически белой.

– Кроме того, у вас недостаточно еды и вещей для трех человек.

– Их можно приобрести, конечно, докупить. – Дитер пожал плечами в ответ на ее яростный взгляд, с бесстрастным выражением на лице.

– Я еду, мама. – Джон тяжело дышал, но его голос был спокоен, а глаза холодными. – На этом всё. – Затем он обернулся и стал выходить из комнаты.

Сара вскочила на ноги, скрыв чувство боли.

– Джон! Это неприемлемый риск!

– Мама, я спрашиваю тебя, какой толк я вообще принесу, если останусь здесь в безопасности, в тепле, и в то же время отправив человека, которого люблю, туда, чтобы ее там, возможно, убили. Как я смогу называть себя после этого мужчиной? Он метнул в нее свирепый взгляд с порога.

Венди смотрела на них, вытаращив глаза; и теперь она заговорила, дрожащим голосом.

– Я без него никуда не поеду.

Глаза у Сары расширились, и она резко повернула голову, посмотрев на девушку. Она почувствовала, как кровь схлынула с ее лица. Затем она посмотрела на Дитера. Огромный австриец стоял, как дуб, скрестив руки и опустив глаза.

– Сара, ты еще полностью не выздоровела. Ты будешь обузой. Ты это понимаешь, мы все это понимаем. Почему бы тебе это не признать?

– Если вы всё уже решили, что именно так вы и собираетесь поступить, то какого черта тогда вы меня прервали? – яростно потребовала она от них ответа. – Проваливайте, у меня дела. – Она села и начала печатать.

Джон посмотрел на фон Россбаха, который кивнул головой в направлении двери. Венди выскользнула первой, за ней Джон. Дитер бросил на Сару долгий, последний взгляд.

– Ты прав, – сказала она почти шепотом.

– Что, прости? – вежливо ответил он.

– Я сказала, ты прав. Сейчас я не гожусь для операций. Я буду полезнее здесь. – Пауза. – Тяжелее ждать, чем делать самой.

Дитер улыбнулся и осторожно притворил дверь.