ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ПОМЕСТЬЕ ФОН РОССБАХА, ПАРАГВАЙ
Дитер вошел в гостиную, где Джон полулежал на диване, читая руководство по исходным программным кодам, и лучи яркого солнечного света, пробивавшиеся через одно из окон на крыше, высвечивали легкие красноватые оттенки в темных его волосах. Австриец бросил молодому человеку на колени посылку. Джон вздрогнул, будто он спал, и посмотрел сначала на этот пакет, а затем на фон Россбаха.
– Что это? – спросил он.
– Посылка, – сказал Дитер, с легкой долей иронии.
Джон фыркнул.
– Спасибо! – сказал он и встал. – Я буду в своей комнате, если понадоблюсь.
В комнату, как раз когда он выходил, вошла Сара, и он, выходя, наклонился и поцеловал ее в щеку. Глаза у нее удивленно расширились, и она обернулась, посмотрев на то, как он вышел, а затем повернулась к фон Россбаху, вопросительно подняв брови.
– Ему по почте что-то прислали, от той девчонки, из Бостона, – объяснил он, усаживаясь в одно из кожаных кресел и положив остальную часть почты себе на колени.
– Ааааа, – задумчиво сказала Сара. Она медленно прошла в комнату. – Какой девушки?
На этот раз брови поднял уже Дитер.
– Он тебе о ней не рассказывал?
Пытаясь скрыть боль в выражении своего лица, Сара села рядом со здоровенным австрийцем.
– Ах, нет. – Губы ее печально скривились. – Ему семнадцать, а тут девушка, а я его мать... – Она вздохнула. – Думаю, вполне естественно, что это его личное дело.
Дитер сочувственно посмотрел на нее.
– Но тебе все равно обидно.
Насколько он мог судить, они были необычайно близки друг с другом. Вероятно, вплоть до этих пор они делились между собой всем. Сара помолчала некоторое время, а затем сморщила нос, посмотрев на него.
– Немножко есть такое. Возможно. – Затем она вздохнула. – Мне это досадно, да, хотя, по правде, я рада, что у него кто-то есть. И было бы хорошо, если бы она была где-то здесь, рядом... – Она наклонилась к нему. – Расскажи мне о ней.
Он пожал своими огромными плечами.
– Я мало что могу тебе рассказать, – сказал он. – Она из числа тех, кого он завербовал в Интернете для отслеживания всего непонятного и неясного. Затем, когда мы прибыли в США, он привез ей и ее группе процессор Терминатора. Она студентка Массачусетского технологического института, – добавил он. – И очевидно, между ними что-то возникло.
– Хммм, – сказала она. – Вероятно, мне придется обратиться к первоисточнику.
***
Джон закрыл дверь в свою комнату, разорвал коробку, которую прислала ему Венди, и вытащил оттуда ее письмо.
«Привет, милый», – писала она.
«О, это лестно», – подумал он. Ведь один лишь поцелуй... «С другой стороны, мы сразу почувствовали какую-то близость друг к другу». По-видимому, трехмесячная разлука не изменила ее чувств - и это очень его обнадеживало. Он стал читать дальше:
«На этой неделе мы ездили в Нью-Йорк на шоу «Новый день». Это шоу, которое ведет Рон Лабейн, тот, из луддитов. Это просто замечательно! Не знаю даже как начать рассказывать тебе о том, насколько оно мне показалось окрыляющим. Жаль, что тебя там не было. Туда в автобусах поехало около ста человек из МТИ».
Ста человек? Джон перечитал это, потрясенный. «Сто студентов МТИ отправились на шоу новых луддитов?» Они оказались более влиятельными, чем он о них думал. Это его потрясло. Он считал, что эта группировка станет всего лишь очередной однодневкой, хитом лишь этого года. И уж конечно, не тем, что может понравиться по-настоящему умным людям. «Таким, как Венди», – подумал он, смутившись и встревожившись. Он расправил ее письмо и стал читать дальше.
«Я более чем когда-либо теперь убеждена, что его направление интеллектуального луддизма является ответом на многие наши проблемы: загрязнения окружающей среды, бедности, перенаселенности. И я должна признаться тебе прямо сейчас, что дала зарок».
Джон оторвался от ее письма и нахмурился. Она «дала зарок»? Что, черт возьми, это означает? Он не думал, что она пила.
«На случай, если тебя интересует, какой я дала зарок и о чем я поклялась, я чувствую себя немного неловко, рассказывая тебе об этом. Я понимаю, что должна была обсудить это с тобой, хотя это может быть с моей стороны самонадеянно. И, может, ты скажешь, что я была увлечена энтузиазмом толпы. Но я дала его, и я намерена сдержать свое слово. Если ты не слышал, что это за зарок, то это обещание иметь не более двух детей. Если я разведусь и снова выйду замуж, а у моего второго мужа не будет детей, тогда мне разрешается иметь еще одного от него. Хотя в идеале я перевязала бы свои маточные трубы после рождения второго ребенка. Горькая истина заключается в том, что единственным способом сокращения нашего населения являются личные жертвы именно такого рода. И сокращение населения - это лишь первый шаг; из этого вытекает все остальное».
Поморщившись, Джон опустил письмо и потер лоб свободной рукой. «Ох, Венди, если б ты только знала», – печально подумал он. Через несколько лет перенаселение уж точно вряд ли станет проблемой.
«В любом случае, надеюсь, что ты не будешь сердиться на меня за то, что я проявила сама такую инициативу. Но я знаю, что ты человек здравомыслящий, и поэтому, надеюсь, ты это поймешь. Теперь о совершенно другом. Мы также посетили кое-какие достопримечательности, пока были там, и я захватила с собой кое-что для тебя в Линкольн-центре. Это удивительнейшая скульптура; и мне бы очень хотелось, чтобы ты ее сам увидел. Но есть видео, очень неплохое, в конце его есть раздел «История создания», который тебе наверняка покажется интересным. Надеюсь получить от тебя скорую весточку. Люблю и целую...»
Джон вытащил из посылочной коробки видеокассету и осмотрел ее. На обложке была фотография какой-то странного вида современной скульптуры. Он ею не впечатлился, но ведь вообще-то он не был большим поклонником современного искусства. На обороте была куча не слишком информативных рекламных отзывов других художников и фрагментов из обзоров критиков.
«Но эй, если Венди осталась этим так впечатлена, значит это должно быть действительно что-то».
Он старался, и он понимал, что лишь пытался, подавить мысли о Судном Дне. Если только Судный День наступит. Так вот, если он наступит, этот идеалистический зарок Венди покажется довольно глупым. И все же, то, что она сделала, его тронуло; тем более, что она написала ему об этом. Он почувствовал к ней нежность, гораздо более глубокую и уважительную, какую никогда еще не испытывал. Ему хотелось защитить ее, укрыть от любых угроз. В то же время он восхищался ее верой в будущее. Он улыбнулся и покачал головой. После этого он взял кассету и вставил ее в видеомагнитофон и, сев, стал смотреть.
Сначала было небольшое пояснение, как и почему Линкольн-центр решил воздвигнуть статую и поручил покойному Владимиру Хиллу создать ее. Затем был показан фрагмент записи, сильно ускоренной, демонстрировавший, что эта штука по сути двигается. Название ее было «Венера Танцующая», и у Джона отвисла челюсть, когда он увидел, как она именно это и делает. Сверкающая колонна, казалось, стала падать вниз и погнулась, затем высоко вытянулась и наклонилась, отверстия на ее поверхности увеличивались и сокращались во время этих движений. Вся эта штука действительно казалась живой, и ее движения были изящными и очень красивыми. И все же, несмотря на удовольствие смотреть на эту милую вещицу, что-то все-таки в этом ему не давало покоя.
Затем фрагмент с танцем закончился, и началась часть под заглавием «История создания». Скульптор, изнуренный от рака, описал процесс создания. Он сказал интервьюеру, что если ему суждено умереть молодым, он, по крайней мере, создал самую уникальную скульптуру в мире, прежде чем его покинуть.
Затем пошли сцены торжественного открытия монумента, где были кадры почти неузнаваемого, еще здорового Владимира вместе с красивой молодой женщиной, которая и являлась создателем нового скульптурного материала Хилла, вещества, которое она назвала Умным металлом. Лишь несколько мгновений он смотрел на эту улыбающуюся, покрасневшую брюнетку, нервно поправлявшую свои очки. Но именно это движение привлекло его внимание к ее глазам. У него дух захватило от шока и потрясения: он ее узнал!
– Мааам! – закричал он, не двигаясь с места, оттуда, где он сидел на кровати, но лишь завопив еще громче: – Мама! Дитер! Идите сюда! Быстрей!
Сидевшие в гостиной взрослые переглянулись, а затем бросились по лестнице, извлекая из тайников оружие.
– Что случилось? – спросила Сара, ворвавшись в его комнату.
Джон указал на свой телевизор, не в силах произнести ни слова. Он даже не сделал своего обычного замечания о матерях, врывающихся в комнаты своих сыновей с оружием в руках.
Дитер с Сарой подошли туда, откуда они могли видеть то, на что он указывал. Сара опустилась на пол, прижав обе руки ко рту. На экране застыло лицо, которое она вряд ли когда-нибудь позабудет.
«Что? – подумала она в ужасе. – Она же мертва! Она убита. Она должна быть мертвой!» Никто не смог бы пережить такой взрыв, даже если бы они перед этим не снесли ей половину головы. И в любом случае она не могла уйти; это просто невозможно.
И все же. Это была Серена Бернс. Бывший босс Джордана, начальница службы безопасности Кибердайна. Новый вид Терминаторов - назовем их Инфильтраторами - отправленных сюда Скайнетом.
– О Боже, – сказала она. Затем она сделала глубокий вздох и посмотрела на Джона.
– Может, я ошибся? – сказал он неуверенно.
– Хотелось бы, – ответила она.
Дитер протянул ей руку, и она ее взяла. Он легко поднял ее на ноги.
– Значит, была еще одна, – мрачно сказал он.
– Разве не так всегда и происходит? – спросил Джон.
– Вплоть до сих пор да, – согласилась Сара. Она провела руками по бедрам. – Теперь нам нужно выяснить, где она - оно - находится, и что оно замышляет.
– Я свяжусь с Венди, – сказал Джон. – Она может что-то знать.
Венди ответила на третьем гудке.
– Кирпичный завод Боба, мы кладем что угодно, – весело сказала она. На заднем фоне были слышны громкий смех и шумные голоса.
– Венди! – с недоверием спросил Джон.
Он звонил из своей комнаты, лежа на своей кровати, лежа головой на подушках; было уже несколько поздно, и он боялся, что разбудил ее. «Полагаю, я ошибся», – подумал он.
– Ой! – сказала она. Затем он услышал, как она разговаривает с кем-то, кто был там вместе с ней. – Эй, ребята? Мне нужно тут кое с кем поговорить наедине.
В ответ на это раздался протестующий вой; похожий на Снога и его банду. Он улыбнулся, вспомнив их. Потребовалось несколько минут, чтобы в конце концов она сумела заставить их выйти.
– Прости, что так долго, – сказала она, запыхавшись, после того как вернулась на линию.
– Хорошо, что это не платный таксофон, – сказал он, постаравшись, чтобы в голосе его чувствовалась улыбка.
Некоторое время они молчали. Улыбка с лица Джона все никак не исчезала. И хотя они еще не начали даже толком говорить, он уже почувствовал необыкновенную радость, просто находясь на связи с ней. Слышать ее дыхание - до некоторой степени быть вместе с ней в первый раз за несколько месяцев.
– Я скучала по тебе, – сказала она наконец.
– Я тоже.
Они снова замолчали, пока Венди не спросила:
– Почему звонишь? Ты получил ее?
– Твою посылку? Да. Вообще-то я поэтому и звоню. Эээ... там есть кое-что, что может иметь отношение к Скайнету, – быстро сказал он, слегка поморщившись. Ни хрена себе спасибочки.
Возникла пауза, а потом она сказала:
– Да ну?
– Да. В той части видео, где говорится об истории создания, показывают женщину, которая создала вещество, из которого сделана статуя. Нам нужно выяснить все о ней. Где она сейчас, например.
Снова наступило молчание, и Джон нахмурился; на этот раз молчание было совсем иного рода.
– Венди?
– Да. Я просто... просто я подумала, что ты, наверно, позвонил по поводу зарока, – сказала она явно разочарованно.
Джон чуть не рассмеялся. Он вообще об этом забыл. Но он почувствовал, что для нее это важно, даже если ему это казалось полной чепухой.
– Я отнесусь с уважением к любому твоему решению по этому поводу. Я понимаю, что ты это сделала вовсе не легкомысленно, и это далось тебе непросто. Так что если ты подумала, что я обозлился или еще что-то в этом роде, то это не так. – Он стал ждать ее ответа.
– Тебе просто все равно, – сказала она, наконец, разочарованно.
– Это не так, – заверил он ее. – Это беспокоит тебя, а меня беспокоит то... что беспокоит тебя, – закончил он немножко нескладно. Он надеялся, что это успокоит ее. Им нужно было перейти к более важной теме.
Она сильно выдохнула, так что в трубке что-то даже присвистнуло.
– Ладно, – сказала она, слегка уныло. – И что там с этой женщиной, о которой ты хочешь узнать?
– Ну, – сказал он, – вообще-то она должна быть сейчас мертва.
– Ого. – Она замолчала, видимо, ожидая продолжения.
– Мы считаем, что она не совсем человек, – отважился Джон.
– Иииииии... что заставляет вас так думать? – спросила Венди.
– Она чуть не убила мою мать, но вместо этого мы ее убили, а теперь вот оказывается, что она ходит по тусовкам. Можно понять поэтому нашу озабоченность.
– Да, это хождение по вечеринкам, это, конечно, жуть просто. – Голос у нее был все еще унылым, почти равнодушным, и Джон не знал, как это следует истолковать.
– Не похоже, чтобы ты мне поверила, – решился сказать он.
– Что ж. Джон. Я видела лицо этой женщины, а ты говоришь мне, что вы ее убили. Что достаточно странно, кстати. И в довершение всего вы говорите, что эта изобретательница с этого торжественного открытия - именно та самая женщина и есть, но в то же время она была мертва до этого торжественного открытия. И что же я должна об этом думать?
– Ты должна думать, что это еще одно доказательство того, что Скайнет реален, – сорвался он.
«И теперь ты сомневаешься во мне? – подумал он. – Теперь, после стольких месяцев?»
– Вы там с ребятами все еще работаете над процессором? – спросил он, решив разыграть козырную карту.
Она глубоко вздохнула и обиженно выдохнула.
– Да, – призналась она. – Мы тоже добились некоторых успехов. Но это, Джон! Это прямо как из фантастического кино! А в реальной жизни таких сюжетов не бывает.
«Да? А в моей бывают». Джон постарался держать себя в руках; он нуждался в ее помощи, и оттого, что он будет на нее злиться, никакой пользы не будет.
– Послушай, – сказал он твердо, – мне бы хотелось, чтобы ты нам в этом помогла. Могу я на тебя рассчитывать?
Венди помолчала некоторое время.
– Ты, правда считаешь, что эта женщина из Скайнета? – спросила она тихим голосом.
– Я в этом убежден. – Джон стал ждать, затаив дыхание.
– Возможно, я что-то смогу выяснить, – сказала она, наконец. – Дай мне несколько минут, чтобы собрать все, что у меня есть на нее, а потом выходи в интернет. Я пришлю тебе по электронной почте все, что у меня есть.
– Спасибо, – сказал он страстно и с облегчением.
Он услышал ее молчание на другом конце провода и осторожно спросил:
– Ты не злишься на меня, правда?
– Нет. Просто как-то жутковато. Увидимся онлайн.
– Хорошо... Венди?
– Да?
– Я люблю тебя, понимаешь?
Каким-то образом он почувствовал, что она улыбнулась, а затем услышал то же самое в ее голосе.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она. А затем бойко произнесла: – Дай мне десять минут.
– Конечно.
Они обменялись нежными прощаниями, и он повесил трубку. Несколько минут он просто лежал на кровати, улыбаясь. Она любила его. Правда, все было не на 100 процентов идеально; она одновременно сомневалась в том, что он в своем уме. «И все-таки она поддерживает и переживает за меня». Он по-прежнему улыбался. Любовь действительно странная штука. Но в то же время это лучшее из всех испытанных им чувств.
– Окей, – сказала Венди, – не знаю, насколько это окажется полезным, но мне кажется, что это связано с тем, что вы хотите знать.
– Давай, – сказал ей Джон.
– Помнишь, я говорила тебе, что тот тип Крейг Кипфер - он отдал нечто вроде приказа убить кого-то?
– Очень смутно.
– Ладно, я продолжила выяснять все про этого типа и, наконец, словно пробилась сквозь какую-то стену. Примерно в то же самое время, когда он написал «Отправьте ее в Антарктиду», он как раз получал материалы о ком-то из Монтаны. Они были гораздо более подробными, чем можно было бы ожидать; там было много материалов о ее дяде, например. И все это было похоже на то, как будто они проверяют ее на предмет какого-то очень важного, сверхсекретного правительственного задания.
Джон поверил ей на слово. Он посчитал, что, если бы Венди вдруг представила себя на какой-то сверхсекретной правительственной должности, она бы точно проверила бы такого рода вещи.
– И речь шла о Клее Беннет? – спросил он.
– Никаких имен не упоминалось, – написала ему Венди. – Но Клея Беннет из Монтаны, где она воспитывалась эксцентричным дядей, недавно умершим. Все данные совпадают, пусть даже они и не называли ее по имени. Ну, что ты об этом думаешь?
– Думаю, мне стоит это проверить. Спасибо, Венди.
– Нет проблем. Я действительно хочу помочь, понимаешь.
– Знаю. И спасибо тебе. Я этим сейчас займусь.
– Да, – сказала она. – Скоро увидимся.
«Хотелось бы», – подумал Джон.
– Люблю тебя.
– Я тоже, – написала она, а затем пропала.
Он начал читать сообщения, которые она ему прислала, найдя их сухими, но очень интересными. Похоже, они вписывались в те немногие факты, которые были представлены на видео.
«Антарктида? – подумал он. – И как нам теперь быть?»
***
Они собрались в кабинете Дитера, чтобы обсудить информацию Венди. Комфортабельная комната освещалась единственной лампой, свет которой не был ярким, что делало помещение уютнее. Французские двери были открыты, впуская внутрь мягкий бриз с легким ароматом сада. Дитер сидел за большим столом в большом кресле, положив ноги на невысокий картотечный шкаф. Джон с мамой сидели перед ним в небольших и чуть более официальных креслах.
– Ты прикалываешься, что ли? – спросила Сара. Его мать не столько хмурилась, сколько казалась озадаченной. – Я хочу сказать, у нас не так уж много, от чего можно было бы отталкиваться. Иными словами, я бы сказала не очень много, чтобы отправиться в Антарктиду.
Джон улыбнулся в ответ.
– Нет, но это лучшая зацепка, которая у нас пока есть. – Он склонил к ней голову. – Смотри, если бы ты кого-нибудь искала, и накопала на него что-нибудь, что бы ты стала делать?
Сара опустила глаза, скривив рот. После паузы она подняла руки вверх, как бы сдаваясь.
– Я бы двинула в Антарктиду.
Дитер ничего не сказал, когда Джон представил информацию Венди. Джон посмотрел на него и понял, что австриец, по-видимому, о чем-то глубоко задумался.
– Эй, – тихо сказал Джон. – Великан.
Прищуренные глаза фон Россбаха скользнули по нему.
– Что думаешь? – спросил Джон.
– Думаю следующее. Я вспомнил, что незадолго до своей отставки слышал какие-то очень смутные намеки на возможность создания сверхсекретной лаборатории «на льду». В то время я подумал, что это просто такая фигура речи, – сказал Дитер. – Но теперь, возможно, и нет. – Он опустил ноги со шкафа. – Дайте-ка, я сделаю несколько звонков, попробую узнать об этом, что смогу.
– А мы пока с Джоном попробуем выяснить, какое снаряжение нам понадобится. – Сара повернулась к сыну и улыбнулась.
Джон взглянул на Дитера, который быстро отвернулся.
– В чем дело? – Сара спросила, глядя между ними.
Джон замялся.
– Это... Ну... – Он посмотрел на Дитера в поисках поддержки, но взгляд великана был устремлен куда-то в сад.
Джон повернулся к матери и взял ее за руку. Вопросительно подняв брови в ответ на этот сентиментальный жест, она тоже посмотрела на Дитера, а затем нахмурилась, увидев, что он по-прежнему смотрит куда-то наружу, и с подозрительным выражением на лице повернулась к Джону.
– Ты еще не на все сто процентов оправилась, мама. – Он глубоко вздохнул. – Не настолько, чтобы оправиться в Антарктиду. – Он кивнул разок, взглянув ей в глаза.
Сара нахмурилась, затем недовольно простонала и отвернулась. Встретившись взглядом с озабоченно глядевшим на нее Дитером.
– Окей! – сказала она, всплеснув руками. – Вы правы. Я еще не полностью восстановилась. Но... – она указала на Джона, – тобой нельзя рисковать, ты слишком ценен. Поэтому, на чем же мы остановимся и как поступим?
Они оба посмотрели на Дитера. Он засмеялся и поднял руки.
– Прежде чем мы решим, кто туда поедет, надо определиться, куда мы направляемся.
– Резонно. – Сара встала и поманила Джона пальцем. – Давай-ка оставим хозяина наедине с самим собой, ладно? – С этими словами она направилась к выходу из комнаты.
Джон последовал за ней, спросив ее:
– Ты не сердишься, мам?
– Нет, Джон, я не злюсь.
Он помолчал на мгновение.
– А мне кажется, злишься.
– Я не злюсь!
Дитер улыбнулся. Возможно, она не сердилась, но она и не была рада этому. Пока они обсуждали вопрос, должна ли Сара ехать или нет, он думал над тем, не рискнуть ли ему позвонить своему старому другу Джеффу Голдбергу, его бывшему напарнику по Сектору.
«Думаю, можно бы, кстати, – подумал он. – Салли, должно быть, уже отчитался о произошедшем, а даже если он этого еще не сделал, им и так уже известно о моей связи с печально известной Сарой Коннор. Значит, и Джефф это тоже знает».
Он подошел к стене и снял картину в тяжелой раме, прислонив ее к картотечному шкафу. Затем он набрал комбинацию цифр к сейфу, который был за ней спрятан. Вытащив ценные бумаги и прочую ерунду изнутри небольшого, но на удивление глубокого сейфа, он несколькими ловкими движениями открыл еле заметный тайник. Внутри лежал мобильный телефон. В Вене у Джеффа был точно такой же. Когда Дитер вышел в отставку, они решили наладить тайный канал связи друг с другом, на случай, если им когда-нибудь вдруг понадобится помощь друга. Тогда фон Россбах думал, что его напарнику, оставшемуся на действительной службе в такой опасной профессии, может понадобиться его помощь. И вот сейчас это показало, что иметь резервный план поддержки - это очень неплохая идея.
Он положил телефон на стол и загрузил свой компьютер. Выйдя в Интернет, он отправил зашифрованное сообщение, которое пройдет через несколько различных ай-пи адресов, прежде чем дойдет до Джеффа. Затем он сел и стал ждать. На все это может уйти какое-то время.
Через полтора часа телефон зазвонил. Дитер схватил его.
– Да? – сказал он.
– Даже не понимаю, почему я сейчас говорю с тобой.
– Потому что, несмотря на все, что ты слышал обо мне, ты знаешь, что можешь мне доверять, – сказал Дитер.
– Если я могу тебе доверять, тогда почему складывается такое впечатление, что ты перешел на другую сторону? – Голос у Джеффа был каким-то нервным, непривычным.
Дитер задумался: а что если, несмотря на все их меры предосторожности, этот звонок прослушивается - в том случае, если Джефф позволил прослушивать этот звонок.
– Ты же знаешь меня, – сказал фон Россбах, решив не обращать на это внимания. – Что за сплетни обо мне?
– «Сплетни?» Если бы это были сплетни, я бы в них засомневался. Я говорю об официальных донесениях, Дитер.
– И что же я такого натворил, в соответствии с этими донесениями?
– Для начала, укрывательство разыскиваемого преступника! – огрызнулся Голдберг.
– Когда такое было?
«Осторожней, – подумал Дитер. – Мне не нужно больше его раздражать и отталкивать от себя».
– Тебе прекрасно, к черту, известно, когда. Это же ты сам прислал мне эти наброски ее внешности. Тогда ты сказал, что описание не совпадает. И, конечно, я тебе поверил, потому что мой старый добрый приятель не станет мне врать! А затем я узнаю, что ты бегаешь по Калифорнии и вербуешь людей для ее армии!
Дитер помолчал некоторое время, собираясь с мыслями. До этого он считал, что знает, что собирается сказать, думал, что знает, чем возразить на любые аргументы, которые Джефф мог выдвинуть против него. Но теперь, когда этот момент настал, он обнаружил, что не может использовать ни одно из этих многочисленных обтекаемых объяснений, потому что большинство из них являлись лживыми. Он не мог так поступить с человеком, который прикрывал его большую часть его столь опасной службы. Он уже делал это, и слишком часто.
Дитер сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох.
– Я должен извиниться перед тобой, – сказал он. – Я знал, что это, вероятно, она и есть, но я был этим заинтригован, и мне захотелось расследовать ее самому. Особенно, когда ты прислал мне ту запись человека с моим лицом, убивающего полицейских пачками. Мне было здесь скучно, и я чувствовал себя абсолютно никому не нужным. – Он пожал плечами, хотя его бывший напарник не мог этого видеть. – Потом ты послал Гриего, и я почувствовал, что должен защищать свою территорию. Это было неблагоразумно, и я знаю, что это было не профессионально с моей стороны, но я к тому времени уже был с ней знаком и немного ее знал, и мне хотелось узнать о ней больше.
Голдберг долго молчал.
– Продолжай, – сказал он, наконец, бесстрастным голосом.
Дитер почувствовал облегчение. По крайней мере, ему дали шанс объясниться.
– Однажды ночью я пришел к ней домой. – Он нахмурился при этом воспоминании. – Я нес с собой собаку для ее сына, еще щенка, по сути. – Он глубоко вздохнул и заставил себя продолжить. – Но еще до того, как я это понял, на нас напали. Тяжело вооруженный человек с моим собственным лицом.
– Чепуха! – огрызнулся Голдберг.
– Хотелось бы. Боже, как бы мне хотелось, чтобы ты был прав. – До этого момента он не понимал, сколько бы он отдал за то, чтобы все случившееся оказалось бы бредом. – Но это не так. Лицо было моим, но в этом человеке человеческого было не более, чем в этом мобильном телефоне, который ты держишь сейчас в руках. Я видел его труп. У него не было внутренних органов - только металл, провода, материнские платы и тому подобное. Из него вылетали искры, и для того, чтобы остановить эту проклятую тварь, потребовалось невероятное количество патронов.
– Ты что думаешь, я идиот? – закричал Гольдберг. – Что, черт возьми, с тобой происходит?
Дитер еще раз помолчал; он сжал губы и закрыл глаза, словно от боли.
– Джефф, – тихо сказал он, – я подготовил целую кучу всякой лжи и брехни, которую мог бы тебе рассказать. Я намеревался расследовать все это самостоятельно, попытавшись выяснить, как далеко распространилось влияние Коннор. Ты же знаешь меня. Я умею быть убедительным, когда мне нужно. Ты бы поверил мне еще до того, как я бы все закончил. Но ты заслуживаешь знать правду, поэтому я рискнул и рассказал тебе ее.
Джефф тяжело дышал, его дыхание громко отдавалось в телефоне.
– Хуйня! – пробормотал он.
– Веришь ты или нет, но я знаю, что ты чувствуешь, – посочувствовал ему Дитер. – С какой стати мне рассказывать тебе такого рода вещи, если это неправда? Тебе не кажется, что я понимаю, как все это звучит со стороны? Зачем мне даже пытаться это делать, если бы это не было правдой? – Он замолчал, ожидая, пока его бывший напарник не переварит это.
– Она могла тебя заговорить, убедить в этом, – наконец сказал Джефф. – Коннор - чертовски привлекательная баба. – Его голос был настороженным, но гораздо менее враждебным.
– Да, и я очень восприимчив ко всяким безумным рассказам и сексуальным женщинам. Вот почему я был таким плохим агентом, – усмехнулся фон Россбах.
Джефф коротко рассмеялся.
– Нееет, ты был очень даже неплох.
– Да я и сейчас.
– Да, ну ладно. Вся эта история какая-то безумная, дружище. И ты это понимаешь.
– Ты видел отчет Салли?
– Салли, эээ... проходит сейчас психиатрическую экспертизу. Ты же знаешь, что он из наших?
– Стал бы я спрашивать о его отчете, если б я этого не знал?
– Четко подмечено.
– Джефф, Сара Коннор сумасшедшая, ее сын сумасшедший, Салли тоже сумасшедший. А теперь и я сумасшедший? А может, все не так, может, они все это время говорили правду?
Голдберг издал нечто вроде шипения.
– Я не могу этим заниматься, братан. Просто не могу.
– Ты готов, по крайней мере, подумать об этом?
После довольно тягостного молчания Голдберг сказал:
– Да. Это я могу.
– Хорошо. Мне нужна твоя помощь.
Джефф расхохотался.
– Ну ты и самоуверенный нахал! Ты уверен, что не хочешь дать мне пару секунд, чтобы обдумать все это?
– Да.
– Ну, и чё за херня. Я так понял, что тебе что-то понадобилось, иначе мы бы не разговаривали сейчас по этим телефонам. Верно?
– Конечно, дружище. – Фон Россбах подождал, желая, чтобы друг сам спросил его.
– Ну так и чего же ты хочешь? – сказал Джефф.
– Пытаюсь отследить возможную жертву похищения.
– Стоп! Если ты про Сару Коннор, она смылась сама. А если ты имеешь в виду доктора Зильбермана, как, по твоему мнению, мы узнали, что она сама сбежала?
Дитер поморщился. Хотел бы он сказать правду. «Но кажется, я уже достаточно испытывал терпение Джеффа за этот один вечер».
– Что ты имеешь в виду?
В Вене наступила многозначительная пауза. Затем Голдберг осторожно спросил:
– Ты что, не в курсе?
– Сара Коннор опять пропала? – спросил Дитер. – Последнее, что я о ней слышал, что она находилась в каком-то лечебном заведении.
– Если ты не знаешь, где она и чем занимается, тогда зачем вербуешь для нее новобранцев? – с вызовом воскликнул Джефф.
– Потому что я это ей пообещал еще до того, как она исчезла отсюда. Не знаю, много ли пользы я ей этим принес. Убегать от Сектора, преследовавшего меня по всей Калифорнии, мне ничем не помогло. Но в любом случае, я сейчас веду речь вовсе не о ней.
– О. – Джефф помолчал некоторое время. – Ах вот оно что? Ты что теперь, частный сыщик что ли?
– Нет, просто позволил своему любопытству одержать над собою верх. Эту женщину зовут Клея Беннет, она изобрела какую-то штуку под названием «Умный металл». Из него сделали известную скульптуру в Нью-Йорке.
– Да. «Венера Танцующая» называется. Главный хит сезона, все просто кипятком писают. Нэнси хочет, чтобы мы сами ее посмотрели, – сказал Голдберг.
– Клея Беннет куда-то пропала уже некоторое время назад, – объяснил Дитер. – У меня есть подозрение, что, возможно, ее схватило правительство США.
– Ты уверен, что такое подозрение не возникло под влиянием людей, с которыми ты тусовался?
Дитер раздраженно выдохнул.
– Один тип по имени Крейг Кипфер получал донесения о некоей женщине из Монтаны. И в этих донесениях ясно читалась биография именно Беннет. Кипфер передал кому-то приказ, цитирую, «Отправьте ее в Антарктиду», который мне кое о чем напомнил. Незадолго до моего ухода из Сектора ходили слухи о том, что кто-то строит какой-то важный и очень секретный исследовательский объект «на льду». Тебе что-нибудь об этом известно?
Джефф молчал как рыба.
– Алло? – подтолкнул его Дитер.
– Кипфер не из тех, о ком ты должен знать, – сказал, наконец, Голдберг. – Он, если можно так сказать, из сферы ультра-спецопераций. Что касается этого исследовательского центра...
Вновь наступило задумчивое молчание, но на этот раз Дитер дождался его ответа.
– Не могу поверить, что я тебе это говорю, но... да. Он существует. Мы знаем, где он находится, но кроме этого нам известно очень мало. Единственное, что можно сказать уверенно, это то, что там не проводятся ядерные испытания. На этот раз, в кои-то веки, американцы скрытничают. Хотя, справедливости ради, это место не из тех, куда легко можно проникнуть.
– И что, кто там есть от вас? – вежливо спросил Дитер.
Джефф рассмеялся.
– Тебя это не касается. Даже если у нас и есть там кто-нибудь, ты их, скорее всего, не знаешь.
– Так где же эта база?
Дитер ждал; подведет ли его друг или нет? У Джеффа не было особых причин покрывать американское правительство, но в данный момент у него и не было особых причин помогать своему старому напарнику.
– Надеюсь, ты не собираешься его взрывать? – кисло спросил Джефф.
Фон Россбах удивленно засмеялся.
– Да нет! Такого в планах нет никоим образом. Я могу только попытаться спасти эту девушку. Если только предположить, что она там находится в силу принуждения, разумеется.
Джефф цокнул языком.
– Я думал, что ты уже покончил с геройством.
– Так ты скажешь мне или нет? – спросил Дитер.
– Не заставляй меня пожалеть об этом, – предупредил Гольдберг.
– Не буду. Клянусь, – сказал Дитер, надеясь не сглазить. В конце концов, как знать?
– Это в Западной Антарктиде. – Джефф дал ему координаты. – Сама база несколько удалена от берега. – Он дал краткое описание этого места. – От берега до нее можно добраться за три дня.
– Спасибо, Джефф.
– Одевайся потеплее.
– Да, пап. Передавай искренний привет Нэнси.
– Ясен перец. – Голдберг сделал паузу. – Боже, Дитер, не дай мне потом пожалеть об этом, пожалуйста.
– Не беспокойся.
– Вот только не надо. Окей?
– Будешь много волноваться - скоро состаришься, – подколол его Дитер. – Мне просто это все интересно, вот и всё. Люблю головоломки.
– Если что-то узнаешь от Коннор...
– Не узнаю.
– Да, все верно. И ничего не взрывай, – предупредил его Джефф.
– Но это же самое интересное!
Джефф зашипел от раздражения, а потом рассмеялся.
– Знаешь, ты прав.
Дитер тоже рассмеялся.
– Пока, дружище. Спасибо.
– Я наверно пожалею об этом, – сказал Джефф, скорее в шутку, нежели серьезно беспокоясь.
– Без комментариев. До свидания. – Дитер повесил трубку.
Эта американская база, должно быть, являлась одним из проектов Джеффа, иначе у него не было бы под рукой такой информации. «Повезло», – подумал Дитер. Теперь ему нужно было проверить Сару и Джона, посмотреть, как у них идут дела с составлением планов всего необходимого. После этого он подумает о том, как организовать транспортировку.
***
Сара подняла голову, когда в дверях комнаты Джона появился Дитер.
– Просто поразительно, сколько сайтов занимается туризмом в Антарктиду, – сказала она вместо приветствия.
– Видимо, путешествия туда действительно популярны. Кто бы мог подумать?
– Билеты в Париж, пожалуйста, на любой день, – пробормотал Джон, быстро набирая что-то на клавиатуре.
– Ах, да, – сказал Дитер, – у нас всегда Париж.
Сара улыбнулась.
– Мне всегда хотелось туда отправиться, – сказала она. – Мой отец говорил, что в самом воздухе Парижа всегда что-то особенное. Но вряд ли мы могли бы ожидать, что Скайнет окажется в таком месте, так недалеко от нас.
– И в таком приятном месте, – согласился Дитер.
– Они могли бы, по крайней мере, разместить все это в каком-нибудь месте с более умеренным климатом, – пожаловался Джон.
– Верно, – сказала мать. – Ты же никогда не бывал раньше в таких холодных местах, милый? Придется нам добавить немножко антифриза тебе в кровь.
Джон посмотрел на нее.
– Спасибо, мама. Я знал, что могу на тебя положиться.
– А для чего еще нужны мамы? – весело спросила она.
– Чтобы оправдать празднование Дня матери? – спросил Джон. Он постучал последними несколькими клавишами, и принтер загудел.
Сара слегка ударила его в плечо и повернулась к фон Россбаху.
– Ты что-нибудь выяснил?
– В западной Антарктиде существует сверхсекретная американская научная база, – сказал он. – Примерно в трех днях пути от побережья. В основном это подземный объект, но с несколькими бутафорскими домиками наверху.
***
Джон взял с принтера несколько распечаток и протянул их Дитеру, который взял их и просмотрел.
– Много чего, – сказал он.
– Я урезал всё, оставив только самое необходимое, – сказал Джон. – Мы же туда, в конце концов, едем не пейзажи смотреть. Меня прежде всего еда беспокоит. Ее нам понадобится целая тонна. У меня такое впечатление, что ты в день съедаешь по фунту сливочного масла.
– Холод сжигает калории, – сказал фон Россбах. Он немного помолчал.
– Что у вас? – спросила Сара, войдя в комнату и сев на кровать Джона.
Дитер поднял глаза, встретившись с ней взглядом. Джон обернулся, посмотрев на него, а фон Россбах взглянул в его сторону.
– Зачем нам это делать? – спросил он. – Мы же не знаем наверняка, что эта женщина там, или что там Скайнет. Вдруг мы отправимся отсюда, но окажемся неподготовленными. И для чего именно, что именно мы там будем делать?
Сара с Джоном изумленно уставились на него, словно он внезапно разразился арией из бродвейского шоу, а затем обменялись между собой взглядами. Сара покусала губы некоторое время, а затем посмотрела на фон Россбаха.
– Если эта тварь там, а у нас есть все основания полагать, что она там, значит, она там ради Скайнета. Вот для чего все эти твари нужны - Терминаторы, чем бы конкретно ни была Серена Бернс, и чем бы ни была эта нынешняя тварь. Они существуют ради того, чтобы защитить Скайнет и (или) убить нас. И вопрос лишь в том, кто первым нанесет удар.
– А как же все остальное на этом объекте? – спросил Дитер.
– Наша единственная цель - уничтожить эту тварь и Скайнет, – ответила она. – И больше ничего.
– Значит, речь идет о точечном ударе? – спросил Дитер.
– Предпочтительно о нем, – сказала Сара. – Но я говорю о том, что, возможно, придется делать все, что угодно.
– Как и всегда, великан, – сказал Джон. – Цель всегда одна и та же, сколько бы раз ни потребовалось этим заниматься. – Он вздохнул и поднял руки, затем резко опустил их, подернувшись всем тело. – Послушайте, по крайней мере, мы отправимся в путешествие.
Дитер долго молчал. Внезапно он поднялся.
– Ладно, – сказал он. – Я организую поездку.
Когда он шел к своему кабинету, он подумал: «Джефф меня убьет».
***
– Да? – Голос у женщины был знойным и манящим, голос, призванный ласкать и предлагать.
– Хотел бы пригласить тебя на ужин.
– Дитер! – восторженно воскликнула Вера Филмор. – Как я рада тебя слышать, это просто чудесно! Где ты, дорогой?
– Не хотелось бы говорить, – ответил он осторожно. – Но, как я уже сказал, хотел бы пригласить тебя на ужин.
– Когда и где? – замурлыкала она.
– На Огненной Земле.
Вера громко рассмеялась.
– У них там даже есть рестораны?
– Некоторые очень даже неплохие. – Он взял ручку и постучал ею по столу. – Но должен признаться, мне нужна помощь.
– Ооох. Так я и знала, что обязательно будет какой-то подвох, – сказала она, притворно надувшись в голосе при произнесении этого. – Может, мне нужно добавить к этому свой собственный подвох.
– Осторожно, ты меня отпугнешь.
Вера хохотнула гортанным смехом.
– И что же тебе нужно, дорогой? Не новых же денег. Надеюсь.
– Нет, – заверил он ее. – Предпочел бы объяснить тебе это тет-а-тет.
Внезапно шутливый тон в ее голосе исчез.
– Так значит, это что-то действительно серьезное?
– Да, – согласился он. – Но - как всегда, за исключением морей и тамошней погоды - то, о чем я прошу, не должно угрожать личной опасности твоей или твоей команды.
– Понимаю.
Дитер подождал, дав возможность ей это обдумать.
– Ты когда-нибудь была на Огненной Земле?
– Конечно, нет, дорогой! – сказала она и засмеялась. – Это ведь не курорт, не правда ли?
– На земле нет другого такого места, – заверил ее фон Россбах.
– Милый, на этой планете полно всяких вонючих дыр, которые с таким же правом могут о себе так заявлять. Но это же не значит, что мне хочется их посещать. – Она глубоко вздохнула. – Ладно. Где и когда?
– Ушуайя, – сказал он, – это местная столица. Через две недели?
– Я буду там, – сказала она. – И лучше бы там нас ждал хороший ужин, красавчик.
– Я позабочусь об этом, – пообещал он. – Ты остановишься там в гостинице или...?
– На яхте, конечно, дорогой. Вот для чего она мне нужна, чтобы защититься от плохих отелей. Там и увидимся. – Она издала чмокающий звук горячего поцелуя и повесила трубку.
Дитер нажал на кнопку приёма и стал набирать ресторан, рекомендованный туристическим агентством. «Надеюсь, это заведение не посрамит своей репутации», – подумал он. Ему не хотелось компенсировать ей собою ужасную еду.
