Глава пятнадцатая

Сопровождавший загрузку в СПЕЙС сигнал хорошего настроения мягко коснулся мозга Тео, и он улыбнулся. По иронии судьбы, это были его самые приятные ощущения за последние два дня. Взгляд его наконец сфокусировался на очертаниях Ню-Лондона на фоне ночного неба, и он ощутил дрожь волнения, поняв, что оказался в незнакомом месте. Он находился за парком, где еще никогда не был, примерно в четверти мили от города. Поскольку каждое путешествие в СПЕЙСе всегда переносило его в район центра, у него просто не было повода обследовать окрестности. Он, безусловно, являлся заложником своих привычек, и ему было досадно сознавать, что, очутившись в каких-то сотнях ярдов дальше, он почувствовал себя совершенно потерянным. Тут его грубо толкнули в спину.

– Тео! – рявкнул знакомый голос друга. – Чего застрял? – Откуда-то сзади вышел аватар Бакстера в сопровождении аватара Клемми. Бакстер нетерпеливо показал в сторону парка. – Так мы идем или как?

Тропинка вилась среди невысоких холмов, от деревьев исходило их обычное мерцающее голубоватое свечение, разгонявшее темноту вокруг. Людей было мало, и большинство из них перенеслось сюда намного раньше; заведения в основном уже закрылись, так что окраины остались в полном распоряжении местных слифов. Исчезли даже привычные аэроскейтеры. Все вместе это только добавляло правдоподобности зловещему предостережению Бакстера.

– Нам сюда.

Тео повел их через парк к тому месту, где, как ему казалось, он всегда появлялся в СПЕЙСе, однако все здесь выглядело незнакомым. Когда он поднимался на вершину невысокого холма, от его ног по траве разбегалась рябь смоделированной биолюминесценции.

Глухо грохотал круживший над парком рекламный билборд в форме аэростата, на котором крутили непрерывную цепочку повторяющихся рекламных роликов. Направленность этих роликов была разной, так что Клемми и Бакстер сейчас видели разную рекламу. Интересно, подумал Тео, какого черта ему сейчас демонстрируют рекламу беговых кроссовок? Неужели виртуальный мир так подшучивает над ним?

– Разве это не то место? – спросила Клемми, разглядывая смутно знакомый луг перед ними.

Тео вгляделся в очертания горизонта, потом сделал несколько шагов влево, и контур деревьев совпал с картинкой из его памяти.

– Думаю, это примерно здесь.

Он посмотрел себе под ноги и несколько раз для пробы ткнул носком ботинка в мягкую, как губка, мерцающую траву: в стороны волнами разбежалась неоновая рябь, которая быстро погасла.

Он присел на корточки и стал рвать траву. Она выдергивалась из земли большими светящимися клубками, которые рассыпались в его руках на пиксели. Но затем практически сразу же дерн, который он только что вырвал, восстанавливался.

– Это невозможно! – громко воскликнул он.

– Подозреваю, что именно поэтому тут нет табличек, запрещающих вытаптывать траву, – задумчиво заявил Бакстер.

Тео охватило щемящее чувство беспомощности.

– Она не могла здесь ничего закопать! Это пустая трата времени!

Тем не менее он продолжал лихорадочно рвать траву, пока вокруг него не образовалась целая лужа мерцающего голубого света.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Все удивленно оглянулись и увидели на тропе в нескольких ярдах от себя грациозного слифа. Он выгуливал на поводке странное шестиногое создание – помесь волка с ленивцем. Необычный домашний питомец, неизменный атрибут благосостояния у слифов, – при виде него у Милтона точно голова пошла бы кругом от зависти, – предостерегающе зарычал в сторону людей.

Тео всего несколько раз в жизни оказывался в такой близости от настоящего слифа; за короткое время его пребывания в СПЕЙСе их пути редко пересекались, да и необходимости в этом не было. Поэтому он не мог оторвать взгляда от этой странной головы с конусообразным черепом. Черные глаза с горизонтальным разрезом – плод используемой по умолчанию тактики создания виртуальных персонажей, направленной на то, чтобы не пугать людей столкновениями со сверхъестественными существами, – смотрели на него не мигая. Тонкая шея была вдвое длиннее человеческой, а худые, как палки, руки на обезьяньем торсе заканчивались тремя пальцами-щупальцами. Ноги этого существа, такие же тощие, оканчивались ступнями с двумя длинными расходящимися пальцами, чем-то напоминающими раздвоенное копыто, и мощной плотной пяткой для поддержания равновесия. Одежды на нем не было, гениталии отсутствовали, хотя по голосу можно было заключить, что перед ними мужчина.

В отличие от ограниченного набора выражений лица человека, кожа слифа, отражавшая его эмоции, представляла собой постоянно движущийся водоворот красок, переливавшийся всеми цветами радуги, как масляное пятно на поверхности воды; и нужно сказать, что эмоции эти – в построенном на эмоциях виртуальном мире – ощущались так же отчетливо, как запах дешевого лосьона после бритья. Это означало, что слифы были отчаянными лжецами, что делало их желанными участниками за любым покерным столом. В данном случае Тео отчетливо ощутил раздражение этого вышедшего к ним симулированного виртуального персонажа, сима.

– Я спросил, могу я чем-то помочь? – повторил свой вопрос слиф, на этот раз нетерпеливым тоном. – Вы не имеете права разрушать парк.

Оно недовольно взмахнуло рукой.

– Отвали, вирт! – угрожающе прорычал в ответ Бакстер, немало удивив этим не только слифа, но и Клемми.

– Что вы сказали, простите?

Бакстер сделал шаг ему навстречу.

– Прошу прощения. Какое конкретно слово из всего сказанного вам непонятно?

Слиф застыл на месте, всей своей расцветкой выражая крайнюю степень неудовольствия. Это сопровождалось легкой волной эмоций, не оставлявшей у них сомнений насчет того, насколько он обиделся.

– Я заявлю на вас!

Слиф быстро развернулся и зашагал обратно к тропинке, оставив за собой светящийся след на траве.

– Заявишь о чем? Чтобы мы парк не портили? – крикнул ему вдогонку Бакстер.

Слиф благоразумно решил не спорить и продолжал идти, подергивая поводок своего ленивцеобразного питомца, который не переставая рычал на аватаров.

Клемми бросила на друга сердитый взгляд:

– Это было грубо, Бакс.

Под этим взглядом Бакстер, все еще пребывавший в образе крутого мужика, несколько смутился.

– Но мы же не хотим, чтобы кто-то совал нос в наши дела. Кто знает, кому он может об этом рассказать?

Он демонстративно огляделся по сторонам с тем же подозрительным видом, как и на детской площадке.

– Вот именно! А ты этим только привлек к нам ненужное внимание. – Тут Клемми заметила, что Тео по-прежнему стоит на коленях и размашистыми дуговыми движениями гладит ладонью траву. – Тео, да прекрати же наконец ласкать травку.

Он поднял на нее глаза и широко улыбнулся:

– Ты что, ничего не видишь?

Клемми с Бакстером уставились на то, как трава под рукой Тео в очередной раз засветилась; он сейчас был похож на малыша, весело играющего с набором красок.

– О господи, у него крыша поехала, – прошептал Бакстер.

Тео расхохотался и включил режим клонированного запроса. Это позволило всей группе видеть на своих ригах все его глазами, как в дополненной, так и в виртуальной реальности.

И теперь они уже могли заметить, что когда Тео раздвигал траву, на неоново-голубом фоне проявлялась красноватая черта. А когда он провел рукой еще дальше, они смогли четко рассмотреть красную стрелку, указывавшую в сторону города.

Внезапно Тео захлестнула неожиданная волна гордости за свою мать. Он всегда хотел, но не мог представить ее более значительной личностью, а не унылой пьяницей, постоянно курящей свой вейп, однако она явно обладала скрытыми достоинствами. Он все еще пытался осмыслить услышанное от Клемми признание, что его мама была вынуждена отказаться от своей мечты ради воспитания сына. Но от него не ускользнула и ирония его собственной ситуации. Должно быть, Элле было больно видеть, что он тоже отказывается от своих амбиций.

Он взглянул на очертания города по направлению стрелки, указывавшей на географический юг. Затем встал и махнул рукой в ту сторону:

– Нам туда.

Он двинулся мимо того места, где скрылся из виду слиф. На его визоре периодически ненадолго возникал дисплей индикации обратного отсчета, так что он мог следить за временем. Они пробыли в СПЕЙСе уже более двадцати минут. В реальном мире к часу ночи с субботы на воскресенье основная масса народа расходилась по клубам. Наверное, ему не следовало бы в такой степени поддаваться паранойе Бакстера.

– Милтон, слышишь меня?

Голос Милтона звучал так, будто он как раз в этот момент зевал.

– Слышу. Я по-прежнему на месте. Скучища.

– Хорошо. Что там у нас в Реальности?

– Ничегошеньки. Реальный мир реально скучный. Как у вас?

– Идем по стрелкам.

– Да ты что?

Игре «Робот Ворлордс» не удалось надолго завладеть вниманием Милтона, и он уже занялся составлением отзыва об этой ДР-игре от имени Киллера Кайю. Может быть, просто показать средний палец? Хотя в игре ведь были и кое-какие привлекательные моменты. Он уже начал задумываться о том, что Тео, пожалуй, был прав насчет ограниченных возможностей его системы оценок.

Затем он переключился на свой стрим в социальных сетях и с удовлетворением отметил, что его критическое замечание насчет «Авасты» уже набрало два с половиной миллиона просмотров и продолжало раскручивать обороты за счет потока восторженных комментариев какого-то фаната – точнее, фанатки, с внутренним трепетом поправил он себя, – по поводу того, какой он замечательный. Он был заинтригован проскочившим вскользь намеком, что неплохо было бы ему привлечь на свой сайт соведущего или приглашенного критика. Он уже рассматривал один уникальный вариант, чтобы делать все то же самое, но на пару со слифом. Правда, до сих пор симы оказывали слабое влияние на мир развлечений, так что, вероятно, лучше все-таки рекрутировать одну из этих фанаток – наверняка горячих штучек. Он никогда не пользовался успехом у противоположного пола, даже когда увязывался за Клемми, которой просто не хватало уважения к элементарным правилам приличия, чтобы иметь симпатичных и привлекательных подружек.

Внезапный шорох заставил Милтона подскочить на скамейке от неожиданности. Сердце у него едва не выскочило из груди, когда на координатной сетке его визора в каком-то шаге от него высветилась непонятная фигура. Он громко взвизгнул и только потом сообразил, что испугался какой-то жалкой лисицы.

Зверек резко развернулся и молча исчез в темноте. Когда Милтон упал обратно на лавочку, руки его дрожали. Быстрая проверка показала, что с его друзьями все в порядке; по крайней мере, он надеялся, что лисица никого из них не обмочила. Кроме них в парке больше никого не было, и признаков присутствия полиции также не наблюдалось. Все было нормально.

Он подавил зевок и сверился со временем. Его друзья находились в СПЕЙСе уже девяносто минут…

Проложенный Эллой маршрут кружил по югу города. Хотя Ню-Лондон унаследовал название столицы, здесь не было тех же районов или пригородов; он представлял собой сочетание строений и архитектурных конструкций, не подчиняющихся законам физики или нормам какой-то культурной эстетики. В результате общество само развешивало здесь свои ярлыки, и как раз сейчас друзья входили в зону, которую в народе называли просто «Рынок».

Его географический двойник в реальности соответствовал границам Темзы, и практически это означало, что вознестись непосредственно сюда могли очень немногие – разве что с борта лодки. Вместо этого посетители пешком подходили к высоченным фортификационным сооружениям, способным своей инженерной мыслью посрамить Великую Китайскую стену. Их поверхность была украшена рекламными щитами, на которых нескончаемым водоворотом крутились рекламные ролики, а многочисленные входы были устроены так, чтобы равномерно направлять потоки аватаров в лабиринт узких улочек, забитых лавками и магазинчиками. Лабиринт этот очень напоминал южноафриканский базар, спроектированный каким-то трендовым лондонским хипстером.

Находясь в СПЕЙСе, можно было забыть о физике в привычном ее понимании. В некоторые магазины посетители попадали лишь через серию зигзагообразных поворотов, устремлявшихся вверх и вниз с переходом на другой уровень. На пересечениях они расходились во всех направлениях, – включая и вертикальные, – поскольку на Рынке работал свой собственный генератор локальных физических законов. Один уровень здесь и вовсе был полностью перевернутым – просто для привлечения публики, а не из каких-то практических соображений.

Ню-Лондон превратился в центр мирового шопинга. Говорили, что здесь можно купить все, что угодно.

Когда они вышли на улицы, подсказки Эллы трансформировались: скрытые стрелки, направлявшие их в парке, сменились более заметными указателями из аэрограффити. Они по-прежнему были видны только на риге Тео, но он подозревал, что чем ближе они будут подходить к цели, тем меньше его мать будет думать о безопасности.

Даже в этот поздний час Рынок все равно был забит аватарами со всех уголков земли, которые использовали драгоценное время вознесения для телепортации через СПЕЙС исключительно ради того, чтобы сделать здесь покупки. Узкие улочки ограничивали доступ сюда, исключая возможность того, что какое-то место будет критически переполнено в результате DoS-моббинга.

Тео вел их на верхние ярусы Рынка, где туристов было поменьше. Они уже сбились со счета, на каком уровне находятся, когда красная стрелка наконец указала на неприметную красную дверь. Казалось, больше никто на нее внимания не обращал, и Тео даже подумал, что ее просто никто не видит, кроме него и друзей.

– Постучим? – спросила Клемми, которая до этого всю дорогу молчала.

Бакстер огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что до них никому нет дела.

– Нет, – ответил он и с силой пнул дверь ногой, без труда сорвав ее с петель.

Клемми сердито взглянула на него:

– Будем надеяться, что нам не понадобится закрывать ее за собой.

Игнорируя их обоих, Тео быстро заглянул в чернильно-черную темноту. Но, что бы ни находилось за этой дверью, оно не просто пряталось во тьме – оно активно отторгало свет.

– Что это за место? – задумчиво спросил Тео, сунув руку внутрь и наблюдая, как она исчезает в пустоте неизвестности.

Он сразу же встревоженно выдернул ее обратно и убедился, что она на месте и никуда не делась. Вряд ли пропавшую виртуальную руку можно легко восстановить.

– Давай выясним, – отозвался Бакстер и сильно толкнул Тео в спину между лопаток.

Издав испуганный крик, который резко оборвался, Тео исчез – черная пустота поглотила его целиком.